Маркиз де Сад
Провансальские ораторы
Как известно, в годы правления Людовика XIV во Францию приехал персидский посол. Король любил привлекать ко двору иностранцев всех мастей, дабы те восхищались его величием и возвращались в свои страны, принося искорки лучей его славы, и та блистала бы во всех концах света. Вот почему, когда посол проезжал через Марсель, ему был оказан пышный прием. Узнав об этом, господа члены парламента Экса пожелали, когда тот приедет к ним, ни в чем не уступать городу, который они без особых на то оснований ставили гораздо ниже своего собственного. Стали обсуждать церемониал встречи перса. Прежде всего гостя надо было приветствовать. Произнести приветственную речь на провансальском языке не составляло труда, однако посол ничего бы в ней не понял. Это препятствие долго не могли устранить. Вопрос обсуждался тщательно, ведь палате выпадало не так уж много поводов для обсуждения: тяжба крестьян, скандал с комедиантами, главным было дело о шлюхах, – все это считалось крупными событиями для праздных судей с тех пор, как их лишили возможности пройтись огнем и мечом по всей провинции, заливая ее реками крови несчастных жителей, как при Франциске I.
Итак, совещались долго, но без результата. Изловчиться перевести торжественную речь никак не удавалось. Да и возможно ли, чтобы среди торговцев тунцом, по воле случая напяливших на себя черные мантии, не разумеющих толком и по-французски, нашелся хоть один собрат, говорящий по-персидски? Тем не менее речь была подготовлена. Трое именитых адвокатов работали над ней шесть недель. Наконец то ли священники, то ли городские чиновники нашли одного матроса, долго проживавшего в Леванте и говорившего на персидском языке почти так же хорошо, как на родном наречии. Ему сообщают, что нужно делать; он соглашается взять на себя эту роль, заучивает речь и с легкостью ее переводит. Матроса в день приезда посла одевают в поношенную мантию, принадлежащую президенту, одалживают самый просторный прокурорский парик, и, сопровождаемый всей магистратской сворой, он приближается к послу. Распределили обязанности. Оратор особо настоятельно советовал сопровождающим ни на миг не терять его из виду и в точности повторять то, что он будет делать. Посол останавливается посреди площади, где по соглашению должна произойти встреча. Матрос кланяется. Малопривычный носить на своей голове столь роскошный парик, он при раболепном поклоне теряет его, и напудренные лохмы летят к стопам его превосходительства. Господа судейские, пообещавшие во всем ему подражать, тут же сбрасывают парики и униженно сгибаются перед персом, обнажая свои плешивые, а у иных и просто запаршивевшие макушки. Матрос, ничуть не удивившись, поднимает с земли парик, поправляет прическу и начинает приветствие. Он так хорошо объяснялся по-персидски, что посол решил, будто тот родом из его страны. Это открытие рассердило его.
Итак, совещались долго, но без результата. Изловчиться перевести торжественную речь никак не удавалось. Да и возможно ли, чтобы среди торговцев тунцом, по воле случая напяливших на себя черные мантии, не разумеющих толком и по-французски, нашелся хоть один собрат, говорящий по-персидски? Тем не менее речь была подготовлена. Трое именитых адвокатов работали над ней шесть недель. Наконец то ли священники, то ли городские чиновники нашли одного матроса, долго проживавшего в Леванте и говорившего на персидском языке почти так же хорошо, как на родном наречии. Ему сообщают, что нужно делать; он соглашается взять на себя эту роль, заучивает речь и с легкостью ее переводит. Матроса в день приезда посла одевают в поношенную мантию, принадлежащую президенту, одалживают самый просторный прокурорский парик, и, сопровождаемый всей магистратской сворой, он приближается к послу. Распределили обязанности. Оратор особо настоятельно советовал сопровождающим ни на миг не терять его из виду и в точности повторять то, что он будет делать. Посол останавливается посреди площади, где по соглашению должна произойти встреча. Матрос кланяется. Малопривычный носить на своей голове столь роскошный парик, он при раболепном поклоне теряет его, и напудренные лохмы летят к стопам его превосходительства. Господа судейские, пообещавшие во всем ему подражать, тут же сбрасывают парики и униженно сгибаются перед персом, обнажая свои плешивые, а у иных и просто запаршивевшие макушки. Матрос, ничуть не удивившись, поднимает с земли парик, поправляет прическу и начинает приветствие. Он так хорошо объяснялся по-персидски, что посол решил, будто тот родом из его страны. Это открытие рассердило его.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента