Анна Матвеева
На войне
– Выступает Таня Царева, пятнадцать лет, «Дэнс-Хаус»!
И все такие:
– Йоу!
И Таня такая – кач снизу! Так-то она супер, это все признают, даже Няша Абрикос. У Няши на ноге тату – обвивает бедро, спускается к коленке. Портрет погибшего диджея, дорожка, иероглиф и купол екатеринбургского цирка. Няша – гоу-гоу. Ноги блестят от масла, на груди – шрамы в виде бабочек. Делала скальпелем, говорит, ни фига не больно. Шрамы прикольные – подрагивают, переливаются.
Таня мечтает, грызет ручку – во рту вкус пластмассы и чернил. На месте сидеть невозможно. А вокруг все такие – типа пишут. Таня вскакивает, кидает на стол Ю-Ю контрольную и тупо выбегает из класса.
– Царева! Вернись! – кричит в дверь Ю-Ю. – Ты опять не проверила работу! Обстоятельства надо было выделить и сделать фонетический разбор!
– Юлия Юрьевна, у меня весна началась!
– Она у тебя еще с того года не закончилась, – ворчит учительница, закрывая дверь. – Продолжаем работать, Мартин Зайцев!
Большой толстый Мартин грустно вздыхает.
Бывший советский ДК с белыми «партийными» шторами, над сценой золотые буквы «Искусство принадлежит народу».
Молодой тренер в желтой майке «строит» группу танцоров, они стоят к нему лицом, кругом, поддерживая руками спины. Все в черном – как в трауре.
– Вы сами не понимаете, не чувствуете, что должны выразить. Бесполезно, пока вы не отпустите себя, свои эмоции на волю. Царева, я к тебе обращаюсь! Лицо, лицо надо менять!
Лиза Семенова прыскает, закрывает рот ладонью.
– Семенова, попей водички! – предлагает тренер. – Ладно, всё! Дружно выходим на финальный трек, и давайте сделаем горячо!
Они делают – весь «Дэнс-Хаус» выкладывается и потом воняет потом, как в конюшне. Ударения ставьте сами. На сцене гоу-гоу – и впереди всех Няша Абрикос в микрошортах, чулках, в майке-сеточке. Никто не даст ей шестнадцать лет. Няша – суперсекси. А ей именно шестнадцать. В среду она выступала перед ветеранами, в госпитале – и ветераны остались недовольны. Даже жаловались, говорили, лучше бы прислали ансамбль бальных танцев.
Гоу-гоу на сцене делают дерзкие «шейки» бедрами. У второй солистки в ушах громадные тоннели. Так-то она нормальная. Хотя на вид все – тупо ванильки.
Тренер громко кричит в микрофон:
– Сейчас мы с вами прогоняем детишечек и отпускаем их. Дети, на сцену!
Мелкие хип-хоперы бегут такие на сцену под одобрительный вой зала. Занимают места в кулисах.
– Тёма, ты палишься! – это опять тренер.
Тёма в кепке и широких штанах тупо отступает обратно за кулису, чтобы его не было видно зрителям.
Лиза забрала у маленького Тёмы айпад. Таня спит и видит сон. Ей даже музыка типа не мешает.
Тане снится зима, детский сад, подготовительная группа.
Дети шумят, кто-то плачет, все устали. Родители в сапогах и голубых бахилах поверх сапог сидят на детских стульчиках. У некоторых мамаш сапоги расстегнуты и лежат на полу голенищами.
Одна кричит:
– Мартин! Прекрати сейчас же, вылазий оттуда! Я кому сказала, Мартин?
Мартин с громадной зеленой соплей в носу выглядывает из-под стула. На нем бархатный пиджачок с налипшим мусором.
Восторженная воспитка выходит в центр зала, украшенного самодельными плакатами «Маленькая мисс Детский сад», «Конкурс красоты–2002» и так далее.
– Дорогие наши мамы и Танин папа!
Папа сидит на стульчике, вжавшись в угол. У него борода и рокерская майка с чьей-то оскаленной рожей.
Маленькая Таня в голубом платье кричит из-за «кулис»:
– Это не папа! Я же говорила вам, Наталья Ивановна. Это Лева, он приходит к маме в гости! А у мамы сейчас – клиенты!
Родительницы переглядываются. Мама Мартина прижимает к себе сопливое бархатное сокровище, как будто Лева может его забрать. Мартин вырывается, тут же ныряет обратно под стул.
Лева смущается, краснеет, а воспитка смотрит в программку, будто там написано, что говорить в таких случаях.
– Ираида! – громко шепчет другая родительница, в простом, но очень дорогом платье. Эта мама выглядит как певица – она и есть певица, артистка из оперного театра. Ольга Борисовна Бирюкова-Герман, прославилась в партии Анны Болейн. – Подойди сюда!
Ира послушно бежит к маме – у нее розовое платье, розовые щечки. Такая кукляшечка! Даже Мартин вдруг забывает о жизни под стулом, и вылезает оттуда, и с громким свистом втягивает свою соплю.
Певица с застывшим на лице выражением брезгливой вежливости протягивает Мартину бумажную салфетку. Он ее не видит, не сводит глаз с Иры – пока мама расправляет на платье какие-то только ей заметные складочки.
– Итак, – приходит в себя воспитательница. – Мы начинаем наш конкурс красоты «Мисс Детский сад!» Представляю вам участниц. Лиза Семенова!
Девочка ростом выше других выходит вперед, смешно, по-взрослому, виляя бедрами.
– Аня Королькова! Полина Ломаева! Татьяна Царева!
Таня выходит вперед, и тут Лева громко хлопает и показывает «козу». Полина Ломаева громко плачет от страха.
Мартину кажется, что Лева похож на жуткого Володю Морта из книги про Гарри Поттера. Или на Ивана Хельсинки, истреблятеля вампиров. А еще – на Жирафа Депардье в роли Обеликса и на русского царя Ивана Грустного с картины «Иван Грустный убивает своего сына». Мартин много читает, и мама его всесторонне развивает. Любимая картина Мартина называется «Баранина Морозова». Любимая скульптура – черный Кинг-Конг на корабле, в Москве. И Леву Мартин бояться не будет, мама рядом, она его не отдаст.
– Ираида Герман!
Ира встает рядом с Таней. Она даже лучше мамы и царевны лебедя, отчаянно понимает Мартин.
– В нашем жюри сегодня, – гордится воспитка, – директор детского сада Анелия Петровна!
Это дородная тетя с химией. На верхних зубах – следы алой помады, будто Анелия Петровна недавно испила свежей крови трудового народа. А верхняя губа у нее фигурной формы, как усы у мужчин из двадцатых годов. Об этом думает не Мартин, а Лева – ясно же, что маленькому мальчику такие мысли не по размеру.
– Наш технический работник Лилия Сергеевна!
Застенчивая редкозубая старушка втайне злится на всех этих мисок недовыбранных. Ей надо еще столько всего сделать, а дома дед старый ждет, которого кормить и купать, как малое дите. Тут сиди, хлопай, потом бегай с ведром по лестницам, а дед дома один. Недавно упал и лежал, пока она не вернулась со смены. Но он ее в молодости уж как любил! Звал Лилюшонком. Неужто она его бросит?
– И наш любимый музыкальный работник Александра Игоревна!
Непоправимо интеллигентная женщина в бархатной блузе переживает сейчас свой звездный час.
– Поприветствуем!
Воспитка подражает ведущим сразу всех известных ей телешоу.
Конкурсы сменяют один другой. Когда девочки (не Ира, разумеется) поют, певица морщится, будто от больного зуба, а музыкальный работник взглядывает на нее с интеллигентной ненавистью. А еще они рассказывают стихи и пришивают пуговицы на скорость. Полина Ломаева показывает фокусы, Аня Королькова ходит колесом – трусишки мелькают, как лопасти у мельницы.
Жюри всерьез перешептывается, ставит карандашные отметки на листах бумаги.
– Наконец, наш финальный конкурс! Танцевальный! Каждая участница покажет нам, как она умеет двигаться в разных стилях под разную музыку!
Воспитка неловко приплясывает на месте, делает какие-то движения из далекой молодости. Вот работка тоже, сочувствует ей технический работник Лилюшонок. Но больше всего волнуется за деда. Из армии он писал ей: «Сирано тебя люблю, Лилюшонок».
Подружка Лилюшонка оканчивала институт на училку, потешалась, звала его «Всё равно де Бержерак». Завидовала, поняла вдруг Лилюшонок. Бедный Сирано – совсем один в пустой квартире. Даже тело больше не его, не слушается. А ведь такой был ловкий! «Ты не смотри, Лилюшонок, что я маленького роста. Я знаешь какой ловкий!» Лежит ее Сирано и плачет. А мамы в лежачих сапогах аплодируют, раскачиваются на стульчиках.
Ира и Таня выходят вперед. Таня так вертится в танце, что Ире больно прилетает локтем в глаз. Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли? Ира в этом не уверена.
Наконец, ура, музыка смолкает. Директриса еще раз шепчется с товарками, потом встает со своего места и, одернув на себе пиджак, начинает «лечить» участниц:
– Дорогие девочки! Вы все умницы, все красавицы, мы смотрели на вас и прямо любовались от всей души! Правда же, товарищи родители, вы согласны? Но всё же победительница должна быть только одна, и корону «Мисс Детский сад номер 444» заслуженно получает Ираида Герман!
Преданный взгляд директрисы в сторону мамы-певицы.
Мартин оглушительно хлопает. Освобожденный Лилюшонок мчится к выходу, к ведру, к Сирано.
Ира выходит вперед, потирая ушибленный глаз. Воспитка торжественно надевает ей на голову пластмассовую корону с криво приклеенными цветными стекляшками. Корона падает Ире на шею. Ира стоит, будто в ошейнике.
– Ты точно была лучше всех, – утешает Таню добрый Лева. И старается не смотреть на губы-усы директрисы, они его пугают. Есть в них какая-то жуткая власть.
– Пока, Таня! – прощается коронованная Ира. – Если хочешь, я завтра принесу тебе корону. Ты сможешь ее поносить!
– Отвали! – кричит Таня. – Мне от тебя ничего не надо, Ира-жоподыра!
– Прекрасное воспитание, – говорит Ольга Борисовна Бирюкова-Герман. – Вы просто Песталоцци!
Лева мрачнеет. Кто бы ее, как говорится, спрашивал.
Прогон окончен, танцоры вытекают из зала черной рекой, как нефть из аварийной скважины. Уборщица заходит в зал, набрав побольше воздуха в легкие. «Хуже чем в больнице», – думает она на узбекском языке.
Таня прощается с Лизой, идет домой. Так-то ей еще уроки надо делать. Няша Абрикос впереди, кульная, вообще. Хоть и ванилька, как все гоу-гоу. Но у нее такие шрамы-бабочки. И цирк на ноге…
А вот у Иры Герман уроки давно сделаны, даже мегатупой проект по обществознанию. Ира открывает крышку старого пианино «Красный Октябрь». Вспоминает бабушкины рассказы – как это пианино стояло в деревенском доме у реки и каждую весну его вывозили на холм, чтобы не рассохлось. Пианино на холме – почти рояль в кустах. На стене висит фотография – Ира в первом классе.
Первое сентября, дети стекаются в школу. У кого-то – розы в целлофане с блестками, у кого-то – астры, которые привезла бабушка с огорода.
Из переулка выходит Таня с гладиолусом. С ней мама-парикмахерша и милый Лева. У Тани взрослая прическа с локонами – мама постаралась. Милашка.
– Как куколка, правда, Лева?
Навстречу движется Ира Герман с мамой и папой, похожим на Ростроповича. У Иры в руках такой же гладиолус, а на голове – веночек из цветов, обидно напоминающий корону.
– Привет! – радуется Ира.
– Здрассте, – за всех говорит Лева.
Таня начинает рвать руками гладиолус. Выдирает бутончики из гнезд.
– Таня, ты сдурела? – пугается мама. Германы, к счастью, уже ушли.
Цветочные лохмотья летят в осеннюю лужу. И отражаются в воде так, что становятся похожи на корону на Таниной голове. Вот спасибо тебе, водичка!
Голый стебель девочка торжественно вручает маме и движется к школе, засунув руки в карманы плаща.
– Это хорошее начало нового года, – гремит торжественный голос из школьного громкоговорителя. – В добрый путь!
Нарядные первоклассники сидят за партами, руки у них холодные, сердца стучат где-то в горле. Родители ждут в коридоре, подглядывая в стеклянное окошко в двери.
– Моя сидит, как отличница, – хвалится одна мамаша.
– А как сидят отличницы? – ехидно интересуется папа-Ростропович.
Мама «отличницы» теряется, презрительно меряет его взглядом. Ростропович, как человеческая порядочность, не поддается измерениям.
– Мартин! – громко шепчет другая мамаша. – Поправь галстук!
Наш старый знакомый Мартин – на сей раз без сопли, но в элегантнейшем галстуке, съехавшем, впрочем, набок, – сидит прямо за Ирой и сверлит ее взглядом. Заоконную родительницу он, ясное дело, не слышит.
– Знаете, – доверчиво делится мама «отличницы» с мамой Тани, – я много раз замечала, если мне нравится ребенок, то и родители у него тоже хорошие. А если родители со странностями, то и дети у них какие-то не очень…
Танина мама смущенно кивает.
– У вас мальчик? – с надеждой спрашивает мама «отличницы».
– Девочка, – сияет Танина мама. – Танюшка. А у вас?
– И у меня девочка, – это звучит прохладнее. – Маргарита Зуева.
В классе тем временем идет знакомство. Каждый, кто хочет, выходит к доске и рассказывает о себе:
– Меня зовут Ира Герман, мне семь лет, я занимаюсь классическим балетом и люблю читать.
Уши влюбленного Мартина пылают, как сушеные яблоки. Конечно, балет!
Ира проходит балетной походкой на место. Таня в соседнем ряду вздергивает голову.
Дети, выходящие к доске, невольно подражают Ире:
– Я Лиза Семенова, мне семь лет, я люблю кукол.
– Я Мартин Зайцев, мне семь лет, я занимаюсь йогой и люблю играть в приставку. Мой идеал – Билл Гейтс.
«Галстук!» – бессильно шепчет мама. Галстук всё так же лежит на плече.
– Меня зовут Маргарита Зуева, мне семь лет, я тоже занимаюсь танцами (взгляд в сторону Иры) и люблю читать.
– Мне надо в туалет! – поднимает руку Ира.
– По Большакова или по Малышева? – насмешливо спрашивает Таня. – А что? Лева всегда так говорит!
– Беги, Ирочка, – велит учительница.
Ира пулей проносится мимо родителей и через минуту уже снова сидит в классе.
– По Малышева, – громким шепотом свидетельствует Таня.
– …Ну что? – весело спрашивает учительница. Она молодая, похожая на опрятную свинку. – Все рассказали о себе? А вы не хотите, Таня и… Ваня, да? Танечка и Ванечка в Африку бегом?
Класс смеется.
– Учительница, кажется, симпатичная, – вскользь замечает Ростропович и удостаивается внимательного взгляда супруги.
Ваня вспыхивает от обиды за «Африку», но Таня – соседка по парте – молча кладет ладонь ему на руку.
– Мы не хотим ничего рассказывать! – говорит она. – Вы скоро сами всё узнаете!
– О! – удивляется учительница. – Как интересно! Ну, тогда я расскажу вам немного о себе. Меня зовут Альбина Сергеевна, мне двадцать восемь лет…
– Вы замужем? – прерывает ее Мартин, и Альбина прикусывает губу. От смеха или от обиды – непонятно.
– Так, дети, давайте посмотрим, что вы уже умеете делать!..
Таня сидит над алгеброй, вспоминает, что она умеет делать. Так-то много чего наберется. Олимпиады. Выставки рисунков. Школьная газета. Поздравление для ветеранов. Сбор игрушек для детдомов. Концерты и соревнования. Всюду две фамилии, две фотографии – Герман и Царева. Если у Иры первое место, то у Тани – второе. И наоборот. Ира-жоподыра.
Таня пишет Ване записку:
«Встретимся после уроков, там, где всегда? Есть дело!»
Ваня кивает.
Альбина в недовольстве:
– Иван, что за посторонние занятия? Ты-то не отличник, кажется? Ну-ка, иди к доске, поработай с картой.
Ваня идет к доске и не знает, бедный, как показать границы России. Ира подсказывает ему, и Таня шепчет со своей парты. Ваня переводит глаза с одной девочки на другую, Альбина отрывается от тетрадей:
– Ну что, опять двойка?
– Точно! – хохочет злая Маргарита. – Колязину сразу две подсказывают.
Ира вспыхивает, а Таня молча показывает Маргарите справный кулачок.
– Альбина Сергеевна, – жалуется противная Маргарита, – а че Царева меня стращает кулаками? Царева, я тебя на видео сниму и покажу твоей маме, как ты ведешь себя в школе!
– Покажи, – говорит Таня. – Я тебе тоже потом покажу кое-что. Кошмарики приснятся!
– Так! – теряет терпение учительница. – Все немедленно сели и успокоились.
– Границы России, – вдруг включается Ваня, поднявший с пола Ирину записку с подсказкой, – проходят по естественным рубежам…
Таня и Ваня прячутся в закутке у лаборантской кабинета химии. Здесь никого, лишь издалека доносятся детские голоса и крики взрослых.
– Сколько? – спрашивает Ваня.
– Сто рублей.
Таня аккуратно кладет в ладонь мальчика сложенную в несколько раз купюру.
На следующий день Ваня подходит к Ире и со всей силы бьет ее по ногам портфелем. Портфель набит учебниками, украшен заклепками.
Учительница сообщает:
– Дети, напоминаю вам, что завтра утром мы идем в детскую балетную школу, где солирует наша гордость и одноклассница – Ира Герман. Она будет танцевать вместе с настоящими балеринами из Оперного театра!
Класс толпится на входе в учебный театр. Переобуваются, поправляют прически. Красивая Альбина в нарядном платье поспешно заплетает косу Лизе Семеновой. Таня шепчется в углу с Ваней. На Тане джинсы и старенький, домашний свитерок.
– Царева, – возмущается учительница, – ты бы еще в пижаме пришла!
И все такие:
– Йоу!
И Таня такая – кач снизу! Так-то она супер, это все признают, даже Няша Абрикос. У Няши на ноге тату – обвивает бедро, спускается к коленке. Портрет погибшего диджея, дорожка, иероглиф и купол екатеринбургского цирка. Няша – гоу-гоу. Ноги блестят от масла, на груди – шрамы в виде бабочек. Делала скальпелем, говорит, ни фига не больно. Шрамы прикольные – подрагивают, переливаются.
Таня мечтает, грызет ручку – во рту вкус пластмассы и чернил. На месте сидеть невозможно. А вокруг все такие – типа пишут. Таня вскакивает, кидает на стол Ю-Ю контрольную и тупо выбегает из класса.
– Царева! Вернись! – кричит в дверь Ю-Ю. – Ты опять не проверила работу! Обстоятельства надо было выделить и сделать фонетический разбор!
– Юлия Юрьевна, у меня весна началась!
– Она у тебя еще с того года не закончилась, – ворчит учительница, закрывая дверь. – Продолжаем работать, Мартин Зайцев!
Большой толстый Мартин грустно вздыхает.
Бывший советский ДК с белыми «партийными» шторами, над сценой золотые буквы «Искусство принадлежит народу».
Молодой тренер в желтой майке «строит» группу танцоров, они стоят к нему лицом, кругом, поддерживая руками спины. Все в черном – как в трауре.
– Вы сами не понимаете, не чувствуете, что должны выразить. Бесполезно, пока вы не отпустите себя, свои эмоции на волю. Царева, я к тебе обращаюсь! Лицо, лицо надо менять!
Лиза Семенова прыскает, закрывает рот ладонью.
– Семенова, попей водички! – предлагает тренер. – Ладно, всё! Дружно выходим на финальный трек, и давайте сделаем горячо!
Они делают – весь «Дэнс-Хаус» выкладывается и потом воняет потом, как в конюшне. Ударения ставьте сами. На сцене гоу-гоу – и впереди всех Няша Абрикос в микрошортах, чулках, в майке-сеточке. Никто не даст ей шестнадцать лет. Няша – суперсекси. А ей именно шестнадцать. В среду она выступала перед ветеранами, в госпитале – и ветераны остались недовольны. Даже жаловались, говорили, лучше бы прислали ансамбль бальных танцев.
Гоу-гоу на сцене делают дерзкие «шейки» бедрами. У второй солистки в ушах громадные тоннели. Так-то она нормальная. Хотя на вид все – тупо ванильки.
Тренер громко кричит в микрофон:
– Сейчас мы с вами прогоняем детишечек и отпускаем их. Дети, на сцену!
Мелкие хип-хоперы бегут такие на сцену под одобрительный вой зала. Занимают места в кулисах.
– Тёма, ты палишься! – это опять тренер.
Тёма в кепке и широких штанах тупо отступает обратно за кулису, чтобы его не было видно зрителям.
Лиза забрала у маленького Тёмы айпад. Таня спит и видит сон. Ей даже музыка типа не мешает.
Тане снится зима, детский сад, подготовительная группа.
Дети шумят, кто-то плачет, все устали. Родители в сапогах и голубых бахилах поверх сапог сидят на детских стульчиках. У некоторых мамаш сапоги расстегнуты и лежат на полу голенищами.
Одна кричит:
– Мартин! Прекрати сейчас же, вылазий оттуда! Я кому сказала, Мартин?
Мартин с громадной зеленой соплей в носу выглядывает из-под стула. На нем бархатный пиджачок с налипшим мусором.
Восторженная воспитка выходит в центр зала, украшенного самодельными плакатами «Маленькая мисс Детский сад», «Конкурс красоты–2002» и так далее.
– Дорогие наши мамы и Танин папа!
Папа сидит на стульчике, вжавшись в угол. У него борода и рокерская майка с чьей-то оскаленной рожей.
Маленькая Таня в голубом платье кричит из-за «кулис»:
– Это не папа! Я же говорила вам, Наталья Ивановна. Это Лева, он приходит к маме в гости! А у мамы сейчас – клиенты!
Родительницы переглядываются. Мама Мартина прижимает к себе сопливое бархатное сокровище, как будто Лева может его забрать. Мартин вырывается, тут же ныряет обратно под стул.
Лева смущается, краснеет, а воспитка смотрит в программку, будто там написано, что говорить в таких случаях.
– Ираида! – громко шепчет другая родительница, в простом, но очень дорогом платье. Эта мама выглядит как певица – она и есть певица, артистка из оперного театра. Ольга Борисовна Бирюкова-Герман, прославилась в партии Анны Болейн. – Подойди сюда!
Ира послушно бежит к маме – у нее розовое платье, розовые щечки. Такая кукляшечка! Даже Мартин вдруг забывает о жизни под стулом, и вылезает оттуда, и с громким свистом втягивает свою соплю.
Певица с застывшим на лице выражением брезгливой вежливости протягивает Мартину бумажную салфетку. Он ее не видит, не сводит глаз с Иры – пока мама расправляет на платье какие-то только ей заметные складочки.
– Итак, – приходит в себя воспитательница. – Мы начинаем наш конкурс красоты «Мисс Детский сад!» Представляю вам участниц. Лиза Семенова!
Девочка ростом выше других выходит вперед, смешно, по-взрослому, виляя бедрами.
– Аня Королькова! Полина Ломаева! Татьяна Царева!
Таня выходит вперед, и тут Лева громко хлопает и показывает «козу». Полина Ломаева громко плачет от страха.
Мартину кажется, что Лева похож на жуткого Володю Морта из книги про Гарри Поттера. Или на Ивана Хельсинки, истреблятеля вампиров. А еще – на Жирафа Депардье в роли Обеликса и на русского царя Ивана Грустного с картины «Иван Грустный убивает своего сына». Мартин много читает, и мама его всесторонне развивает. Любимая картина Мартина называется «Баранина Морозова». Любимая скульптура – черный Кинг-Конг на корабле, в Москве. И Леву Мартин бояться не будет, мама рядом, она его не отдаст.
– Ираида Герман!
Ира встает рядом с Таней. Она даже лучше мамы и царевны лебедя, отчаянно понимает Мартин.
– В нашем жюри сегодня, – гордится воспитка, – директор детского сада Анелия Петровна!
Это дородная тетя с химией. На верхних зубах – следы алой помады, будто Анелия Петровна недавно испила свежей крови трудового народа. А верхняя губа у нее фигурной формы, как усы у мужчин из двадцатых годов. Об этом думает не Мартин, а Лева – ясно же, что маленькому мальчику такие мысли не по размеру.
– Наш технический работник Лилия Сергеевна!
Застенчивая редкозубая старушка втайне злится на всех этих мисок недовыбранных. Ей надо еще столько всего сделать, а дома дед старый ждет, которого кормить и купать, как малое дите. Тут сиди, хлопай, потом бегай с ведром по лестницам, а дед дома один. Недавно упал и лежал, пока она не вернулась со смены. Но он ее в молодости уж как любил! Звал Лилюшонком. Неужто она его бросит?
– И наш любимый музыкальный работник Александра Игоревна!
Непоправимо интеллигентная женщина в бархатной блузе переживает сейчас свой звездный час.
– Поприветствуем!
Воспитка подражает ведущим сразу всех известных ей телешоу.
Конкурсы сменяют один другой. Когда девочки (не Ира, разумеется) поют, певица морщится, будто от больного зуба, а музыкальный работник взглядывает на нее с интеллигентной ненавистью. А еще они рассказывают стихи и пришивают пуговицы на скорость. Полина Ломаева показывает фокусы, Аня Королькова ходит колесом – трусишки мелькают, как лопасти у мельницы.
Жюри всерьез перешептывается, ставит карандашные отметки на листах бумаги.
– Наконец, наш финальный конкурс! Танцевальный! Каждая участница покажет нам, как она умеет двигаться в разных стилях под разную музыку!
Воспитка неловко приплясывает на месте, делает какие-то движения из далекой молодости. Вот работка тоже, сочувствует ей технический работник Лилюшонок. Но больше всего волнуется за деда. Из армии он писал ей: «Сирано тебя люблю, Лилюшонок».
Подружка Лилюшонка оканчивала институт на училку, потешалась, звала его «Всё равно де Бержерак». Завидовала, поняла вдруг Лилюшонок. Бедный Сирано – совсем один в пустой квартире. Даже тело больше не его, не слушается. А ведь такой был ловкий! «Ты не смотри, Лилюшонок, что я маленького роста. Я знаешь какой ловкий!» Лежит ее Сирано и плачет. А мамы в лежачих сапогах аплодируют, раскачиваются на стульчиках.
Ира и Таня выходят вперед. Таня так вертится в танце, что Ире больно прилетает локтем в глаз. Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли? Ира в этом не уверена.
Наконец, ура, музыка смолкает. Директриса еще раз шепчется с товарками, потом встает со своего места и, одернув на себе пиджак, начинает «лечить» участниц:
– Дорогие девочки! Вы все умницы, все красавицы, мы смотрели на вас и прямо любовались от всей души! Правда же, товарищи родители, вы согласны? Но всё же победительница должна быть только одна, и корону «Мисс Детский сад номер 444» заслуженно получает Ираида Герман!
Преданный взгляд директрисы в сторону мамы-певицы.
Мартин оглушительно хлопает. Освобожденный Лилюшонок мчится к выходу, к ведру, к Сирано.
Ира выходит вперед, потирая ушибленный глаз. Воспитка торжественно надевает ей на голову пластмассовую корону с криво приклеенными цветными стекляшками. Корона падает Ире на шею. Ира стоит, будто в ошейнике.
– Ты точно была лучше всех, – утешает Таню добрый Лева. И старается не смотреть на губы-усы директрисы, они его пугают. Есть в них какая-то жуткая власть.
– Пока, Таня! – прощается коронованная Ира. – Если хочешь, я завтра принесу тебе корону. Ты сможешь ее поносить!
– Отвали! – кричит Таня. – Мне от тебя ничего не надо, Ира-жоподыра!
– Прекрасное воспитание, – говорит Ольга Борисовна Бирюкова-Герман. – Вы просто Песталоцци!
Лева мрачнеет. Кто бы ее, как говорится, спрашивал.
Прогон окончен, танцоры вытекают из зала черной рекой, как нефть из аварийной скважины. Уборщица заходит в зал, набрав побольше воздуха в легкие. «Хуже чем в больнице», – думает она на узбекском языке.
Таня прощается с Лизой, идет домой. Так-то ей еще уроки надо делать. Няша Абрикос впереди, кульная, вообще. Хоть и ванилька, как все гоу-гоу. Но у нее такие шрамы-бабочки. И цирк на ноге…
А вот у Иры Герман уроки давно сделаны, даже мегатупой проект по обществознанию. Ира открывает крышку старого пианино «Красный Октябрь». Вспоминает бабушкины рассказы – как это пианино стояло в деревенском доме у реки и каждую весну его вывозили на холм, чтобы не рассохлось. Пианино на холме – почти рояль в кустах. На стене висит фотография – Ира в первом классе.
Первое сентября, дети стекаются в школу. У кого-то – розы в целлофане с блестками, у кого-то – астры, которые привезла бабушка с огорода.
Из переулка выходит Таня с гладиолусом. С ней мама-парикмахерша и милый Лева. У Тани взрослая прическа с локонами – мама постаралась. Милашка.
– Как куколка, правда, Лева?
Навстречу движется Ира Герман с мамой и папой, похожим на Ростроповича. У Иры в руках такой же гладиолус, а на голове – веночек из цветов, обидно напоминающий корону.
– Привет! – радуется Ира.
– Здрассте, – за всех говорит Лева.
Таня начинает рвать руками гладиолус. Выдирает бутончики из гнезд.
– Таня, ты сдурела? – пугается мама. Германы, к счастью, уже ушли.
Цветочные лохмотья летят в осеннюю лужу. И отражаются в воде так, что становятся похожи на корону на Таниной голове. Вот спасибо тебе, водичка!
Голый стебель девочка торжественно вручает маме и движется к школе, засунув руки в карманы плаща.
– Это хорошее начало нового года, – гремит торжественный голос из школьного громкоговорителя. – В добрый путь!
Нарядные первоклассники сидят за партами, руки у них холодные, сердца стучат где-то в горле. Родители ждут в коридоре, подглядывая в стеклянное окошко в двери.
– Моя сидит, как отличница, – хвалится одна мамаша.
– А как сидят отличницы? – ехидно интересуется папа-Ростропович.
Мама «отличницы» теряется, презрительно меряет его взглядом. Ростропович, как человеческая порядочность, не поддается измерениям.
– Мартин! – громко шепчет другая мамаша. – Поправь галстук!
Наш старый знакомый Мартин – на сей раз без сопли, но в элегантнейшем галстуке, съехавшем, впрочем, набок, – сидит прямо за Ирой и сверлит ее взглядом. Заоконную родительницу он, ясное дело, не слышит.
– Знаете, – доверчиво делится мама «отличницы» с мамой Тани, – я много раз замечала, если мне нравится ребенок, то и родители у него тоже хорошие. А если родители со странностями, то и дети у них какие-то не очень…
Танина мама смущенно кивает.
– У вас мальчик? – с надеждой спрашивает мама «отличницы».
– Девочка, – сияет Танина мама. – Танюшка. А у вас?
– И у меня девочка, – это звучит прохладнее. – Маргарита Зуева.
В классе тем временем идет знакомство. Каждый, кто хочет, выходит к доске и рассказывает о себе:
– Меня зовут Ира Герман, мне семь лет, я занимаюсь классическим балетом и люблю читать.
Уши влюбленного Мартина пылают, как сушеные яблоки. Конечно, балет!
Ира проходит балетной походкой на место. Таня в соседнем ряду вздергивает голову.
Дети, выходящие к доске, невольно подражают Ире:
– Я Лиза Семенова, мне семь лет, я люблю кукол.
– Я Мартин Зайцев, мне семь лет, я занимаюсь йогой и люблю играть в приставку. Мой идеал – Билл Гейтс.
«Галстук!» – бессильно шепчет мама. Галстук всё так же лежит на плече.
– Меня зовут Маргарита Зуева, мне семь лет, я тоже занимаюсь танцами (взгляд в сторону Иры) и люблю читать.
– Мне надо в туалет! – поднимает руку Ира.
– По Большакова или по Малышева? – насмешливо спрашивает Таня. – А что? Лева всегда так говорит!
– Беги, Ирочка, – велит учительница.
Ира пулей проносится мимо родителей и через минуту уже снова сидит в классе.
– По Малышева, – громким шепотом свидетельствует Таня.
– …Ну что? – весело спрашивает учительница. Она молодая, похожая на опрятную свинку. – Все рассказали о себе? А вы не хотите, Таня и… Ваня, да? Танечка и Ванечка в Африку бегом?
Класс смеется.
– Учительница, кажется, симпатичная, – вскользь замечает Ростропович и удостаивается внимательного взгляда супруги.
Ваня вспыхивает от обиды за «Африку», но Таня – соседка по парте – молча кладет ладонь ему на руку.
– Мы не хотим ничего рассказывать! – говорит она. – Вы скоро сами всё узнаете!
– О! – удивляется учительница. – Как интересно! Ну, тогда я расскажу вам немного о себе. Меня зовут Альбина Сергеевна, мне двадцать восемь лет…
– Вы замужем? – прерывает ее Мартин, и Альбина прикусывает губу. От смеха или от обиды – непонятно.
– Так, дети, давайте посмотрим, что вы уже умеете делать!..
Таня сидит над алгеброй, вспоминает, что она умеет делать. Так-то много чего наберется. Олимпиады. Выставки рисунков. Школьная газета. Поздравление для ветеранов. Сбор игрушек для детдомов. Концерты и соревнования. Всюду две фамилии, две фотографии – Герман и Царева. Если у Иры первое место, то у Тани – второе. И наоборот. Ира-жоподыра.
Таня пишет Ване записку:
«Встретимся после уроков, там, где всегда? Есть дело!»
Ваня кивает.
Альбина в недовольстве:
– Иван, что за посторонние занятия? Ты-то не отличник, кажется? Ну-ка, иди к доске, поработай с картой.
Ваня идет к доске и не знает, бедный, как показать границы России. Ира подсказывает ему, и Таня шепчет со своей парты. Ваня переводит глаза с одной девочки на другую, Альбина отрывается от тетрадей:
– Ну что, опять двойка?
– Точно! – хохочет злая Маргарита. – Колязину сразу две подсказывают.
Ира вспыхивает, а Таня молча показывает Маргарите справный кулачок.
– Альбина Сергеевна, – жалуется противная Маргарита, – а че Царева меня стращает кулаками? Царева, я тебя на видео сниму и покажу твоей маме, как ты ведешь себя в школе!
– Покажи, – говорит Таня. – Я тебе тоже потом покажу кое-что. Кошмарики приснятся!
– Так! – теряет терпение учительница. – Все немедленно сели и успокоились.
– Границы России, – вдруг включается Ваня, поднявший с пола Ирину записку с подсказкой, – проходят по естественным рубежам…
Таня и Ваня прячутся в закутке у лаборантской кабинета химии. Здесь никого, лишь издалека доносятся детские голоса и крики взрослых.
– Сколько? – спрашивает Ваня.
– Сто рублей.
Таня аккуратно кладет в ладонь мальчика сложенную в несколько раз купюру.
На следующий день Ваня подходит к Ире и со всей силы бьет ее по ногам портфелем. Портфель набит учебниками, украшен заклепками.
Учительница сообщает:
– Дети, напоминаю вам, что завтра утром мы идем в детскую балетную школу, где солирует наша гордость и одноклассница – Ира Герман. Она будет танцевать вместе с настоящими балеринами из Оперного театра!
Класс толпится на входе в учебный театр. Переобуваются, поправляют прически. Красивая Альбина в нарядном платье поспешно заплетает косу Лизе Семеновой. Таня шепчется в углу с Ваней. На Тане джинсы и старенький, домашний свитерок.
– Царева, – возмущается учительница, – ты бы еще в пижаме пришла!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента