Михаил Александрович Каришнев-Лубоцкий
Жертва искусства
Летом в Хвалынск, как всегда, нагрянули художники. Хвалынск в этих местах слыл второй Швейцарией.
Первых гостей Марья Лукинична проворонила, зато когда приехали трое бородачей из Питера, она всех троих забрала к себе.
– Дом у меня большой, – сказала Марья Лукинична, – места всем хватит. Хотите в горнице живите, хотите в двух других комнатах.
И тихонько пожаловалась на судьбу:
– Раньше-то я постояльцев не пускала, а теперь пришлось: пенсия маленькая, а жить на что-то надо…
Бородатые питерцы дружно поохали, сочувствуя бедной старушке, и тут же выдали ей небольшой аванс.
– Месяц пройдет – остальное отдадим, – пообещал ей курчавый очкарик. – Кто знает, сколько мы здесь протянем!
– Обычно до осени живут, – сказала Марья Лукинична, – которые от службы, конечно, свободные.
– Мы не свободные! – улыбнулся очкарик. И, спохватившись, представился: – Фурш Анатолий Яковлевич, инженер-электронщик. А это – мои коллеги: Синцов Гриша и Гергуладзе Автандил.
Так с разговорами довела Марья Лукинична гостей до своего дома. После небольшого совещания художники решили разместиться в просторной горнице: втроем веселее, да и хозяйке забот меньше.
С рисованием, конечно, в первый день ничего не получилось – пока в баню сходили, да пока обедали, тут и день к закату пошел.
– На пленер завтра с утра двинем, – сказал Анатолий Яковлевич. – А сегодня лучше выспимся хорошенько.
Поужинали гости и легли спать. И Марья Лукинична в своей комнатке легла.
А утром…
– Братцы! – услышала она сквозь сон удивленный и, вместе с тем, радостный голос очкарика Фурша. – Кто в моем альбоме так порезвился?!
Выглянула Марья Лукинична в горницу и видит: сидит за столом Анатолий Яковлевич и альбом огромный листает. А за его спиной другие бородачи стоят и в этот альбом смотрят.
– Это не я! – говорит Автандил. – Ты мою руку знаешь, это не я!
Первых гостей Марья Лукинична проворонила, зато когда приехали трое бородачей из Питера, она всех троих забрала к себе.
– Дом у меня большой, – сказала Марья Лукинична, – места всем хватит. Хотите в горнице живите, хотите в двух других комнатах.
И тихонько пожаловалась на судьбу:
– Раньше-то я постояльцев не пускала, а теперь пришлось: пенсия маленькая, а жить на что-то надо…
Бородатые питерцы дружно поохали, сочувствуя бедной старушке, и тут же выдали ей небольшой аванс.
– Месяц пройдет – остальное отдадим, – пообещал ей курчавый очкарик. – Кто знает, сколько мы здесь протянем!
– Обычно до осени живут, – сказала Марья Лукинична, – которые от службы, конечно, свободные.
– Мы не свободные! – улыбнулся очкарик. И, спохватившись, представился: – Фурш Анатолий Яковлевич, инженер-электронщик. А это – мои коллеги: Синцов Гриша и Гергуладзе Автандил.
Так с разговорами довела Марья Лукинична гостей до своего дома. После небольшого совещания художники решили разместиться в просторной горнице: втроем веселее, да и хозяйке забот меньше.
С рисованием, конечно, в первый день ничего не получилось – пока в баню сходили, да пока обедали, тут и день к закату пошел.
– На пленер завтра с утра двинем, – сказал Анатолий Яковлевич. – А сегодня лучше выспимся хорошенько.
Поужинали гости и легли спать. И Марья Лукинична в своей комнатке легла.
А утром…
– Братцы! – услышала она сквозь сон удивленный и, вместе с тем, радостный голос очкарика Фурша. – Кто в моем альбоме так порезвился?!
Выглянула Марья Лукинична в горницу и видит: сидит за столом Анатолий Яковлевич и альбом огромный листает. А за его спиной другие бородачи стоят и в этот альбом смотрят.
– Это не я! – говорит Автандил. – Ты мою руку знаешь, это не я!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента