Михеев Михаил
Утюг
Михаил Петрович Михеев
"Утюг"
Изображение на экране настольного телеселектора собралось в яркую точку, она сделала стремительный зигзаг и исчезла, и Гелий Биотопович, директор завода "Бытовые автоматы", остался в кабинете один. Междугороднее телесовещание работников Службы быта закончилось. На совещании обсуждались вопросы, выдвинутые женским журналом "Пушинка",популярный еженедельник при Институте Бытовой Эстетики имел тираж пятьдесят миллионов экземпляров, издавался на пяти языках и был непререкаемым авторитетом во всем, что касалось моды, косметики и подобных специфических проблем. Сам Гелий Биотопович "Пушинку" не читал, У него уже были внуки, женские проблемы лично для него перестали быть проблемами, а к вопросам моды он относился терпимо - как бы ни одевались, лишь бы одевались! На совещании присутствовал по обязанности, считая, что все эти вопросы моды к его заводу не могут иметь отношения. И вот - ошибся! Выключив телеселектор. Гелий Биотопович долго смотрел на потухший экран, собираясь с мыслями. Потом включил кабинет главинжа, но того не оказалось на месте. Тогда он переключился на секретаря, и на экране появилось хорошенькое личико Эврики Мезоновой. - Ау? - сказала Эврика. Гелий Биотопович снисходительно относился к легкой фамильярности своей секретарши - вся она такая, нынешняя молодежь - поиски новой формы отношений, ну их к богу... Бесшумная автодверь на воздушной подушке пропустила Эврику в кабинет. Гелий Биотопович поверх стола внимательно оглядел свою секретаршу с головы до ног. Конечно, она-то читала "Пушинку" и была одета с учетом требований моды, хотя до сего дня он не обращал на это внимания. Серебристый свитер из мягкого бихлоролона, кокетливо выглядывает отложной воротничок дизетриплоновой блузки. Юбочка в крупную складку из немнущегося светло-серого сантилена, чулки из узорчатого декаретилена, туфли из обеспыленного ластика на мягкой подошве из поляризированиого нескользящего пенолита... Все это была знакомая ему добротная синтетика. Практичная, неизносимая и стоящая самую малость. - И чего еще им нужно? - подумал он вслух. Эврика приподняла бровки: - Вы что-то сказали? - Ничего! - буркнул Гелий Биотопович. - Ничего я не сказал. Ты, вот что... Разыщи-ка, срочно, главинжа. И Родия Семенова из КОБЮРО. Пришли их ко мне. - Будет сделано, Гелий Биотопович! Декаретнленовые ножки скрылись за бесшумными дверями. Гелий Биотопович проводил их глазами и недовольно насупился. А все началось с пустяков. Известная обозревательница женских мод Дина Мегасферова опубликовала в "Пушинке" очерк: "Как и во что одевались наши прабабушки". Сотрудники Центрального Дома Мод всегда отличались оперативностью, они тут же раздобыли - ставшие уже музейными редкостями - старинные ткани с забавными названиями: "ситец", "сатин", "полотно" и выставили в Салоне несколько моделей платья из материалов, которые из ныне живущих женщин почти никто не носил. Популярная певица - исполнительница молодежных песен - Рика Полифонова выступила на очередном теле-концерте. Одетая в длинное - до колен - платье старинного покроя из старинной ткани, где по ярко-синему фону были разбросаны причудливые цветы, она спела песенку о древнем растении с пушистым названием "хлопок", как он вырос под ласковым солнцем Узбекистана и потом из него сделали девичье платье - "сарафан". Актриса была молодая и обаятельная, а в "сарафане" она показалась всем еще более милой и обаятельной. И всем женщинам тут же захотелось походить на Рику Полифонову. Все женщины вдруг почувствовали, что им надоели эти бихлоролоны, дизетриплоны и вся прочая неизносимая синтетика, которую не нужно было ни беречь, ни хранить. Всем захотелось - хотя бы изредка, по вечерам - надевать платье, у которого было такое романтическое прошлое. Редакцию "Пушинки" засыпали ворохами бобинок фонопочты с вопросами, требованиями, предложениями. Телеселекторы редакции вели беседы с читательницами, не выключаясь ни на минутку. Обработкой корреспонденции занимались электронноанализирующие машины. Наконец и в Институт бытовой эстетики поступил запрос. Директор выступил с ответом по Центральному телевидению. - Читательницы "Пушинки" предлагают нам нелегкую задачу: восстановить производство старинных тканей. Хлопок и лен мы не сеем уже давным-давно, наладить забытую текстильную промышленность, понятно, весьма хлопотно. Электронные машины с позиций рациональной экономики дали весьма отрицательную оценку этому, чисто женскому вопросу. Но, дорогие товарищи мужчины, давайте отнесемся к запросу наших милых спутниц со вниманием и полной серьезностью...- здесь директор улыбнулся.- Мы с вами не электронно-счетные машины... Речь директора понравилась. И не только женщинам. Вскоре несколько тысяч гектаров было отведено под посевы льна и хлопчатника. Пять заводов срочно переоборудовались для переработки текстильного волокна. Восстанавливались старинные прядильные машины, ткацкие станки, машины по обработке тканей и накатке цветного рисунка. В старых справочниках разыскивались забытые рецепты красок и составов. Но это было еще не все. Новую одежду нужно было беречь, периодически чистить, мыть и сушить. Строить специальные базы стирки и чистки оказалось нерациональным, и заводам предлагалось наладить выпуск портативных стиральных машин. Но после мытья и сушки одежду нужно было разгладить - освободить от складок и морщин... Вот тут завод Бытовых Автоматов и получил срочное задание разработать и наладить выпуск аппаратов БТР - бытовые тканевые разглаживатели. Старшего конструктора Родия Семенова сотрудники ввали просто Родик. Он был молод, только закончил институт и недостаток конструкторского опыта возмещал творческой интуицией и усердием. Его конструкция - автомат чистки обуви - получила специальный приз ЦБТЭ - Центрального Бюро Технической Эстетики, которое предъявляло весьма и весьма строгие требования к внешнему виду каждого вновь выпускаемого аппарата или конструкции, была ли это простая зубочистка, или пассажирский турбомобиль. Получив задание на разработку БТР, Родик постарался вначале заглянуть в прошлое, чтобы проследить, чего достигла человеческая мысль в этом направлении. Оказалось, что БТР существовал еще в древней Руси и назывался тогда "утюг". Конструкция оказалась настолько примитивной, что Родик потерял к "утюгу" всякое уважение и решил создавать свой БТР заново, на уровне современной техники. Пока электрики разрабатывали электрическую схему прибора, Родик занимался самым трудным и ответственным делом - отыскивал внешние очертания. Если по части схемы и технического устройства полагались обычно на знания конструктора, то оценку внешнего вида давало только ЦБТЭ, а там работали не только инженеры, но и художники. Когда компоновка общего вида БТР-1 была уже закончена, электрики Института термодинамики открыли новый метод нагрева металлов вставными микрогенераторами. Родик не мог не признать, что новый метод изящнее и техничнее прежнего, который он использовал в своем БТР-1. Пришлось капитально пересмотреть и схему, и внешний вид. Так появилась конструкция БТР-2. Но прежде чем чертежи его были утверждены... словом, появился БТР-3, потом БТР-4... Наконец проект БТР-5 лег на стол главного инженера. - Что вы, товарищи,- сказал главинж,- микрогенераторы уже устарели и сняты с производства. Их заменили элементами на встречных изотопах. Следить нужно за техникой, товарищи! Родик согласился. - Изотопы - конечно, это вещь' Разве можно их сравнить с какими-то там микрогеператорами. И опять он занялся переделкой своей конструкции. Он торопился. Он потерял сон и покой. Сколько раз ему казалось, что его аппарат уже близок к совершенству, что нельзя придумать ничего лучше... но очередная телетехинформация приносила новые, еще более остроумные решения. Конструкция БТР старела прежде, чем сходила с чертежного стола. Вдруг Родику повезло. Чертежи БТР-11 пошли на подпись. Главный инженер лишь одобрительно хмыкнул и поставил свою визу. Сотрудники встретили Родика угрюмым молчанием, Только что поступило сообщение Института технологии: новые ткани из льна и хлопчатника перед разглаживанием полезно увлажнять. Поэтому необходимо предусмотреть конструкцию водяного распылителя... Родик положил чертеж БТР-11 на свой стол. Задумчиво посмотрел на подпись. Потом поставил острие карандаша в левый нижний угол и провел жирную линий по диагонали вверх. И такую же линию поперек.
Прабабке Родика Евдокии Тихоновне было уже за сто, но она все еще работала лесоводом в сибирском таежном заказнике. Ее сын, внуки, правнуки и праправнуки жили и работали в городе, но она сама к городской жизни привыкнуть так и не смогла. - Разве найдешь что-нибудь лучше наших мест? - говорила Евдокия Тихоновна.- Воздух тут каков: одно слово - тайга! - На пасеке пчелы день-деньской жужжат, птицы поют... Со своей родней она встречалась преимущественно по стереовизору. ... Экран долго не мог очиститься от помех - очевидно, где-то была гроза. Операторы телецентра включили подавители и Родик увидел Евдокию Тихоновну. Она сидела за столом и пила чай. Перед ней стоял чайник с цветочками и забавное узорчатое ведерко, очевидно с медом. - Здравствуй, бабка, - невесело сказал Родик. - Здоров, Родька! - ответила Евдокия Тихоновна. - Сядь-ка поближе, а то я тебя рассмотреть не могу. Чего кислый? - ...Так,- сказал Родик. - Какое там у тебя ведро на столе? - Это не ведро. Это - туесок. Мед в нем держу. - Подвинь, посмотрю. Банку бы полиэтиленовую завела, что ли. - От твоего этилена вкус у меда не тот. - В музей его нужно, твой туесок. Смешно - эпоха полимеров, а у нее там каменный век. Посуда из дерева. - Сам ты, Родька, дерево. Это же береста - кора березовая. Да чего тебе толкую, ты и березку от осины не отличишь... Эх Родька, Родька! Приехал бы ко мне, пожил. За грибами бы сходили. - Какие тут грибы... Родик свою прабабку уважал. Конечно, в нынешней технике она не разбиралась - по статистике находилась в числе тех двух процентов населения, которые по разным причинам не получили высшего образования. Но во всем другом, что не имело отношения к точным наукам, она разбиралась лучше многих. Поэтому Родик и поведал прабабке о всех своих неудачах. Ни о новой моде, ни о конструкциях БТР она, понятно, не слыхала, но суть дела из рассказа Родика уловила точно. -- Так, - подвела она итог. - Значит, ваши девки решили себе сарафанов понашивать. Ситцевых. Это хорошо. - А чего хорошего? - Оденутся красиво. Это тебе не полимеры. Ну ладно, я не об этом. Значит, сарафаны гладить, а утюга нет? - Нет. - И не можете его сообразить? Родину пришлось согласиться, что да, не могут сообразить. Евдокия Тихоновна отмахнулась от пчелы, прилетевшей к меду, и закрыла туесок деревянной крышкой. - А знаешь, добрый молодец, пожалуй, я твоему горю пособлю. Родик кисло поморщился, давая понять, что это не тема для шуток. Тут телеселектор предупреждающе пощелкал, и Евдокия Тихоновна заторопилась. - Время выходит, - сказала она, - сейчас мою программу прикроют. Ты вот что, Родька... я завтра к вам прилечу. Родик не успел ответить, как изображение исчезло - автомат-ретранслятор переключился на другого абонента. Гелий Биотопович расстроенно несколько раз прошел по кабинету. Ковер из светло-коричневого дванафтнл-триплона мягко глушил шаги и упруго поддавал вверх под пенолитовую подошву ботинка. За окном прошелестел городской аэробус, его полосатая туша на миг закрыла окно из поляризованного стекла. - Подумать только, какие автоматы осваивали. А тут БТР... чепуха какая-то. Двадцать вторая модель псу под хвост... Гелий Биотопович любил старинные выражения. Он прошел в угол к автобару. Полочка тут же опустилась, и приятный женский голос участливо спросил: - Что будем пить? Гелий Биотопович поморщился - фамильярность ему не нравилась всегда, а тут еще автомат, и так разговаривает... И все эти мальчишки-конструкторы уговорили - новая форма обращения! - Апельсиновый! - буркнул Гелий Биотопович. На полочку выдвинулся стаканчик. Гелий Биотопович выпил и бросил стаканчик в утилизатор. В эго время дверь приоткрылась, в кабинет вошла Эврика. Гелий Биотопович вопросительно поднял брови. Эврика показала пальчиком: - К вам... Евдокия Тихоновна была женщина видная. Одетая в просторный КСТ (костюм специальный таежный) и такие же СПБ (сапоги полуболотные), она выглядела весьма внушительно. Гелий Биотопович не сразу разглядел Родика за ее спиной. Родик представил свою родственницу. Гелий Биотопович показал на кресло. В руках Евдокии Тихоновны была сумка - весьма занятная сумка, Гелий Биотопович невольно обратил на нее внимание - никогда он не встречал такой оригинальной пластмассы (сумка была из бересты). Евдокия Тихоновна вынула из сумки что-то тяжелое и с маху поставила на стол. - Вот,- сказала она. - Что это? - Утюг. - БТР, - подсказал Родик. - Ах, вот как... Гелии Биотопович пригляделся. Все очень просто - литая ладьеобразная плитка - похоже, чугунная, сверху ручка полукольцом, нехитрый узор из крестиков по периметру. И все. - Старинная вещь? - спросил вежливо Гелий Биотопович. - Куда стариннее,- сказала Евдокия Тихоновна.- Еще моя бабушка им гладила. - Что гладила? - Как что? Сарафаны гладила. Гелий Биотопович сразу оживился. - Сарафаны, говорите? Любопытно, весьма.., И он... утюг этот, все еще работает? - Еще как! - Показать можете? - А чего ж... Нагреть только. Евдокия Тихоновна завернула рукава. Из лаборатории приволокли изотоповый нагреватель. Из ателье прибежал модельер с сатиновым сарафаном. Сарафан намочили, высушили высокой частотой. - Тряпочку бы! - сказала Евдокия Тихоновна. - Чего? - спросил Гелий Биотопович. - Ну, ветошку какую-либо. Утюг за ручку прихватить. - Ах, вой что... Из термоцеха принесли кусок асбопленки. Евдокия Тихоновна подняла утюг... Через несколько минут в кабинете Гелия Биотоповича пахло свежевыглаженной тканью. Разглаженный сарафан опять намочили, опять высушили. За утюг взялся сам главный инженер. Он обжег себе пальцы, но в основном справился. Потом взялся Гелий Биотопович, у него тоже получилось, хотя и не так гладко - все-таки у главного инженера было два высших образования. Потом стали гладить все, кто хотел. Конструкторы кибернетических автоматов с удовольствием возились со старинным приспособлением, ахали от восторга, вдыхая вкусный запах подогретой ткани, похваливали мягкое, очень приятное шуршание "утюга" по материи. Правда, главный инженер высказал опасение, что потребители, привыкшие к изящным, прекрасно отделанным новинкам, созданным на базе новейших достижений техники, не захотят иметь дела с допотопным аппаратом. Евдокию Тихоновну торжественно проводили, предварительно напоив чаем с настоящим липовым медом, который хранился как эталон в отделе дегустации. Техсовет собрался сразу после отъезда Евдокии Тихоновны. Споров не было. Аппарат БТР типа "утюг" без всяких изменений пошел в производство. Главный инженер заикнулся было о необходимости вставить в подошву утюга микронагреватели и усовершенствовать ручку, но Гелий Биотопович испуганно замахал на него обеими руками. Так и оставили старинной одежде - старинный инструмент! Через неделю "утюги" появились на витринах ателье - как раз ко времени: фабрики спецпошива выпустили первую партию женского платья фасона "сарафан". Завод бытовых автоматов получил много благодарностей от потребительниц. Все они отмечали простоту и техническое изящество БТР типа "утюг".
"Утюг"
Изображение на экране настольного телеселектора собралось в яркую точку, она сделала стремительный зигзаг и исчезла, и Гелий Биотопович, директор завода "Бытовые автоматы", остался в кабинете один. Междугороднее телесовещание работников Службы быта закончилось. На совещании обсуждались вопросы, выдвинутые женским журналом "Пушинка",популярный еженедельник при Институте Бытовой Эстетики имел тираж пятьдесят миллионов экземпляров, издавался на пяти языках и был непререкаемым авторитетом во всем, что касалось моды, косметики и подобных специфических проблем. Сам Гелий Биотопович "Пушинку" не читал, У него уже были внуки, женские проблемы лично для него перестали быть проблемами, а к вопросам моды он относился терпимо - как бы ни одевались, лишь бы одевались! На совещании присутствовал по обязанности, считая, что все эти вопросы моды к его заводу не могут иметь отношения. И вот - ошибся! Выключив телеселектор. Гелий Биотопович долго смотрел на потухший экран, собираясь с мыслями. Потом включил кабинет главинжа, но того не оказалось на месте. Тогда он переключился на секретаря, и на экране появилось хорошенькое личико Эврики Мезоновой. - Ау? - сказала Эврика. Гелий Биотопович снисходительно относился к легкой фамильярности своей секретарши - вся она такая, нынешняя молодежь - поиски новой формы отношений, ну их к богу... Бесшумная автодверь на воздушной подушке пропустила Эврику в кабинет. Гелий Биотопович поверх стола внимательно оглядел свою секретаршу с головы до ног. Конечно, она-то читала "Пушинку" и была одета с учетом требований моды, хотя до сего дня он не обращал на это внимания. Серебристый свитер из мягкого бихлоролона, кокетливо выглядывает отложной воротничок дизетриплоновой блузки. Юбочка в крупную складку из немнущегося светло-серого сантилена, чулки из узорчатого декаретилена, туфли из обеспыленного ластика на мягкой подошве из поляризированиого нескользящего пенолита... Все это была знакомая ему добротная синтетика. Практичная, неизносимая и стоящая самую малость. - И чего еще им нужно? - подумал он вслух. Эврика приподняла бровки: - Вы что-то сказали? - Ничего! - буркнул Гелий Биотопович. - Ничего я не сказал. Ты, вот что... Разыщи-ка, срочно, главинжа. И Родия Семенова из КОБЮРО. Пришли их ко мне. - Будет сделано, Гелий Биотопович! Декаретнленовые ножки скрылись за бесшумными дверями. Гелий Биотопович проводил их глазами и недовольно насупился. А все началось с пустяков. Известная обозревательница женских мод Дина Мегасферова опубликовала в "Пушинке" очерк: "Как и во что одевались наши прабабушки". Сотрудники Центрального Дома Мод всегда отличались оперативностью, они тут же раздобыли - ставшие уже музейными редкостями - старинные ткани с забавными названиями: "ситец", "сатин", "полотно" и выставили в Салоне несколько моделей платья из материалов, которые из ныне живущих женщин почти никто не носил. Популярная певица - исполнительница молодежных песен - Рика Полифонова выступила на очередном теле-концерте. Одетая в длинное - до колен - платье старинного покроя из старинной ткани, где по ярко-синему фону были разбросаны причудливые цветы, она спела песенку о древнем растении с пушистым названием "хлопок", как он вырос под ласковым солнцем Узбекистана и потом из него сделали девичье платье - "сарафан". Актриса была молодая и обаятельная, а в "сарафане" она показалась всем еще более милой и обаятельной. И всем женщинам тут же захотелось походить на Рику Полифонову. Все женщины вдруг почувствовали, что им надоели эти бихлоролоны, дизетриплоны и вся прочая неизносимая синтетика, которую не нужно было ни беречь, ни хранить. Всем захотелось - хотя бы изредка, по вечерам - надевать платье, у которого было такое романтическое прошлое. Редакцию "Пушинки" засыпали ворохами бобинок фонопочты с вопросами, требованиями, предложениями. Телеселекторы редакции вели беседы с читательницами, не выключаясь ни на минутку. Обработкой корреспонденции занимались электронноанализирующие машины. Наконец и в Институт бытовой эстетики поступил запрос. Директор выступил с ответом по Центральному телевидению. - Читательницы "Пушинки" предлагают нам нелегкую задачу: восстановить производство старинных тканей. Хлопок и лен мы не сеем уже давным-давно, наладить забытую текстильную промышленность, понятно, весьма хлопотно. Электронные машины с позиций рациональной экономики дали весьма отрицательную оценку этому, чисто женскому вопросу. Но, дорогие товарищи мужчины, давайте отнесемся к запросу наших милых спутниц со вниманием и полной серьезностью...- здесь директор улыбнулся.- Мы с вами не электронно-счетные машины... Речь директора понравилась. И не только женщинам. Вскоре несколько тысяч гектаров было отведено под посевы льна и хлопчатника. Пять заводов срочно переоборудовались для переработки текстильного волокна. Восстанавливались старинные прядильные машины, ткацкие станки, машины по обработке тканей и накатке цветного рисунка. В старых справочниках разыскивались забытые рецепты красок и составов. Но это было еще не все. Новую одежду нужно было беречь, периодически чистить, мыть и сушить. Строить специальные базы стирки и чистки оказалось нерациональным, и заводам предлагалось наладить выпуск портативных стиральных машин. Но после мытья и сушки одежду нужно было разгладить - освободить от складок и морщин... Вот тут завод Бытовых Автоматов и получил срочное задание разработать и наладить выпуск аппаратов БТР - бытовые тканевые разглаживатели. Старшего конструктора Родия Семенова сотрудники ввали просто Родик. Он был молод, только закончил институт и недостаток конструкторского опыта возмещал творческой интуицией и усердием. Его конструкция - автомат чистки обуви - получила специальный приз ЦБТЭ - Центрального Бюро Технической Эстетики, которое предъявляло весьма и весьма строгие требования к внешнему виду каждого вновь выпускаемого аппарата или конструкции, была ли это простая зубочистка, или пассажирский турбомобиль. Получив задание на разработку БТР, Родик постарался вначале заглянуть в прошлое, чтобы проследить, чего достигла человеческая мысль в этом направлении. Оказалось, что БТР существовал еще в древней Руси и назывался тогда "утюг". Конструкция оказалась настолько примитивной, что Родик потерял к "утюгу" всякое уважение и решил создавать свой БТР заново, на уровне современной техники. Пока электрики разрабатывали электрическую схему прибора, Родик занимался самым трудным и ответственным делом - отыскивал внешние очертания. Если по части схемы и технического устройства полагались обычно на знания конструктора, то оценку внешнего вида давало только ЦБТЭ, а там работали не только инженеры, но и художники. Когда компоновка общего вида БТР-1 была уже закончена, электрики Института термодинамики открыли новый метод нагрева металлов вставными микрогенераторами. Родик не мог не признать, что новый метод изящнее и техничнее прежнего, который он использовал в своем БТР-1. Пришлось капитально пересмотреть и схему, и внешний вид. Так появилась конструкция БТР-2. Но прежде чем чертежи его были утверждены... словом, появился БТР-3, потом БТР-4... Наконец проект БТР-5 лег на стол главного инженера. - Что вы, товарищи,- сказал главинж,- микрогенераторы уже устарели и сняты с производства. Их заменили элементами на встречных изотопах. Следить нужно за техникой, товарищи! Родик согласился. - Изотопы - конечно, это вещь' Разве можно их сравнить с какими-то там микрогеператорами. И опять он занялся переделкой своей конструкции. Он торопился. Он потерял сон и покой. Сколько раз ему казалось, что его аппарат уже близок к совершенству, что нельзя придумать ничего лучше... но очередная телетехинформация приносила новые, еще более остроумные решения. Конструкция БТР старела прежде, чем сходила с чертежного стола. Вдруг Родику повезло. Чертежи БТР-11 пошли на подпись. Главный инженер лишь одобрительно хмыкнул и поставил свою визу. Сотрудники встретили Родика угрюмым молчанием, Только что поступило сообщение Института технологии: новые ткани из льна и хлопчатника перед разглаживанием полезно увлажнять. Поэтому необходимо предусмотреть конструкцию водяного распылителя... Родик положил чертеж БТР-11 на свой стол. Задумчиво посмотрел на подпись. Потом поставил острие карандаша в левый нижний угол и провел жирную линий по диагонали вверх. И такую же линию поперек.
Прабабке Родика Евдокии Тихоновне было уже за сто, но она все еще работала лесоводом в сибирском таежном заказнике. Ее сын, внуки, правнуки и праправнуки жили и работали в городе, но она сама к городской жизни привыкнуть так и не смогла. - Разве найдешь что-нибудь лучше наших мест? - говорила Евдокия Тихоновна.- Воздух тут каков: одно слово - тайга! - На пасеке пчелы день-деньской жужжат, птицы поют... Со своей родней она встречалась преимущественно по стереовизору. ... Экран долго не мог очиститься от помех - очевидно, где-то была гроза. Операторы телецентра включили подавители и Родик увидел Евдокию Тихоновну. Она сидела за столом и пила чай. Перед ней стоял чайник с цветочками и забавное узорчатое ведерко, очевидно с медом. - Здравствуй, бабка, - невесело сказал Родик. - Здоров, Родька! - ответила Евдокия Тихоновна. - Сядь-ка поближе, а то я тебя рассмотреть не могу. Чего кислый? - ...Так,- сказал Родик. - Какое там у тебя ведро на столе? - Это не ведро. Это - туесок. Мед в нем держу. - Подвинь, посмотрю. Банку бы полиэтиленовую завела, что ли. - От твоего этилена вкус у меда не тот. - В музей его нужно, твой туесок. Смешно - эпоха полимеров, а у нее там каменный век. Посуда из дерева. - Сам ты, Родька, дерево. Это же береста - кора березовая. Да чего тебе толкую, ты и березку от осины не отличишь... Эх Родька, Родька! Приехал бы ко мне, пожил. За грибами бы сходили. - Какие тут грибы... Родик свою прабабку уважал. Конечно, в нынешней технике она не разбиралась - по статистике находилась в числе тех двух процентов населения, которые по разным причинам не получили высшего образования. Но во всем другом, что не имело отношения к точным наукам, она разбиралась лучше многих. Поэтому Родик и поведал прабабке о всех своих неудачах. Ни о новой моде, ни о конструкциях БТР она, понятно, не слыхала, но суть дела из рассказа Родика уловила точно. -- Так, - подвела она итог. - Значит, ваши девки решили себе сарафанов понашивать. Ситцевых. Это хорошо. - А чего хорошего? - Оденутся красиво. Это тебе не полимеры. Ну ладно, я не об этом. Значит, сарафаны гладить, а утюга нет? - Нет. - И не можете его сообразить? Родину пришлось согласиться, что да, не могут сообразить. Евдокия Тихоновна отмахнулась от пчелы, прилетевшей к меду, и закрыла туесок деревянной крышкой. - А знаешь, добрый молодец, пожалуй, я твоему горю пособлю. Родик кисло поморщился, давая понять, что это не тема для шуток. Тут телеселектор предупреждающе пощелкал, и Евдокия Тихоновна заторопилась. - Время выходит, - сказала она, - сейчас мою программу прикроют. Ты вот что, Родька... я завтра к вам прилечу. Родик не успел ответить, как изображение исчезло - автомат-ретранслятор переключился на другого абонента. Гелий Биотопович расстроенно несколько раз прошел по кабинету. Ковер из светло-коричневого дванафтнл-триплона мягко глушил шаги и упруго поддавал вверх под пенолитовую подошву ботинка. За окном прошелестел городской аэробус, его полосатая туша на миг закрыла окно из поляризованного стекла. - Подумать только, какие автоматы осваивали. А тут БТР... чепуха какая-то. Двадцать вторая модель псу под хвост... Гелий Биотопович любил старинные выражения. Он прошел в угол к автобару. Полочка тут же опустилась, и приятный женский голос участливо спросил: - Что будем пить? Гелий Биотопович поморщился - фамильярность ему не нравилась всегда, а тут еще автомат, и так разговаривает... И все эти мальчишки-конструкторы уговорили - новая форма обращения! - Апельсиновый! - буркнул Гелий Биотопович. На полочку выдвинулся стаканчик. Гелий Биотопович выпил и бросил стаканчик в утилизатор. В эго время дверь приоткрылась, в кабинет вошла Эврика. Гелий Биотопович вопросительно поднял брови. Эврика показала пальчиком: - К вам... Евдокия Тихоновна была женщина видная. Одетая в просторный КСТ (костюм специальный таежный) и такие же СПБ (сапоги полуболотные), она выглядела весьма внушительно. Гелий Биотопович не сразу разглядел Родика за ее спиной. Родик представил свою родственницу. Гелий Биотопович показал на кресло. В руках Евдокии Тихоновны была сумка - весьма занятная сумка, Гелий Биотопович невольно обратил на нее внимание - никогда он не встречал такой оригинальной пластмассы (сумка была из бересты). Евдокия Тихоновна вынула из сумки что-то тяжелое и с маху поставила на стол. - Вот,- сказала она. - Что это? - Утюг. - БТР, - подсказал Родик. - Ах, вот как... Гелии Биотопович пригляделся. Все очень просто - литая ладьеобразная плитка - похоже, чугунная, сверху ручка полукольцом, нехитрый узор из крестиков по периметру. И все. - Старинная вещь? - спросил вежливо Гелий Биотопович. - Куда стариннее,- сказала Евдокия Тихоновна.- Еще моя бабушка им гладила. - Что гладила? - Как что? Сарафаны гладила. Гелий Биотопович сразу оживился. - Сарафаны, говорите? Любопытно, весьма.., И он... утюг этот, все еще работает? - Еще как! - Показать можете? - А чего ж... Нагреть только. Евдокия Тихоновна завернула рукава. Из лаборатории приволокли изотоповый нагреватель. Из ателье прибежал модельер с сатиновым сарафаном. Сарафан намочили, высушили высокой частотой. - Тряпочку бы! - сказала Евдокия Тихоновна. - Чего? - спросил Гелий Биотопович. - Ну, ветошку какую-либо. Утюг за ручку прихватить. - Ах, вой что... Из термоцеха принесли кусок асбопленки. Евдокия Тихоновна подняла утюг... Через несколько минут в кабинете Гелия Биотоповича пахло свежевыглаженной тканью. Разглаженный сарафан опять намочили, опять высушили. За утюг взялся сам главный инженер. Он обжег себе пальцы, но в основном справился. Потом взялся Гелий Биотопович, у него тоже получилось, хотя и не так гладко - все-таки у главного инженера было два высших образования. Потом стали гладить все, кто хотел. Конструкторы кибернетических автоматов с удовольствием возились со старинным приспособлением, ахали от восторга, вдыхая вкусный запах подогретой ткани, похваливали мягкое, очень приятное шуршание "утюга" по материи. Правда, главный инженер высказал опасение, что потребители, привыкшие к изящным, прекрасно отделанным новинкам, созданным на базе новейших достижений техники, не захотят иметь дела с допотопным аппаратом. Евдокию Тихоновну торжественно проводили, предварительно напоив чаем с настоящим липовым медом, который хранился как эталон в отделе дегустации. Техсовет собрался сразу после отъезда Евдокии Тихоновны. Споров не было. Аппарат БТР типа "утюг" без всяких изменений пошел в производство. Главный инженер заикнулся было о необходимости вставить в подошву утюга микронагреватели и усовершенствовать ручку, но Гелий Биотопович испуганно замахал на него обеими руками. Так и оставили старинной одежде - старинный инструмент! Через неделю "утюги" появились на витринах ателье - как раз ко времени: фабрики спецпошива выпустили первую партию женского платья фасона "сарафан". Завод бытовых автоматов получил много благодарностей от потребительниц. Все они отмечали простоту и техническое изящество БТР типа "утюг".