Мирзоян Диана
Бал моей жизни
Диана Мирзоян
БАЛ МОЕЙ ЖИЗНИ
Кругом все сверкало. Свечи заливали холл жарким светом. Вокруг переливались радугой блестящие подвески хрустальных люстр. Мраморные ступени лестницы блестели, натертые воском. В кремовую штукатурку стен строители добавили слюдяной крошки, и сейчас, под светом многих свечей кусочки слюды пускали зайчики. Зайчики и радуга отражались в драгоценных ожерельях, надетых на шеи дам, и тихо светились золотые нитки люрекса в их платьях. Все было готово к началу Бала. Никогда еще мне не было так хорошо. Я была весела и спокойна. Мое Бальное платье было умопомрачительным, его пышные кружевные юбки совсем мне не мешали, наоборот, в этом платье я чувствовала себя королевой предстоящего Бала. Мои драгоценности радовали меня, я получала наслаждение от прикосновения к моим рукам тонких белоснежных перчаток. Мои прекрасные Бальные туфли рождали во мне желание поскорее начать кружиться по залу, и приподнимая края юбок, показать всем какие красивые у меня сейчас ноги. Это смешно, но это было так. Я без ложной скромности понимала что очень, очень красива и затмеваю многих девушек на этом Балу. И не просто красива. Я была ГОТОВА. В этом понятии заключается все - моя ухоженность от кончиков волос до кончиков пальцев, мой Бальный наряд, который не подведет меня ни при каких обстоятельствах, мои ожерелья, оттеняющие красоту кожи, и мое несокрушимо победное настроение. Я чувствовала, что Бал принесет мне такую удачу, о которой давно мечтают все, кто из года в год наполняет Бальный дворец. Один раз в жизни позволено участвовать в этом Балу. На Балу определяется кто и какое место будет занимать в этой жизни, кто и какую получит судьбу. И я знала, да просто знала, что мне уготована самая увлекательная и прекрасная судьба, судьба достойная избранных.
Бал должен был вот-вот начаться. Я нетерпеливо пританцовывала на скользких мраморных ступенях. Предчувствие начала Бала горячило мне кровь, и заставляло дрожать колени. Я хотела поскорее начать танцевать. Вот-вот:
- Дорогая, ты знаешь, у меня настоящая авария:
- Мама? Что у тебя случилось?
- Да вот: У меня начал отрываться каблук!
- Ну и что? Ты же не будешь танцевать сегодня? Постарайся поменьше ходить, подожди меня на скамеечке.
- Я хочу посмотреть на Бал, я всю жизнь хотела посмотреть как ты будешь танцевать на своем Балу жизни! Ты не можешь мне такое говорить:.
- Мама:. Ну не расстраивайся! Ну что я-то могу сделать? Ведь тебе не где взять другие туфли.
- Но ты можешь сбегать наверх, принести мне клей. Я подклею каблук и все будет нормально.
- Наверх? Куда - наверх?
- На третий этаж. Там, я знаю, есть мастерская электрика. Он должен быть там обязательно. У него наверняка есть какой-нибудь резиновый клей. Я заклею каблук, и до начала Бала он немного схватиться. Я осторожно пройду в Бальный зал и буду стоять в уголке, смотреть на тебя. А к концу Бала он приклеится совсем. Сходи наверх, доченька, принеси мне клей!
- Мама! Как я могу сейчас уйти?! Ведь Бал сейчас уже начнется! Я могу опоздать к Торжественному выходу!
- Да что ты волнуешься? Две минуты сбегать туда и назад! Я же не могу сама пойти, мне придется разуться.
- Ладно: Я поняла, что спорить с мамой у меня не получается. "Привили - таки уважение к старшим - невесело улыбаясь подумала я, - чем ее переспоривать, лучше и правда быстро сбегать за этим чертовым клеем" Я стала подниматься наверх. Широкая мраморная лестница была освещена только на первом этаже. Выше было темно. Сюда достигал только рассеянный свет снизу. Мне стало немного не по себе. Я подняла повыше юбки, чтобы не наступать на них. Стуча каблуками, я пробежала по второму этажу и поднялась на третий. Огромный холл верхнего этажа Бального дворца был пустым и темным. Дубовый паркет на полу скрипел, тихо шелестел под ногами тонкий слой пыли.
По периметру холл окружали сплошные ряды темных дверей. Я огляделась. Из под одной двери пробивался слабый лучик света. Я осторожно подошла к ней. Меня охватили страхи и дурные предчувствия. Я боялась заходить к незнакомому мужчине в комнату, да еще в таком открытом наряде. Но, нужно было спешить, Бал мог начаться в любую минуту. Я толкнула дверь. В маленькой каморке, усыпанной обрезками кожи, кусочками проводов, среди разбросанных радиодеталей и коробочек со всякой нужной мелочью, на высоком вертящемся табурете, перед захламленным столом, сидел широкоплечий черноволосый парень, и ковырялся в каком-то раскрытом приборе. Он поднял голову и искоса взглянул на меня.
- Чего надо? - не слишком вежливо осведомился он. Я немного осмелела. Он явно не собирался на меня нападать.
- Здравствуйте! Скажите, у вас есть резиновый клей? Чтобы им можно было заклеить каблук? - он посмотрел на меня некоторое время, наверное размышляя, выгнать меня сразу, или все-таки снизойти до ответа. Наконец он принял какое-то решение.
- Искать надо. Садись - парень придвинул ко мне второй табурет.
- Мне бы поскорей, а то Бал сейчас начнется.
- Танцуешь сегодня?
- Да, танцую. Мне бежать надо. Может я сама поищу этот клей?
- Садись - он еще раз кивнул на табурет,- я найду тебе клей, но сначала я закончу с прибором. Парень снова склонился над столом. Я постояла немного в дверях. Видно было что он и правда не будет искать клей, пока не закончит свою работу. Бал вот-вот мог начаться, я со страхом прислушивалась, боясь услышать снизу аккорды Торжественного выхода. Но пока звуки музыки не доносились до меня. Я поняла, что еще немного времени у меня есть, и решила подождать. Осторожно приподняв юбки, я дошла до табурета, стараясь поменьше прикасаться к грязному полу своими белоснежными туфлями. Перед табуретом я нерешительно остановилась, не решаясь сесть на него. Проверить насколько он грязный мне не позволяли мои белоснежные перчатки.
- Чистый он, садись, не бойся! - вдруг сказал хозяин мастерской. Я опустилась на табурет. Голова у меня немного кружилась. Я сильно нервничала, сидела как на иголках, каждую секунду ожидая начала Бала. Он все не начинался, и это меня успокаивало. С другой стороны, я краем сознания понимала, что задержка с началом выглядит подозрительно. Что-то было не так, и я не могла понять - что. Хозяин мастерской спросил как меня зовут, где я живу, кто мне пошил такое красивое платье. Я отвечала ему словно в полусне. Он все возился со своим прибором, а Бал все не начинался. Я потеряла ощущение времени. Мне казалось, что я сижу в каморке уже очень долго. Но парень не проявлял беспокойства. Он неторопливо заканчивал свою работу. Однажды мое нетерпение настолько усилилось, что я вскочила со стула, собираясь бежать вниз, махнув рукой и на клей, и на маму. Но черноволосый парень спокойно сказал, что уже почти закончил работу, и что сейчас будет искать для меня клей. Я прислушалась. Музыки слышно не было. Мама с оторванным каблуком ждала меня внизу. Я подумала, что уже долго просидела здесь, и уходить теперь, не доведя дело до конца, будет просто глупо. Наконец парень, вытерев перемазанные чем-то руки, протянул мне наполовину пустой тюбик с резиновым клеем. Я схватила его, не заботясь больше о белизне моих перчаток, скороговоркой поблагодарила его, и выскочила наружу. В холле попрежнему было темно. Я кинулась к лестнице, и побежала вниз, перескакивая сразу через две ступени. Сердце предсказывало мне беду, я с ужасом представляла, что Бал уже в самом разгаре, что я потеряла свое место, и мне теперь нужно будет на ходу изменять рисунок своего танца, чтобы вписаться в строгий и продуманный распорядок Бальных фигур. Я приостановилась на верху пролета и оглядела холл первого этажа. В лицо мне ударил яркий дневной свет. Он лился из распахнутых дверей Дворца. В холле никого не было. Свечи погашены, тишина. Я внезапно осознала страшную и горькую истину: УЖЕ УТРО! БАЛ ДАВНО КОНЧИЛСЯ! Ноги мои подкосились, я села на ступеньку. Я же знала! Я же знала, что будет беда! Почему я себе не поверила?! Бал кончился, я не получила своего места в жизни, я не получила свою судьбу! Я не знаю, что делать дальше! Что мне делать?!
Потом я немного успокоилась. Нужно найти кого-нибудь. И, наверное, мне подскажут, что делать дальше. Я не могла быть единственной, пропустившей свой Бал. Наверняка были такие случаи и раньше. Служители Дворца должны о них знать. Я подняла голову и остолбенела. Мой замечательный Бальный наряд превратился в строгий брючный костюм. Значит, Бал действительно кончился для меня. Я встала и спустилась в низ. Дворец был огромен. Он тянулся на большое расстояние и вправо и влево. Нужно обойти его и найти Служителей. Я пошла по коридорам. По бокам высились здоровенные резные двери. Все они были закрыты. Вдруг из-за одной двери до меня донеслось строгое и красивое пение большого хора. Я осторожно оттянула тяжелую створку и заглянула внутрь.
В огромном зале пел многотысячный хор. В центре стоял Дирижер в черном фраке и, размахивая тонкой палочкой, задавал тон и ритм пения. По периметру зала высились хоры, на которых разместились молодые мужчины и женщины. У каждого из них были листочки с партитурой. Они вдохновенно пели, не сбиваясь, и не фальшивя. Вдруг с самого верха кто-то замахал мне рукой. Я вгляделась. Там пел симпатичный молодой парень. Он махал мне рукой, указывая на единственное свободное место на хорах, рядом с собой. Я зашла в зал и осторожно стала добираться до него. Певцы недовольно морщились, когда я заслоняла им Дирижера, однако сам Дирижер неудовольствия от моего появления не выказывал. Наконец я добралась до верха. Я стояла в неудобном месте, в самом угу, почти под потолком зала. Парень повернулся ко мне, и на минуту прекратив петь сказал:
- Привет, Диана! Я тебя ждал.
- Ты меня знаешь? - поразилась я.
- Знаю, - кивнул он. - Я специально оставил свободное место рядом с собой. Я знал, что ты придешь. Я не могу долго говорить, у нас мало времени. Бери вот эту партитуру и пой вместе со всеми. Если мы будем петь хорошо, то постепенно будем переходить все ниже, все ближе к Дирижеру. Мы можем даже оказаться в самом низу, в ряду избранных. - Он улыбнулся мне и снова запел, внимательно следя за Дирижером.
Я посмотрела на партитуру. Она состояла из нескольких цветных листков, расчерченных косыми линиями, и расписанных непонятными значками. Я ничего не смогла прочесть в ней. Мое и без того кислое настроение стало еще хуже. Надо попробовать петь вместе со всеми. Я прислушалась к мелодии. Она походила на церковные песнопения. Достаточно сложно, но коекак запомнить ее я могла. Но со словами дело обстояло совсем плохо. Я не понимала ничего из того, что пели окружающие. Язык казался совсем незнакомым, я не могла даже приблизительно повторить его слоги. Откуда все знают этот язык? Бал! Вот причина всего! На Балу каждому было определено его место, розданы партитуры, расписаны слова. Теперь только от них зависело как они будут исполнять свою партию. А я:. Я пропустила Бал. Я занимаю не свое место. И этот парень, добрая душа, не может помочь мне. Впрочем, у меня был выход. Можно было просто открывать рот, и делать вид, что я пою со всеми. Так можно было притворяться всю жизнь. Но, конечно, навсегда остаться на самых задворках. Мне стало смешно, и одновременно отвратительно такое существование. Быть паршивым бараном в общем стаде это не для меня! Лучше я совсем уйду, буду искать свою собственную дорогу.
Не говоря ни слова, я стала пробираться к выходу из зала. Мой улыбчивый сосед, с сожалением посмотрел мне в след, не прекращая петь. Я посмотрела в его глаза, и на минуту у меня мелькнула мысль плюнуть на все, и остаться с ним. Как-нибудь переживу, зато родная душа будет рядом. Но через минуту я поняла, что не вынесу такой жизни. Скоро, очень скоро я пожалею о своем решении остаться. Нужно уходить. Я побрела из зала. Дирижер не обернулся, когда со скрипом распахнулась резная дверь, и я вышла в коридор. Вот и холл. Двери Дворца по-прежнему открыты. С улицы льется режущий дневной свет. Я спустилась по ступеням крыльца. Пронзительно засвистел ветер, сбивая мне на лицо волосы. "Ух, ты, холодно!" Я покрылась гусиной кожей. "Осень на дворе, оказывается:" Внезапно я обнаружила, что на мне надета серая осенняя курточка. "Это уже что-то - подумала я, - не пропаду!". Я подняла воротник и поглубже засунула руки в карманы. "Куда идти, то? Где искать свое место? А может, я всю жизнь буду искать его? И так никогда и не найду? Кто знает, что мне суждено:. Ведь я умудрилась пропустить свой Бал: А может моя судьба сама найдет меня? Назад дороги точно уже нет. Поэтому - вперед, а там разберемся!"
Диана Мирзоян. Таганрог, 1996, октябрь.
БАЛ МОЕЙ ЖИЗНИ
Кругом все сверкало. Свечи заливали холл жарким светом. Вокруг переливались радугой блестящие подвески хрустальных люстр. Мраморные ступени лестницы блестели, натертые воском. В кремовую штукатурку стен строители добавили слюдяной крошки, и сейчас, под светом многих свечей кусочки слюды пускали зайчики. Зайчики и радуга отражались в драгоценных ожерельях, надетых на шеи дам, и тихо светились золотые нитки люрекса в их платьях. Все было готово к началу Бала. Никогда еще мне не было так хорошо. Я была весела и спокойна. Мое Бальное платье было умопомрачительным, его пышные кружевные юбки совсем мне не мешали, наоборот, в этом платье я чувствовала себя королевой предстоящего Бала. Мои драгоценности радовали меня, я получала наслаждение от прикосновения к моим рукам тонких белоснежных перчаток. Мои прекрасные Бальные туфли рождали во мне желание поскорее начать кружиться по залу, и приподнимая края юбок, показать всем какие красивые у меня сейчас ноги. Это смешно, но это было так. Я без ложной скромности понимала что очень, очень красива и затмеваю многих девушек на этом Балу. И не просто красива. Я была ГОТОВА. В этом понятии заключается все - моя ухоженность от кончиков волос до кончиков пальцев, мой Бальный наряд, который не подведет меня ни при каких обстоятельствах, мои ожерелья, оттеняющие красоту кожи, и мое несокрушимо победное настроение. Я чувствовала, что Бал принесет мне такую удачу, о которой давно мечтают все, кто из года в год наполняет Бальный дворец. Один раз в жизни позволено участвовать в этом Балу. На Балу определяется кто и какое место будет занимать в этой жизни, кто и какую получит судьбу. И я знала, да просто знала, что мне уготована самая увлекательная и прекрасная судьба, судьба достойная избранных.
Бал должен был вот-вот начаться. Я нетерпеливо пританцовывала на скользких мраморных ступенях. Предчувствие начала Бала горячило мне кровь, и заставляло дрожать колени. Я хотела поскорее начать танцевать. Вот-вот:
- Дорогая, ты знаешь, у меня настоящая авария:
- Мама? Что у тебя случилось?
- Да вот: У меня начал отрываться каблук!
- Ну и что? Ты же не будешь танцевать сегодня? Постарайся поменьше ходить, подожди меня на скамеечке.
- Я хочу посмотреть на Бал, я всю жизнь хотела посмотреть как ты будешь танцевать на своем Балу жизни! Ты не можешь мне такое говорить:.
- Мама:. Ну не расстраивайся! Ну что я-то могу сделать? Ведь тебе не где взять другие туфли.
- Но ты можешь сбегать наверх, принести мне клей. Я подклею каблук и все будет нормально.
- Наверх? Куда - наверх?
- На третий этаж. Там, я знаю, есть мастерская электрика. Он должен быть там обязательно. У него наверняка есть какой-нибудь резиновый клей. Я заклею каблук, и до начала Бала он немного схватиться. Я осторожно пройду в Бальный зал и буду стоять в уголке, смотреть на тебя. А к концу Бала он приклеится совсем. Сходи наверх, доченька, принеси мне клей!
- Мама! Как я могу сейчас уйти?! Ведь Бал сейчас уже начнется! Я могу опоздать к Торжественному выходу!
- Да что ты волнуешься? Две минуты сбегать туда и назад! Я же не могу сама пойти, мне придется разуться.
- Ладно: Я поняла, что спорить с мамой у меня не получается. "Привили - таки уважение к старшим - невесело улыбаясь подумала я, - чем ее переспоривать, лучше и правда быстро сбегать за этим чертовым клеем" Я стала подниматься наверх. Широкая мраморная лестница была освещена только на первом этаже. Выше было темно. Сюда достигал только рассеянный свет снизу. Мне стало немного не по себе. Я подняла повыше юбки, чтобы не наступать на них. Стуча каблуками, я пробежала по второму этажу и поднялась на третий. Огромный холл верхнего этажа Бального дворца был пустым и темным. Дубовый паркет на полу скрипел, тихо шелестел под ногами тонкий слой пыли.
По периметру холл окружали сплошные ряды темных дверей. Я огляделась. Из под одной двери пробивался слабый лучик света. Я осторожно подошла к ней. Меня охватили страхи и дурные предчувствия. Я боялась заходить к незнакомому мужчине в комнату, да еще в таком открытом наряде. Но, нужно было спешить, Бал мог начаться в любую минуту. Я толкнула дверь. В маленькой каморке, усыпанной обрезками кожи, кусочками проводов, среди разбросанных радиодеталей и коробочек со всякой нужной мелочью, на высоком вертящемся табурете, перед захламленным столом, сидел широкоплечий черноволосый парень, и ковырялся в каком-то раскрытом приборе. Он поднял голову и искоса взглянул на меня.
- Чего надо? - не слишком вежливо осведомился он. Я немного осмелела. Он явно не собирался на меня нападать.
- Здравствуйте! Скажите, у вас есть резиновый клей? Чтобы им можно было заклеить каблук? - он посмотрел на меня некоторое время, наверное размышляя, выгнать меня сразу, или все-таки снизойти до ответа. Наконец он принял какое-то решение.
- Искать надо. Садись - парень придвинул ко мне второй табурет.
- Мне бы поскорей, а то Бал сейчас начнется.
- Танцуешь сегодня?
- Да, танцую. Мне бежать надо. Может я сама поищу этот клей?
- Садись - он еще раз кивнул на табурет,- я найду тебе клей, но сначала я закончу с прибором. Парень снова склонился над столом. Я постояла немного в дверях. Видно было что он и правда не будет искать клей, пока не закончит свою работу. Бал вот-вот мог начаться, я со страхом прислушивалась, боясь услышать снизу аккорды Торжественного выхода. Но пока звуки музыки не доносились до меня. Я поняла, что еще немного времени у меня есть, и решила подождать. Осторожно приподняв юбки, я дошла до табурета, стараясь поменьше прикасаться к грязному полу своими белоснежными туфлями. Перед табуретом я нерешительно остановилась, не решаясь сесть на него. Проверить насколько он грязный мне не позволяли мои белоснежные перчатки.
- Чистый он, садись, не бойся! - вдруг сказал хозяин мастерской. Я опустилась на табурет. Голова у меня немного кружилась. Я сильно нервничала, сидела как на иголках, каждую секунду ожидая начала Бала. Он все не начинался, и это меня успокаивало. С другой стороны, я краем сознания понимала, что задержка с началом выглядит подозрительно. Что-то было не так, и я не могла понять - что. Хозяин мастерской спросил как меня зовут, где я живу, кто мне пошил такое красивое платье. Я отвечала ему словно в полусне. Он все возился со своим прибором, а Бал все не начинался. Я потеряла ощущение времени. Мне казалось, что я сижу в каморке уже очень долго. Но парень не проявлял беспокойства. Он неторопливо заканчивал свою работу. Однажды мое нетерпение настолько усилилось, что я вскочила со стула, собираясь бежать вниз, махнув рукой и на клей, и на маму. Но черноволосый парень спокойно сказал, что уже почти закончил работу, и что сейчас будет искать для меня клей. Я прислушалась. Музыки слышно не было. Мама с оторванным каблуком ждала меня внизу. Я подумала, что уже долго просидела здесь, и уходить теперь, не доведя дело до конца, будет просто глупо. Наконец парень, вытерев перемазанные чем-то руки, протянул мне наполовину пустой тюбик с резиновым клеем. Я схватила его, не заботясь больше о белизне моих перчаток, скороговоркой поблагодарила его, и выскочила наружу. В холле попрежнему было темно. Я кинулась к лестнице, и побежала вниз, перескакивая сразу через две ступени. Сердце предсказывало мне беду, я с ужасом представляла, что Бал уже в самом разгаре, что я потеряла свое место, и мне теперь нужно будет на ходу изменять рисунок своего танца, чтобы вписаться в строгий и продуманный распорядок Бальных фигур. Я приостановилась на верху пролета и оглядела холл первого этажа. В лицо мне ударил яркий дневной свет. Он лился из распахнутых дверей Дворца. В холле никого не было. Свечи погашены, тишина. Я внезапно осознала страшную и горькую истину: УЖЕ УТРО! БАЛ ДАВНО КОНЧИЛСЯ! Ноги мои подкосились, я села на ступеньку. Я же знала! Я же знала, что будет беда! Почему я себе не поверила?! Бал кончился, я не получила своего места в жизни, я не получила свою судьбу! Я не знаю, что делать дальше! Что мне делать?!
Потом я немного успокоилась. Нужно найти кого-нибудь. И, наверное, мне подскажут, что делать дальше. Я не могла быть единственной, пропустившей свой Бал. Наверняка были такие случаи и раньше. Служители Дворца должны о них знать. Я подняла голову и остолбенела. Мой замечательный Бальный наряд превратился в строгий брючный костюм. Значит, Бал действительно кончился для меня. Я встала и спустилась в низ. Дворец был огромен. Он тянулся на большое расстояние и вправо и влево. Нужно обойти его и найти Служителей. Я пошла по коридорам. По бокам высились здоровенные резные двери. Все они были закрыты. Вдруг из-за одной двери до меня донеслось строгое и красивое пение большого хора. Я осторожно оттянула тяжелую створку и заглянула внутрь.
В огромном зале пел многотысячный хор. В центре стоял Дирижер в черном фраке и, размахивая тонкой палочкой, задавал тон и ритм пения. По периметру зала высились хоры, на которых разместились молодые мужчины и женщины. У каждого из них были листочки с партитурой. Они вдохновенно пели, не сбиваясь, и не фальшивя. Вдруг с самого верха кто-то замахал мне рукой. Я вгляделась. Там пел симпатичный молодой парень. Он махал мне рукой, указывая на единственное свободное место на хорах, рядом с собой. Я зашла в зал и осторожно стала добираться до него. Певцы недовольно морщились, когда я заслоняла им Дирижера, однако сам Дирижер неудовольствия от моего появления не выказывал. Наконец я добралась до верха. Я стояла в неудобном месте, в самом угу, почти под потолком зала. Парень повернулся ко мне, и на минуту прекратив петь сказал:
- Привет, Диана! Я тебя ждал.
- Ты меня знаешь? - поразилась я.
- Знаю, - кивнул он. - Я специально оставил свободное место рядом с собой. Я знал, что ты придешь. Я не могу долго говорить, у нас мало времени. Бери вот эту партитуру и пой вместе со всеми. Если мы будем петь хорошо, то постепенно будем переходить все ниже, все ближе к Дирижеру. Мы можем даже оказаться в самом низу, в ряду избранных. - Он улыбнулся мне и снова запел, внимательно следя за Дирижером.
Я посмотрела на партитуру. Она состояла из нескольких цветных листков, расчерченных косыми линиями, и расписанных непонятными значками. Я ничего не смогла прочесть в ней. Мое и без того кислое настроение стало еще хуже. Надо попробовать петь вместе со всеми. Я прислушалась к мелодии. Она походила на церковные песнопения. Достаточно сложно, но коекак запомнить ее я могла. Но со словами дело обстояло совсем плохо. Я не понимала ничего из того, что пели окружающие. Язык казался совсем незнакомым, я не могла даже приблизительно повторить его слоги. Откуда все знают этот язык? Бал! Вот причина всего! На Балу каждому было определено его место, розданы партитуры, расписаны слова. Теперь только от них зависело как они будут исполнять свою партию. А я:. Я пропустила Бал. Я занимаю не свое место. И этот парень, добрая душа, не может помочь мне. Впрочем, у меня был выход. Можно было просто открывать рот, и делать вид, что я пою со всеми. Так можно было притворяться всю жизнь. Но, конечно, навсегда остаться на самых задворках. Мне стало смешно, и одновременно отвратительно такое существование. Быть паршивым бараном в общем стаде это не для меня! Лучше я совсем уйду, буду искать свою собственную дорогу.
Не говоря ни слова, я стала пробираться к выходу из зала. Мой улыбчивый сосед, с сожалением посмотрел мне в след, не прекращая петь. Я посмотрела в его глаза, и на минуту у меня мелькнула мысль плюнуть на все, и остаться с ним. Как-нибудь переживу, зато родная душа будет рядом. Но через минуту я поняла, что не вынесу такой жизни. Скоро, очень скоро я пожалею о своем решении остаться. Нужно уходить. Я побрела из зала. Дирижер не обернулся, когда со скрипом распахнулась резная дверь, и я вышла в коридор. Вот и холл. Двери Дворца по-прежнему открыты. С улицы льется режущий дневной свет. Я спустилась по ступеням крыльца. Пронзительно засвистел ветер, сбивая мне на лицо волосы. "Ух, ты, холодно!" Я покрылась гусиной кожей. "Осень на дворе, оказывается:" Внезапно я обнаружила, что на мне надета серая осенняя курточка. "Это уже что-то - подумала я, - не пропаду!". Я подняла воротник и поглубже засунула руки в карманы. "Куда идти, то? Где искать свое место? А может, я всю жизнь буду искать его? И так никогда и не найду? Кто знает, что мне суждено:. Ведь я умудрилась пропустить свой Бал: А может моя судьба сама найдет меня? Назад дороги точно уже нет. Поэтому - вперед, а там разберемся!"
Диана Мирзоян. Таганрог, 1996, октябрь.