Мисилюк Валерий Олегович
Щёки
Мисилюк Валерий Олегович
Щёки
("Рассказы о врачах")
Ах, как он ел, этот вреднючий Ика! Это младший брат звал его Икой, на самом деле он был Гришей. Ика вертелся и качался на стуле, толкал тарелку, бессмысленно ковыряя в ней столовой ложкой. Каждая порция подолгу рассматривалась на ложке. Вилку Ике не давали, чтобы он во время своих качаний не выколол себе глаз. Часть еды рассыпалась вокруг тарелки, иллюзорно уменьшая количество оставшейся. Пища остывала, застывал жир. Глядя на этот мучительный процесс "принятия пищи", хотелось плюнуть на педагогику, и надавать маленькому засранцу подзатыльников! Чтобы после каждого он тыкался своим очаровательным личиком в тарелку!
Мордочка у него и вправду была очаровательная. Белокурые курчавые длинные волосы. Голубые глаза. Эдакий белокурый бестия. С самого раннего детства Ика стал нравиться сам себе. Он подолгу простаивал возле зеркала, любуясь своим греческим носом, мужественными губами и ямкой на подбородке. В результате родители приняли стратегическое решение, и удалили из дома все зеркала. Чтобы у мальчика не развился комплекс Нарцисса.
Мамаша подавала ему обед, как в ресторане. Сейчас перед Икой стояла большая тарелка со свиной отбивной, источающей сладострастный аромат. Отбивная заранее была нарезана на мелкие кусочки с розовыми аппетитными боками. Гарниром были хрустящая жареная, как в Макдональдсе, картошечка, отделённая горкой майонеза от нежного зеленого горошка. Через короткое время всё это великолепие будет перемешано, раскидано, и главное, не съедено! Я уже не первый день наблюдала за родным племянником. Кормила его, пока мой брат был на работе. Терпение моё истощилось.
- Ты будешь кушать, дистрофик, или нет! - Заорала я. - Ты посмотри на себя! Кожа да кости! Тебя же ветром качает!
- Ты врёшь! - Нагло ответил Ика. - Посмотри, какие у меня щёки! - И он показал мне свое отражение в выпуклой части ложки.
Щёки
("Рассказы о врачах")
Ах, как он ел, этот вреднючий Ика! Это младший брат звал его Икой, на самом деле он был Гришей. Ика вертелся и качался на стуле, толкал тарелку, бессмысленно ковыряя в ней столовой ложкой. Каждая порция подолгу рассматривалась на ложке. Вилку Ике не давали, чтобы он во время своих качаний не выколол себе глаз. Часть еды рассыпалась вокруг тарелки, иллюзорно уменьшая количество оставшейся. Пища остывала, застывал жир. Глядя на этот мучительный процесс "принятия пищи", хотелось плюнуть на педагогику, и надавать маленькому засранцу подзатыльников! Чтобы после каждого он тыкался своим очаровательным личиком в тарелку!
Мордочка у него и вправду была очаровательная. Белокурые курчавые длинные волосы. Голубые глаза. Эдакий белокурый бестия. С самого раннего детства Ика стал нравиться сам себе. Он подолгу простаивал возле зеркала, любуясь своим греческим носом, мужественными губами и ямкой на подбородке. В результате родители приняли стратегическое решение, и удалили из дома все зеркала. Чтобы у мальчика не развился комплекс Нарцисса.
Мамаша подавала ему обед, как в ресторане. Сейчас перед Икой стояла большая тарелка со свиной отбивной, источающей сладострастный аромат. Отбивная заранее была нарезана на мелкие кусочки с розовыми аппетитными боками. Гарниром были хрустящая жареная, как в Макдональдсе, картошечка, отделённая горкой майонеза от нежного зеленого горошка. Через короткое время всё это великолепие будет перемешано, раскидано, и главное, не съедено! Я уже не первый день наблюдала за родным племянником. Кормила его, пока мой брат был на работе. Терпение моё истощилось.
- Ты будешь кушать, дистрофик, или нет! - Заорала я. - Ты посмотри на себя! Кожа да кости! Тебя же ветром качает!
- Ты врёшь! - Нагло ответил Ика. - Посмотри, какие у меня щёки! - И он показал мне свое отражение в выпуклой части ложки.