Автор неизвестен
Евангелие от Марии
Евангелие от Марии
Евангелие от Марии дошло до нас на саидском наречии коптского языка (Берл. пап. 8502), в кодексе, который по своему содержанию прямо примыкает к рукописям из Наг-Хаммади: два произведения из че тырех, заключенных в кодексе, сохранились также в собрании из Наг-Хаммади. Это - Апокриф Иоанна и <Мудрость Иисуса Христа> (другое название этого текста - <Евгност счастливый>) .
Евангелие от Марии, с которого начинается ко декс, привлекает внимание своим построением. Издав ший памятник немецкий ученый В. Тилль настаивал на гетерогенности текста ', французский исследователь М. Тардье в книге <Берлинский кодекс> занял иную позицию: он категорически утверждал цельность еван гелия '. Имеющийся в кодексе текст представляет собой коптский перевод с греческого оригинала, к сожалению частично утраченный. Не сохранилось на чало евангелия (страницы 1 - 6), нет также страниц 11 - 14. Дошли страницы 7.1 - 10, 23 и 15.1 - 19.5. По мимо коптского перевода есть греческий фрагмент памятника в папирусах Рейланда, соответствующий страницам 17.4 - 19.5 коптского папируса. Однако в основе коптского перевода, который, по мнению М. Та рдье, восходит ко II в., была другая редакция еван гелия, а не та, что представлена во фрагменте 111 в. Название текста - <Евангелие от Марии> - дано в конце его.
Образ Марии Магдалины, первой, согласно Евангелию от Иоанна (20.11 - 18), узревшей Иисуса воскресшим, занимает в новозаветной традиции осо бое место. В гностической литературе легенда о Марии Магдалине разрабатывалась широко и по разному. Епифаний упоминал апокрифические сочине ния, связываемые с именем Марии: <Вопросы Марии> (Panarion. ХХVI.8.1 - 2) и <Родословие Марии> (ХХVI.12.1 - 4). Первый из этих текстов, вызывавший ужас своим кощунственным для христианина содержа нием, был частично пересказан Епифанием. В нем Марии была отведена роль наиболее доверенного Иисусу лица. Возможно, как ответ на эту, выдержан ную в весьма натуралистических тонах редакцию ле генды сложилась иная - в строго аскетическом духе. Она отразилась в коптской рукописи, известной с ХVIII в. и удержавшей наименование, которое закре пил за ней ее первый исследователь,- <Пистис Со фиа 4
Момент, к которому приурочено повествование Евангелия от Марии, приходится на отрезок между воскресением и воэнесением Иисуса. По мнению В. Тилля, памятник состоит из двух частей: в первой части, сохранившейся лишь со страницы 7, содержится учение явившегося ученикам Иисуса о материи, грехе, болезни и смерти (до конца страницы 9), во второй (с начала страницы 10 до 19.5) - Мария Магдалина повествует о своем видении Иисуса и о том, что Иисус открыл ей. Вторая часть также дошла с лакунами. Недосказанной остается мысль о главенствующей роли ума, срединного между душой и духом, у того, кто созерцает видение. После пробела в рукописи (стра ницы 11 - 14) продолжена тема восхождения души, преодолевающей враждебные влас-и. Помимо этого документ содержит интересное обрамление - изложе ние беседы учеников Иисуса - Марии, Андрея, Петра, Левия. В обмене репликами раскрываются их разный склад и несходство во взглядах.
Двухчастность памятника свидетельствует, по мнению В. Тилля, о существовании первоначально независимых друг от друга текстов, которые из-за их небольшого размера были затем соединены, хотя, собственно, ничего общего между собой не' имели '. В свою очередь М. Тардье, не отрицая двухчастности евангелия, обратил внимание на его единый план. По мнению М. Тардье, оно вписывается в религи озно-философские споры школы сирийского писателя конца II - начала III в. Вардесана (Бар-Дайсана) по вопросам природы и этики: <Кажется, что к древ ней традиции изречений Иисуса как будто прилепились звучные слова из недавнего спора> 6
Трудно не согласиться с доводами М. Тардье о единстве памятника. Но при отсутствии первых семи страниц рукописи кажется чересчур смелым утвержде ние, что там было учение о демиурге и творении '. Осторожность В. Тилля, не пытавшегося описать то, что не сохранилось, и опиравшегося в своем понима нии произведения только на уцелевший текст ', пред ставляется более надежной. Думается, что стержень памятника составляет тема спасительного для челове ка знания. Один за другим, как связанные с этой темой, освещаются вопросы материи, греха, болезни, смерти, отыскания внутреннего мира (хххххх), а затем преодоления душой враждебных ей властей. Со хранившийся на странице 7 конец размышлений о материи или подробности о властях, с которыми спо рит душа в ее странствиях, даны не сами по себе, а в связи с темой спасительного знания.
Как можно заметить по скупому перечню вопро сов, затронутых в евангелии, оно, при его небольшом размере, содержательно и располагает к разнообраз ным сопоставлениям. Чтобы дать представление о воз можностях, открывающихся перед исследователями памятника, ограничимся одним примером - разбором пассажа о восхождении души (15.1 - 17.5). Наделен ный чертами, присущими только ему, он может быть изучен как некое целое. В отличие от первой части евангелия, передающей наставления Иисуса ученикам, отрывок о восхождении души включен в рассказ Марии. Она повествует, как узрела Иисуса в видении и удостоилась его похвалы. Затем, пересказав свой вопрос, обращенный к Иисусу, душой или духом созер цает человек видение, Мария приводит его ответ. Здесь текст прерывается. Мы лишены возможности установить последовательность, в которой возникает новая тема - о восхождении души. Страница 15 ру кописи сразу вводит читателя в спор души со второй властью из четырех. В виде диалога переданы вопросы властей и ответы души. Его сопровождают краткие пояснения. После заключительных слов души в руко писи следует: <Сказав это, Мария умолкла, так как Спаситель говорил с ней до этого места> (17.7 - 9) . Отсюда ясно, что рассказ о восхождении души и спо рах ее с властями, вложенный в евангелии в уста Иисуса, передан ученикам услышавшей его от Иисуса Марией.
Обратим внимание на то, что излагаемое в пас саже знание несколько иного порядка, чем в первой части произведения. Там его, как это явствует из текста, Иисус поведал сам своим ученикам, и оно прямо относилось к земной жизни человека. Здесь же оно было открыто только ближайшему из учеников Марии и касалось участи души, освобожденной от телесных уз.
Напрашивается мысль о большей эсотеричности этого знания. Одновременно с переходом к его изло жению меняется в евангелии и стилистика. Это уже не род катехизиса, предлагаемый в первой части. Тот, кто воспринимает текст, становится сам как бы участ ником событий - спора души с властями. Душа побе ждает в нем всякий раз, превращаясь из ответчицы ь обличительницу.
Диалог души с властями несколько напоминает разгадывание культовых загадок '. Описание перево дится с одного смыслового уровня на другой - глу бинный уровень гностических значений. Он проступает в ответах души. Но они не просто заключают в себе описание ситуации в новых терминах. Обнаружива емое в этих ответах знание соответствует некоему онтологическому сдвигу, сопровождаемому возвыше нием души, ее переходом в новое состояние.
Присмотримся к тексту отрывка. Столкновение души со второй властью, вожделением, с чего начина ется пассаж, обнаруживает, что эта власть, посягаю щая на душу, винящая ее, сама оказываешься изобли ченной ею в своем заблуждении. Душа говорит: <Я уз рела тебя. Ты меня не узрела, и ты меня не узнала. Я была для тебя как одеяние, и ты меня не узнала> (15.6 - 8). И как результат следует: <Сказав это, она (т. е. душа) пошла своей дорогой в великом ликова нии> (15.9) .
То же повторяется с третьей властью, незнанием: <И душа сказала: <Почему ты судишь меня, хотя я не судила? Я была схвачена, хотя я не схватила. Меня не познали, а я, я познала, что все подлежит высвобождению, будь то вещи земные, будь то небес ные> (15.16 - 16.1) . И снова: <Устранив третью власть, душа поднялась выше...> (16.1 - 3).
Наконец, последний обмен репликами между четвертой властью (гневом в семи формах) и душой. Эта часть диалога особенно примечательна. Спраши вая душу, куда та направляется, власть называет ее <убивающей людей>, <поглощающей пространства> (16.15 - 16). Отвечая, душа не оставляет без внимания эти упреки. Она отводит удар, поясняя: <Что хватает меня, убито; что опутывает меня, уничтожено> (16.17 - 19), переводит брошенное ей обвинение в дру гую плоскость. Что же касается второго прозвища (<поглощающая пространство>), то и на него есть отклик в реплике души. Она так говорит теперь о себе, что ее спор с властями видится в ином свете, а именно как событие ее внутренней жизни: <...вож деление мое пришло к концу, и незнание умерло... Узы забвения временны...> (16.19 - 17.7).
Власти, которые поначалу рисуются как внешние относительно души, так же как и путь восхождения, наводящий на мысль о преодоленном пространстве, обретают новый смысл. Речь идет о противоборстве качеств в человеческой душе, об очищении ее, избавле нии от того несовершенного, что было в ней (<вожде ление мое пришло к концу>) . Реплика души, обращен ная к третьей власти (<Почему ты судишь меня, хотя я не судила? Я хотела схватить, хотя я не схвати ла> - 15.17 - 19), видимо, означает следующее. Душа лишь постольку может быть схвачена и судима, по скольку сама причастна подобной активности. Заме тим, что власти, с которыми встречается душа, носят имена, характеризующие человеческие свойства: вож деление, гнев, невежество. В работах, посвященных евангелию, их называют властями небесных сфер Это вводит отрывок в контекст космологических тем. Но особенность пассажа в том и состоит, что сюжеты, относящиеся к взаимоотношениям души с внешним миром, получают новое звучание, интериоризуются и вот они уже оборачиваются картиной внутренней жизни человека, его ведения или неведения. Мы наблюдаем экстатирующее сознание, обращенное на самое себя, с которым в большей или меньшей сте пени связаны гностические поиски.
Рассмотренный текст подводит к полноте гносиса, где внешнее по отношению к душе раскрывается как ее внутреннее. Победа над внешними властями сливается с ее внутренней победой, освобождением, исчезновением страстей, незнания, забвения. Откры вается перспектива, на которую в тексте указыва ют такие понятия, как;<покой>,;<вечность>, <молча ние>.
Не вполне ясно, о чем идет речь в изучаемом пассаже: об участи души после смерти (так полагают В. Тилль и М. Тардье) или о ее просветлении, когда она, верная гносису, своей отрешенностью от телесных соблазнов оказывается способной достичь состояния, описываемого в документе. Неясность не кажется слу чайной, если вспомнить другой гностический памят ник - Евангелие от Филиппа, где сказано: <Того, кто получил свет сей, не видят и не смогут схватить. И никто не сможет мучить такого (человека), даже если он обитает в мире, а также, когда он уходит из мира> (изречение 127)
Как следует из этих слов, на том высоком уров не просветленности, о котором говорится в тексте, естественная смерть человека перестает быть решаю щим рубежом. Полнота гносисы доступна человеку, <даже если он обитает в мире>.
Пассаж из Евангелия от Марии во многом пере кликается и с Апокрифом Иоанна. Еще В. Тилль отметил сходство этих двух произведений в именах властей. На сравнение напрашивается часть апокрифа, посвященная тому, что ожидает души. В обоих памят никах встречаются понятия покоя и молчания, несу щие столь важную смысловую нагрузку. И там и тут говорится о путах забвения и незнании, хотя и в разных планах: апокриф включает это в ответ на вопрос о происхождении судьбы, в евангелии же об этих путах говорит избавляющаяся от них душа.
Как уже было сказано, легенда о Марии Магда лине известна в гностической литературе в разных редакциях. Евангелие от Марии своей сдержанностью по отношению к роли Мар!ли напоминает новозаветную традицию. Тем не менее и в текстах совсем иного толка, на которые ссылается Епифаний, уловимы точки соприкосновения с Евангелием от Марии. На пример, в части <Панариона>, посвященной ереси гно стиков (они у Епифания выделены наряду с васили дианами, николаитами, карпократианами, керинфиана ми, валентинианами и т. д.), говорится об архонтах семи небес и о том, каким образом <души спасаются>. <Душа, исходя отсюда, проходит через этих архонтов и не может не пройти, если не будет сколько-нибудь в полноте знания, или, - добавляет от себя Епифа ний,- лучше сказать, сего незнания, и исполненная им, не избежит рук архонтов и властей> XXVI.10) . Однако дальнейшее разъяснение этого <знания> (<незнания>) не напоминает пассажа из Евангелия от Марии. В другом месте Епифаний пишет: <Под именем же святого ученика Филиппа выдают подложное евангелие; в нем говорится: <Открыл мне Господь, что душе должно говорить при восхождении на небо и как отвечать каждой из высших сил>; именно гово рит она: <Познала я сама себя... Я знаю о тебе, продолжает она,- кто ты, ибо принадлежу к выс шим...>> (ХХVI.13). Но и этот текст, в известной мере ассоциируемый с Евангелием от Марии, перемежается подробностями, не имеющими общего с последним, уводит Епифания к толкованию, не приложимому к коптскому документу.
Пассаж из евангелия располагает к сопоставле ниям не только с гностической традицией. Типологиче ски он в той или иной мере близок памятникам раз ных культур. Тема восхождения души, сопровождаемо го столкновением со злыми силами, проступающее в диалоге разгадывание загадок, форма, тяготеющая к ритмическим эффектам, позволяют смотреть на текст как на цельный, в своих истоках, быть может, восходя щий к обрядам посвящений.
Но вернемся к вопросу, поставленному в начале очерка - о монолитности и гетерогенности апокрифа. Каким бы своеобразным и цельным ни представлялся исследованный выше отрывок, налицо его тесная связь с другими частями памятника. Тема внутреннего очищения человека, организующая пассаж о восхож дении души, напоминает первые поучения в еванге лии - о грехе, болезнях, смерти (7.13 - 8.10) . Слова Спасителя, следующие затем (<Мой мир, приобретите его себе! Берегитесь, как бы кто-нибудь не ввел вас в заблуждение, говоря: <Вот, здесь!> или <Вот, там!> Ибо Сын человека внутри вас. Следуйте за ним!>) (8.14 - 20) выдержаны в том же ключе, что и пас саж - напряженного внимания к внутренним ценно стям. Эти слова в свою очередь перекликаются с изречениями 2 и 117 Евангелия от Фомы как своей формой, так и содержанием. В одних и тех же словах выражена в начале евангелия мысль о разрешении: <Все существа, все произведения, все творения пре бывают друг в друге и друг с другом; и они снова разрешатся в их собственном корне. Ведь природа материи разрешается в том, что составляет ее единственную природу> (7.3 - 8),- и в заключительных репликах души из отрывка: <Меня не познали, я же, я познала, что все подлежит разрешению, будь то вещи земные, будь то небесные> (15.20 - 16.1); <В мире я была разрешена от мира (вар.: миром) и в отпечатке отпечатком свыше> (16.21 - 17.3).
Евангелие от Марии
Страницы 1 - 6 отсутствуют
7
...] Материя тогда
разрушится или нет? Спаситель сказал:
:<Все существа, все создания, все творения
пребывают друг в друге и друг с другом; "" и они снова разрешатся в их собственном корне. Ведь природа материи разрешается в том, что составляет ее единственную природу. Тот, кто имеет уши слышать, да слышит!> '" Петр сказал ему: <Коли ты разъяснил нам все вещи, скажи нам еще это: что есть грех мира?> Спаситель сказал: <Нет греха, но вы те, кто делает грех, когда " вы делаете вещи, подобные природе разврата, которую называют <грех>. Вот почему благо сошло в вашу среду к вещам всякой природы, дабы направить ее к ее корню>. Далее он продолжил и сказал: <Вот почему вы болеете и умираете, ибо
8
вы [любите] то, что [ вас] обманывает. Тот, кто постигает, да постигает! Материя породила страсть, не имеющую подобия, которая произошла от чрезмерности. Тогда возникает смятение во всем теле. Вот почему я сказал вам: Крепитесь, и, если вы ослабли, крепите же себя пред разными формами '" природы. Тот, кто имеет уши
слышать, да слышит!>
Сказав это, блаженный
простился со всеми ими и сказал:
<Мир (хххххх) вам! Мой мир (хххххх),
15 приобретите его себе! Берегитесь, как бы
кто-нибудь не ввел вас в заблуждение, говоря:
<Вот, сюда!> или <Вот, туда!>
Ибо Сын человека
внутри вас. Следуйте
20 за ним! Те, кто ищет его,
найдут его. Ступайте же и проповедуйте
евангелие царствия. Не
[9)
ставьте предела кроме того,
что я утвердил вам, и не давайте
закона как законодатель,
дабы вы не были схвачены им>.
5 Сказав это, он удалился. Они же
были в печали, пролили обильные слезы и
сказали: <Как пойдем -мы
к язычникам и проповедуем
евангелие царствия Сына
10 человека? Если они
не сберегли его, как они
сберегут нас?> Тогда Мария
встала, приветствовала всех их
и сказала своим братьям: <Не плачьте,
15 не печальтесь и не сомневайтесь,
ибо его благодать будет
со всеми вами и послужит зашитой
вам. Лучше же
восхвалим его величие, ибо он
20 приготовил нас и сделал нас людьми>.
Сказав это, Мария обратила их сердца
ко благу, и они начали
рассуждать о словах Спасителя.
[10]
Петр сказал Марии: <Сестра,
ты знаешь, что Спаситель любил тебя
больше, чем прочих женщин.
Скажи нам слова Спасителя, которые
' ты вспоминаешь, которые знаешь ты,
не мы, и которые мы и не слышали>.
Мария ответила и сказала:
<То, что сокрыто от вас, я возвещу
вам это>. И она начала говорить им
10 такие слова: <Я, - сказала она, - я
созерцала Господа в видении, и я
сказала ему: <Господи, я созерцала тебя
сегодня в видении>. Он ответил и
сказал мне: <Блаженна ты, ибо ты не дрогнула
15 при виде меня. Ибо где ум,
там сокровище>. Я сказала
ему: <Господи, теперь скажи: тот, кто созерцает
видение,- он созерцает душой
[или] духом?> Спаситель ответил мне и
20 сказал: <Он не созерцает душой и не
духом, но ум, который
между двумя,- и [тот, который
созерцает видение, и он [тот
(Страницы 11 - 14 отсутствуют)
[15]
его. И вожделение сказало:
<Я не увидела тебя нисходящей,
но теперь вижу тебя восходящей.
Почему же ты лжешь,
5 принадлежа мне?> Душа ответила и
сказала: <Я увидела тебя. Ты меня не увидела
и меня не узнала. Я была
Для тебя как одеяние, и ты меня не узнала>.
Сказав это, она удалилась в великом ликовании.
10 Снова она пришла к
третьей власти, именуемой
<Незнание>. Она
спросила душу, сказав:
<Куда ты идешь? Лукавство
15 схватило тебя. Но ты схвачена.
Не суди! > И
душа сказала: <Почему ты судишь меня,
хотя я не судила? Я была схвачена,
хотя не схватила. Меня не
20 познали, я же, я познала, что
все подлежит разрешению, будь то вещи земные,
16]
будь то небесные>. Устранив
третью власть, душа
поднялась выше и увидела
четвертую власть в 5 семи формах. Первая фор
ма - это тьма; вторая
вожделение; третья - незнание;
четвертая - смертная ревность;
пятая - царствие плоти; !0 шестая - лукавство
плоти; седьмая
яростная мудрость. Это семь
господств гнева. Они вопрошают
душу:;<Откуда идешь ты, убивающая людей?> 15 или::<Куда направляешься ты, поглощающая
пространства?> Душа ответила
и сказала: <Что хватает меня,
убито; что опутывает меня,
уничтожено; вожделение мое 20 пришло к концу, и незнание
умерло. В [мире] я была разрешена
[17]
от мира (вар.: миром) и в
отпечатке отпечатком
свыше. Узы забвения
временны. отныне
я достигну покоя
времени, вечности, в
молчании>. Сказав это, Мария
умолкла, так как Спаситель
говорил с ней до этого места. 10 Андрей же ответил и сказал
братьям: <Скажите-ка, что вы можете сказать
по поводу того, что она сказала.
Что касается меня, я не верю,
что Спаситель это сказал. Ведь эти учения 15 суть иные мысли>. Петр
ответил и сказал по поводу
этих самых вещей. Он
спросил их о Спасителе::<Разве
говорил он с женщиной втайне
20 от нас, неоткрыто? Должны мы
обратиться и все слушать
ее? Предпочел он ее более нас?>
[18]
Тогда Мария расплакалась и сказала
Петру: <Брат мой Петр, что же ты
думаешь? Ты думаешь, что я
сама это выдумала в моем
5 уме или я лгу о Спасителе?>
Левий ответил и сказал Петру:
<Петр, ты вечно гневаешься.
Теперь я вижу тебя состязающимся с
женщиной как противники.
10 Но если
Спаситель счел ее достойной, кто же
ты, чтобы отвергнуть ее? Разумеется,
Спаситель знал ее очень хорошо.
Вот почему он любил ее
15 больше нас. Лучше устыдимся!
И облекшись совершенным человеком,
удалимся, как он
велел, и проповедуем
евангелие, не ставя
20 другого предела, ни другого закона,
кроме того, что сказал Спаситель>. Когда
(19]
[...] и они начали
уходить, [дабы про] возглашать и проповедовать.
Евангелие от Марии дошло до нас на саидском наречии коптского языка (Берл. пап. 8502), в кодексе, который по своему содержанию прямо примыкает к рукописям из Наг-Хаммади: два произведения из че тырех, заключенных в кодексе, сохранились также в собрании из Наг-Хаммади. Это - Апокриф Иоанна и <Мудрость Иисуса Христа> (другое название этого текста - <Евгност счастливый>) .
Евангелие от Марии, с которого начинается ко декс, привлекает внимание своим построением. Издав ший памятник немецкий ученый В. Тилль настаивал на гетерогенности текста ', французский исследователь М. Тардье в книге <Берлинский кодекс> занял иную позицию: он категорически утверждал цельность еван гелия '. Имеющийся в кодексе текст представляет собой коптский перевод с греческого оригинала, к сожалению частично утраченный. Не сохранилось на чало евангелия (страницы 1 - 6), нет также страниц 11 - 14. Дошли страницы 7.1 - 10, 23 и 15.1 - 19.5. По мимо коптского перевода есть греческий фрагмент памятника в папирусах Рейланда, соответствующий страницам 17.4 - 19.5 коптского папируса. Однако в основе коптского перевода, который, по мнению М. Та рдье, восходит ко II в., была другая редакция еван гелия, а не та, что представлена во фрагменте 111 в. Название текста - <Евангелие от Марии> - дано в конце его.
Образ Марии Магдалины, первой, согласно Евангелию от Иоанна (20.11 - 18), узревшей Иисуса воскресшим, занимает в новозаветной традиции осо бое место. В гностической литературе легенда о Марии Магдалине разрабатывалась широко и по разному. Епифаний упоминал апокрифические сочине ния, связываемые с именем Марии: <Вопросы Марии> (Panarion. ХХVI.8.1 - 2) и <Родословие Марии> (ХХVI.12.1 - 4). Первый из этих текстов, вызывавший ужас своим кощунственным для христианина содержа нием, был частично пересказан Епифанием. В нем Марии была отведена роль наиболее доверенного Иисусу лица. Возможно, как ответ на эту, выдержан ную в весьма натуралистических тонах редакцию ле генды сложилась иная - в строго аскетическом духе. Она отразилась в коптской рукописи, известной с ХVIII в. и удержавшей наименование, которое закре пил за ней ее первый исследователь,- <Пистис Со фиа 4
Момент, к которому приурочено повествование Евангелия от Марии, приходится на отрезок между воскресением и воэнесением Иисуса. По мнению В. Тилля, памятник состоит из двух частей: в первой части, сохранившейся лишь со страницы 7, содержится учение явившегося ученикам Иисуса о материи, грехе, болезни и смерти (до конца страницы 9), во второй (с начала страницы 10 до 19.5) - Мария Магдалина повествует о своем видении Иисуса и о том, что Иисус открыл ей. Вторая часть также дошла с лакунами. Недосказанной остается мысль о главенствующей роли ума, срединного между душой и духом, у того, кто созерцает видение. После пробела в рукописи (стра ницы 11 - 14) продолжена тема восхождения души, преодолевающей враждебные влас-и. Помимо этого документ содержит интересное обрамление - изложе ние беседы учеников Иисуса - Марии, Андрея, Петра, Левия. В обмене репликами раскрываются их разный склад и несходство во взглядах.
Двухчастность памятника свидетельствует, по мнению В. Тилля, о существовании первоначально независимых друг от друга текстов, которые из-за их небольшого размера были затем соединены, хотя, собственно, ничего общего между собой не' имели '. В свою очередь М. Тардье, не отрицая двухчастности евангелия, обратил внимание на его единый план. По мнению М. Тардье, оно вписывается в религи озно-философские споры школы сирийского писателя конца II - начала III в. Вардесана (Бар-Дайсана) по вопросам природы и этики: <Кажется, что к древ ней традиции изречений Иисуса как будто прилепились звучные слова из недавнего спора> 6
Трудно не согласиться с доводами М. Тардье о единстве памятника. Но при отсутствии первых семи страниц рукописи кажется чересчур смелым утвержде ние, что там было учение о демиурге и творении '. Осторожность В. Тилля, не пытавшегося описать то, что не сохранилось, и опиравшегося в своем понима нии произведения только на уцелевший текст ', пред ставляется более надежной. Думается, что стержень памятника составляет тема спасительного для челове ка знания. Один за другим, как связанные с этой темой, освещаются вопросы материи, греха, болезни, смерти, отыскания внутреннего мира (хххххх), а затем преодоления душой враждебных ей властей. Со хранившийся на странице 7 конец размышлений о материи или подробности о властях, с которыми спо рит душа в ее странствиях, даны не сами по себе, а в связи с темой спасительного знания.
Как можно заметить по скупому перечню вопро сов, затронутых в евангелии, оно, при его небольшом размере, содержательно и располагает к разнообраз ным сопоставлениям. Чтобы дать представление о воз можностях, открывающихся перед исследователями памятника, ограничимся одним примером - разбором пассажа о восхождении души (15.1 - 17.5). Наделен ный чертами, присущими только ему, он может быть изучен как некое целое. В отличие от первой части евангелия, передающей наставления Иисуса ученикам, отрывок о восхождении души включен в рассказ Марии. Она повествует, как узрела Иисуса в видении и удостоилась его похвалы. Затем, пересказав свой вопрос, обращенный к Иисусу, душой или духом созер цает человек видение, Мария приводит его ответ. Здесь текст прерывается. Мы лишены возможности установить последовательность, в которой возникает новая тема - о восхождении души. Страница 15 ру кописи сразу вводит читателя в спор души со второй властью из четырех. В виде диалога переданы вопросы властей и ответы души. Его сопровождают краткие пояснения. После заключительных слов души в руко писи следует: <Сказав это, Мария умолкла, так как Спаситель говорил с ней до этого места> (17.7 - 9) . Отсюда ясно, что рассказ о восхождении души и спо рах ее с властями, вложенный в евангелии в уста Иисуса, передан ученикам услышавшей его от Иисуса Марией.
Обратим внимание на то, что излагаемое в пас саже знание несколько иного порядка, чем в первой части произведения. Там его, как это явствует из текста, Иисус поведал сам своим ученикам, и оно прямо относилось к земной жизни человека. Здесь же оно было открыто только ближайшему из учеников Марии и касалось участи души, освобожденной от телесных уз.
Напрашивается мысль о большей эсотеричности этого знания. Одновременно с переходом к его изло жению меняется в евангелии и стилистика. Это уже не род катехизиса, предлагаемый в первой части. Тот, кто воспринимает текст, становится сам как бы участ ником событий - спора души с властями. Душа побе ждает в нем всякий раз, превращаясь из ответчицы ь обличительницу.
Диалог души с властями несколько напоминает разгадывание культовых загадок '. Описание перево дится с одного смыслового уровня на другой - глу бинный уровень гностических значений. Он проступает в ответах души. Но они не просто заключают в себе описание ситуации в новых терминах. Обнаружива емое в этих ответах знание соответствует некоему онтологическому сдвигу, сопровождаемому возвыше нием души, ее переходом в новое состояние.
Присмотримся к тексту отрывка. Столкновение души со второй властью, вожделением, с чего начина ется пассаж, обнаруживает, что эта власть, посягаю щая на душу, винящая ее, сама оказываешься изобли ченной ею в своем заблуждении. Душа говорит: <Я уз рела тебя. Ты меня не узрела, и ты меня не узнала. Я была для тебя как одеяние, и ты меня не узнала> (15.6 - 8). И как результат следует: <Сказав это, она (т. е. душа) пошла своей дорогой в великом ликова нии> (15.9) .
То же повторяется с третьей властью, незнанием: <И душа сказала: <Почему ты судишь меня, хотя я не судила? Я была схвачена, хотя я не схватила. Меня не познали, а я, я познала, что все подлежит высвобождению, будь то вещи земные, будь то небес ные> (15.16 - 16.1) . И снова: <Устранив третью власть, душа поднялась выше...> (16.1 - 3).
Наконец, последний обмен репликами между четвертой властью (гневом в семи формах) и душой. Эта часть диалога особенно примечательна. Спраши вая душу, куда та направляется, власть называет ее <убивающей людей>, <поглощающей пространства> (16.15 - 16). Отвечая, душа не оставляет без внимания эти упреки. Она отводит удар, поясняя: <Что хватает меня, убито; что опутывает меня, уничтожено> (16.17 - 19), переводит брошенное ей обвинение в дру гую плоскость. Что же касается второго прозвища (<поглощающая пространство>), то и на него есть отклик в реплике души. Она так говорит теперь о себе, что ее спор с властями видится в ином свете, а именно как событие ее внутренней жизни: <...вож деление мое пришло к концу, и незнание умерло... Узы забвения временны...> (16.19 - 17.7).
Власти, которые поначалу рисуются как внешние относительно души, так же как и путь восхождения, наводящий на мысль о преодоленном пространстве, обретают новый смысл. Речь идет о противоборстве качеств в человеческой душе, об очищении ее, избавле нии от того несовершенного, что было в ней (<вожде ление мое пришло к концу>) . Реплика души, обращен ная к третьей власти (<Почему ты судишь меня, хотя я не судила? Я хотела схватить, хотя я не схвати ла> - 15.17 - 19), видимо, означает следующее. Душа лишь постольку может быть схвачена и судима, по скольку сама причастна подобной активности. Заме тим, что власти, с которыми встречается душа, носят имена, характеризующие человеческие свойства: вож деление, гнев, невежество. В работах, посвященных евангелию, их называют властями небесных сфер Это вводит отрывок в контекст космологических тем. Но особенность пассажа в том и состоит, что сюжеты, относящиеся к взаимоотношениям души с внешним миром, получают новое звучание, интериоризуются и вот они уже оборачиваются картиной внутренней жизни человека, его ведения или неведения. Мы наблюдаем экстатирующее сознание, обращенное на самое себя, с которым в большей или меньшей сте пени связаны гностические поиски.
Рассмотренный текст подводит к полноте гносиса, где внешнее по отношению к душе раскрывается как ее внутреннее. Победа над внешними властями сливается с ее внутренней победой, освобождением, исчезновением страстей, незнания, забвения. Откры вается перспектива, на которую в тексте указыва ют такие понятия, как;<покой>,;<вечность>, <молча ние>.
Не вполне ясно, о чем идет речь в изучаемом пассаже: об участи души после смерти (так полагают В. Тилль и М. Тардье) или о ее просветлении, когда она, верная гносису, своей отрешенностью от телесных соблазнов оказывается способной достичь состояния, описываемого в документе. Неясность не кажется слу чайной, если вспомнить другой гностический памят ник - Евангелие от Филиппа, где сказано: <Того, кто получил свет сей, не видят и не смогут схватить. И никто не сможет мучить такого (человека), даже если он обитает в мире, а также, когда он уходит из мира> (изречение 127)
Как следует из этих слов, на том высоком уров не просветленности, о котором говорится в тексте, естественная смерть человека перестает быть решаю щим рубежом. Полнота гносисы доступна человеку, <даже если он обитает в мире>.
Пассаж из Евангелия от Марии во многом пере кликается и с Апокрифом Иоанна. Еще В. Тилль отметил сходство этих двух произведений в именах властей. На сравнение напрашивается часть апокрифа, посвященная тому, что ожидает души. В обоих памят никах встречаются понятия покоя и молчания, несу щие столь важную смысловую нагрузку. И там и тут говорится о путах забвения и незнании, хотя и в разных планах: апокриф включает это в ответ на вопрос о происхождении судьбы, в евангелии же об этих путах говорит избавляющаяся от них душа.
Как уже было сказано, легенда о Марии Магда лине известна в гностической литературе в разных редакциях. Евангелие от Марии своей сдержанностью по отношению к роли Мар!ли напоминает новозаветную традицию. Тем не менее и в текстах совсем иного толка, на которые ссылается Епифаний, уловимы точки соприкосновения с Евангелием от Марии. На пример, в части <Панариона>, посвященной ереси гно стиков (они у Епифания выделены наряду с васили дианами, николаитами, карпократианами, керинфиана ми, валентинианами и т. д.), говорится об архонтах семи небес и о том, каким образом <души спасаются>. <Душа, исходя отсюда, проходит через этих архонтов и не может не пройти, если не будет сколько-нибудь в полноте знания, или, - добавляет от себя Епифа ний,- лучше сказать, сего незнания, и исполненная им, не избежит рук архонтов и властей> XXVI.10) . Однако дальнейшее разъяснение этого <знания> (<незнания>) не напоминает пассажа из Евангелия от Марии. В другом месте Епифаний пишет: <Под именем же святого ученика Филиппа выдают подложное евангелие; в нем говорится: <Открыл мне Господь, что душе должно говорить при восхождении на небо и как отвечать каждой из высших сил>; именно гово рит она: <Познала я сама себя... Я знаю о тебе, продолжает она,- кто ты, ибо принадлежу к выс шим...>> (ХХVI.13). Но и этот текст, в известной мере ассоциируемый с Евангелием от Марии, перемежается подробностями, не имеющими общего с последним, уводит Епифания к толкованию, не приложимому к коптскому документу.
Пассаж из евангелия располагает к сопоставле ниям не только с гностической традицией. Типологиче ски он в той или иной мере близок памятникам раз ных культур. Тема восхождения души, сопровождаемо го столкновением со злыми силами, проступающее в диалоге разгадывание загадок, форма, тяготеющая к ритмическим эффектам, позволяют смотреть на текст как на цельный, в своих истоках, быть может, восходя щий к обрядам посвящений.
Но вернемся к вопросу, поставленному в начале очерка - о монолитности и гетерогенности апокрифа. Каким бы своеобразным и цельным ни представлялся исследованный выше отрывок, налицо его тесная связь с другими частями памятника. Тема внутреннего очищения человека, организующая пассаж о восхож дении души, напоминает первые поучения в еванге лии - о грехе, болезнях, смерти (7.13 - 8.10) . Слова Спасителя, следующие затем (<Мой мир, приобретите его себе! Берегитесь, как бы кто-нибудь не ввел вас в заблуждение, говоря: <Вот, здесь!> или <Вот, там!> Ибо Сын человека внутри вас. Следуйте за ним!>) (8.14 - 20) выдержаны в том же ключе, что и пас саж - напряженного внимания к внутренним ценно стям. Эти слова в свою очередь перекликаются с изречениями 2 и 117 Евангелия от Фомы как своей формой, так и содержанием. В одних и тех же словах выражена в начале евангелия мысль о разрешении: <Все существа, все произведения, все творения пре бывают друг в друге и друг с другом; и они снова разрешатся в их собственном корне. Ведь природа материи разрешается в том, что составляет ее единственную природу> (7.3 - 8),- и в заключительных репликах души из отрывка: <Меня не познали, я же, я познала, что все подлежит разрешению, будь то вещи земные, будь то небесные> (15.20 - 16.1); <В мире я была разрешена от мира (вар.: миром) и в отпечатке отпечатком свыше> (16.21 - 17.3).
Евангелие от Марии
Страницы 1 - 6 отсутствуют
7
...] Материя тогда
разрушится или нет? Спаситель сказал:
:<Все существа, все создания, все творения
пребывают друг в друге и друг с другом; "" и они снова разрешатся в их собственном корне. Ведь природа материи разрешается в том, что составляет ее единственную природу. Тот, кто имеет уши слышать, да слышит!> '" Петр сказал ему: <Коли ты разъяснил нам все вещи, скажи нам еще это: что есть грех мира?> Спаситель сказал: <Нет греха, но вы те, кто делает грех, когда " вы делаете вещи, подобные природе разврата, которую называют <грех>. Вот почему благо сошло в вашу среду к вещам всякой природы, дабы направить ее к ее корню>. Далее он продолжил и сказал: <Вот почему вы болеете и умираете, ибо
8
вы [любите] то, что [ вас] обманывает. Тот, кто постигает, да постигает! Материя породила страсть, не имеющую подобия, которая произошла от чрезмерности. Тогда возникает смятение во всем теле. Вот почему я сказал вам: Крепитесь, и, если вы ослабли, крепите же себя пред разными формами '" природы. Тот, кто имеет уши
слышать, да слышит!>
Сказав это, блаженный
простился со всеми ими и сказал:
<Мир (хххххх) вам! Мой мир (хххххх),
15 приобретите его себе! Берегитесь, как бы
кто-нибудь не ввел вас в заблуждение, говоря:
<Вот, сюда!> или <Вот, туда!>
Ибо Сын человека
внутри вас. Следуйте
20 за ним! Те, кто ищет его,
найдут его. Ступайте же и проповедуйте
евангелие царствия. Не
[9)
ставьте предела кроме того,
что я утвердил вам, и не давайте
закона как законодатель,
дабы вы не были схвачены им>.
5 Сказав это, он удалился. Они же
были в печали, пролили обильные слезы и
сказали: <Как пойдем -мы
к язычникам и проповедуем
евангелие царствия Сына
10 человека? Если они
не сберегли его, как они
сберегут нас?> Тогда Мария
встала, приветствовала всех их
и сказала своим братьям: <Не плачьте,
15 не печальтесь и не сомневайтесь,
ибо его благодать будет
со всеми вами и послужит зашитой
вам. Лучше же
восхвалим его величие, ибо он
20 приготовил нас и сделал нас людьми>.
Сказав это, Мария обратила их сердца
ко благу, и они начали
рассуждать о словах Спасителя.
[10]
Петр сказал Марии: <Сестра,
ты знаешь, что Спаситель любил тебя
больше, чем прочих женщин.
Скажи нам слова Спасителя, которые
' ты вспоминаешь, которые знаешь ты,
не мы, и которые мы и не слышали>.
Мария ответила и сказала:
<То, что сокрыто от вас, я возвещу
вам это>. И она начала говорить им
10 такие слова: <Я, - сказала она, - я
созерцала Господа в видении, и я
сказала ему: <Господи, я созерцала тебя
сегодня в видении>. Он ответил и
сказал мне: <Блаженна ты, ибо ты не дрогнула
15 при виде меня. Ибо где ум,
там сокровище>. Я сказала
ему: <Господи, теперь скажи: тот, кто созерцает
видение,- он созерцает душой
[или] духом?> Спаситель ответил мне и
20 сказал: <Он не созерцает душой и не
духом, но ум, который
между двумя,- и [тот, который
созерцает видение, и он [тот
(Страницы 11 - 14 отсутствуют)
[15]
его. И вожделение сказало:
<Я не увидела тебя нисходящей,
но теперь вижу тебя восходящей.
Почему же ты лжешь,
5 принадлежа мне?> Душа ответила и
сказала: <Я увидела тебя. Ты меня не увидела
и меня не узнала. Я была
Для тебя как одеяние, и ты меня не узнала>.
Сказав это, она удалилась в великом ликовании.
10 Снова она пришла к
третьей власти, именуемой
<Незнание>. Она
спросила душу, сказав:
<Куда ты идешь? Лукавство
15 схватило тебя. Но ты схвачена.
Не суди! > И
душа сказала: <Почему ты судишь меня,
хотя я не судила? Я была схвачена,
хотя не схватила. Меня не
20 познали, я же, я познала, что
все подлежит разрешению, будь то вещи земные,
16]
будь то небесные>. Устранив
третью власть, душа
поднялась выше и увидела
четвертую власть в 5 семи формах. Первая фор
ма - это тьма; вторая
вожделение; третья - незнание;
четвертая - смертная ревность;
пятая - царствие плоти; !0 шестая - лукавство
плоти; седьмая
яростная мудрость. Это семь
господств гнева. Они вопрошают
душу:;<Откуда идешь ты, убивающая людей?> 15 или::<Куда направляешься ты, поглощающая
пространства?> Душа ответила
и сказала: <Что хватает меня,
убито; что опутывает меня,
уничтожено; вожделение мое 20 пришло к концу, и незнание
умерло. В [мире] я была разрешена
[17]
от мира (вар.: миром) и в
отпечатке отпечатком
свыше. Узы забвения
временны. отныне
я достигну покоя
времени, вечности, в
молчании>. Сказав это, Мария
умолкла, так как Спаситель
говорил с ней до этого места. 10 Андрей же ответил и сказал
братьям: <Скажите-ка, что вы можете сказать
по поводу того, что она сказала.
Что касается меня, я не верю,
что Спаситель это сказал. Ведь эти учения 15 суть иные мысли>. Петр
ответил и сказал по поводу
этих самых вещей. Он
спросил их о Спасителе::<Разве
говорил он с женщиной втайне
20 от нас, неоткрыто? Должны мы
обратиться и все слушать
ее? Предпочел он ее более нас?>
[18]
Тогда Мария расплакалась и сказала
Петру: <Брат мой Петр, что же ты
думаешь? Ты думаешь, что я
сама это выдумала в моем
5 уме или я лгу о Спасителе?>
Левий ответил и сказал Петру:
<Петр, ты вечно гневаешься.
Теперь я вижу тебя состязающимся с
женщиной как противники.
10 Но если
Спаситель счел ее достойной, кто же
ты, чтобы отвергнуть ее? Разумеется,
Спаситель знал ее очень хорошо.
Вот почему он любил ее
15 больше нас. Лучше устыдимся!
И облекшись совершенным человеком,
удалимся, как он
велел, и проповедуем
евангелие, не ставя
20 другого предела, ни другого закона,
кроме того, что сказал Спаситель>. Когда
(19]
[...] и они начали
уходить, [дабы про] возглашать и проповедовать.