Немченко Михаил & Лариса
Генератор чуткости
Михаил Немченко, Лариса Немченко
ГЕНЕРАТОР ЧУТКОСТИ
Когда после трех лет напряженного труда во внерабочее время Генератор Чуткости был наконец сконструирован и встал вопрос о проведении испытаний мы, все четверо, отправились к нач. хозотдела нашего института Кренделеву.
- Выручайте, Альфред Афанасьевич, - с ходу начал Володька, который только что перед этим защитил кандидатскую и считался негласным руководителем нашей изобретательской группы. - Понимаете, позарез нужен бюрократ. Причем как можно более закоренелый. Так что мы к вам:
- Я что-то не совсем понимаю: - Кренделев обвел нас ледяным взглядом. И попросил бы без неуместных шуточек на рабочем месте!
- Да нет, Альфред Афанасьевич, вы не подумайте: - Володька изобразил на лице некоторое смущение. - Мы к вам за советом. Порекомендуйте нам какого-нибудь законченного чинушу. Такого, знаете ли, фельетонного образца. Ведь вам, наверно, чаще приходится сталкиваться:
- Понимаете, нам для испытаний нужно, - перебил его Игорь. - Мы тут сочинили один аппарат.
И он объяснил суть нашего изобретения, которое мы до того момента держали от всех в тайне - даже от домашних.
- Н-да: Значит, говорите, искусственное генерирование чуткости. Так сказать, автоматизация борьбы с бюрократизмом: - Кренделев с сомнением покачал головой. - Нежизненная у вас затея, вот что я вам скажу. Из пушки по воробьям. Ну сколько у нас в области бюрократов? Ну, тысяча, ну, пусть пять:
- Во, во! - воскликнул Илья, который никогда не оставлял попыток сострить. - Я им, Альфред Афанасьевич, с самого начала говорил: давайте сперва позвоним в статистическое управление - Узнаем, сколько у них там числится на учете этих самых бюрократов и стоит ли овчинка выделки. Так ведь разве послушают! Закусили удила.
- Явление, в общем, сходящее на нет, - строго глянув на Илью, продолжал Кренделев. - А вы тут предлагаете чуть ли не серийное производство. Спрашивается, куда же прикажете сбывать эти ваши генераторы? За границу, что ли, продавать?
- А что, идея! - немедленно подхватил Илья. - Наводним мировые рынки чуткостью!
Но тут Володька решительно оттер его плечом.
- Так вы порекомендуете нам кого-нибудь, Альфред Афанасьевич, - сказал он смиренным голосом.
- Порекомендовать-то, конечно, можно. Встречаются еще отдельные: Кренделев на минуту задумался, видимо, перебирая в уме знакомых бюрократов. - Да вот хотя бы Овчаркин из ремстройуправления. Робот прямо, а не человек.
- А секретарша у него молодая? - деловито осведомился Володька.
- Деликатность положения в том, что испытания придется проводить негласно для объекта, - поспешил пояснить Игорь, заметив в глазах Кренделева знак вопроса. - Так что все будет зависеть от контакта с техническим персоналом. А с пожилыми его, сами понимаете, устанавливать сложнее.
- Молодая, молодая, - заверил Кренделев и даже улыбнулся. - Только, смотрите, если что - я вам ничего не говорил.
- Само собой, Альфред Афанасьевич! - почти хором ответила наша ватага уже в дверях.
- Значит так. Секретаршу я беру на себя, - объявил Илья, когда мы вышли в коридор.
И, спросив, что сегодня в цирке, он отправился налаживать контакты. А уже через два дня нам было сообщено, что секретарша полностью прониклась нашими идеями и можно приступать к испытаниям.
В первый же приемный день за три часа до начала работы мы пришли в кабинет Овчаркина, где нас уже ждала заметно волнующаяся секретарша Лида. С превеликой осторожностью, так, чтобы никто ничего не заметил, смонтировали в спинках и сиденьях кресел миниатюрные секции нашего Генератора. Собственно, правильнее было бы, пожалуй, называть его ретранслятором, ибо суть работы аппарата в том, что он, во всей полноте воспринимая чувства и переживания посетителя, тут же излучает их в усиленном виде прямо в мозг бюрократа, в результате чего последний немедленно начинает ощущать посетительские заботы и нужды, как свои собственные. В общем, налицо чистейшая ретрансляция эмоций, но мы как-то уже привыкли величать свое детище Генератором Чуткости и не хотели его переименовывать.
Когда ровно в девять ничего не подозревающий Овчаркин начал прием, мы сидели в темном уголке ремстройуправленческого коридора и затаив дыхание смотрели на экран крошечного, размером в два спичечных коробка, телевизора, лежащего на ладони у Игоря (передающая телекамера с микрофоном была скрыта в люстре над самой овчаркинской головой).
Первой в кабинет вошла маленькая сухонькая старушка. Вздыхая и печально сморкаясь в носовой платок, она принялась рассказывать грустную повесть о капающих с потолках осадках и раскачивающихся, как качели половицах. Овчаркин слушал ее с миной внимания и участия, хотя было видно, что мысли его заняты совсем другим.
- Так-с, понятно, - значительно произнес он, - заметив, что губы посетительницы перестали шевелиться. - Вы, мамаша, заявленьице-то написали? Вот мы его прямо сюда и приколем: Значит, как олифу получим - поимеем вас в виду.
- Да не олифу мне: - чуть не заплакала старушка. - Каплет на нас! Как под душем: И половицы ходуном: Начали ремонт-от, да тут же и бросили: Я ведь уже третий раз к вам:
- Разберемся, - бодро пообещал Овчаркин. - Идите, мамаша, спокойно домой.
И тут Володька включил Генератор, щиток дистанционного управления которого находился у него в кармане.
На лице Овчаркина внезапно отразилось острое беспокойство. Ему вдруг показалось, что холодные капли падают ему прямо за шиворот. Кап-кап-кап: Вздрогнув, хозяин кабинета посмотрел вверх. Но созерцание белоснежного потолка и новенькой люстры, разумеется, не могло нейтрализовать невидимо хлынувших в его мозг переживаний старушки. Овчаркин всем существом почувствовал, что не найдет себе места, если немедленно, вот сейчас же не примет мер по ликвидации аварийного состояния данной единицы жилфонда.
- Это что же получается: - сдавленным от обиды и возмущения голосом пробормотал он, рывком хватая телефонную трубку. - Живешь все равно как без крыши - и ни одна собака не поможет.
- Не поможет: - робким и горестным эхом откликнулась насторожившаяся старушка, не подозревая о том, какими мощными зарядами принудительного сочувствия бомбардирует она при этом нервные центры руководителя ремстройуправления.
А изнемогающий от прилива чуткости Овчаркин уже кричал в телефон:
- Ремонт начать сегодня же! Дошло до тебя?! И доложить мне лично.
В общем Генератор работал безукоризненно. Уже к 12 часам заметно осунувшийся от непривычных волнений Овчаркин сумел полностью удовлетворить запросы всех записавшихся на прием граждан.
- Ну, все, - сказал Игорь, когда мы, выключив аппарат, вышли на улицу. Бюрократизму теперь крышка. Скорей бы только пустить в производство.
Ровно неделю спустя, под вечер, когда мы вчетвером сидели у себя в отделе, совершенствуя на ватмане узлы Генератора, дверь неожиданно отворилась, и в комнату вошел Овчаркин.
- Здравствуйте, молодые люди, - громко проговорил он, явно наслаждаясь нашим замешательством. - Как же это вы, - такие умные, - а не могли сообразить, что женщины не умеют долго хранит секретов? Ай-ай, как нехорошо получилось: - Он сокрушенно покачал головой и с интересом оглядел комнату. - Ну, как поживаем, граждане ученые? Новые эксперименты планируем на живых людях?
Руководитель ремстройуправления подошел к Володькиному столу и тяжело опустился на стул.
- Устал, - объяснил он. - Я ведь сегодня первый день, как вышел. Бюллетеню с того самого вторника. Вот можете полюбоваться на свою работу. Он вынул из кармана голубоватый листок и с выражением прочел: - "Повышение давления и общий упадок сил на почве нервного перенапряжения". Так-то вот, дорогие исследователи: Будем надеяться, что наш народный суд не оставит безнаказанными тех, у кого поднялась рука сделать пожилого гипертоника своим подопытным кроликом.
Овчаркин помолчал для ознакомления с произведенным эффектом и продолжал уже совсем другим тоном:
- Ну, про суд это я, конечно, на всякий случай. Уверен, что мы договоримся по-хорошему: Видите ли, после того, что произошло, я, так сказать, ценой собственного здоровья чувствую себя сроднившимся с данным изобретением.
И компанейски подмигнув нам, глава ремстройуправления изложил свои условия: он снимет все свои обвинения и никуда не будет жаловаться, если мы внесем в конструкцию малюсенькое изменение: сделаем так, чтобы Генератор возбуждал у посетителей сочувствие к ведущему прием лицу - а не наоборот.
ГЕНЕРАТОР ЧУТКОСТИ
Когда после трех лет напряженного труда во внерабочее время Генератор Чуткости был наконец сконструирован и встал вопрос о проведении испытаний мы, все четверо, отправились к нач. хозотдела нашего института Кренделеву.
- Выручайте, Альфред Афанасьевич, - с ходу начал Володька, который только что перед этим защитил кандидатскую и считался негласным руководителем нашей изобретательской группы. - Понимаете, позарез нужен бюрократ. Причем как можно более закоренелый. Так что мы к вам:
- Я что-то не совсем понимаю: - Кренделев обвел нас ледяным взглядом. И попросил бы без неуместных шуточек на рабочем месте!
- Да нет, Альфред Афанасьевич, вы не подумайте: - Володька изобразил на лице некоторое смущение. - Мы к вам за советом. Порекомендуйте нам какого-нибудь законченного чинушу. Такого, знаете ли, фельетонного образца. Ведь вам, наверно, чаще приходится сталкиваться:
- Понимаете, нам для испытаний нужно, - перебил его Игорь. - Мы тут сочинили один аппарат.
И он объяснил суть нашего изобретения, которое мы до того момента держали от всех в тайне - даже от домашних.
- Н-да: Значит, говорите, искусственное генерирование чуткости. Так сказать, автоматизация борьбы с бюрократизмом: - Кренделев с сомнением покачал головой. - Нежизненная у вас затея, вот что я вам скажу. Из пушки по воробьям. Ну сколько у нас в области бюрократов? Ну, тысяча, ну, пусть пять:
- Во, во! - воскликнул Илья, который никогда не оставлял попыток сострить. - Я им, Альфред Афанасьевич, с самого начала говорил: давайте сперва позвоним в статистическое управление - Узнаем, сколько у них там числится на учете этих самых бюрократов и стоит ли овчинка выделки. Так ведь разве послушают! Закусили удила.
- Явление, в общем, сходящее на нет, - строго глянув на Илью, продолжал Кренделев. - А вы тут предлагаете чуть ли не серийное производство. Спрашивается, куда же прикажете сбывать эти ваши генераторы? За границу, что ли, продавать?
- А что, идея! - немедленно подхватил Илья. - Наводним мировые рынки чуткостью!
Но тут Володька решительно оттер его плечом.
- Так вы порекомендуете нам кого-нибудь, Альфред Афанасьевич, - сказал он смиренным голосом.
- Порекомендовать-то, конечно, можно. Встречаются еще отдельные: Кренделев на минуту задумался, видимо, перебирая в уме знакомых бюрократов. - Да вот хотя бы Овчаркин из ремстройуправления. Робот прямо, а не человек.
- А секретарша у него молодая? - деловито осведомился Володька.
- Деликатность положения в том, что испытания придется проводить негласно для объекта, - поспешил пояснить Игорь, заметив в глазах Кренделева знак вопроса. - Так что все будет зависеть от контакта с техническим персоналом. А с пожилыми его, сами понимаете, устанавливать сложнее.
- Молодая, молодая, - заверил Кренделев и даже улыбнулся. - Только, смотрите, если что - я вам ничего не говорил.
- Само собой, Альфред Афанасьевич! - почти хором ответила наша ватага уже в дверях.
- Значит так. Секретаршу я беру на себя, - объявил Илья, когда мы вышли в коридор.
И, спросив, что сегодня в цирке, он отправился налаживать контакты. А уже через два дня нам было сообщено, что секретарша полностью прониклась нашими идеями и можно приступать к испытаниям.
В первый же приемный день за три часа до начала работы мы пришли в кабинет Овчаркина, где нас уже ждала заметно волнующаяся секретарша Лида. С превеликой осторожностью, так, чтобы никто ничего не заметил, смонтировали в спинках и сиденьях кресел миниатюрные секции нашего Генератора. Собственно, правильнее было бы, пожалуй, называть его ретранслятором, ибо суть работы аппарата в том, что он, во всей полноте воспринимая чувства и переживания посетителя, тут же излучает их в усиленном виде прямо в мозг бюрократа, в результате чего последний немедленно начинает ощущать посетительские заботы и нужды, как свои собственные. В общем, налицо чистейшая ретрансляция эмоций, но мы как-то уже привыкли величать свое детище Генератором Чуткости и не хотели его переименовывать.
Когда ровно в девять ничего не подозревающий Овчаркин начал прием, мы сидели в темном уголке ремстройуправленческого коридора и затаив дыхание смотрели на экран крошечного, размером в два спичечных коробка, телевизора, лежащего на ладони у Игоря (передающая телекамера с микрофоном была скрыта в люстре над самой овчаркинской головой).
Первой в кабинет вошла маленькая сухонькая старушка. Вздыхая и печально сморкаясь в носовой платок, она принялась рассказывать грустную повесть о капающих с потолках осадках и раскачивающихся, как качели половицах. Овчаркин слушал ее с миной внимания и участия, хотя было видно, что мысли его заняты совсем другим.
- Так-с, понятно, - значительно произнес он, - заметив, что губы посетительницы перестали шевелиться. - Вы, мамаша, заявленьице-то написали? Вот мы его прямо сюда и приколем: Значит, как олифу получим - поимеем вас в виду.
- Да не олифу мне: - чуть не заплакала старушка. - Каплет на нас! Как под душем: И половицы ходуном: Начали ремонт-от, да тут же и бросили: Я ведь уже третий раз к вам:
- Разберемся, - бодро пообещал Овчаркин. - Идите, мамаша, спокойно домой.
И тут Володька включил Генератор, щиток дистанционного управления которого находился у него в кармане.
На лице Овчаркина внезапно отразилось острое беспокойство. Ему вдруг показалось, что холодные капли падают ему прямо за шиворот. Кап-кап-кап: Вздрогнув, хозяин кабинета посмотрел вверх. Но созерцание белоснежного потолка и новенькой люстры, разумеется, не могло нейтрализовать невидимо хлынувших в его мозг переживаний старушки. Овчаркин всем существом почувствовал, что не найдет себе места, если немедленно, вот сейчас же не примет мер по ликвидации аварийного состояния данной единицы жилфонда.
- Это что же получается: - сдавленным от обиды и возмущения голосом пробормотал он, рывком хватая телефонную трубку. - Живешь все равно как без крыши - и ни одна собака не поможет.
- Не поможет: - робким и горестным эхом откликнулась насторожившаяся старушка, не подозревая о том, какими мощными зарядами принудительного сочувствия бомбардирует она при этом нервные центры руководителя ремстройуправления.
А изнемогающий от прилива чуткости Овчаркин уже кричал в телефон:
- Ремонт начать сегодня же! Дошло до тебя?! И доложить мне лично.
В общем Генератор работал безукоризненно. Уже к 12 часам заметно осунувшийся от непривычных волнений Овчаркин сумел полностью удовлетворить запросы всех записавшихся на прием граждан.
- Ну, все, - сказал Игорь, когда мы, выключив аппарат, вышли на улицу. Бюрократизму теперь крышка. Скорей бы только пустить в производство.
Ровно неделю спустя, под вечер, когда мы вчетвером сидели у себя в отделе, совершенствуя на ватмане узлы Генератора, дверь неожиданно отворилась, и в комнату вошел Овчаркин.
- Здравствуйте, молодые люди, - громко проговорил он, явно наслаждаясь нашим замешательством. - Как же это вы, - такие умные, - а не могли сообразить, что женщины не умеют долго хранит секретов? Ай-ай, как нехорошо получилось: - Он сокрушенно покачал головой и с интересом оглядел комнату. - Ну, как поживаем, граждане ученые? Новые эксперименты планируем на живых людях?
Руководитель ремстройуправления подошел к Володькиному столу и тяжело опустился на стул.
- Устал, - объяснил он. - Я ведь сегодня первый день, как вышел. Бюллетеню с того самого вторника. Вот можете полюбоваться на свою работу. Он вынул из кармана голубоватый листок и с выражением прочел: - "Повышение давления и общий упадок сил на почве нервного перенапряжения". Так-то вот, дорогие исследователи: Будем надеяться, что наш народный суд не оставит безнаказанными тех, у кого поднялась рука сделать пожилого гипертоника своим подопытным кроликом.
Овчаркин помолчал для ознакомления с произведенным эффектом и продолжал уже совсем другим тоном:
- Ну, про суд это я, конечно, на всякий случай. Уверен, что мы договоримся по-хорошему: Видите ли, после того, что произошло, я, так сказать, ценой собственного здоровья чувствую себя сроднившимся с данным изобретением.
И компанейски подмигнув нам, глава ремстройуправления изложил свои условия: он снимет все свои обвинения и никуда не будет жаловаться, если мы внесем в конструкцию малюсенькое изменение: сделаем так, чтобы Генератор возбуждал у посетителей сочувствие к ведущему прием лицу - а не наоборот.