Никитин Антон
Альтернативная история
Антон Никитин
Альтернативная история
послесловие историка
Человек прикован к месту в котором он живет, ко времени в котором он родился и к собственной личности, то есть к самому себе. Для борьбы с первой привязанностью существуют путешествия, а последняя привязанность выражена настолько глубинно и неявно, что бороться с ней считается грехом.
Для борьбы же со временем человечество изобрело историческую науку, предназначенную не столько удовлетворить любопытство воспоминаний, сколько почувствовать (и зачастую безнадежно) будущее.
История возникает там, где человек, обогащенный новыми знаниями, доходит до анализа давно прошедшего - и обнаруживает в прошлом момент или моменты, способные повлиять на всю его дальнейшую судьбу. Применяя приобретенные знания к этим моментам, он открывает новую жизнь, новую ветвь истории, новый виток неизведанного, но воображаемого мира. К сожалению (к счастью?), человек не способен проверить свои выводы, и поэтому речь здесь может идти только о художественном приеме, а никак не о науке. Сожаление об упущенной возможности - одна из самых сильных эмоций, вызванных этим художественным приемом.
Народы преследуемы тем же недугом - каждая нация несет с собой свой опыт, постоянно переживая его, сохраняя в летописях те моменты, которые кажутся значительными, чтобы возвращаться к ним снова и снова.
На самом деле, эти ключевые эпизоды могут оказаться ничего не значащими отметинами на длительном пути, а действительно важные события и имена останутся скрытыми от глаз.
Тем не менее, есть времена, отказать в значительности которым просто невозможно - настолько они туманны, неясны и загадочны. Никак нельзя ошибиться, приписывая этим периодам мистические свойства. Современники превозносят их из одних побуждений, потомки - из других, часто противоположных. Собственно, не важно, ЧТО именно происходит в эти времена, важно - КАК это происходило. Дело в том, что невозможно изменить окраску эмоции, ведущей все время за собой, а переврать исторические факты пустячное занятие.
Такими мистическими временами являются, в частности, Великая Французская Революция, реформация религии в Древнем Египте, Смутное время в России. Ссылаясь на них, историки ищут подтверждения своим наблюдениям за днем сегодняшним. Правда, такие наблюдения изменяют исторические факты, и весь исторический поток сворачивает в сторону.
В сущности, вопрос о том, к примеру, как был умертвлен царевич Дмитрий Углицкий носил принципиальный характер только потому, что пришедшая династия Романовых веками носила в себе вопрос о законности собственной власти. Сегодня же, после Павла Первого Задушенного, Александра Второго Взорванного, после Царевича Алексея Расстрелянного, мы видим только одно - вся новая русская династия началась одним убитым мальчиком, и закончилась другим.
И Первый ЛжеДмитрий, и Тушинский Вор, погибая, не знали цели, которой они служат - оправдать, продолжить кровавое кольцо, затянутое вокруг России. Михаил Романов, принимая трон, не мог предвидеть всех своих невинно убиенных потомков, но верить в это предвидение очень хочется. Иначе история превращается в пустую игрушку для проверки политических гипотез.
Кто заключил Ясский мир? В каком году? После какой войны?..
Важно ли это?..
Плакал ли Михайл Федорович, предчувствуя подвалы Екатеринбурга, где его немощный пра-пра-...-внук умрет не от гемофилии - болезни, свидетельствующей о нормальном угасании аристократического рода, но от пули вот что является вопросом вечной ценности. Эмоции не устаревают, они близки нам в любое время и при любой власти.
Тот момент, когда История всерьез займется изучением этого вопроса, ознаменует появление новой, Альтернативной Истории.
По крайней мере, так нам кажется сегодня.
Альтернативная история
послесловие историка
Человек прикован к месту в котором он живет, ко времени в котором он родился и к собственной личности, то есть к самому себе. Для борьбы с первой привязанностью существуют путешествия, а последняя привязанность выражена настолько глубинно и неявно, что бороться с ней считается грехом.
Для борьбы же со временем человечество изобрело историческую науку, предназначенную не столько удовлетворить любопытство воспоминаний, сколько почувствовать (и зачастую безнадежно) будущее.
История возникает там, где человек, обогащенный новыми знаниями, доходит до анализа давно прошедшего - и обнаруживает в прошлом момент или моменты, способные повлиять на всю его дальнейшую судьбу. Применяя приобретенные знания к этим моментам, он открывает новую жизнь, новую ветвь истории, новый виток неизведанного, но воображаемого мира. К сожалению (к счастью?), человек не способен проверить свои выводы, и поэтому речь здесь может идти только о художественном приеме, а никак не о науке. Сожаление об упущенной возможности - одна из самых сильных эмоций, вызванных этим художественным приемом.
Народы преследуемы тем же недугом - каждая нация несет с собой свой опыт, постоянно переживая его, сохраняя в летописях те моменты, которые кажутся значительными, чтобы возвращаться к ним снова и снова.
На самом деле, эти ключевые эпизоды могут оказаться ничего не значащими отметинами на длительном пути, а действительно важные события и имена останутся скрытыми от глаз.
Тем не менее, есть времена, отказать в значительности которым просто невозможно - настолько они туманны, неясны и загадочны. Никак нельзя ошибиться, приписывая этим периодам мистические свойства. Современники превозносят их из одних побуждений, потомки - из других, часто противоположных. Собственно, не важно, ЧТО именно происходит в эти времена, важно - КАК это происходило. Дело в том, что невозможно изменить окраску эмоции, ведущей все время за собой, а переврать исторические факты пустячное занятие.
Такими мистическими временами являются, в частности, Великая Французская Революция, реформация религии в Древнем Египте, Смутное время в России. Ссылаясь на них, историки ищут подтверждения своим наблюдениям за днем сегодняшним. Правда, такие наблюдения изменяют исторические факты, и весь исторический поток сворачивает в сторону.
В сущности, вопрос о том, к примеру, как был умертвлен царевич Дмитрий Углицкий носил принципиальный характер только потому, что пришедшая династия Романовых веками носила в себе вопрос о законности собственной власти. Сегодня же, после Павла Первого Задушенного, Александра Второго Взорванного, после Царевича Алексея Расстрелянного, мы видим только одно - вся новая русская династия началась одним убитым мальчиком, и закончилась другим.
И Первый ЛжеДмитрий, и Тушинский Вор, погибая, не знали цели, которой они служат - оправдать, продолжить кровавое кольцо, затянутое вокруг России. Михаил Романов, принимая трон, не мог предвидеть всех своих невинно убиенных потомков, но верить в это предвидение очень хочется. Иначе история превращается в пустую игрушку для проверки политических гипотез.
Кто заключил Ясский мир? В каком году? После какой войны?..
Важно ли это?..
Плакал ли Михайл Федорович, предчувствуя подвалы Екатеринбурга, где его немощный пра-пра-...-внук умрет не от гемофилии - болезни, свидетельствующей о нормальном угасании аристократического рода, но от пули вот что является вопросом вечной ценности. Эмоции не устаревают, они близки нам в любое время и при любой власти.
Тот момент, когда История всерьез займется изучением этого вопроса, ознаменует появление новой, Альтернативной Истории.
По крайней мере, так нам кажется сегодня.