Николай Алексеевич Полевой
Сѣверные Цвѣты на 1828 годъ
Спб. въ Тип. Деп. Нар. Просв. in 16, III, 314 и 107 стран
* * *
На нынѣшній годъ въ изданіи сего Альманаха, вмѣстѣ съ Барономъ А. А. Дельвигомъ, участвуетъ О. М. Сомовъ. Благодаримъ Гг. Издателей, что они не только поддержали славу Сѣверныхъ Цвѣтовъ, но по отдѣленію поэзіи, кажется, усовершенствовали ихъ строгою разборчивостью. Начнемъ съ сего отдѣленія.
Изъ пятидесяти стихотвореній, составляющихъ отдѣлъ поэзіи, первою пьесою по предмету, гдѣ вдохновенная поэзія сливается съ философическою идеею, и по выраженію поэтическому, кажется намъ: Послѣдняя смерть, отрывокъ изъ поэмы Баратынскаго. Другая пьеса не меньшаго достоинства: Ангелъ, соч. А. С Пушкина. Небольшая, мило разсказанная Пушкинымъ, быль не быль, однакожъ и не сказка. Графъ Нулинъ и Отрывокъ изъ трагедіи: Борисъ Годуновъ; Отрывокъ изъ поэмы Баратынскаго: Бальный вечеръ и стихи Кн. Вяземскаго: Море: вотъ, по нашему мнѣнію, прекраснѣйшіе изъ новыхъ цвѣтовъ Русской Поэзіи. Присовокупите къ этому: Элегію Пушкина, Элегію Башюшкова, Вечерній звонъ, Козлова, нѣсколько стихотвореній Барона Дельвига и Илличевскаго, двѣ пьесы Подолинскаго, двѣ пьесы неизвѣстныхъ поэтовъ (Падающія Звѣзды и Черепъ), и вы согласитесь, что такое изящное собраніе стихотвореній и не на почвѣ Русской Словесности должно бы заслужить благодарное вниманіе публики. Кромѣ того найдете въ Сѣв. Цвѣтахъ стихи Гг. Гнѣдича, Крылова, Языкова, Ѳ. Н. Глинки, Вердеревскаго, Туманскаго, Ободовскаго, В. В. Измайлова, Григорьева, Зайцевскаго. Что сказать о сочиненіяхъ всѣхъ сихъ Поэтовъ? Что не все написанное наскоро, и можетъ быть совсѣмъ не для публики (даже и такими поэтами, каковы Н. И. Гнѣдичъ и И. А. Крыловъ), можетъ быть превосходно и должно быть хвалимо. Другимъ поэтамъ, нами наименованнымъ, можно замѣтить ихъ однообразіе, которое проявляясь всегда въ однихъ образахъ и звукахъ, можетъ, не то что наскучить, а по крайней мѣрѣ освободить читателей отъ живыхъ впечатлѣній. Не смѣемъ повторять здѣсь найденнаго нами на 208 стр. перваго отдѣленія Сѣв. Цвѣтовъ, что «однообразность въ писателѣ доказываетъ односторонность ума, хоть можетъ быть и глубокомысленнаго.» Но какъ-же не замѣтить слѣдующаго: переводы Горація по Французской рамкѣ, Г-на Вердеревскаго; летанье куда-то, потребность чего-то и наборъ существительныхъ именъ и изысканныхъ странныхъ словъ въ Русскихъ разсказахъ Ѳ. Н. Глинки; отреченіе отъ славы, жалобы на уединеніе, на безвѣстность, сравненіе съ лампадами, съ свѣчами, etc. etc. Г-на Плетнева; однозвучныя подражанія библейскимъ пѣснопѣніямъ Г-на Ободовскаго, подражанія, въ коихъ не видно слѣда сильныхъ, пламенныхъ подлинниковъ; прозаическія напоминанія о Нѣмецкихъ Профессорахъ, восклицанія о винѣ, табакѣ, пуншѣ, студенческихъ бесѣдахъ, стараніе выискать новый оборотъ для старой мысли, Г-на Языкова; грусть, тоска, отчаянная безнадежность въ элегіяхъ Г-на Туманскаго, все это, положимъ, высказанное въ самыхъ гладкихъ стихахъ, но вѣчно одно и то же, приговорится и прислушается!
Изъ пятидесяти стихотвореній, составляющихъ отдѣлъ поэзіи, первою пьесою по предмету, гдѣ вдохновенная поэзія сливается съ философическою идеею, и по выраженію поэтическому, кажется намъ: Послѣдняя смерть, отрывокъ изъ поэмы Баратынскаго. Другая пьеса не меньшаго достоинства: Ангелъ, соч. А. С Пушкина. Небольшая, мило разсказанная Пушкинымъ, быль не быль, однакожъ и не сказка. Графъ Нулинъ и Отрывокъ изъ трагедіи: Борисъ Годуновъ; Отрывокъ изъ поэмы Баратынскаго: Бальный вечеръ и стихи Кн. Вяземскаго: Море: вотъ, по нашему мнѣнію, прекраснѣйшіе изъ новыхъ цвѣтовъ Русской Поэзіи. Присовокупите къ этому: Элегію Пушкина, Элегію Башюшкова, Вечерній звонъ, Козлова, нѣсколько стихотвореній Барона Дельвига и Илличевскаго, двѣ пьесы Подолинскаго, двѣ пьесы неизвѣстныхъ поэтовъ (Падающія Звѣзды и Черепъ), и вы согласитесь, что такое изящное собраніе стихотвореній и не на почвѣ Русской Словесности должно бы заслужить благодарное вниманіе публики. Кромѣ того найдете въ Сѣв. Цвѣтахъ стихи Гг. Гнѣдича, Крылова, Языкова, Ѳ. Н. Глинки, Вердеревскаго, Туманскаго, Ободовскаго, В. В. Измайлова, Григорьева, Зайцевскаго. Что сказать о сочиненіяхъ всѣхъ сихъ Поэтовъ? Что не все написанное наскоро, и можетъ быть совсѣмъ не для публики (даже и такими поэтами, каковы Н. И. Гнѣдичъ и И. А. Крыловъ), можетъ быть превосходно и должно быть хвалимо. Другимъ поэтамъ, нами наименованнымъ, можно замѣтить ихъ однообразіе, которое проявляясь всегда въ однихъ образахъ и звукахъ, можетъ, не то что наскучить, а по крайней мѣрѣ освободить читателей отъ живыхъ впечатлѣній. Не смѣемъ повторять здѣсь найденнаго нами на 208 стр. перваго отдѣленія Сѣв. Цвѣтовъ, что «однообразность въ писателѣ доказываетъ односторонность ума, хоть можетъ быть и глубокомысленнаго.» Но какъ-же не замѣтить слѣдующаго: переводы Горація по Французской рамкѣ, Г-на Вердеревскаго; летанье куда-то, потребность чего-то и наборъ существительныхъ именъ и изысканныхъ странныхъ словъ въ Русскихъ разсказахъ Ѳ. Н. Глинки; отреченіе отъ славы, жалобы на уединеніе, на безвѣстность, сравненіе съ лампадами, съ свѣчами, etc. etc. Г-на Плетнева; однозвучныя подражанія библейскимъ пѣснопѣніямъ Г-на Ободовскаго, подражанія, въ коихъ не видно слѣда сильныхъ, пламенныхъ подлинниковъ; прозаическія напоминанія о Нѣмецкихъ Профессорахъ, восклицанія о винѣ, табакѣ, пуншѣ, студенческихъ бесѣдахъ, стараніе выискать новый оборотъ для старой мысли, Г-на Языкова; грусть, тоска, отчаянная безнадежность въ элегіяхъ Г-на Туманскаго, все это, положимъ, высказанное въ самыхъ гладкихъ стихахъ, но вѣчно одно и то же, приговорится и прислушается!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента