Илья Новак
Кривые крылья
Если бы Айке Колбор знал, что этим вечером у него снесет крышу, то наверняка вел бы себя иначе. Возможно, не стал пить вечерний чай, прогулялся бы лучше по руинам вдоль Разлома на сон грядущий… Возможно. Но день прошел как обычно, ничто не предвещало беды: гном покопался в огороде, починил ворот колодца, затем, вооружившись иглой и суровой нитью, сел позади дома латать прореху на рукаве старого кафтана.
Домик Айке стоял у Разлома. По одну сторону, за огородом, тянулись руины давно разоренного маленького королевства Риаполья и пустошь, а дальше начинался Кошачий лес. По другую, на дне огромного провала, тускло поблескивали в лучах осеннего солнца крыши и арки Мертвого Тертикса. Строго говоря, до Тертикса, где правила королева Питона, было не так уж и далеко. Но владение мертвых находилось на дне Разлома, а домик гнома – наверху, и Айке Колбор не представлял себе, как можно преодолеть это расстояние. Хотя, конечно, существуют ведь ковчеги… но не здесь. Не на окраине развалившейся из-за магических войн Империи, не в захолустье леса Аруа.
Он закончил с кафтаном, когда уже начало вечереть. Далеко внизу зажглись блуждающие огни, высветили покатые поверхности из темного мрамора, башни и гладь искусственных озер посреди голой каменистой пустоши. К ночи похолодало. Колбор почесал седую бородку, надел кафтан и встал. Можно теперь попить чаю, доесть приготовленные еще в обед пирожки, хлеб с вареньем – да и спать.
Войдя в дом, он зажег масляную лампу. Свет озарил знакомую обстановку: отличной работы мебель, печку, связки трав под потолком, круглую железную плиту. Домик у гнома был небольшим и уютным. Он жил здесь в одиночестве уже множество лет.
Айке разжег дрова в плите, поставил чайник и принялся накрывать на стол. Рядом стояло большое кресло, которое он сам когда-то сделал, – с резными ножками и подлокотниками в виде горгулий. Айке вообще был гномом мастеровитым, а уж плотницкое дело знал отлично. Но Риаполье разрушено давным-давно, те немногие соплеменники, кто остался жив, покинули здешние места, и никому его таланты не нужны…
Он поставил на стол тарелку с пирожками, намазал хлеб вареньем и сел в кресло. Закипела вода. Айке заварил чай, пока тот настаивался, съел пирожок. Налил благоухающую янтарную жидкость в глиняную чашку. За небольшим круглым оконцем уже стемнело. Ветер, разгоняясь над пустошью, врывался в руины и гудел в лабиринте разрушенных построек. Айке съел еще один пирожок, задумчиво глядя на стену, где висели три портрета в деревянных рамах: жена и дети, мальчик с девочкой. Они погибли тогда, во время катастрофы и разрушения Механического Дворца, где обитал король Риаполья. Потому-то гном и не ушел вместе со всеми – решил провести остаток жизни там, где под обломками сгинула семья. Колбор отвел взгляд и сел поудобнее. Поставил ноги в стоптанных, когда-то роскошных, а нынче совсем обветшалых остроносых сапогах на квадратный люк, прикрытый старой мешковиной. В подполье у него лежали всякие запасы. Скоро зима, пожалуй, надо отправляться на охоту… Встрепенувшись, Айке взялся за чашку, медленно поднес ее к губам, подул, сделал первый, самый сладостный глоток – тут-то крышу и снесло.
Позже, вспоминая все произошедшее, Колбор удивлялся, как он вообще остался жив. Со стоном и треском крыша его домика канула во тьму. Стены накренились, Айке заорал, опрокинув чай себе на грудь. Из плиты посыпались красные угли. В следующее мгновение Колбор оказался лежащим между бревнами лицом вверх, а совсем низко над ним, грозя размазать тело по полу, медленно двигалось нечто огромное, темно-серое, покрытое сеткой толстых веревок. Взвизгнув, гном пополз на спине, упираясь в пол локтями и каблуками. То, что сломало крышу, опускалось. При этом оно двигалось вперед, к обрыву, причем куда быстрее, чем полз Колбор, и надо было что-то делать: еще немного, и его расплющит. Айке вцепился в веревки. Его поволокло вперед. Раздался надсадный хруст. Гнома приподняло, и он вонзил острые носки сапог туда, где веревки прижимались к темно-серой поверхности. Его начало вдавливать в пол, кости маленького гномьего тела затрещали, Айке захрипел от боли и страха… И тут стало легче.
Он висел, будто улитка, прилипшая к днищу корабля. Корма эфироплана еще вдавливалась в пол разрушенного домика, но средняя часть и нос находились уже над Разломом. Летающий ковчег накренился, его качнуло – и обрыв остался позади. Айке, тихо постанывая от пережитого ужаса, некоторое время висел неподвижно, а холодный ветер гудел вокруг. Пахло терпентином и льняным маслом – этой смесью обычно пропитывались емкости эфиропланов. Гном пополз, цепляясь за веревки руками и ногами. Поверхность из горизонтальной стала наклонной, а затем и вертикальной.
Ковчеги бывают разных форм и размеров, от одноместных юрких джиг с крыльями и рулевыми подковами до неповоротливых громадин с мачтами и килями. Айке уже понял, что его домик разрушил слепень – громоздкий военный эфироплан, какие обычно строят на востоке. Емкость была накрыта треугольной палубой с опускающимися далеко вниз бортами, вдоль которых висели массивные железные щиты. Они одновременно и защищали борта, и служили противовесом, чтобы при сильном боковом ветре или таранном ударе ковчег не перевернулся.
Айке добрался до борта, упираясь коленями в край одного щита, а плечом – в край другого, пополз дальше. Силой и ловкостью он не отличался, выносливостью тоже. Трижды гном чуть не падал, и лишь удача помогала ему. Обрыв с разрушенным домиком остался позади; внизу темнело необъятное дно Разлома, блуждающие огни озаряли постройки Тертикса изменчивым мертвенным светом. По мере того как Айке полз, до его ушей все громче доносились крики и лязг: на палубе ковчега кипело сражение.
Перебравшись через борт, он присел, со страхом глядя перед собой. Слепень принадлежал Цеху холодных магов – тут уж сомнений не оставалось. Множество людей в бело-голубых одеждах размахивали мечами и пиками, пытаясь поразить двух драколичей, с разных сторон атакующих ковчег. Огромные создания – сплошь кости и туго натянутая шкура, – взмахивая широкими крыльями, стремительно подлетали, сбивали людей ударами кривых длинных лап и отлетали назад. Мачта, возвышающаяся между навесами и постройками, сломалась посередине. Теперь ее верхняя часть концом опиралась на борт неподалеку от того места, где очутился Айке. На его глазах позади палубных надстроек взвился снежный вихрик, ледяной снаряд пробил костяную грудь драколича. Эфироплан качнулся. Отброшенное ударом чудовище исчезло во тьме.
Айке на четвереньках добрался до сломанной мачты, залез на нее и пополз, обхватив руками и ногами. Деревянный ствол покрывали изогнутые железные пластины – ладони скользили. Упирающаяся в борт мачта тянулась наклонно вверх, к тому месту, где она была переломлена. Колбор медленно полз, постепенно удаляясь от палубы и кипящего на ней сражения. Ковчег опускался по пологой дуге – склон Разлома давно исчез в сгустившейся тьме.
В голове Айке царил хаос. Спокойный, привычный мир и размеренная жизнь, которую гном вел на протяжении долгих лет, будто провалились в полную кипящего огня бездну. Что же это? Что происходит?! Ведь только что он сидел в любимом кресле на кухне своего домика, положив ладони на резные головы горгулий, собирался пить вечерний чай – и вот не прошло и нескольких минут, как он висит на сломанной мачте потерявшего управление военного эфироплана, и воины Цеха холодной магии сражаются с налетевшими из Тертикса драколичами…
От топота светловолосых великанов содрогалась палуба. Вдруг один из них, подпрыгнув, метнул длинное копье и попал в голову драколича. Раздался хруст проломленных костей. В прыжке воин заметил прилипшую к мачте маленькую фигурку и успел схватить ее за ногу. Колбор закричал, вцепился в мачту, но справиться с весом человека не смог и рухнул вниз. Он ударился головой о палубу, и на некоторое время окружающее расплылось, стало серым клубящимся фоном, в котором передвигались неясные тени… Вот – огромное усатое лицо склонившегося над ним воина… Он что-то говорит, губы шевелятся… Но звуки – глухие, тягучие – доносятся откуда-то издалека, и Айке Колбор не может разобрать ни слова… А теперь воин куда-то волочит его; вверху, как в круглом отверстии колодца, на дне которого лежит гном, качается человеческая фигура, проплывают навесы, стены палубных надстроек, обломок мачты, другие фигуры, лица…
Он пришел в себя уже под палубой. Помещение с дорогими коврами на стенах, и женщина в латах, с длинным посохом…
– Кто ты? – спросила она.
Айке качнулся, но сильная рука толкнула его между лопаток, не позволив упасть на спину. Сделав два неверных шага, гном ухватился за угол стола. Оглянулся – позади стоял воин, стащивший его с мачты, черноусый здоровяк в доспехе, с боевым цепом в руках.
– Отвечай, когда Рут спрашивает! – рявкнул он.
Колбор перевел испуганный взгляд на женщину. Рут! Это же сама повелительница Цитадели Аргентората, главной твердыни Цеха холодной магии, – великая ведьма!
Гном открыл рот, чтобы ответить, но тут стоящий позади воин ударил его по голове, и Айке полетел вверх тормашками, упал под стеной. Если бы не ковры, он, наверное, вновь потерял бы сознание, а так лишь в груди екнуло да острая боль прострелила плечо.
– Отвечай, когда повелительница спрашивает!
– Ларк, так ты убьешь его, – холодным голосом произнесла Рут. – А ты, гном, собирайся с мыслями быстрее. Ты – шпион королевы Питоны, это ясно. Как попал на мой ковчег? Сидел на спине драколича и спрыгнул, когда его ранили?
– Я не шпион… – простонал Айке, с трудом поднимаясь на ноги. – Я вверху, на обрыве жил…
– На обрыве? Тогда как ты проник сюда… Ладно, говори по порядку. Твое имя?
– Айке Колбор.
– Ты механик, правильно?
– Скорее… скорее плотник.
– Но ты же гном! Все вы – маги-механики.
– Не все, – возразил Айке. – Разве все люди – маги? Так же, как есть обычные люди, бывают и обычные гномы, не владеющие ни магией, ни механикой…
– Хорошо. Так где, говоришь, ты жил?
– Я из Риаполья. Потом на нас напал Ночной Коршун…
Рут и Ларк переглянулись.
– Твоя родина, кажется, первой пострадала от Кривых Крыльев? – произнес воин.
– Да, Риаполье было первым, – подтвердил Айке. – Кривые Крылья разрушили Механический Дворец короля Бранда, вся королевская семья и слуги погибли. Потом они стали летать вокруг, уничтожая другие дома… Моя жена и дети… Те, кто выжил, – ушли, а я остался. Куда мне было идти? Я построил домик у Разлома. Живу там уже много лет, один. Огород… иногда рыбу ловлю в озере. Еще охочусь, но не очень часто, три-четыре раза в год, это опасное дело…
– Как же ты попал на ковчег? – спросила Рут.
– Вы сломали мой дом! Расплющили его. Я схватился за веревки, которыми емкость закреплена, – иначе меня бы тоже раздавило. А так проволокло вперед… потом заполз на палубу, по мачте… Все мое хозяйство разрушено, дома нет! Я…
– Замолчи! – приказала Рут и повернулась к воину.
– Мы падаем, – ответил тот на невысказанный вопрос. – Первый драколич сломал мачту и повредил кили. То есть не падаем, а медленно опускаемся. Управлять снежнем теперь невозможно. Скоро достигнем дна Разлома.
Рут что-то обдумала, кивнула и повернулась к Айке.
– Эй, карлик… Раз ты жил в Риаполье, значит, должен был хорошо разглядеть Ночного Коршуна. Как он выглядит?
Айке покачал головой.
– Он налетел на нас безлунной ночью. И двигался очень быстро. Просто неясный силуэт во тьме…
– Кривые Крылья всегда прилетают ночью! Слушай, гном. За эти годы, пока ты прятался здесь, разрушено полтора десятка городов, больших и малых. Жертвы неисчислимы. Мы воюем с магами Теплого Цеха, но они прислали гонца с просьбой о помощи: Кривые Крылья атаковали их замок, Солнечное Око. Конечно, мы отказали им. А недавно безлунной ночью Коршун появился даже в окрестностях Цитадели Аргентората, разорил три поселения крестьян, которые платят нам подати. В Аргенторат он побоялся сунуться лишь из-за меня. Наши алхимики давно собирали сведения, а теперь провели тщательное расследование. Мы определили, что Кривые Крылья прилетают отсюда, из Разлома. Потому-то твое Риаполье первое и подверглось нападению. Ясно, что Коршуна направляет королева Питона. Но что такое Коршун? Живое существо? Умертвие, поднятое Питоной из земных глубин? Механизм? Ты, живущий рядом с Разломом, должен был видеть его. Как он выглядит? Что это?
– Но я не видел… – прошептал Айке.
Ларк, быстро шагнув к нему, могучим кулаком ударил гнома в ухо. Колбор упал, покатился по полу. В голове его будто взорвался мешок с горючим песком. Озаренное светом единственной свечи помещение наполнилось яркими огнями…
Айке рывком поставили на ноги, перед глазами возникло лицо с черными усами.
– Не лги повелительнице! – хрипло выпалил Ларк. – Что такое Кривые Крылья?!
– Я не знаю… – просипел гном, чуть не плача. – Зачем вы… почему вы так со мной? Моя семья, мои дети погибли из-за Коршуна, а вы… Он же появляется только безлунными ночами! Несколько раз я видел силуэт… слышался такой шипящий звук, тоскливый, жуткий… Я выглядывал в окно: из Разлома что-то взлетало, очень быстро. Крылья… да, кажется, там были крылья. Изогнутые, узкие, как… как лезвия сабель. Скорее для сражения, чем для полета. И все, больше ничего невозможно было разглядеть!
В помещении воцарилась тишина.
– Думаю, следует все же избавиться от него, – произнес Ларк.
Повелительница Аргентората покачала головой, и тут по узкой лестнице, ведущей от двери под потолком, сбежал воин.
– Мы падаем на дворец Питоны! – выкрикнул он.
Блуждающие огни, что по ночам светились в Тертиксе – небольшом королевстве, где обосновались приверженцы Цеха мертвой магии, – озаряли борта эфироплана призрачным светом. Ларк пнул Колбора так, что гном упал на палубу, и побежал в сторону носа, занеся над головой цеп. Повелительница Рут поспешила за воином. Постройки Тертикса высились со всех сторон, каменные и деревянные здания вырастали вокруг огромного ковчега, медленно рушившегося на них.
Айке, постанывая и держась за поясницу, захромал к борту. Вокруг звучали крики и лязг. Вдоль борта, закрепленные короткими цепями, стояли несколько джиг – малых эфиропланов, выполняющих здесь ту же роль, что и шлюпки на морском корабле. Они напоминали чаек с раздутыми брюхами-емкостями. Когда снежень накренился, Айке упал, покатился по палубе и ухватился за цепь, крепившуюся к стойке одной из джиг. Раздался грохот – ковчег достиг здания и теперь медленно сминал его, проламывая балки и перекрытия. Гном встал на колени. На крыше соседней постройки он увидел неясные фигуры – не то мертвецы, не то зомби… Прислужников Цеха мертвой магии называли мракобестиями. Обычно некромаг поднимал из земли несколько мертвых тел и заставлял их служить себе. Королева Питона, могущественная ведьма, способна была возродить из праха не просто обычных людей, но больших животных, даже драконов.
В ковчег летели горящие стрелы. Часть палубных надстроек уже пылала. Айке дернул цепь, пытаясь вырвать крепившую ее скобу из палубы. На носу громыхнуло так, что у гнома заложило уши: это выстрелил большой огнестрел. Ковчег завалился набок, и тут же с десяток крюков, брошенных снизу, впились в бортовое ограждение. Цепь не поддавалась. Привстав, Айке выглянул. Эфироплан кренился все сильнее, а снизу, от здания с проломленной крышей – дворца королевы Питоны, – по тянувшимся к крюкам веревкам быстро карабкались фигуры мракобестий.
– Прыгайте! – донесся со стороны носа рев Ларка.
Затрещали, съезжая по палубе, джиги, лязгнули цепи, и в следующее мгновение Айке оказался лежащим на ограждении, а палуба стала вертикальной стеной, нависшей над ним. Что-то посыпалось вниз, несколько тел с воплями пролетели мимо и исчезли в проломах дворцовой крыши. Айке повис, вцепившись в край ограждения. Рядом с ним болтались крюк и веревка. Она подрагивала – кто-то приближался. Эфироплан почти достиг земли, грохот под ним звучал все тише. Гном увидел обтянутую сухой кожей башку и клыки, сжимающие ржавое лезвие тесака. Существо, которое когда-то было не то человеком, не то хищным зверем – а скорее всего, составленное из костей разных зверей и людей, – приближалось к перевернутому ковчегу.
Айке никогда не отличался большой силой, да и смелостью тоже – в конце концов, он не был воином, лишь гномом-ремесленником. Но положение казалось отчаянным, и он согнул ноги в коленях, потом резко выпрямил, ударив каблуками в морду существа. На каблуках были железные подковки, и мракобестия, взвизгнув, полетела вниз. Колбор ухватился за веревку сначала одной рукой, затем второй, и заскользил. Тут же ковчег, дернувшись, стал переворачиваться в обратную сторону. Пальцы гнома сорвались; с криком он пролетел еще немного, ударился о край пролома, взмахнул руками, пытаясь за что-нибудь уцепиться, и рухнул дальше. Следом посыпалась черепица и деревянные обломки.
Упираясь ладонями в пол, он приподнялся. Изломанные доски и вывороченные каменные блоки, остатки мебели, гобелены и гардины…
Шум битвы раздавался вверху и по сторонам. Если не все джиги сломались во время падения эфироплана, то можно вернуться, сесть на одну и взлететь… Айке плохо представлял себе, как управлять летающей лодкой, но, кажется, сейчас это единственная возможность спастись. Айке выпрямился, слизнул сочащуюся из рассеченных губ кровь и поковылял вдоль наклонной стены, придерживаясь за нее рукой. Его взгляду предстала лестница, раньше, скорее всего, ведущая на нижние этажи, а теперь ставшая почти горизонтальной. Услыхав шум, Колбор присел, выглядывая в широкий пролом. На другой стороне была обширная каменная площадка, где несколько воинов Холодного Цеха с Ларком во главе сражались с толпой мракобестий. Слышался хруст костей и лязг. Позади воинов, опершись на свой посох, неподвижно стояла повелительница Рут.
Услыхав слабый шум позади, Айке оглянулся. По искореженной лестнице медленно пробиралась высокая темноволосая женщина в длинном плаще из черной ткани. Она шла неторопливо, гордый профиль ее был хорошо виден на фоне света, льющегося из-за развалин дворца. Лицо Айке исказилось, он даже привстал, сжав кулаки. Королева Питона повернула голову, глаза блеснули, когда она увидела гнома. Ведьма подняла руку и приложила палец к губам. Айке, помедлив, кивнул, и тогда она пошла дальше.
Крики и лязг мечей звучали теперь где-то в отдалении, сражение на площадке уже закончилось. Колбор вновь выглянул: мракобестии неподвижно лежали на камнях. Из тех, кто прилетел на ковчеге Холодного Цеха, в живых остались лишь Ларк и Рут.
– Она здесь! – звонко выкрикнул Айке. – Питона здесь! – высунувшись в пролом, он замахал руками.
Воин и Рут, услышав гнома, заспешили к нему. Айке попятился, мельком глянул на Питону, которая остановилась и повернулась лицом к пролому, и побежал, спотыкаясь, чуть не падая. Заметив висящую вдоль стены веревку, он взобрался по ней и очутился прямо под накрененным днищем эфироплана. Емкость сделали из очень крепкой ткани, но такого падения она не выдержала – газ с шипением выходил наружу. Айке ползком пробрался по узкому пространству между бортом и крышей дворца, цепляясь полами кафтана, достиг кормы, выпрямился и увидел джигу. Перевернутая, она свисала на короткой цепи, словно попавшаяся в силок птица. Колбор бросился к ней, вцепился в длинную деревянную раму и попытался перевернуть. Сквозь проломы что-то блеснуло, Айке присел, вглядываясь. Далеко внизу он увидел Питону: королева стояла, подняв руки, и полы плаща развевались позади нее в колдовском ветре, напоминая два темных изогнутых крыла.
Колбор потянул сильнее. Под весом машины железная скоба с хрустом вышла из дерева. Джига упала. Испугавшись, что сломается крыло, Айке перевернул ее, оглядел – нет, две пары длинных рей с натянутой между ними тканью остались целы. Но как управлять этой штукой? Гном ухватился за кожаное седло, прикрепленное к горизонтальной раме над длинной емкостью в форме сосиски, попытался влезть… Раздался хруст камешков под подошвами, из-за кормы эфироплана вынырнул Ларк. Айке с удивлением заметил, что глаза воина блестят от слез.
Ни слова не говоря, он уселся в седло, схватил гнома под мышки и посадил сзади.
– Рут… – простонал воин. – Она запретила мне остаться!
Снизу вдруг полилось сияние – вспышка света озарила кучи камней, проломленные балки, борт ковчега… И фигуры мракобестий, со всех сторон спешащих ко дворцу.
– Они начали поединок!
Ларк дернул длинный деревянный рычаг и вцепился в рулевую дугу. Айке, закрыв глаза, схватился за ремень воина. Джига под ними качнулась, раздался гул.
Много позже он отважился глянуть вниз. Две силы, два вида магической энергии столкнулись, и Разлом затопили потоки сияния. Мертвенно-зеленый и бело-голубой цвета перемешались, взбурлили; задрожало все вокруг, волна горячего воздуха ударила снизу, джигу подбросило и швырнуло в сторону…
И вот, вскоре после того, как эфироплан Холодного Цеха разрушил его домик, Айке Колбор вновь очутился на том же месте. Луны не было, лишь скупой свет звезд озарял остатки его жилища. Ларк слез с джиги, повернувшись лицом к Разлому, встал на колени и закрыл глаза. Магическое сияние уже схлынуло, теперь из-за обрыва выплескивались лишь огненные всполохи: внизу начался пожар.
– Все кончено, – тихо сказал Ларк. – Повелительница Рут погибла, но уничтожила Ночного Коршуна.
Он выпрямился, поглядел на Айке.
– Я не мог ослушаться приказа, – произнес воин таким тоном, будто гном в чем-то обвинял его. – Она велела мне уйти… я всегда слушался Рут!
Они оглядели развалины домика. Виднелся край проломленной плиты, перевернутое кресло, груда мебели…
– Возьми. – Ларк протянул Айке золотую монету. – Ты помог нам, и я благодарю тебя. Но больше у меня ничего нет…
Он развернулся и, сутулясь, медленно побрел прочь через руины и пустошь – в сторону леса Аруа. Колбор глядел вслед воину остановившимся взглядом. Придя в себя, он подбросил монету на ладони, потом оттащил покореженную балку и разбросал обломки стульев. Кажется, его кресло было единственным, что не сломалось. Айке перевернул его, поставил на все четыре ножки и замер, отрешенно глядя на закрывавшую пол мешковину, вспоминая…
Магические Цеха. Теплая, холодная, мертвая и механическая магия. Цеха воевали издавна, каждый полагал, что именно он сможет возродить разрушенную Империю. Король Бранд сказал тогда своему первому придворному магу: «Будь ты проклят! Ты предал нашу школу, все наши идеи! Ты создал эфироплан, в котором нет механики, лишь магия! Мы делаем устройства, работающие на магии, механизмы, источником энергии для которых служит магическая энергия. В совмещении вещественного и магического заключается наша философия – а что сделал ты? И эти злобные чудовища, которыми ты оснастил свою машину… Я лишаю тебя всего, отныне ты изгнан…» – «Изгнан? – перебил первый придворный маг-механик. – Ну, это мы еще посмотрим». Он вернулся в свою лабораторию, сел на построенный им эфироплан и взлетел. Он убил короля, но в сражении с королевской стражей разрушил дворец. Во дворце жила семья мага, жена и двое детей – они погибли под обломками. Поняв, что натворил, он обезумел от горя. Маг вознесся ввысь и упал на маленькое королевство Риаполье подобно коршуну, напавшему на птичий двор, – он и его чудовища убивали гномов, как цыплят, и разрушали дома. Тогда маг еще не слишком хорошо умел управлять своей машиной, да и чудовища не всегда подчинялись ему как следует. А они были могущественны, очень могущественны… Землю рассек Разлом, и много позже, сочтя это место подходящим, на дне его поселилась королева Питона.
Гном отбросил смятую мешковину и раскрыл люк. В подполье стояли несколько сундуков разных размеров. Айке открыл самый большой, бросил золотую монету на груду таких же, прикрыл люк и сел в кресло. Он задумчиво огляделся исподлобья.
И сжал резные головы горгулий. Узкие глаза их разгорелись красным светом. Кресло загудело и стало подниматься, развернувшись так, чтобы гном обратился лицом к лесу Аруа. Горгульи шевельнулись: по первому же приказу чудовища готовы были атаковать того, на кого укажет хозяин. Сначала следовало догнать и убить Ларка, пока воин еще не добрался до леса, где его будет труднее разыскать. Потом навестить Цитадель Аргентората. Без повелительницы Рут маги Холодного Цеха будут бессильны перед ним… Да, время пришло: пора на охоту. По бокам его эфироплана выдвинулись два кривых крыла с заточенными краями, и Ночной Коршун взлетел над руинами.
Домик Айке стоял у Разлома. По одну сторону, за огородом, тянулись руины давно разоренного маленького королевства Риаполья и пустошь, а дальше начинался Кошачий лес. По другую, на дне огромного провала, тускло поблескивали в лучах осеннего солнца крыши и арки Мертвого Тертикса. Строго говоря, до Тертикса, где правила королева Питона, было не так уж и далеко. Но владение мертвых находилось на дне Разлома, а домик гнома – наверху, и Айке Колбор не представлял себе, как можно преодолеть это расстояние. Хотя, конечно, существуют ведь ковчеги… но не здесь. Не на окраине развалившейся из-за магических войн Империи, не в захолустье леса Аруа.
Он закончил с кафтаном, когда уже начало вечереть. Далеко внизу зажглись блуждающие огни, высветили покатые поверхности из темного мрамора, башни и гладь искусственных озер посреди голой каменистой пустоши. К ночи похолодало. Колбор почесал седую бородку, надел кафтан и встал. Можно теперь попить чаю, доесть приготовленные еще в обед пирожки, хлеб с вареньем – да и спать.
Войдя в дом, он зажег масляную лампу. Свет озарил знакомую обстановку: отличной работы мебель, печку, связки трав под потолком, круглую железную плиту. Домик у гнома был небольшим и уютным. Он жил здесь в одиночестве уже множество лет.
Айке разжег дрова в плите, поставил чайник и принялся накрывать на стол. Рядом стояло большое кресло, которое он сам когда-то сделал, – с резными ножками и подлокотниками в виде горгулий. Айке вообще был гномом мастеровитым, а уж плотницкое дело знал отлично. Но Риаполье разрушено давным-давно, те немногие соплеменники, кто остался жив, покинули здешние места, и никому его таланты не нужны…
Он поставил на стол тарелку с пирожками, намазал хлеб вареньем и сел в кресло. Закипела вода. Айке заварил чай, пока тот настаивался, съел пирожок. Налил благоухающую янтарную жидкость в глиняную чашку. За небольшим круглым оконцем уже стемнело. Ветер, разгоняясь над пустошью, врывался в руины и гудел в лабиринте разрушенных построек. Айке съел еще один пирожок, задумчиво глядя на стену, где висели три портрета в деревянных рамах: жена и дети, мальчик с девочкой. Они погибли тогда, во время катастрофы и разрушения Механического Дворца, где обитал король Риаполья. Потому-то гном и не ушел вместе со всеми – решил провести остаток жизни там, где под обломками сгинула семья. Колбор отвел взгляд и сел поудобнее. Поставил ноги в стоптанных, когда-то роскошных, а нынче совсем обветшалых остроносых сапогах на квадратный люк, прикрытый старой мешковиной. В подполье у него лежали всякие запасы. Скоро зима, пожалуй, надо отправляться на охоту… Встрепенувшись, Айке взялся за чашку, медленно поднес ее к губам, подул, сделал первый, самый сладостный глоток – тут-то крышу и снесло.
Позже, вспоминая все произошедшее, Колбор удивлялся, как он вообще остался жив. Со стоном и треском крыша его домика канула во тьму. Стены накренились, Айке заорал, опрокинув чай себе на грудь. Из плиты посыпались красные угли. В следующее мгновение Колбор оказался лежащим между бревнами лицом вверх, а совсем низко над ним, грозя размазать тело по полу, медленно двигалось нечто огромное, темно-серое, покрытое сеткой толстых веревок. Взвизгнув, гном пополз на спине, упираясь в пол локтями и каблуками. То, что сломало крышу, опускалось. При этом оно двигалось вперед, к обрыву, причем куда быстрее, чем полз Колбор, и надо было что-то делать: еще немного, и его расплющит. Айке вцепился в веревки. Его поволокло вперед. Раздался надсадный хруст. Гнома приподняло, и он вонзил острые носки сапог туда, где веревки прижимались к темно-серой поверхности. Его начало вдавливать в пол, кости маленького гномьего тела затрещали, Айке захрипел от боли и страха… И тут стало легче.
Он висел, будто улитка, прилипшая к днищу корабля. Корма эфироплана еще вдавливалась в пол разрушенного домика, но средняя часть и нос находились уже над Разломом. Летающий ковчег накренился, его качнуло – и обрыв остался позади. Айке, тихо постанывая от пережитого ужаса, некоторое время висел неподвижно, а холодный ветер гудел вокруг. Пахло терпентином и льняным маслом – этой смесью обычно пропитывались емкости эфиропланов. Гном пополз, цепляясь за веревки руками и ногами. Поверхность из горизонтальной стала наклонной, а затем и вертикальной.
Ковчеги бывают разных форм и размеров, от одноместных юрких джиг с крыльями и рулевыми подковами до неповоротливых громадин с мачтами и килями. Айке уже понял, что его домик разрушил слепень – громоздкий военный эфироплан, какие обычно строят на востоке. Емкость была накрыта треугольной палубой с опускающимися далеко вниз бортами, вдоль которых висели массивные железные щиты. Они одновременно и защищали борта, и служили противовесом, чтобы при сильном боковом ветре или таранном ударе ковчег не перевернулся.
Айке добрался до борта, упираясь коленями в край одного щита, а плечом – в край другого, пополз дальше. Силой и ловкостью он не отличался, выносливостью тоже. Трижды гном чуть не падал, и лишь удача помогала ему. Обрыв с разрушенным домиком остался позади; внизу темнело необъятное дно Разлома, блуждающие огни озаряли постройки Тертикса изменчивым мертвенным светом. По мере того как Айке полз, до его ушей все громче доносились крики и лязг: на палубе ковчега кипело сражение.
Перебравшись через борт, он присел, со страхом глядя перед собой. Слепень принадлежал Цеху холодных магов – тут уж сомнений не оставалось. Множество людей в бело-голубых одеждах размахивали мечами и пиками, пытаясь поразить двух драколичей, с разных сторон атакующих ковчег. Огромные создания – сплошь кости и туго натянутая шкура, – взмахивая широкими крыльями, стремительно подлетали, сбивали людей ударами кривых длинных лап и отлетали назад. Мачта, возвышающаяся между навесами и постройками, сломалась посередине. Теперь ее верхняя часть концом опиралась на борт неподалеку от того места, где очутился Айке. На его глазах позади палубных надстроек взвился снежный вихрик, ледяной снаряд пробил костяную грудь драколича. Эфироплан качнулся. Отброшенное ударом чудовище исчезло во тьме.
Айке на четвереньках добрался до сломанной мачты, залез на нее и пополз, обхватив руками и ногами. Деревянный ствол покрывали изогнутые железные пластины – ладони скользили. Упирающаяся в борт мачта тянулась наклонно вверх, к тому месту, где она была переломлена. Колбор медленно полз, постепенно удаляясь от палубы и кипящего на ней сражения. Ковчег опускался по пологой дуге – склон Разлома давно исчез в сгустившейся тьме.
В голове Айке царил хаос. Спокойный, привычный мир и размеренная жизнь, которую гном вел на протяжении долгих лет, будто провалились в полную кипящего огня бездну. Что же это? Что происходит?! Ведь только что он сидел в любимом кресле на кухне своего домика, положив ладони на резные головы горгулий, собирался пить вечерний чай – и вот не прошло и нескольких минут, как он висит на сломанной мачте потерявшего управление военного эфироплана, и воины Цеха холодной магии сражаются с налетевшими из Тертикса драколичами…
От топота светловолосых великанов содрогалась палуба. Вдруг один из них, подпрыгнув, метнул длинное копье и попал в голову драколича. Раздался хруст проломленных костей. В прыжке воин заметил прилипшую к мачте маленькую фигурку и успел схватить ее за ногу. Колбор закричал, вцепился в мачту, но справиться с весом человека не смог и рухнул вниз. Он ударился головой о палубу, и на некоторое время окружающее расплылось, стало серым клубящимся фоном, в котором передвигались неясные тени… Вот – огромное усатое лицо склонившегося над ним воина… Он что-то говорит, губы шевелятся… Но звуки – глухие, тягучие – доносятся откуда-то издалека, и Айке Колбор не может разобрать ни слова… А теперь воин куда-то волочит его; вверху, как в круглом отверстии колодца, на дне которого лежит гном, качается человеческая фигура, проплывают навесы, стены палубных надстроек, обломок мачты, другие фигуры, лица…
Он пришел в себя уже под палубой. Помещение с дорогими коврами на стенах, и женщина в латах, с длинным посохом…
– Кто ты? – спросила она.
Айке качнулся, но сильная рука толкнула его между лопаток, не позволив упасть на спину. Сделав два неверных шага, гном ухватился за угол стола. Оглянулся – позади стоял воин, стащивший его с мачты, черноусый здоровяк в доспехе, с боевым цепом в руках.
– Отвечай, когда Рут спрашивает! – рявкнул он.
Колбор перевел испуганный взгляд на женщину. Рут! Это же сама повелительница Цитадели Аргентората, главной твердыни Цеха холодной магии, – великая ведьма!
Гном открыл рот, чтобы ответить, но тут стоящий позади воин ударил его по голове, и Айке полетел вверх тормашками, упал под стеной. Если бы не ковры, он, наверное, вновь потерял бы сознание, а так лишь в груди екнуло да острая боль прострелила плечо.
– Отвечай, когда повелительница спрашивает!
– Ларк, так ты убьешь его, – холодным голосом произнесла Рут. – А ты, гном, собирайся с мыслями быстрее. Ты – шпион королевы Питоны, это ясно. Как попал на мой ковчег? Сидел на спине драколича и спрыгнул, когда его ранили?
– Я не шпион… – простонал Айке, с трудом поднимаясь на ноги. – Я вверху, на обрыве жил…
– На обрыве? Тогда как ты проник сюда… Ладно, говори по порядку. Твое имя?
– Айке Колбор.
– Ты механик, правильно?
– Скорее… скорее плотник.
– Но ты же гном! Все вы – маги-механики.
– Не все, – возразил Айке. – Разве все люди – маги? Так же, как есть обычные люди, бывают и обычные гномы, не владеющие ни магией, ни механикой…
– Хорошо. Так где, говоришь, ты жил?
– Я из Риаполья. Потом на нас напал Ночной Коршун…
Рут и Ларк переглянулись.
– Твоя родина, кажется, первой пострадала от Кривых Крыльев? – произнес воин.
– Да, Риаполье было первым, – подтвердил Айке. – Кривые Крылья разрушили Механический Дворец короля Бранда, вся королевская семья и слуги погибли. Потом они стали летать вокруг, уничтожая другие дома… Моя жена и дети… Те, кто выжил, – ушли, а я остался. Куда мне было идти? Я построил домик у Разлома. Живу там уже много лет, один. Огород… иногда рыбу ловлю в озере. Еще охочусь, но не очень часто, три-четыре раза в год, это опасное дело…
– Как же ты попал на ковчег? – спросила Рут.
– Вы сломали мой дом! Расплющили его. Я схватился за веревки, которыми емкость закреплена, – иначе меня бы тоже раздавило. А так проволокло вперед… потом заполз на палубу, по мачте… Все мое хозяйство разрушено, дома нет! Я…
– Замолчи! – приказала Рут и повернулась к воину.
– Мы падаем, – ответил тот на невысказанный вопрос. – Первый драколич сломал мачту и повредил кили. То есть не падаем, а медленно опускаемся. Управлять снежнем теперь невозможно. Скоро достигнем дна Разлома.
Рут что-то обдумала, кивнула и повернулась к Айке.
– Эй, карлик… Раз ты жил в Риаполье, значит, должен был хорошо разглядеть Ночного Коршуна. Как он выглядит?
Айке покачал головой.
– Он налетел на нас безлунной ночью. И двигался очень быстро. Просто неясный силуэт во тьме…
– Кривые Крылья всегда прилетают ночью! Слушай, гном. За эти годы, пока ты прятался здесь, разрушено полтора десятка городов, больших и малых. Жертвы неисчислимы. Мы воюем с магами Теплого Цеха, но они прислали гонца с просьбой о помощи: Кривые Крылья атаковали их замок, Солнечное Око. Конечно, мы отказали им. А недавно безлунной ночью Коршун появился даже в окрестностях Цитадели Аргентората, разорил три поселения крестьян, которые платят нам подати. В Аргенторат он побоялся сунуться лишь из-за меня. Наши алхимики давно собирали сведения, а теперь провели тщательное расследование. Мы определили, что Кривые Крылья прилетают отсюда, из Разлома. Потому-то твое Риаполье первое и подверглось нападению. Ясно, что Коршуна направляет королева Питона. Но что такое Коршун? Живое существо? Умертвие, поднятое Питоной из земных глубин? Механизм? Ты, живущий рядом с Разломом, должен был видеть его. Как он выглядит? Что это?
– Но я не видел… – прошептал Айке.
Ларк, быстро шагнув к нему, могучим кулаком ударил гнома в ухо. Колбор упал, покатился по полу. В голове его будто взорвался мешок с горючим песком. Озаренное светом единственной свечи помещение наполнилось яркими огнями…
Айке рывком поставили на ноги, перед глазами возникло лицо с черными усами.
– Не лги повелительнице! – хрипло выпалил Ларк. – Что такое Кривые Крылья?!
– Я не знаю… – просипел гном, чуть не плача. – Зачем вы… почему вы так со мной? Моя семья, мои дети погибли из-за Коршуна, а вы… Он же появляется только безлунными ночами! Несколько раз я видел силуэт… слышался такой шипящий звук, тоскливый, жуткий… Я выглядывал в окно: из Разлома что-то взлетало, очень быстро. Крылья… да, кажется, там были крылья. Изогнутые, узкие, как… как лезвия сабель. Скорее для сражения, чем для полета. И все, больше ничего невозможно было разглядеть!
В помещении воцарилась тишина.
– Думаю, следует все же избавиться от него, – произнес Ларк.
Повелительница Аргентората покачала головой, и тут по узкой лестнице, ведущей от двери под потолком, сбежал воин.
– Мы падаем на дворец Питоны! – выкрикнул он.
Блуждающие огни, что по ночам светились в Тертиксе – небольшом королевстве, где обосновались приверженцы Цеха мертвой магии, – озаряли борта эфироплана призрачным светом. Ларк пнул Колбора так, что гном упал на палубу, и побежал в сторону носа, занеся над головой цеп. Повелительница Рут поспешила за воином. Постройки Тертикса высились со всех сторон, каменные и деревянные здания вырастали вокруг огромного ковчега, медленно рушившегося на них.
Айке, постанывая и держась за поясницу, захромал к борту. Вокруг звучали крики и лязг. Вдоль борта, закрепленные короткими цепями, стояли несколько джиг – малых эфиропланов, выполняющих здесь ту же роль, что и шлюпки на морском корабле. Они напоминали чаек с раздутыми брюхами-емкостями. Когда снежень накренился, Айке упал, покатился по палубе и ухватился за цепь, крепившуюся к стойке одной из джиг. Раздался грохот – ковчег достиг здания и теперь медленно сминал его, проламывая балки и перекрытия. Гном встал на колени. На крыше соседней постройки он увидел неясные фигуры – не то мертвецы, не то зомби… Прислужников Цеха мертвой магии называли мракобестиями. Обычно некромаг поднимал из земли несколько мертвых тел и заставлял их служить себе. Королева Питона, могущественная ведьма, способна была возродить из праха не просто обычных людей, но больших животных, даже драконов.
В ковчег летели горящие стрелы. Часть палубных надстроек уже пылала. Айке дернул цепь, пытаясь вырвать крепившую ее скобу из палубы. На носу громыхнуло так, что у гнома заложило уши: это выстрелил большой огнестрел. Ковчег завалился набок, и тут же с десяток крюков, брошенных снизу, впились в бортовое ограждение. Цепь не поддавалась. Привстав, Айке выглянул. Эфироплан кренился все сильнее, а снизу, от здания с проломленной крышей – дворца королевы Питоны, – по тянувшимся к крюкам веревкам быстро карабкались фигуры мракобестий.
– Прыгайте! – донесся со стороны носа рев Ларка.
Затрещали, съезжая по палубе, джиги, лязгнули цепи, и в следующее мгновение Айке оказался лежащим на ограждении, а палуба стала вертикальной стеной, нависшей над ним. Что-то посыпалось вниз, несколько тел с воплями пролетели мимо и исчезли в проломах дворцовой крыши. Айке повис, вцепившись в край ограждения. Рядом с ним болтались крюк и веревка. Она подрагивала – кто-то приближался. Эфироплан почти достиг земли, грохот под ним звучал все тише. Гном увидел обтянутую сухой кожей башку и клыки, сжимающие ржавое лезвие тесака. Существо, которое когда-то было не то человеком, не то хищным зверем – а скорее всего, составленное из костей разных зверей и людей, – приближалось к перевернутому ковчегу.
Айке никогда не отличался большой силой, да и смелостью тоже – в конце концов, он не был воином, лишь гномом-ремесленником. Но положение казалось отчаянным, и он согнул ноги в коленях, потом резко выпрямил, ударив каблуками в морду существа. На каблуках были железные подковки, и мракобестия, взвизгнув, полетела вниз. Колбор ухватился за веревку сначала одной рукой, затем второй, и заскользил. Тут же ковчег, дернувшись, стал переворачиваться в обратную сторону. Пальцы гнома сорвались; с криком он пролетел еще немного, ударился о край пролома, взмахнул руками, пытаясь за что-нибудь уцепиться, и рухнул дальше. Следом посыпалась черепица и деревянные обломки.
Упираясь ладонями в пол, он приподнялся. Изломанные доски и вывороченные каменные блоки, остатки мебели, гобелены и гардины…
Шум битвы раздавался вверху и по сторонам. Если не все джиги сломались во время падения эфироплана, то можно вернуться, сесть на одну и взлететь… Айке плохо представлял себе, как управлять летающей лодкой, но, кажется, сейчас это единственная возможность спастись. Айке выпрямился, слизнул сочащуюся из рассеченных губ кровь и поковылял вдоль наклонной стены, придерживаясь за нее рукой. Его взгляду предстала лестница, раньше, скорее всего, ведущая на нижние этажи, а теперь ставшая почти горизонтальной. Услыхав шум, Колбор присел, выглядывая в широкий пролом. На другой стороне была обширная каменная площадка, где несколько воинов Холодного Цеха с Ларком во главе сражались с толпой мракобестий. Слышался хруст костей и лязг. Позади воинов, опершись на свой посох, неподвижно стояла повелительница Рут.
Услыхав слабый шум позади, Айке оглянулся. По искореженной лестнице медленно пробиралась высокая темноволосая женщина в длинном плаще из черной ткани. Она шла неторопливо, гордый профиль ее был хорошо виден на фоне света, льющегося из-за развалин дворца. Лицо Айке исказилось, он даже привстал, сжав кулаки. Королева Питона повернула голову, глаза блеснули, когда она увидела гнома. Ведьма подняла руку и приложила палец к губам. Айке, помедлив, кивнул, и тогда она пошла дальше.
Крики и лязг мечей звучали теперь где-то в отдалении, сражение на площадке уже закончилось. Колбор вновь выглянул: мракобестии неподвижно лежали на камнях. Из тех, кто прилетел на ковчеге Холодного Цеха, в живых остались лишь Ларк и Рут.
– Она здесь! – звонко выкрикнул Айке. – Питона здесь! – высунувшись в пролом, он замахал руками.
Воин и Рут, услышав гнома, заспешили к нему. Айке попятился, мельком глянул на Питону, которая остановилась и повернулась лицом к пролому, и побежал, спотыкаясь, чуть не падая. Заметив висящую вдоль стены веревку, он взобрался по ней и очутился прямо под накрененным днищем эфироплана. Емкость сделали из очень крепкой ткани, но такого падения она не выдержала – газ с шипением выходил наружу. Айке ползком пробрался по узкому пространству между бортом и крышей дворца, цепляясь полами кафтана, достиг кормы, выпрямился и увидел джигу. Перевернутая, она свисала на короткой цепи, словно попавшаяся в силок птица. Колбор бросился к ней, вцепился в длинную деревянную раму и попытался перевернуть. Сквозь проломы что-то блеснуло, Айке присел, вглядываясь. Далеко внизу он увидел Питону: королева стояла, подняв руки, и полы плаща развевались позади нее в колдовском ветре, напоминая два темных изогнутых крыла.
Колбор потянул сильнее. Под весом машины железная скоба с хрустом вышла из дерева. Джига упала. Испугавшись, что сломается крыло, Айке перевернул ее, оглядел – нет, две пары длинных рей с натянутой между ними тканью остались целы. Но как управлять этой штукой? Гном ухватился за кожаное седло, прикрепленное к горизонтальной раме над длинной емкостью в форме сосиски, попытался влезть… Раздался хруст камешков под подошвами, из-за кормы эфироплана вынырнул Ларк. Айке с удивлением заметил, что глаза воина блестят от слез.
Ни слова не говоря, он уселся в седло, схватил гнома под мышки и посадил сзади.
– Рут… – простонал воин. – Она запретила мне остаться!
Снизу вдруг полилось сияние – вспышка света озарила кучи камней, проломленные балки, борт ковчега… И фигуры мракобестий, со всех сторон спешащих ко дворцу.
– Они начали поединок!
Ларк дернул длинный деревянный рычаг и вцепился в рулевую дугу. Айке, закрыв глаза, схватился за ремень воина. Джига под ними качнулась, раздался гул.
Много позже он отважился глянуть вниз. Две силы, два вида магической энергии столкнулись, и Разлом затопили потоки сияния. Мертвенно-зеленый и бело-голубой цвета перемешались, взбурлили; задрожало все вокруг, волна горячего воздуха ударила снизу, джигу подбросило и швырнуло в сторону…
И вот, вскоре после того, как эфироплан Холодного Цеха разрушил его домик, Айке Колбор вновь очутился на том же месте. Луны не было, лишь скупой свет звезд озарял остатки его жилища. Ларк слез с джиги, повернувшись лицом к Разлому, встал на колени и закрыл глаза. Магическое сияние уже схлынуло, теперь из-за обрыва выплескивались лишь огненные всполохи: внизу начался пожар.
– Все кончено, – тихо сказал Ларк. – Повелительница Рут погибла, но уничтожила Ночного Коршуна.
Он выпрямился, поглядел на Айке.
– Я не мог ослушаться приказа, – произнес воин таким тоном, будто гном в чем-то обвинял его. – Она велела мне уйти… я всегда слушался Рут!
Они оглядели развалины домика. Виднелся край проломленной плиты, перевернутое кресло, груда мебели…
– Возьми. – Ларк протянул Айке золотую монету. – Ты помог нам, и я благодарю тебя. Но больше у меня ничего нет…
Он развернулся и, сутулясь, медленно побрел прочь через руины и пустошь – в сторону леса Аруа. Колбор глядел вслед воину остановившимся взглядом. Придя в себя, он подбросил монету на ладони, потом оттащил покореженную балку и разбросал обломки стульев. Кажется, его кресло было единственным, что не сломалось. Айке перевернул его, поставил на все четыре ножки и замер, отрешенно глядя на закрывавшую пол мешковину, вспоминая…
Магические Цеха. Теплая, холодная, мертвая и механическая магия. Цеха воевали издавна, каждый полагал, что именно он сможет возродить разрушенную Империю. Король Бранд сказал тогда своему первому придворному магу: «Будь ты проклят! Ты предал нашу школу, все наши идеи! Ты создал эфироплан, в котором нет механики, лишь магия! Мы делаем устройства, работающие на магии, механизмы, источником энергии для которых служит магическая энергия. В совмещении вещественного и магического заключается наша философия – а что сделал ты? И эти злобные чудовища, которыми ты оснастил свою машину… Я лишаю тебя всего, отныне ты изгнан…» – «Изгнан? – перебил первый придворный маг-механик. – Ну, это мы еще посмотрим». Он вернулся в свою лабораторию, сел на построенный им эфироплан и взлетел. Он убил короля, но в сражении с королевской стражей разрушил дворец. Во дворце жила семья мага, жена и двое детей – они погибли под обломками. Поняв, что натворил, он обезумел от горя. Маг вознесся ввысь и упал на маленькое королевство Риаполье подобно коршуну, напавшему на птичий двор, – он и его чудовища убивали гномов, как цыплят, и разрушали дома. Тогда маг еще не слишком хорошо умел управлять своей машиной, да и чудовища не всегда подчинялись ему как следует. А они были могущественны, очень могущественны… Землю рассек Разлом, и много позже, сочтя это место подходящим, на дне его поселилась королева Питона.
Гном отбросил смятую мешковину и раскрыл люк. В подполье стояли несколько сундуков разных размеров. Айке открыл самый большой, бросил золотую монету на груду таких же, прикрыл люк и сел в кресло. Он задумчиво огляделся исподлобья.
И сжал резные головы горгулий. Узкие глаза их разгорелись красным светом. Кресло загудело и стало подниматься, развернувшись так, чтобы гном обратился лицом к лесу Аруа. Горгульи шевельнулись: по первому же приказу чудовища готовы были атаковать того, на кого укажет хозяин. Сначала следовало догнать и убить Ларка, пока воин еще не добрался до леса, где его будет труднее разыскать. Потом навестить Цитадель Аргентората. Без повелительницы Рут маги Холодного Цеха будут бессильны перед ним… Да, время пришло: пора на охоту. По бокам его эфироплана выдвинулись два кривых крыла с заточенными краями, и Ночной Коршун взлетел над руинами.