Михаил Окунь
КАРИБСКИЕ КАНИКУЛЫ
Рассказ
Жёсткий толчок — и самолет, замедляясь, побежал по посадочной полосе аэропорта Гаваны. Снова на Кубе — спустя двенадцать лет. Невольно нахлынули воспоминания.
Тогда, в конце восьмидесятых, они прилетели на «Остров Свободы» в составе «культмассовой группы» по комсомольской линии. Должны были выступать перед спортсменами, участвовавшими в каких-то молодежных играх соцстран, а также перед бригадами лучших представителей комсомола, приехавших на сезон уборки сахарного тростника. Впрочем, последние так наламывались на работе, что и сами к вечеру были похожи на «мыслящий тростник».
Энергичная толстуха-певица-лесбиянка родом из Баку, ныне выводящая рулады на исторической родине, в государстве Израиль, звукоподражатель из Мосэстрады — этот до сих пор звукоподражает шуму гальки на морском берегу во время прибоя, начинающий болгарский юноша с выпуклыми телячьими очами по фамилии Киркоров, какой-то фокусник… До сих пор он ума не мог приложить, как затесался в эту пеструю компанию «акул эстрады». И кому так уж было необходимо чтение стихов со сцены?…
Да, было время… Шагу самостоятельно ступить не давали — как на зоне: «Шаг вправо-влево считается побег, караул открывает огонь без предупреждения». Даже кубинский ром — кофейный, банановый — приходилось дегустировать чуть ли не под одеялом. Интересно, что нынче изменилось в предпоследнем «оплоте коммунизма» (последний — это все же Северная Корея)?
Добравшись до предписанной ему гостиницы, отнюдь не пятизвездного «Хилтона», он поднялся в номер, поставил сумку и сел на кровать. А сейчас-то он здесь зачем?
История довольно странная.
Дорогу и пятидневное пребывание на Кубе ему оплатил некий фонд «Чернобыль-86», хотя к чернобыльской трагедии он лично никакого отношения не имел. Разве что, конечно, было, как и у всех, бесконечное сострадание да еще негодование на совковых придурков-чиновников, пытавшихся вначале представить гигантскую атомную аварию как заурядный пожар. Он так и не понял, почему фонд заинтересовался именно им, но на Кубу все же поехал.
Чтобы и дальше не ломать голову понапрасну, он пошел прогуляться по вечерней столице.
Он отправился на знаменитую набережную Малекон. Сгустились сумерки, и внезапно как из-под земли на перекрестках появились десятки молодых стройных кубинок. На пешеходов и на старые полуразвалившиеся колымаги, в том числе и советского производства, красавицы не обращали никакого внимания. Но стоило появиться новенькой иномарке… Тут скучающие неподвижные девушки резко оживали, начинали энергично голосовать — и всем, разумеется, оказывалось «по пути». «Ну и ну! — подумал он, — и сюда добралась цивилизация!
Тогда, в конце восьмидесятых, они прилетели на «Остров Свободы» в составе «культмассовой группы» по комсомольской линии. Должны были выступать перед спортсменами, участвовавшими в каких-то молодежных играх соцстран, а также перед бригадами лучших представителей комсомола, приехавших на сезон уборки сахарного тростника. Впрочем, последние так наламывались на работе, что и сами к вечеру были похожи на «мыслящий тростник».
Энергичная толстуха-певица-лесбиянка родом из Баку, ныне выводящая рулады на исторической родине, в государстве Израиль, звукоподражатель из Мосэстрады — этот до сих пор звукоподражает шуму гальки на морском берегу во время прибоя, начинающий болгарский юноша с выпуклыми телячьими очами по фамилии Киркоров, какой-то фокусник… До сих пор он ума не мог приложить, как затесался в эту пеструю компанию «акул эстрады». И кому так уж было необходимо чтение стихов со сцены?…
Да, было время… Шагу самостоятельно ступить не давали — как на зоне: «Шаг вправо-влево считается побег, караул открывает огонь без предупреждения». Даже кубинский ром — кофейный, банановый — приходилось дегустировать чуть ли не под одеялом. Интересно, что нынче изменилось в предпоследнем «оплоте коммунизма» (последний — это все же Северная Корея)?
Добравшись до предписанной ему гостиницы, отнюдь не пятизвездного «Хилтона», он поднялся в номер, поставил сумку и сел на кровать. А сейчас-то он здесь зачем?
История довольно странная.
Дорогу и пятидневное пребывание на Кубе ему оплатил некий фонд «Чернобыль-86», хотя к чернобыльской трагедии он лично никакого отношения не имел. Разве что, конечно, было, как и у всех, бесконечное сострадание да еще негодование на совковых придурков-чиновников, пытавшихся вначале представить гигантскую атомную аварию как заурядный пожар. Он так и не понял, почему фонд заинтересовался именно им, но на Кубу все же поехал.
Чтобы и дальше не ломать голову понапрасну, он пошел прогуляться по вечерней столице.
Он отправился на знаменитую набережную Малекон. Сгустились сумерки, и внезапно как из-под земли на перекрестках появились десятки молодых стройных кубинок. На пешеходов и на старые полуразвалившиеся колымаги, в том числе и советского производства, красавицы не обращали никакого внимания. Но стоило появиться новенькой иномарке… Тут скучающие неподвижные девушки резко оживали, начинали энергично голосовать — и всем, разумеется, оказывалось «по пути». «Ну и ну! — подумал он, — и сюда добралась цивилизация!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента