Может показаться, что история украинской фантастики, как
жанра, чрезвычайно коротка. Первые опубликованные произведения,
которые можно отнести к жанру "строгой" фантастики, появились в
Украине только в 20-е годы текущего столетия. За семь
десятилетий накопилось десятка два более-менее известных имен,
которые до сих пор остаются (заслуженно или нет, другой вопрос)
малоизвестными в неукраиноязычной среде. Однако впечатление это
обманчиво, что связано как с особенностями жанра, так и с
некоторыми реалиями украинской литературы.
Вначале о самой литературе. Исторически сложилось так, что
украинские авторы практически всегда писали и публиковались не
только на родном языке. Причины этого были весьма различны,
однако тенденция сохранялась с времен средневековья до
сегодняшего дня. Поэтому под украинской литературой в настоящее
время принято рассматривать всю совокупность произведений
украинских авторов, в том числе написанных ими на иных
наречиях. В этом нет ни парадокса, ни натяжки. В литературе
русской вполне свободно чувствуют себя писавший по-польски
Булгарин и целая плеяда (от Пушкина до Алексея Толстого)
авторов, создавших немало призведений на французском языке.
Дело лишь в масштабах, хотя тот же Шевченко большую часть своих
прозведений написал не на украинском, а на русском.
Оговорок требует и само понимание жанра фантастики. Если
рассматривать фантастику в ее нынешнем, "широком" толковании,
включая туда фэнтези, мистику, альтернативную историю и далее
по списку, то под этим углом зрения украинская фантастика
действительно представляет немалый интерес.
Если направляение "Science Fiction" ("научная фантастика",
далее -- "НФ") в украинской литературе появилось весьма поздно,
то корни иного популярного жанра -- "фэнтези" ("Fantasy") --
прослеживаются еще в средневековье. В этом случае украинская
словесность стояла на мощном фундаменте фольклора и народной
апокрифической литературы. Писателям-профессионалам оставалось
сделать лишь шаг, перенеся народные сюжеты на бумагу.
Достаточно вспомнить знаменитый памятник средневековой
литературы -- Киево-Печерский Патерик.
Если взглянуть на Патерик не с точки зрения агиографии, а
как на литературное произведение, то перед нами роман в
новеллах, посвященный борьбе славных монахов-затворников
Киево-Печерской лавры с целыми легионами слуг Ада. Читатель не
без удивления обнаружит, что условия, методы и приемы этой
борьбы вполне соответствуют современным представлениям,
утвердившимся благодаря Стокеру и его последователям. В обилии
наличиствуют призраки, оборотни, восставшие мертвецы,
заклинания, чудодейственные талисманы -- разве что нет
осинового кола.
Совсем иной взгляд был изложен в малоизвестной
современному читателю латиноязычной поэме Себастьяна Кленовича
"Роксолания". Автор, гуманист по мировоззрению, излагает много
любопытных подробностей относительно ведовства, колдовства,
некромантии и прочей доморощенной мистики украинцев XVI века.
Не ограничиваясь этим, он приводит несколько эпизодов, которые
вполне могут считаться вставными новеллами. Герои Кленовича с
нечистью не борятся, напротив, оная нечисть непрочь оказать
помощь -- ежели ее как следует попросят, конечно.
Новый шаг был сделан в XVII веке, в эпоху господства
литературы барокко, весьма склонной к фантастическим сюжетам.
Ярким примером может служить творчество митрополита Петра
Могилы, оставившего после себя целый цикл новелл на
фантастические и мистические сюжеты. Причем автор, в полном
соответствии с законами жанра, предуведомляет читателя, что
большинство описанных им событий происходило на его глазах.
Наличиствует явная "стилизация под документ" -- упоминаются
"подлинные" имена, даты, порой участником событий становится и
сам автор. Причем если Патерик создавался все-таки как житийный
сборник, то Петр Могила писал свои новеллы с чисто литературной
целью: дабы позабавить, постращать и заодно наставить
читателей.
В так называемых "козацких летописях" (Самовидца, Величко,
Грабянки), создававшихся во второй половине ХVII -- начале XVIґ
II в.в. в обилии присутствуют вставные новеллы все на те же
сюжеты. Разве что окрас становится более мрачным -- как
правило, речь идет о разного рода "зловещих мертвецах", то
поджигающих церковь, то восстающих из колодца. Как правило, эти
истории не имеют "хэппи энда", что позволяет отнести их к
ранней разновидности "хоррора".
Еще более заметным памятником жанра стало произведение,
известное и в "большой" литературе -- трагикомедия Феофана
Прокоповича "Владимир", созданная в начале XVIII века. С точки
зрения фантастики, это произведение написано на стыке двух
жанров -- фэнтези и альтернативной истории. Присуствуют
злокозненные выходцы из Ада (как призраки, так и во плоти), им
противостоят бравые представители "светлых сил". Забавно, что
часть "плохих парней" выступает в виде языческих
божеств-демонов, что не без основания делает Феофана
Прокоповича одним из отцов "славянской фэнтези". Вдобавок во
"Владимире" действуют реальные персонажи (сам Владимир, его
брат Ярополк), творящие "реальную" историю, которая,
разумеется, ничего общего с Нестором не имеет. Естественно,
наличествует эффектная кульминация, в которой добро с фатальной
неизбежностью побеждает зло.
Эти традиции так или иначе присутствуют во всей литературе
XVIII века. Неудивительно, что именно с фантастики началась
современная украинская литература, ведущая начало с 1798 года,
когда в Петербурге были изданы первые песни "Энеиды" Ивана
Котляревского.
"Энеида" -- первое произведение, написанное современным
украинским языком, традиционно считается "бурлеском",
"травестией" или "героико-комической поэмой". Все эти
определения справедливы, однако к этому можно добавить еще
одно. Перед нами, без сомнения, героическая фэнтези, достаточно
сложная и даже изысканная как по жанру, так и по исполнению.
Прежде всего автор создает свою собственную вселенную,
щедро перемешивая реалии гомеровского, античного и вполне
современного ему миров. Наряду с легендарными троянцами и
латинами в мире "Энеиды" прекрасно чувствуют себя народы Европы
конца ХVIII века. Столь же перемешаны и артефакты -- вместе с
мечами и копьями в ходу огнестрельное оружие, современная
одежда, еда и, естественно, выпивка. Герои, как Эней со
товарищи, так и их противники, разговаривают по-украински и на
латыни. Более того, задолго до Толкиена Котляревский
использовал в "Энеиде" целых два искусственно созданных
наречия, правда не выдуманные им самим, а взятые из тогдашнего
студенческого лексикона.
Сюжет "Энеиды" включает все необходимые состовляющие
фэнтези: вмешательство потусторонних сил, колдовство и колдуны
(изъясняющиеся на бурсацком жаргоне), путешествие в преисподнюю
и, само собой, многочисленные битвы, где славные герои вовсю
машут мечами вперемешку с пальбой из пушек. Интересно, что
Котляревский проявил немалое художественное чутье, не доведя
рассказ до "хэппи энда". Финал "Энеиды", когда "хочь куди
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента