Олег Юрьев. Стихи и другие стихотворения

Олег Юрьев
Стихи и другие стихотворения

I

ПЕРВЫЕ С ТИХИ ГОДА

 
Отдаляясь, меркнет снег —
подожди, пока не смерк
и не сделался дождем
– Хорошо. Подождем —
 
 
Отделяясь, меркнет снег —
подожги, чтобы не смерк
и не сделался дождем
– Хорошо. Подожжем —
 

   I, 07

НА НАБЕРЕЖНОЙ

 
…а едва из башенки мы сошли
в те накатанные из мягкого дымного льда
небеса, что так сизо-розовы и покаты,
как всё и опять мы увидели, но не так, как с земли:
 
 
Цыгане, поклевывающие с моста.
 
 
Цыганки, поплевывающие на карты.
 
 
Утки, поплавывающие в пенной пыли.
 
 
Собачки, курчавые, как борозда.
 
 
Младенцы, щекотаны и щекаты.
 
 
(И низкие покоробленные корабли.)
 
 
(И черные опаздывающие поезда.)
 
 
(И белые ослепительные закаты.)
 

   II, 07

ФЕВРАЛЬ НА ХОЛМЕ

   Ольге Мартыновой

ТРИ ШЕСТИСТИШИЯ СО СЛОВОМ «ВОДА»

 
Из небес, как баночка, пустых
с толстыми гранеными боками
на дуршлаг откинута вода.
Все затычки-марлечки невстык —
проползают медленно, пока не
валятся в брусчатый снег, сюда.
 
 
Мы живем, как водоросль, на дне
смутностенного пустого неба,
где на ситах носится вода.
И со вжиком – бритвой на ремне —
облетают нас по краю недо —
переправленные поезда.
 
 
А когда колесный перестук
замерзает где-то за краями,
в капле каждой гасится вода.
И тогда выводит нас пастух
поглядеть с холма, как в черной яме
дышат золотые города.
 

ПЕСНИ ЗИМНИХ ВЫСОТ (1)

 
О холмы, облитые брусчаткой,
Лязгнул быстрый луч и был таков,
И пропал – над смотровой площадкой,
В набеленных лицах облаков.
 
 
Луч зеленый, новый штык трехгранный,
Бескозырка – ленточки до пят…
– Облака, не спите под охраной,
Под охраной облака не спят.
 
 
– И не жмите к холодящей грани
Ваши щеки, вспухлы и нежны,
Ведь уже в ущелья за горами
Узкие откинуты ножны.
 
 
Сизый дым взвивается по мачте…
Ржавый пар на куполе – как йод…
– Вы его, бессонного, не прячьте.
Вот он выйдет и вас всех убьет.
 

ПЕСНИ ЗИМНИХ ВЫСОТ (2)

 
– Не по склону, а по небо-склону,
По скрипящей звездной шелухе,
Побежать бы тополю и клену,
И сосне, и вязу, и ольхе… – —
 
 
…Ах, куда ж там… Да и по площадке
Им не разбежаться смотровой,
Где в своей железной плащ-палатке
Каменеет тенью часовой.
 
 
– Не по своду, а по небо-своду,
Чтоб получше звезды полущить,
Вон на том Шляху на ту подводу
Хорошо бы лучик получить… – —
 
 
Но куда ж там… Замер свилеватый
Постовой – приклад у каблука,
И, сияя броненосной ватой,
Над холмом сомкнулись облака.
 

ПЕСНИ ЗИМНИХ ВЫСОТ (3)

 
Поглядишь со смотровой площадки
Пóд гору, в тускнеющую мглу —
Там, надевши черные перчатки,
Замерзают óльхи на углу,
 
 
Там, на мельничном плече повесясь,
Зеленеет в сыпких облаках
Утлый месяц, захудалый месяц
В каменных железных башмаках,
 
 
Там по раскореженному шляху
Розлит позолоченный мазут,
И по расхоложенному шлаку
Мотоциклы черные ползут,
 
 
A за вахтой пляшут, за корчмарней,
Прыгая, вертясь и семеня
Всё быстрей, кромешней и кошмарней,
Вугленные яблоки огня.
 

ТРИ ШЕСТИСТИШИЯ БЕЗ СЛОВА «ВОДА»

 
Как двойная водоросль в окне
меж двойным стеклом, попеременно
изгибаясь и прямясь, мы спим,
но – одновременно видно мне —
черной лестницей одновременно
мы сбегаем изгибаньем спин.
 
 
…А когда мы вышли за порог
и, вступивши в фосфорный аквариум,
побрели (мерцанье – по глаза),
черный порох обходных дорог
вспыхивал зигзагами по хмарям —
стало быть, готовилась гроза.
 
 
Всё, что в облаках оттиснено,
вся ручная азбука ночная,
все насечки с блеском голубым —
всё на край земли оттеснено
(вспыхивать и пухнуть начиная
там, где ствольный чад неколебим).
 

   II–III, 07, Schloss Solitude, Stuttgart

ПРОСТОЙ ЗИМНИЙ ХОР

строфа

 
сдутая марля и… сбитая вата и…
 
 
небо в расплоинах зеленовато и…
снег вычищается шнеком – наверх
 
 
ночь освещается снегом
 
 
и одноцветный ее фейерверк
гаснет с набегом
 

антистрофа

 
взбитая вата и… вздутая марля и…
 
 
небо в проплоинах – йоду не мало ли? —
снег воспаленный подтлело померк
 
 
персть полетела
 
 
и – сквозь нее проступает наверх
города темное тело
 

   IV, 07

 
1.
…между проволок нежно колючих
и беззвучно поющих колечек
проскакал – по вздыхающим ярусам – лучик,
одноногий кузнечик —
для теней их кольчáтых и клетчатых льющих
он сверкающий метчик
 
 
2.
…клен, и липа, и ясень
в золотых и серебряных сталях,
уколясь им,
расхристались, как если бы враз расхлестали их —
в потных складках очнулся, протерся, стал ясен
поддымлённый хрусталик
 
 
3.
…из бесслезно горючих
облаков, что сверкают, зерцáла раззямши,
на листочек весь в рубчик
из зеленой и дырчатой замши
ну зачем же так падать, голубчик,
ведь преломишься сам же
 
 
4.
отвечает отпрыгнувший лучик
тьме и свету летающий метчик:
– ну и что же, преломлюся
– и навеки поселюся
– среди проволок нежно колючих
– и беззвучно поющих колечек
 

   IV, 07
 
   ///

 
полетели из дому
по литейному дыму
по сухому седому
голубому подыму
 
 
и до тьмы долетели
где лишь звезды в засаде
и назад поглядели
и увидели сзади
 
 
реку полную блеску
переплеску и лоску
вон к тому перелеску
подтянувшую лёску —
 
 
за литую железку
золотую желёзку
 

   V, 07

БАЛЛАДА

 
1.
Запах потопа былого.
Запад подводный в огне.
Выпукло, криво, лилово
облако всплыло в окне…
…выпукло-криво, лилово
облако с пыла в окне…
… выпукло, криво-лилово
облако стыло в окне…
…выпукло-криво-лилово
облако с тыла в окне…
 
 
2.
Плачет под облаком ива
в стёкла ногтями скребет —
зелено, выпукло-криво
дрожит ее жидкий хребёт…
…зелено-выпукло, криво
дрожит ее, рыбки, хребёт…
…зелено-выпукло-криво
лежит ее, рыбки, хребёт…
…зелено, выпукло, криво
плавник ее зыбкий гребет…
 
 
3.
…Выпукло, криво и сине
в слезы вливается мгла…
– Скажи мне, в каком керосине
последнее море ты жгла?
…и что ж ты так плачешь?
 
 
4.
– Одна я
на краешке неба стою,
погашенной пеной пятная
зажженную кóсу свою…
…влагой небесной пятная
светлую кóсу свою…
…подвижною тенью пятная
кóсу косую свою…
 
 
5.
Это последняя старость,
это последний костер —
уже никого не осталось
с косыми косáми сестер —
уж нас ни одной не осталось
с сырыми косáми сестер —
 
 
6.
вся растворилась аллея,
все утонули пруды,
одна погибаю во мгле я,
в пожаре небесной воды —
одна волосами белея
в разгаре небесной воды.
 

   V, 07

ФРАНКФУРТ, 1840 – Е ГГ

 
Над рекою над Майном Жуковский опарный живет.
Он из сада из черного женихам мужиковским грозит,
Он из лука из лунного обложных паразитов разит —
И дрожит под халатом его бело-холодный живот.
 
 
За рекою за Майном на осевших во мглу теремах
Свет блуждает болотный в становищах тех половчан,
И черкасскими стрелами полный колчан
Ему Гоголь подносит, голубой Тилемах.
 
 
А из бледно-блестящей листвы, со стремянки простой,
Из пробирки из лунной, из лопнувшей стклянки пустой
Им хохочет и кычет свой двоюродный брат холостой —
Алексей Константиныч Толстой.
 

   VII, 07

ЭЛЕГИИ НА ПЕРЕМЕНЫ СОСТОЯНИЙ ПРИРОДЫ

   ///

 
Ein verweintes Pferd sah mich aus Linsen an.
Arno Schmidt, “Das steinerne Herz ”
 

 
Из-за стеклянных наклонных стрел
конь заплаканный посмотрел
сквозь чечевички огня и сна
 
 
туда, где сырная ночь ясна.
 
 
По наклону из облачных тел
клен заплатанный полетел,
платан заклеенный побежал
 
 
туда, где синий лежал пожар
гнутой гаснущей полосой,
а ночь по склону всходила босой,
 
 
и, разгораясь, сырая мгла
сквозь черевички ее росла.
 

   VI, 07
 
   МЫ ПОГЛЯДЕЛИ С НОЧНОГО ДНА:

 
1.
…весь скат небeсный был, как одна
нетуго скатанная папироса —
полурассыпана, полуполна;
и тонкого дыма ползла волна,
разноизогнутая равнополосо,
а сверху падали искры на…
 
 
2.
 
 
Или нет:
 
 
…весь сад небесный был ветвь одна,
равноизогнутая разнополосо,
на ней разрозненная роза
– разоблачённая луна —
лежала, изнутри темна.
И жала падали сверху на.
 

   VI, 07
 
   ТРИ ТРЕХСТИШИЯ ПЕРЕД ГРОЗОЙ

 
И клены с лапками, и липы с лапотками
и хлопали, и топали на лестнице с лотками,
и нагибались, будто их толкали.
 
 
И в свете медленном, дошедшем недосюда,
и петли нам, и полосы чертила мгла-постуда
и поворачивалась посуда.
 
 
И воздух поднялся и щелкнул плетью óб стол,
и клены окружил, и плотно липы обстал,
и где был неба тыл – там лоб стал.
 

   VII, 07
 
   ДВУСТИШИЕ С НЕВИДИМОЙ ЧАСТЬЮ

 
Воздух в межгорьях грузнеющий —
Так начинается ночь
 
 
(чтоб показаться грозней – еще ей
надо его подтолочь
в вывороченно зияющей
стоптанной ступке-луне
 
 
а чтоб оказаться грозней еще – ей
надо его разволочь
по мягкой сырой и сияющей
низкопарящей луне —
 
 
но эта земля не своя еще ей,
и весь этот сад еще не).
 

   IX, XI, 07
 
   ВНИЗУ, У ДОРОГИ

 
К машине, едущей с горы
(хворост небесный растворя)
во мглы сияние дождевое,
зачем приделаны шары
из выщелоченного хрусталя
со смятой сеточкой в обвое?
 
 
Зачем искрится головой
(раствор надземный раздвоя
на пресное и дрожжевое)
дождик дорожный угловой
из вышелушенного хрусталя?
 
 
…или же нет, и их тоже двое?
 

   IV, 08
 
   В ДЕКАБРЕ ПОПОЛУДНИ

 
будто ниоткуда вынутый
через тлеющий прожог
в смутной линзе опрокинутый
появляется снежок
 
 
подпускает пара чуточку
в бело-черный фейерверк
распускает парашюточку
и спускается наверх
 
 
в небо ветхое господнее
а под тем еще одно
под исподним подысподнее
а под ним еще – свободнее
и светлее и безводнее
и – последнее оно
 

   XII, 08
 
   ОБЛАКА, МАРТ

 
Латынский небосвод латунный
Шелестит, как колокол без языка —
Чем ослепительнее луны,
Тем ослепленнее облака.
 
 
Но чем слепее облака те,
Тем слепленнее огня шары,
Что на подпрыгивающем самокате
Взлетают в гору, как с горы.
 

   III, 09
 
   ТРИ РАЗА О ГРОЗЕ
   1.

 
Где гром был кругл, там бегл стал блиц.
 
 
И небо вспыхнуло, oгрузло…
И глина, сметена с таблиц,
Кусками застучала в русло.
 
 
2.
Где холм был обл, там шпиль стал длинн.
 
 
И в облаках померкли соты…
И по краям ночных долин
Огней обрушились высоты.
 
 
3.
Где небо шар, там дело швах.
 
 
И свет шарахался в аллее…
И сердце скрипнуло на швах
И, может быть, еще левее…
 

   VII, 10
 
   ///

 
загород черный светом зарос
в форме наклонно-ходящих полос
ростом с нас
 
 
пригород белый тенью прирос
как на желéзе подтек купорос
просто снясь
 
 
подгород желтый прахом подрос
как от надпоротых папирос
ростом с нас
 
 
город незримый в воздухе рос
весь наплоенье невидимых роз
просто снясь
 

   VIII, 10

СОЛДАТСКАЯ ПЕСНЯ В ПЕТЕРБУРГЕ

   <…>

 
Мы были отблеском и тенью,
Багровой пылью полутел,
Когда к небесному растенью
По тучных волн переплетенью
Безвидный всадник полетел.
 
 
Греми, река. Мигай, зарница.
Неси, сова, лицо свое.
Свисти, подводная цевница,
Стучи, стучи, пороховница
О запотевшее цевье!
 

   <…>

 
Мы были эхом и молчаньем
Над костяного блеском льда,
Когда под знаменем мочальным
В огне молочном и печальном
Сирена выла никуда.
 
 
Слезись, заря. Дымись, Селена.
Река, седые клочья дыбь!
Не в силах вырваться из плена,
В седые клочья рвись, сирена,—
Екатерина, плачь, как выпь!
 

   VII–VIII, 07

ВИНОГРАДНЫЕ ПЕСЕНЬКИ

   ПЕСЕНЬКА
 
   …hier wächst der Wein…

 
На ходу вино растет,
Уцепясь за посошок,
По нему везде растерт
Золотильный порошок,
 
 
Но везде ли он везде
И всегда ли он везде —
То при той видать звезде,
Что видать при той звезде:
 
 
Чуть взойдут они на склон
неба, Как заведено,
Так серебряным стеклом
И нальется то вино;
 
 
Чуть сойдут они за скат
неба, Перейдет, дрожа,
Постоянный ток цикад
В переменный ток дождя,
 
 
Потому что не всегда,
Не всегда и не везде
Та звезда не та звезда
И вода не в той воде.
 

   VIII, 07
 
   ПЕСЕНЬКА (II)

 
Виноградною тенью тмим