Павел Корнев
Аутодафе
Зависший над горизонтом багровый шар вечернего солнца нашел-таки прореху в затянувших край неба облаках и злорадно слепил глаза. Полозья саней весело хрустели свежевыпавшим снегом, а разгулявшийся с приближением сумерек мороз кусал щеки и нос. Еще и ветер колол лицо острыми снежинками.
Но беспокоило не это. Нет – под сердцем с самого утра поселилось какое-то смутное беспокойство, а внизу груди то и дело начинало противно посасывать. И что самое поганое – особых поводов для беспокойства не было. Наоборот, все складывалось очень даже неплохо. Вот и до села мы уже точно успеваем добраться до наступления темноты – не зря спозаранку из Форта выехали. Подсуетились, сунули на лапу знакомому инспектору Гарнизона и не прогадали. Солнце только садиться начало, а ехать километров десять осталось, не больше.
Ну а погода… А что погода? Погода у нас всегда собачья, другой не держим. Холод – ерунда. Главное до темноты домой добраться. Там отогреемся. По такому поводу и баньку затопить можно, и самогона махнуть. А потом – отсыпаться. Благо мы теперь можем себе это позволить.
– Эй, Поля, да расслабься ты! – Яков спрыгнул с саней и побежал рядом, пытаясь согреться. – Мы сделали это, брат, сделали!
– Не кажи гоп, – предупредил я его и настороженно огляделся по сторонам, но узкая, укатанная полозьями саней дорога продолжала оставаться пустынной. Кругом заметенные снегом поля – ни кустов, ни оврагов. Для засады место неподходящее. Вот дальше темнеет небольшой лесок – точно такой, как оставшийся позади, – но, даст Бог, прорвемся. – Еще до села ехать и ехать.
– Да перестань ты скиметь, слушать противно, – скривился мой слишком уж самоуверенный компаньон. – Неужели так сложно поверить, что у нас все получилось?
– Оно все так, только…
– Никаких «только»! – решительно рубанул рукой воздух Яков. – Тебя послушать, так нам надо было рыбу перекупщикам сдать. За бесценок.
– Почему за бесценок?.. – Я начал прикидывать наш навар и замолчал. По самым скромным расчетам выручить за воз мороженого окуня в Форте удалось столько, сколько наведывавшиеся в село скупщики давали за четыре. И даже если вычесть потраченные на поездку деньги, оставалось очень и очень прилично.
– Да потому! Потому! – расхохотался Яков. – Пока задницу от печи не оторвешь, никто тебе нормально платить не станет. Так и будешь всю жизнь с копейки на копейку перебиваться. А сейчас мы у Пастухова его улов выкупим – и вовсе деньжат неплохо поднимем.
– Подожди! – оборвал я приятеля. – Ты опять, что ли, в Форт собрался?
– Ну, – кивнул Яков. – А чего кота за хвост тянуть? К середине декабря успеем неплохой капиталец сколотить. До лета хватит!
– Может, не стоит судьбу искушать? – засомневался я. – Нечисть…
– Если все по уму делать, везде засветло добираться успевать будем.
– А на бандитов нарвемся?..
– Да какие еще бандиты? Что им здесь делать? Ну не дураки же они в снегу задницы морозить? – фыркнул Яков. – Ты больше перекупщиков слушай. Они тебе не только про бандитов, но и про ледяных ходоков, и про туманников по ушам напинают. Лишь бы им товар сдал, а сам из села – ни ногой!
– И все же?
– Да прорвемся! – Вытащив из болтавшихся на поясе ножен кавалерийскую шашку, Яков несколько раз взмахнул ею в воздухе. – Несмотря на рваный кед, мы сломаем им хребет!
– Твоими бы устами, – вздохнул я и проверил припрятанный под дерюгу обрез ИЖ-5. Особой уверенности в собственных силах, впрочем, от прикосновения к оружию не появилось: укороченная одностволка шестнадцатого калибра худо-бедно отгоняла оголодавших волков, но против обнаглевших в последнее время бандитов ничем помочь не могла.
– Успокойся! – Яков с самодовольной улыбкой спрятал шашку в ножны, запрыгнул в сани и вольготно развалился на лавке. – Все ништяк!
– Да кто спорит? – пожал плечами я и удивленно уставился на вскочившего на ноги компаньона. – Ты чего?
– У, черт! Накаркал! – в голос взвыл тот и, ухватив вожжи, со всей мочи приложил хлыстом тащившую сани лошаденку по крупу. – Пошла!
Едва не вывалившись из саней, я оглянулся и остолбенел: по дороге за нами неслись трое верховых. Выскочившие из лесочка всадники не жалели лошадей, и по всему выходило, что нам от них не уйти. И даже до леса добраться, скорее всего, не получится. Уж не знаю, сколько бы я так простоял, но отблеск заходящего солнца на обнаженном клинке мигом привел меня в чувство.
– Пошла, пошла! – размахивая хлыстом заорал Яков и, на мгновение обернувшись, рявкнул на меня. – Шмотки выкидывай!
– Может, договоримся? – Перевалив через борт набитый закупленными в Форте товарами мешок, я ухватил следующий тюк. Нет, дурью маюсь – до леса никак не успеваем.
– Свидетелей не оставят… – надсадно просипел мой компаньон, и тут вдруг сани дернулись, да так резко, что меня с тюком в руках бросило на лавку.
– Что за фигня? – сбросив с себя мешок, вскочил я на ноги. Неужели в яму какую угодили?
Все оказалось куда как хуже: обрезавший постромки Яков нахлестывал лошадь, во весь опор несшуюся к спасительному лесу.
– Яша! – во все горло завопил я. – Вернись! Вернись, сука!
Ничего эти крики конечно же не изменили. Моментально понявший, что саням от бандитов не уйти, и оставивший меня на произвол судьбы Яков даже не обернулся. Ладно, мы еще повоюем. В запале я сунул руку под дерюгу и вновь выматерился, когда не обнаружил там обреза. И его упер, гаденыш!
Но беспокоило не это. Нет – под сердцем с самого утра поселилось какое-то смутное беспокойство, а внизу груди то и дело начинало противно посасывать. И что самое поганое – особых поводов для беспокойства не было. Наоборот, все складывалось очень даже неплохо. Вот и до села мы уже точно успеваем добраться до наступления темноты – не зря спозаранку из Форта выехали. Подсуетились, сунули на лапу знакомому инспектору Гарнизона и не прогадали. Солнце только садиться начало, а ехать километров десять осталось, не больше.
Ну а погода… А что погода? Погода у нас всегда собачья, другой не держим. Холод – ерунда. Главное до темноты домой добраться. Там отогреемся. По такому поводу и баньку затопить можно, и самогона махнуть. А потом – отсыпаться. Благо мы теперь можем себе это позволить.
– Эй, Поля, да расслабься ты! – Яков спрыгнул с саней и побежал рядом, пытаясь согреться. – Мы сделали это, брат, сделали!
– Не кажи гоп, – предупредил я его и настороженно огляделся по сторонам, но узкая, укатанная полозьями саней дорога продолжала оставаться пустынной. Кругом заметенные снегом поля – ни кустов, ни оврагов. Для засады место неподходящее. Вот дальше темнеет небольшой лесок – точно такой, как оставшийся позади, – но, даст Бог, прорвемся. – Еще до села ехать и ехать.
– Да перестань ты скиметь, слушать противно, – скривился мой слишком уж самоуверенный компаньон. – Неужели так сложно поверить, что у нас все получилось?
– Оно все так, только…
– Никаких «только»! – решительно рубанул рукой воздух Яков. – Тебя послушать, так нам надо было рыбу перекупщикам сдать. За бесценок.
– Почему за бесценок?.. – Я начал прикидывать наш навар и замолчал. По самым скромным расчетам выручить за воз мороженого окуня в Форте удалось столько, сколько наведывавшиеся в село скупщики давали за четыре. И даже если вычесть потраченные на поездку деньги, оставалось очень и очень прилично.
– Да потому! Потому! – расхохотался Яков. – Пока задницу от печи не оторвешь, никто тебе нормально платить не станет. Так и будешь всю жизнь с копейки на копейку перебиваться. А сейчас мы у Пастухова его улов выкупим – и вовсе деньжат неплохо поднимем.
– Подожди! – оборвал я приятеля. – Ты опять, что ли, в Форт собрался?
– Ну, – кивнул Яков. – А чего кота за хвост тянуть? К середине декабря успеем неплохой капиталец сколотить. До лета хватит!
– Может, не стоит судьбу искушать? – засомневался я. – Нечисть…
– Если все по уму делать, везде засветло добираться успевать будем.
– А на бандитов нарвемся?..
– Да какие еще бандиты? Что им здесь делать? Ну не дураки же они в снегу задницы морозить? – фыркнул Яков. – Ты больше перекупщиков слушай. Они тебе не только про бандитов, но и про ледяных ходоков, и про туманников по ушам напинают. Лишь бы им товар сдал, а сам из села – ни ногой!
– И все же?
– Да прорвемся! – Вытащив из болтавшихся на поясе ножен кавалерийскую шашку, Яков несколько раз взмахнул ею в воздухе. – Несмотря на рваный кед, мы сломаем им хребет!
– Твоими бы устами, – вздохнул я и проверил припрятанный под дерюгу обрез ИЖ-5. Особой уверенности в собственных силах, впрочем, от прикосновения к оружию не появилось: укороченная одностволка шестнадцатого калибра худо-бедно отгоняла оголодавших волков, но против обнаглевших в последнее время бандитов ничем помочь не могла.
– Успокойся! – Яков с самодовольной улыбкой спрятал шашку в ножны, запрыгнул в сани и вольготно развалился на лавке. – Все ништяк!
– Да кто спорит? – пожал плечами я и удивленно уставился на вскочившего на ноги компаньона. – Ты чего?
– У, черт! Накаркал! – в голос взвыл тот и, ухватив вожжи, со всей мочи приложил хлыстом тащившую сани лошаденку по крупу. – Пошла!
Едва не вывалившись из саней, я оглянулся и остолбенел: по дороге за нами неслись трое верховых. Выскочившие из лесочка всадники не жалели лошадей, и по всему выходило, что нам от них не уйти. И даже до леса добраться, скорее всего, не получится. Уж не знаю, сколько бы я так простоял, но отблеск заходящего солнца на обнаженном клинке мигом привел меня в чувство.
– Пошла, пошла! – размахивая хлыстом заорал Яков и, на мгновение обернувшись, рявкнул на меня. – Шмотки выкидывай!
– Может, договоримся? – Перевалив через борт набитый закупленными в Форте товарами мешок, я ухватил следующий тюк. Нет, дурью маюсь – до леса никак не успеваем.
– Свидетелей не оставят… – надсадно просипел мой компаньон, и тут вдруг сани дернулись, да так резко, что меня с тюком в руках бросило на лавку.
– Что за фигня? – сбросив с себя мешок, вскочил я на ноги. Неужели в яму какую угодили?
Все оказалось куда как хуже: обрезавший постромки Яков нахлестывал лошадь, во весь опор несшуюся к спасительному лесу.
– Яша! – во все горло завопил я. – Вернись! Вернись, сука!
Ничего эти крики конечно же не изменили. Моментально понявший, что саням от бандитов не уйти, и оставивший меня на произвол судьбы Яков даже не обернулся. Ладно, мы еще повоюем. В запале я сунул руку под дерюгу и вновь выматерился, когда не обнаружил там обреза. И его упер, гаденыш!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента