Пикуль Валентин
Воин, метеору подобный

   Пикуль Валентин Саввич
   Воин, метеору подобный
   Зимой 1792 года генерал Иван Лазарев пробирался с адъютантом из Киева на Кавказ.
   Где-то за Конотопом возок его закружило, завихрило в пропащей степной метели. Кони, встав против ветра, вздрагивали острыми ушами, и ямщик опустил вожжи:
   - Пути не стало... Кружат, ваше сясество.
   Заржал коренник. Вокруг одинокой кошевки замелькали огни волчьих несытых глаз. Лазарев из-под сиденья достал футляр с пистолями. Ругаясь, совал в них круглые промерзлые пули.
   - Бей тоже! - кричал адъютанту...
   Кони рванули - прямо в буран. А рядом мчались волчьи глаза, рык звериный ужасал душу. В овраге лошади встали, тяжко дыша. Ни следа дороги безлюдье. Путники закутались в овчины, прижались друг к другу. Если смерть, то сладкая - во сне. И в этот сон вошел вдруг далекий отзвук благовеста церковного.
   Лазарев отряхнул с себя снег, скинул башлык:
   - Иль чудится? Эй, ямщик, не околел еще? Проснись...
   На гул колоколов кони рвали сугробы грудью. Скоро из вихрей метели показались плетень и крайняя хата. Священник селения был разбужен грохотом - в сенях Лазарев опрокинул ведра, ввалился в убогую хату пастыря, весь в запурженном меху.
   - Ну, отец, бог миловал... Чаю дашь ли нам?
   Всю ночь гремел над степью неустанный набат, суля путникам надежду на спасение. Под утро разом стихла метель, замолк и колокол, а в хату вошел отрок-бурсак. С порога чинно раскланялся.
   - Се чадо мое, - сказал священник. - Ныне риторику с гомилетикой в бурсе познает. Не журись, Петро, скажи стих гостям!
   Лазарев обнял мальчика, целуя его в холодные с мороза щеки:
   - Ты благовестил ночью на колокольне? Так ведай, что спас жизнь мою для дел нужных. И верь - я тебя не забуду...
   Он записал имя бурсацкое - Петр Степанов, сын пастыря Котляревского из села Ольховатки, порожден в 1782 году, - после чего генерал отъехал благополучно, и о нем забыли. Но Лазарев не забыл мальчика... Совсем неожиданно в Ольховатку явился пожилой фурьер с грозным пакетом от начальства:
   - Петр Котляревский... произрастает ли здесь такой? Велено его на Капказ вести. Чего плачешь, батюшка? И полета лет не минует, как вернется сынок уже хенералом с пенсией... Поехали!
   Мальчика привезли в Моздок, и Лазарев подвел его к шкафу с книгами. Бурсацкую ученость заменили теперь деяния полководцев прошлого. Котляревский был зачислен в пехоту рядовым солдатом, и отрок послушно вскинул на плечо тяжеленное ружье. Четырнадцати лет от роду, бредя Ганнибалом, он уже понюхал пороху в Персидском походе.
   В один из дней вдова грузинского царя Мария вызвала Лазарева к себе. Генерал явился во дворец с тифлисским комендантом - князем Саакадзе. Царица сидела на тахте, по бокам от нее стояли царевичи. Лазарев приблизился к женщине, и она, выхватив кинжал, пронзила его насмерть. Саакадзе кинулся к царице.
   Убиваемый кинжалами царевичей, комендант Тифлиса кричал исступленно:
   - Царица! Кто затемнил разум тебе? Не губи дружбы с Россией! Или снова желаешь Грузии нашей быть в крови и во прахе?..
   Так Котляревский лишился своего покровителя. Одинокий солдат еще не знал, что его ждет громкая судьба, а в историю военной славы России он войдет как генерал-метеор.
   * * *
   В 1795 году пришел из Персии с войском зловредный евнух Баба-хан; воины его победили воинов Грузии, Баба-хан вторгся в Тифлис, сел на высокой горе Сололаке, и с вершины ее глядел зверь, как пламень лился по улицам, как в муках жесточайших пыток погибало
   население... Не было согласия в тысячелетней династии Багратионов, оттого и ужасали Грузию бедствия. Но когда однажды явились послы Персии в Тифлис, царь принял их, стоя под портретом русского императора Павла I, и сказал царь персам слова вещие и зловещие:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента