Юрий Александрович Погуляй
Скоро уже… (Поганец)
Шатает из стороны в сторону. Мысли поверхностным серым полотном пролетают мимо, даже не пытаясь остановиться…
Сказки придумали мертвые, живым уготована лишь печальная быль. Торжествующий вой времени знаменует очередное поражение духа.
И боль…
Сломался? Мутные цвета сожрали краски мира? Нет, проблески вижу. Но как же они далеко…
Сломался? Злобное дыхание лет в правое ухо. В левом кто-то бренчит на гитаре грустную мелодию детства. Не смешно…
Сломался!
– Дат потерялся!
Ворох пестрых букв перед глазами. Смешная лужа чувств красного цвета и мерзкая улыбка времени.
– Мужики, остановите его! В трясину идет!
Смутные тени поганых радостей и широкой дороги вперед. Гнилая зелень, кидающаяся в лицо сочным запахом смерти.
– Вижу поганца! Справа! Он справа!
– Держите Дата!
Мир не умеет спать. Здоровье подорвано поиском смысла. Сломался…
– Сучий выродок!
Коричневое солнце вбивает клинья нечистот под когти радости. Чернеет и дурно светит…
Мягко…
– ОГОНЬ!
Воздух ртутью проникает в скучающие легкие. Грустно и уныло.
А зачем?
Радуга леса в бойнице изрытого сапогами мха.
Легко…
– Заряд! Заряяяд!
Смеха не будет.
Боль! Боль! Боль!
Тьма…
– Дат! – удар по лицу привел Дата в чувство. Глупо моргая, ловец уставился на склонившегося над ним Андрея.
– Порядок. Мы его завалили. Оклемывайся и пошли, – командир выпрямился, и, оглядываясь, поправил автомат.
– Кисляк и Рома, тело сжечь!
Резко выдохнув, Дат сел и зажмурился, борясь с приступом дурноты. После «зацепа» его всегда мутило. Отдышавшись, ловец тихонько приоткрыл глаза. Так и есть. Болото. Отряд шел по тропе через топи, когда Дат зацепил «поганца». Плохо это. Место-то зачищенное…
На зеленом полотне кочарника, в сотне метров от тропинки, чернел труп обнаруженной твари. Рома и Кисляк, оба с огнеметами, медленно, проверяя каждый шаг, пробирались к убитому. Болота тут лживые…
– Откуда здесь «поганец»? Расчищали же! – сухо возмутился Дат. Командир отряда лениво посмотрел на него и фыркнул:
– Плохо расчищали, значит.
Дат усмехнулся. В тоне Андрея чувствовалась антипатия. Это понятно. С ловцами только так и общаются.
Загудел огнемет, и Дат глянул на пожираемый пламенем труп «поганца».
– Сильный попался, – кивнул ловец в сторону Кисляка и Ромы.
– Они с каждым разом все сильнее и сильнее, – отрывисто бросил Андрей, и его слова, а особенно интонация, Дата испугали. Командир должен верить в победу. Иначе, как вести за собой людей?
– Нельзя так говорить, Андрей…
– Да катись ты, нелюдь, – зло огрызнулся он, и Дат замолчал. Нелюдь… А чего можно было ожидать? Дат – ловец…
– Ну что, в окрестностях тихо? – к сидящему на земле ловчему подошел Сивуха. Окинув его беглым взглядом, врач поиграл желваками.
– Никого не чую, – Дат со страхом уставился на лекаря. – Что? Уже?
Сивуха с трудом улыбнулся и нашарил на поясе флягу.
– Вроде порядок, но укольчик не помешает.
Подозрение не так легко усыпить. Врет?
Сказки придумали мертвые, живым уготована лишь печальная быль. Торжествующий вой времени знаменует очередное поражение духа.
И боль…
Сломался? Мутные цвета сожрали краски мира? Нет, проблески вижу. Но как же они далеко…
Сломался? Злобное дыхание лет в правое ухо. В левом кто-то бренчит на гитаре грустную мелодию детства. Не смешно…
Сломался!
– Дат потерялся!
Ворох пестрых букв перед глазами. Смешная лужа чувств красного цвета и мерзкая улыбка времени.
– Мужики, остановите его! В трясину идет!
Смутные тени поганых радостей и широкой дороги вперед. Гнилая зелень, кидающаяся в лицо сочным запахом смерти.
– Вижу поганца! Справа! Он справа!
– Держите Дата!
Мир не умеет спать. Здоровье подорвано поиском смысла. Сломался…
– Сучий выродок!
Коричневое солнце вбивает клинья нечистот под когти радости. Чернеет и дурно светит…
Мягко…
– ОГОНЬ!
Воздух ртутью проникает в скучающие легкие. Грустно и уныло.
А зачем?
Радуга леса в бойнице изрытого сапогами мха.
Легко…
– Заряд! Заряяяд!
Смеха не будет.
Боль! Боль! Боль!
Тьма…
– Дат! – удар по лицу привел Дата в чувство. Глупо моргая, ловец уставился на склонившегося над ним Андрея.
– Порядок. Мы его завалили. Оклемывайся и пошли, – командир выпрямился, и, оглядываясь, поправил автомат.
– Кисляк и Рома, тело сжечь!
Резко выдохнув, Дат сел и зажмурился, борясь с приступом дурноты. После «зацепа» его всегда мутило. Отдышавшись, ловец тихонько приоткрыл глаза. Так и есть. Болото. Отряд шел по тропе через топи, когда Дат зацепил «поганца». Плохо это. Место-то зачищенное…
На зеленом полотне кочарника, в сотне метров от тропинки, чернел труп обнаруженной твари. Рома и Кисляк, оба с огнеметами, медленно, проверяя каждый шаг, пробирались к убитому. Болота тут лживые…
– Откуда здесь «поганец»? Расчищали же! – сухо возмутился Дат. Командир отряда лениво посмотрел на него и фыркнул:
– Плохо расчищали, значит.
Дат усмехнулся. В тоне Андрея чувствовалась антипатия. Это понятно. С ловцами только так и общаются.
Загудел огнемет, и Дат глянул на пожираемый пламенем труп «поганца».
– Сильный попался, – кивнул ловец в сторону Кисляка и Ромы.
– Они с каждым разом все сильнее и сильнее, – отрывисто бросил Андрей, и его слова, а особенно интонация, Дата испугали. Командир должен верить в победу. Иначе, как вести за собой людей?
– Нельзя так говорить, Андрей…
– Да катись ты, нелюдь, – зло огрызнулся он, и Дат замолчал. Нелюдь… А чего можно было ожидать? Дат – ловец…
– Ну что, в окрестностях тихо? – к сидящему на земле ловчему подошел Сивуха. Окинув его беглым взглядом, врач поиграл желваками.
– Никого не чую, – Дат со страхом уставился на лекаря. – Что? Уже?
Сивуха с трудом улыбнулся и нашарил на поясе флягу.
– Вроде порядок, но укольчик не помешает.
Подозрение не так легко усыпить. Врет?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента