Геннадий Прашкевич
ПЕРСТЕНЬ НА ТРИ ЖЕЛАНИЯ
Следователь Повитухин добирался до Лиственничного больше суток. Сперва поездом до крошечной станции в тайге, потом на попутной машине. А когда дорога закончилась - пешком. Двенадцать верст пешком по мрачной черно-хвойной тайге. Это его злило. В Особом отделе Повитухину предъявили безграмотное письмо лесника Козлова, и после этого ничего хорошего от неожиданной командировки он не ждал. Ну, бывший колхоз, бывшее лесное хозяйство. Кто-то из сельчан ушел в город, кто-то спился. Низкие избенки. Двухэтажный Дом колхозника на обрывистом берегу. Бревна потемнели от времени, крыша просела. Смутно поблескивало стекло окошка - комнаты, занятой неким Летаевым, человеком пришлым. Лесник Козлов в письме описал пришельца: сутулый, прихрамывающий, в железном пенсне, лицо покрыто густыми морщинами. А глаза бесцветные, беспокойные.
Одно лесник забыл добавить: темный камень в старинном перстне на скрюченном пальце. Патина времени лежала на благородном металле, свет как бы проваливался в бездну. Странно, что лесник ни словом не обмолвился о таком красивом кольце.
– Чего сидите без электричества?
– Чубайс, знаете ли.
– Давно в селе?
– Два года.
– Откуда?
– А как надо отвечать? - глаза Летаева забегали.
– Правду. Я следователь, - Повитухин показал удостоверение. Лесник Козлов, кстати, просил направить в село не следователя, а сразу спецназовцев с огнеметами. «А то нас, Козловых, не останется на Земле». Но Повитухин уже сталкивался с подобными случаями. Из села Кузино, например, писал в Особый отдел учитель Колесников. Сперва об успехах, достигнутых школой в учебном году, а потом о маленьких зелененьких человечках, мешающих ученикам твердо усваивать текущий материал. Никаких зеленых человечков Повитухин в Кузино не нашел, конечно, но жители сильно пили. Некоторые были убеждены, что слышат неизвестные голоса и рычание. «Ну, чё попало! Прям как бенгальские тигры». Было еще письмо из села Таловка. Взволнованный юноша сообщал, что в Таловке остановился Вечный жид. Проверка установила: к слесарю Андрющенко приезжал родственник со стороны жены.
Пришельцы.
Тайное оружие.
Контакты с прошлым и будущим.
Следователь Повитухин привык иметь дело с профессиональными лгунами, и поначалу Летаев его не насторожил. Ну, беспокойные глаза, ну, поглаживает перстень на пальце. Все равно живет бедно: продавленный диван в кабинете, а на письменном столе толстая потрепанная книга - восьмой том Большой Советской Энциклопедии.
– Лесника Козлова знали?
– Еще бы не знать! - Летаев блеснул пенсне.
– Как объясняете необычные жалобы лесника?
Летаев заволновался. Схватил граненый мутный графин, посмотрел на просвет.
– А никак.
– Что с Козловым?
– А я за ним по селу не бегаю. - Летаев любовно подвигал перстнем, ловя прищуренным глазом воображаемые лучики. - Козлов каждое утро ходил на работу. Я сижу у окна, у меня работа культурная, а он идет трудиться. Он каждый день ходил трудиться. Чтобы Козлов шел домой - этого я никогда не видел.
– Может, уехал к родственникам?
– Какие у Козлова родственники! - мелко рассмеялся Летаев. - Такие же пьяницы… Но без Козловых, я скажу, в селе спокойнее. Старые Козловы, пожилые, молокососы - все исчезли. Как один. Как вид исчезли! Он похлопал ладонью по Энциклопедии. - Представляете, что такое биологический вид?
– Кажется, сумма популяций.
– Ну? - насторожился Летаев.
В письме, отправленном в Особый отдел, лесник Козлов излагал суть дела коротко.
Господин Летаев, писал он, человек неизвестной национальности. Прислали его из облОНО, но в школу не ходит. Как заселился в комнатку бывшего Дома колхозника, так там и живет. Телевизора нет, а по занавескам бегают тени. На все вопросы отвечает одно: «Кто меня послал, тот и отзовет». И нагло смеется. И на все вопросы о документах нагло смеется. «Какие, мол, у нас документы? Мы все - часть одного целого». И нагло добавляет: «Отвянь».
– А чего ждать? Дед Козлова был колдун, - сообщил Летаев, выслушав следователя. - Сильно поддавал. Ездил в город, пугал наперсточников на вокзале. Двое напрочь спятили: не смогли угадать, под какой стаканчик прячут шарик. Деду для устрашения дали месяц условно. Он зайцев в лесу лечил.
– От чего?
– Какая разница?
Следователь слушал и кивал.
– А почему вы считаете, что Козлов не вернется?
– Окончательно и бесповоротно! Уверен. И не один Козлов, а все Козловы. Как вид. Нет больше Козловых: ни в селе, ни в тайге, ни в городе. Хотите - проверьте. Пройдите по селу, дух спирает от пустых дворов. Козловых у нас было, как собак, а теперь ни одного. Ни в Лиственничном, ни в области, ни в России, ни даже в Америке. В последнее время, - щелкнул пальцами Летаев, - межзвездная торговля принимает уродливые формы.
– Это вы о чем?
– Конечно, о бизнесе, - Летаев любовно потер пальцами перстень. - На планеты, покрытые водой, везут сухолюбивые растения. На пустынные карлики доставляют жаб-повитух, - он вдруг глянул на следователя с каким-то особенным значением. - Не спорю, красиво. Жаба-повитуха на фоне кактусов и песчаных дюн. Да? Но как выжить в температурном аду? - Стремление к красоте - фундаментальное свойство природы. Все во Вселенной совершается во имя красоты. Большой Взрыв сорвал аплодисменты у Высшего Существа. А многоклеточные организмы с Земли безоговорочно пользуются успехом на звездах. Самый известный контрабандист господин нКва за миллиард лет увел с Земли миллионы видов.
Сумасшедший, покачал головой следователь. Опять облом.
– Особенно ценятся на звездах чистые виды. Но чистых видов в природе становится все меньше. В дело идут симбионты. А с чистыми видами было, конечно, проще. В свое время хорошо шли трилобиты. - Летаев нагло ухмыльнулся, морщинистый, как дождевой червь. - Помните трилобитов?
Повитухин покачал головой. Не помнил он трилобитов.
– Ну, истинные красавцы! - закатил глаза Летаев, и железное пенсне угрожающе блеснуло. - Не серые, как изображено в учебниках палеонтологии, а пестрые, светлые. Некоторые в полоску, как моряки. Ползали, плавали, зарывались в ил. Глаза фасеточные, на стебельках. Выбросят глаза наружу, а сами сидят в иле. Переживают. Полмира за такое отдашь, правда? Или цефалоподы, первые земные хищники! До появления цефалоподов никто на Земле никого не трогал. Это они привнесли динамику в отношения. В звездном скоплении Плеяд цефалоподов сейчас держат в искусственных водоемах. Напрочь вывезены все тем же нКва. А динозавров продали на Поллукс. Планеты огромные, жители огромные. Динозавры при них, как таксы. Престижно гулять с динозавром у ноги… Только лингулами до сих пор никто не интересуется. Серая раковина, невзрачная слизь. Как жили с низов палеозоя, так и живут. Эх, видел бы ты полный список видов, вывезенных с Земли! - энергично заявил Летаев. - Полтора миллиарда! Закачаешься! С некоторых пор мы коллекционируем ваши гипотезы о причинах вымирания того или иного вида. Смешно. Отец меня предупреждал, чтобы я держался от землян подальше. А мне кажется, он преувеличивал, - Летаев любовно потер перстень, покрытый патиной времен. - Видишь? Перстень Высшего Существа. Выдается за удачную торговую операцию. Этот получен за Козловых. Как за вид. Рассчитан всего на одно желание, но начинать с малого не позор.
– …про ковчег не надо, - железное пенсне сверкнуло. - Землянам глаза замазывали. Мы ведь не сразу поняли, что человек разумен. Ну, в шкурах. Ну, галдят. Ну, махаются каменными топорами. В последние геологические эпохи мы всякие живые виды гребли с Земли, как лопатой. В трюмах фотонных барж нКва вывозил ваши виды тысячами. В итоге пришлось пускать по воде ковчег - акцию отвлечения. Что везем? Да тараканов, клещей, птиц, клопов. Еще рыб везем, лягушек, насекомых, бактерии. А где чудесные трилобиты? Где сигиллярии, пухлые, как шерстяной столб? Где индрик-зверь, объедавший верхушки деревьев? Вот и устроили акцию отвлечения, списали все на стихию. Дескать, парниковый эффект. Там растаяло, там поплыло. А сами расторопились! Коацерваты - в систему Гончего Пса, там обожают кисель преджизни. Купаются в нем, напитывают студенистые тела силой. Процессы метаболизма в системе Гончего Пса - функция эстетическая. Для них коацерваты сильней, чем для вас «Фауст» Гете. А морского змея, толстого, как индейская пирога, сплавили в бездонные моря Альдея! С кораллами древних видов, с пленительными кубками археоциат, светящимися в морской мгле. Альдейцы слепые. Красоту мира они воспринимают сразу всеми бесчисленными клетками бесформенных тел, растворенных в придонных течениях… На Земле сейчас около четырех миллионов видов, но это уже мелочь. Микробы никому не нужны, а вот живого милодонта в шкуре, выложенной блестящими роговыми бляшками, теперь можно видеть только на планетах Нетипичной зоны. Палочки Коха у всех вызывают неприязнь, а шерстистый носорог до сих пор разгуливает по снегам ледяных планеток, прихотливо разбросанных по созвездию Весов. Полярные сияния - электромагнитный фейерверк - и на его фоне шерстистые носороги! От этого забалдеешь!.. Что-то, конечно, потеряно. Попало в осадки, растворилось или окаменело. Например, от нКва сбежал снежный человек, до сих пор прячется в Гималаях.
– Ладно, пусть, - следователь не хотел спорить с Летаевым. - Но Козловы-то из разумных! Не могли вы продать разумных. Как я понял, разумными торговать строго запрещено.
– Да вы послушайте! Поехал Козлов нарубить жердей. В лесу распряг кобыленку, привязал к деревцу. А весна, щепка на щепку лезет. И эти двое! Рогатые. В глазах - кровь, огонь. Будь Козлов разумным, догадался бы, что такая красота давно уже выставлена в очередной лот. А он рубит жерди, радуется. Потом слышит крик! Прислушался, кричит собственная кобыленка. Ну, выскочил. А на поляне сохатые толпятся, пытаются оприходовать казенную кобыленку. Это ж нестерпимо для Козлова, вот и пошел махаться топором, щерить зубы. А высветка мировая уже накрыла всех на полянке - и кобыленку, и сохатых, и Козлова. Пошли по купчей как симбионты. Подсказали Высшему Существу, что речь идет о коллективном спаривании. Так и пошли одним номиналом: сохатые, кобыленка, Козлов. Теперь остались на Земле всякие Свиньины, Щегловы, Птицыны, но Козловых нет.
Ни одного.
Короче, случилось то, что случилось.
Летаев любовно подышал на перстень и кривым пальцем провел по камню.
Маленькая жаба-повитуха испуганно прижалась к ровной запыленной поверхности стола. Приятную зеленоватую кожу покрывали нежные крапинки. Плоские лапки жаба красиво и печально выдвинула перед собой.
– Запрещено продавать разумных, ты прав, - заявил Летаев. - Но я опираюсь на вашу науку. Опираюсь на труды вашего Народного академика. Вот, - распахнул он восьмой том Энциклопедии. - Статья «Вид». На Козловых я заработал перстень Высшего Существа, рассчитанный на выполнение одного желания. За симбионтов больше не дают. Мне теперь нужен чистый вид. Хочу перстень на три желания! И чтоб никаких ошибок. Был в созвездии Волопас такой контрабандист Мимби. Спихнул с Земли на планету Антареса перепившееся до животного состояния племя Серого Кабана. И где теперь тот Мимби? Продан на ту же планету. Служит посыльным, всеми унижен. А почему? Да потому что недооценил разум землян. Я не такой. Чего надуваешь щеки?
Следователь, страдая, смотрел на Летаева.
Но шанс еще оставался.
Если Летаев пользуется знаниями, почерпнутыми из Большой Советской Энциклопедии издания 1951 года, думал следователь Повитухин, то всякое еще может быть. Откуда ему знать, что академик в своем неистовом стремлении к знаниям как бы перепутал порядок ходов? Даже ругался с трибуны: «Что это еще за ген, кто его видел? Кто его щупал? Кто его на зуб пробовал?»
– Странный ты у меня получился, - недовольно бормотал Летаев, поблескивая железным пенсне. - Я на тебя использовал право одного-единственного желания. Говорю: явись, жаба, а ты вопишь под руку - Повитухин я, Повитухин! Вот и появилась такая жаба…
Он забормотал, открыв Энциклопедию на нужной странице:
– «Бросается в глаза, что вся взаимосвязанная органическая природа состоит из отдельных, качественно особенных форм…» Ну, это ясно. «Такие формы не скрещиваются друг с другом в обычных, нормальных для них условиях жизни…» И это ясно. Дочка Козловых, например, никак не могла родить от мужа. В постели билась, валила его на диван, а никаких результатов. А на сеновале, так сказать, в необычных условиях, понесла.
Он укоризненно покачал головой:
– Странные вы, земляне. «В практике виды именуются только родовыми названиями…» Ну, Кошкин… ну, Козлов… ну, Собакин… «Если же практика имеет дело с несколькими близкими видами, тогда применяется двойное название…» Ну да, Козлова все так и звали козлом. А если по-научному, то козел вонючий! Спрашивается, кто тебя дергал за язык! «Повитухин я, Повитухин!»
«Из всего сказанного ясно, - сердито читал Летаев, - что термин «вид» я считаю совершенно произвольным, придуманным ради удобства, для обозначения группы особей, близко между собою схожих…» Правильно предостерегал меня отец, не водись с землянами. Что я получил за этих Козловых? Перстень, исполняющий всего одно желание. А я, как минимум, хочу перстень на три желания. Козловы пошли в лот скопом, как симбионты, но ты-то должен быть чистым видом. И не думай, - замахнулся он толстым томом на маленькую жабу. - Я ошибок не допущу. Не хочу из-за какого-то глупого земного следователя попасть на формальдегидовую планетку.
И закричал, озлясь:
– Чего моргаешь? Вот ваш собственный академик пишет. «Вид - это особенное качественно определенное состояние живых форм материи… Существенной характерной чертой этих форм являются внутривидовые взаимоотношения между индивидуумами…» Все правильно. Жена Козлова и их бабка постоянно строили стратегические планы укрощения Палестины. Чистые внутривидовые отношения. Дескать, вставим Арафату. «Изменение условий внешней среды, существенное для видовой специфики данных организмов, раньше или позже вынуждает изменяться и видовую специфику… Одни виды порождают другие… Под воздействием изменившихся условий, ставших неблагоприятными для природы организмов… - он снова погрозил жабе тяжелым томом Энциклопедии, - в теле организмов этих видов зарождаются, формируются зачатки тела других видов, более соответствующих изменившимся условиям внешней среды…»
Я тебя воспитывать буду, - пригрозил он. - Ваш академик прямо пишет, что воспитанием можно вывести совершенно новый вид. И Высшее Существо останется довольным, и я получу перстень на три желания. Ну, вот сам скажи, ну какой ты разумный? Чем переть пешком в глухую деревеньку, следовало просто позвонить. В Москву, на Кипр, в Белоруссию, в Канаду. Неважно куда. С ходу бы убедился, что нет больше на Земле ни одного Козлова. «Создавая для организмов новые условия, можно создавать новые полезные виды…» Видишь, я правильно действую. Все по науке. Академик овсюг превращал в овес, граб в лещину, а я неразумного следователя превратил в жабу. Теперь самку тебе найду. Научу спариваться. Чего молчишь? Моргни глазом.
Жаба смотрела на Летаева, но не моргала.
Непонятки какие-то числились за академиком, только Летаев откуда мог знать об этом?
Но следователь Повитухин не злорадствовал.
Раздувая пестрые жабьи щеки, он думал: ну да, Летаев - опытный контрабандист, но нельзя создавать новые виды, пользуясь указаниями Большой Советской Энциклопедии 1951 года издания.
Ишь, захотел перстень! На три желания!
Самка, это другое дело… Влечет… Красиво…
Он представил себе нежные округлые бока жабы… Не такой уж я неразумный… Поимею жабу… Все равно Летаев влип, все равно попадет теперь на ужасную формальдегидовую планетку, а я вернусь в органы…
Но теперь стану осторожнее.
Теперь на вызовы из глухих деревенек один выезжать не буду.
Раздувая пестрые щеки, следователь Повитухин с волнением представил округлые бока самки… Красивое засасывает… Как бездна… Раздувая щеки, он снизу вверх смотрел на Летаева… Предупреждал тебя отец… Не послушал… Вот и получи… Может, красота и спасет мир, но до этого его запросто погубят такие вот уроды…
Пара молодых страстных жаб…
Следователь Повитухин облизнулся.
Я теперь иначе буду относиться к лжеученым.
А статью академика перепечатаю в закрытом научном сборнике по криминалистике. Ишь ведь, как повезло. Восьмой том Большой Советской Энциклопедии. Хорошо, что не на другую букву. Спасибо Тоне библиотекарше, пропившей все остальные тома в самом начале перестройки, когда напрочь перестали выдавать зарплату…
2003 г.