Прёссли Роберт
Кошка на дереве
Роберт Прёссли
КОШКА НА ДЕРЕВЕ
Перевод с англ. Ю. Беловой
Он механически прошел через надоевший вход в свой отсек. Проверил индикатор на двери, дабы увериться, что давление в коридоре и отсеке равно разумному. Когда дверь закрылась за ним, он услышал, как Дженни шумит на кухне и небрежно отвинчивает кислородный вентиль для двойной порции. В то же время он посмотрел на показатель температуры и влажности и отметил, что все в порядке.
Весь процесс входа в его частную секцию в Улее занял около десяти секунд. Делайте что-то тысячи раз - принимайте одни и те же меры предосторожности несколько раз в день в течение целого года - и вы будете делать это бессознательно. Это то же самое, что не забыть надеть брюки перед выходом на улицу. Привычка.
Приветствие вашей жены тоже может стать привычкой. Небрежное "привет" и вялый поцелуй там, где когда-то были мягкий шепот и крепкие объятия. Привычка.
Но у Дрю и Дженни Бэннер все было не так. Вступив в брак на Земле, проведя медовый месяц на Марсе, там же все остальное время после медового месяца, они уже установили для себя семейные обычаи. Дрю прошел через большую комнату тремя большими шагами. Дженни встретила его на пороге кухоньки. Они обнялись.
Ее темные волосы щекотали его нос, и Дрю спросил:
- Что есть пожевать? Цыпленок? Я чую жареного цыпленка в масле, с рубленой петрушкой и...
- М-мм, - промурлыкала она. - Или цыпленка по-испански с зеленым перцем, грибами с сельдереем.
Дрю наклонил ее голову к своей груди, чтобы ничто не мешало ему осмотреть стол. Стол был накрыт, самоподогревающиеся банки стояли среди тарелок, готовые к использованию. Он сжал Дженни еще сильнее, когда увидел, как она старалась смягчить строгую утилитарность стола фальшивым лишайником, песком, камнями и разбитым зеркалом, изобразившим пруд.
- Чудесно, - вздохнул он. - Давай посмотрим, что сегодня выдали.
- Есть, босс.
Дженни подготовила изотермические поршни на банках. Дрю подошел к окну.
Окном была стена. Она была размером с кухоньку. Прозрачное, толстое и неразбираемое окно было их маленьким ковчегом под огромным куполом колонии. Это было единственное, что разделяло сравнительный комфорт и безопасность отсеков в Улее от негостеприимной планеты.
Дрю изучал вечер и вынес свой вердикт.
- Похоже, завтра будет хороший день.
- Без дождя? - спросила Дженни.
- Без, - подтвердил он.
- Ты собрал бесспорные данные, чтобы можно было держать пари, верно, Дрю? Это ведь лучшее, что может сделать хороший метеоролог?
- Занимайся своими кастрюлями и мисками, женщина. Дай хозяину поразмышлять.
Пока его взгляд блуждал по почти черному небу и находил знакомые срзвездия, он позволял своему мозгу расслабиться. Рабочий день был закончен. Он был дома, с Дженни, которая чем-то весело гремела позади. На следующий день он должен отдохнуть, а день, согласно полученным данным, действительно будет чудесным. Он останется в отсеке с Дженни, говорил он себе. За все те одинокие часы, что она провела без него.
Он сузил глаза, чтобы разглядеть ее отражение на вогнутой поверхности стены из пластика. И тотчас же мягкая улыбка, искривляющая его губы. Застыла. Отражение Дженни, слегка увеличенное, являло демона с безумными глазами, подбирающегося к нему с парой ножниц, нацеленных емуМежду лопаток. Это произошло тогда, когда он обнаружил, что она перестала греметь посудой.
Фергюсон воспринял все спокойно. Он дал Дрю рассказать свою историю, не прерывая, и, когда Дрю закончил, долго молчал, прежде чем заговорить.
- Вы исключительный человек, Бэннер, - сказал он. - Поэтому я сделаю нечто необычное, нетрадиционное. Я познакомлю вас с одним из серьезнейших секретов колонии: все это уже было.
- Было! С кем?
- Никаких имен. Иногда, как и в вашем случае, жена нападает на своего мужа. Иногда бывает наоборот. А бывает и нападение наобум. Люди пытаются убить друг друга неожиданно, ненамеренно.
Выражение лица Фергюсона было зеркалом его воспоминаний.
- Вы были исключением, потому что пришли и рассказали мне об этом. Другие этого не делали. Конечно, в некоторых случаях было слишком поздно. Один из людей был трупом, а другой психическим инвалидом. После открытия явления стало ясно, что достаточно часто предполагаемые жертвы могли предотвратить собственное убийство, как и вы. Но вместо того, чтобы прийти ко мне за помощью, они старались справиться с проблемой собственными силами, и в конечном счете конец один. Смерть. Никто не в состоянии проявлять бдительность постоянно.
Дрю слушал вежливо, но нетерпеливо.
- Как насчет Дженни? Как с ней быть?
- В других случаях, - продолжал Фергюсон, - трупы тайно хоронят, а убийцы отправляются на корабле домой для психиатрического лечения. Все скрывается под названием "перевод".
Бумаги на столе Фергюсона лежали аккуратно, как связка карточек, но он задумчиво подровнял их ладонью.
- Дженни отправят подлечиться, - сказал он. - Она будет под надзором, и медики помогут ей вернуть здоровье. Не волнуйтесь, только шеф медицинского отдела будет знать, что она сделала. И между тем... между тем, мы хотим решить проблему, почему подымается процент колонистов, подверженных безумию.
Дрю с трудом разбирался во всем. Его главной тревогой была Дженни. Он хотел знать, вылечится ли она, как долго ему ждать, когда он сможет забрать ее домой и что он может сделать.
- Вы можете помочь, и даже очень, - довольно ответил Фергюсон. - Я бы не сказал вам так много, если бы думал иначе. Проблема для вас новая, Бэннер, но мне она знакома многие месяцы. Благодаря информации, что психиатры вытягивают из людей, которых мы отправляем домой, мы - я имею ввиду себя и руководителей секции - мы думаем, что знаем, в чем проблема и как ее решить.
- А я тут при чем?
- Вы будете нашим крючком. Мы получили средство для нашей микстуры. Завтра директор метеорологической секции не будет работать из-за слабых болей в желудке; Вы возьметесь за его работу, объявляя прогноз погоды. Один из них будет содержать предупреждение о песчаной буре...
- Но завтра не будет никакой бури!
Фергюсон взглянул на Дрю и заставил его опустить глаза. Он бросил верхнюю бумагу из стопки на своем столе в направлении Дрю.
- Это прогноз погоды на завтра. Огласите его в точности, как он есть, за исключением шестого пункта. Измените его на песчаную бурю и поправьте атмосферное давление и температуру к этому случаю.
Без Дженни отсек был пустым и безжизненным. Фактически, для Дрю вся колония утратила часть своего блеска, и он проводил больше и больше часов в бодрствовании, погруженный в работу. Частые визиты в госпиталь приводили в уныние. Он мало видел Дженни. Но каждый раз, когда он ее видел, он становился увереннее, что она готова вернуться к нормальной жизни. Гипнотическое лечение стерло из ее памяти все воспоминания о том, что она сделала. Ее вели к тому, что она считала, что выздоравливает от лихорадки.
Дрю хотел, чтобы гипноз применили еще раз и стерли на будущее всякий инстинкт убийства. Однако ему прочитали длинную, сложную лекцию о том, что такой курс мог наполовину уничтожить ее личность и сделать ее не многим лучше милого, послушного идиота. Нужно ждать, говорили ему.
Через шесть недель после интернирования Дженни его встретил в конце больничного коридора шеф госпиталя.
- Сегодня она отправится домой, - сказал доктор.
Дрю сделал неверный вывод:
- На Землю?
- В ваш отсек, -поправил медик. - Она ждет, уже одетая. Теперь дело за вами. Именно вам надо быть осторожным. Всегда помните, что у нее была лихорадка. Никогда не делайте намеков на то, что она сделала; это может вернуть память. Старайтесь действовать так, как если бы последних шести недель не было.
Дрю напряженно кивнул и подошел к двери палаты. Врач схватил его за руку:
- Когда она вернется домой, возвращайтесь и встретьтесь с Фергюсоном. Он хочет поговорить с вами.
- Как она? - спросил Фергюсон.
- Прекрасно, слава Богу.
- Хорошо. Посмотрите на это.
Фергюсон вытащил широкий лист бумаги. Черная линия проходила через лист. Это могло бы быть контуром местных гор - за исключением того, что на Марсе гор не было. Директор колонии пробежал пальцем по западной стороны "горы".
- Этот график показывает медленное, но верное увеличение количества актов насилия на последний год.
Его палец коснулся пика.
- Эта точка отмечает первый день, когда вы пришли ко мне.
Дрю посмотрел дальше на лист. Черная линия падала вниз. Это не было резким падением, но уровень спуска был по меньшей мере в два раза больше линии подъема.
- Она падает, - сказал он.
- Да, - подтвердил Фергюсон. - Поэтому я и решил, что можно позволить вашей жене выйти из госпиталя. Эти... эти несчастные случаи все еще случаются, не забывайте, но не так часто. Тем не менее, я хочу, чтоб этот график дошел до нуля. Поэтому я и послал за вами.
Дрю не понимал, что он мог сделать, но вежливо сказал:
- Я сделаю все, что может вам помочь.
- Тогда прекратите работать столь напряженно. Отдохните.
- Я люблю свою работу!
- Мы все любим. Это непременный пропуск на Марс. Но лучший способ, каким вы можете помочь мне и колонии, - это взять длительный отпуск. Понимаете, Бэннер, теперь я беспокоюсь о вас. Я наблюдал за вами. Вы работали все время, когда не были в госпитале. И я думаю, что из всех людей в колонии вы наиболее вероятный следующий убийца.
- Я?! Да у меня почти нет времени поговорить с кем-нибудь или думать об их убийстве. Если же вы полагаете, что я потенциальный убийца, то вряд ли справедливо отпускать Дженни под мое попечение.
- Время ее выписки, - произнес Фергюсон, -было выбрано намеренно. Не считая уровня убийств и моего мнения, что условия, питающие нападения, меняются, отвлекаясь от того, что для других неопасна выписка вашей жены, я решил, что теперь она должна быть с вами. Она - часть вашей терапии. Используйте свой отпуск, чтобы гулять с ней. Сходите в комнаты отдыха. Прошло слишком много времени с тех пор, как вы там были. Посетите других колонистов: посмотрите расписание дежурств и найдите, кто еще сменился с дежурства. Самое главное сейчас - встречаться с людьми.
Фергюсон отпустил Дрю с приказом позвонить опять после недели отдыха.
Дженни была в восторге от внеочередного отпуска. Переволновавшись сначала, как он объяснит причины отдыха, Дрю затем воспарил духом так же, как и она. И неделя началась.
Такой уж у него характер, напасти и неудачи никогда не трогали его глубоко. Он был целеустремленным человеком в своей преданности Дженни и работе. Ничто в целом мире не могло отвлечь его от цели. Это сделало его хорошим ученым, а также лидером среди его немногочисленных друзей, которые всегда подшучивали над ним за то, что он никогда не разбирался в новостях и текущих слухах.
Он примирился со своим нынешним бездельем. Днем он играл с Дженни в какие-нибудь игры, а вечером они смотрели сериалы или шли на вечеринки в отсеках знакомых.
Куда бы он ни шел, неизбежно возникала одна тема- марсиане.
Дрю замечал большинство слухов, но не прислушивался к ним. Именно Дженни осознала в конце концов, что в этих распространяющихся сплетнях было нечто реальное.
- Как ты думаешь, что им нравится? - спросила она как-то вечером.
-Кому?
- Марсианам. Говорят, найденная берцовая кость была длиной в ярд.
Дрю собрал в голове различные данные, которые слышал.
- Должно быть, большая, - заметил он не особенно глубокомысленно. - Я слышал, кто-то говорил, что исследовал эту кость.
- И оказалось, что ей только миллион лет.
- Только?
- Миллион лет - это ничто, Дрю. Сотня миллионов почти наверняка означала бы, что марсиане вымерли. Но эта кость, такая недавняя по времени, хороший знак, что, может быть, немногие из них все еще существуют где-то на планете.
Дрю не мог продолжать с Дженни этот эмпирический способ разговора. Предпочитая факты, он решил сознательно заняться проблемой.
- Кость ничего не доказывает, - сказал он. - Кажется, это свидетельствует, что марсиане жили в то время, но это может быть кость от последнего умершего.
Дженни открыла рот, чтобы перебить его, но он двинулся вперед:
- Кроме того, если кости есть, почему ты считаешь, что марсиа не дожили до нашего времени? Женщины всегда перепрыгивали через...
Дженни вновь вернулась к разговору, загибая пальцы, чтобы подчеркнуть каждый пункт.
- Первое, есть марсиане, марсиане, живущие ныне. Второе, если их много, будет найдено больше свидетельств. Третье, если их не много, они должны размножаться, и так далее.
Указательный палец ее правой руки все еще удерживал средний палец левой, Дженни триумфально усмехнулась. Она загнула безымянный палец.
- И четвертое, - сказала она, - четвертое - ты не слышал о самой пикантной новости. Миссис Хенли рассказывала мне сегодня вечером - марсиан видели!
- Не верю!
- Расспроси ее сам. Или Фергюсона. Это он рассказал Пэн Хенли. Ее муж был одним из тех людей, которые видели марсиан, поскольку он работает на экваторе. Фергюсон думал, что должен сказать Пэн о находке ее мужа. Ты знаешь, что Фергюсон считает, будто нужно поднимать настроение у женщины, чьи мужья далеко от дома.
Дрю смеялся - она разгадала уловки директора колонии.
- Когда это случилось? - спросил он.
- Сегодня. Я, должно быть, узнала одной из первых. Разве ты не считаешь, что это замечательно?
- Если только это правда, - признался он.
Оказалось, что марсиан действительно видели. На следующий день колония гудела от новостей. Через день прилетели с экватора люди, видевшие существо, и положили конец всем фантазиям о природе марсианина.
Он был выше человека, рассказывали они, и толще. Его грудная клетка была шире, руки - более длинные. Люди находились примерно в пятидесяти ярдах, когда он торопливо перебегал от одного холма к другому. На такой дистанции его черты были плохо видны. Но, учитывая его размеры, не было сомнения, что окаменевшая кость принадлежала существу, похожему на то, что они видели.
Дженни сообщила лишь малую часть информации, чтобы проверить свои аргументы на Дрю.
- Он был голый, - сказала она. - Все это показывает, что жизнь в них, должно быть, еле теплится.
Фергюсон передал сообщение, перечеркивая свои предыдущие инструкции, и отложил встречу с Дрю на неделю.
За эту неделю Дрю почувствовал себя лучше, чем за все время с тех пор, как присоединился к колонии. Он вернулся к работе. И покуда его работа не потеряла для него привлекательности, он увидел ее в новом свете. Он увидел ее как нечто, занимавшее определенную часть его жизни и определенную часть его времени, но не больше. Когда его работа заканчивалась, он был способен отложить ее в сторону, полностью забыть о ней и наслаждаться светской жизнью.
Он не замечал каких-нибудь изменений в себе и не был в полной мере способен к самоанализу, чтобы удивиться, почему колония кажется лучшим местом, чем он считал раньше. Он просто замечал, что жизнь хороша, а люди замечательны.
Первое, что сделал Фергюсон, когда состоялась встреча, это бросил через стол график смертей. Линия, дорисованная с тех пор, как он видел ее, падала вертикально к основанию графика. Если дело и дальше пошло бы так же, график зарегистрировал бы воскресения умерших.
- Ни одного случая за десять дней, - произнес Фергюсон. - Спасибо вашей жене.
- Дженни?
- Вот именно. И вам за то, что вы тогда пришли ко мне. Результаты показывают, что наша оценка проблемы была верной. Но пока ваша жена обследовалась в местном госпитале, мы не могли быть уверены.
- Вы говорили, что другие обследовались, вернувшись домой.
- А-аа... Здесь нас постигло разочарование. На Земле условия, которые привели их к убийству, уже не существуют. Аналитики не смогли выявить и десятой части той информации, что мы получили от вашей жены за один раз тут на Марсе.
Дрю пришел в замешательство.
- Не понимаю. Условия в колонии хорошие...
- Согласен. Но дерево, полное рыбы, не делает кошку смелее. Фергюсон засмеялся. - Простите. У меня возникла аналогия, и я привел ее слишком приблизительно.
Он стал серьезен.
- Здесь, на Марсе, человек напоминает кошку, сидящую на дереве. Она взлетает туда в порыве энтузиазма. А потом обнаруживается, что сидит на ветке, одинокая, испуганная, страшась слезть вниз.
Это была не та аналогия, которая могла встревожить Дрю, но он сделал вывод.
- Мы уже давно в космосе, - сказал он. - У нас есть дальние ракеты. Строительство на орбите, полет на Луну и станция на Луне. Несколько первых кораблей прилетели сюда. Построили Улей. А теперь началась колонизация. И безумие не начиналось.
- Те первые пилоты были другими. У них был энтузиазм. Они мигом взлетели на дерево. Орбита и Луна были совсем другим делом, старый дом был на виду. Даже здесь первоначальный энтузиазм не оставлял места для страха. Страх не приходил, пока колония не начала расти вширь и не пришло время удобств.
Фергюсон обошел стол.
- Как только у колонистов появился досуг, - продолжал он, - они стали замечать свое одиночество.
- Их же пять сотен, - вопросительно произнес Дрю.
- Верно. Тем не менее, как мала колония среди миллионов квадратных миль Марса. Вы всегда работали не покладая рук, и на вас это влияло меньше, чем на других. У них другой темперамент. Они ощушали неуверенность, страх, ничтожность жизни перед безбрежностью смерти.
- Откуда вы это знаете?
- От Дженни. Это было глубоко спрятано в ее душе, так же как и у других. Нам удалось это из нее выудить. И это подтвердило предположение, которое мы сделали, исходя из наших ранних анализов. Подсознательно в каждом колонисте жило подозрение, что Марс небезопасен. Это было обнаружено самими жителями, тем не менее никогда не предполагалось, что жизнь надо поддерживать. Уверен, вы можете следовать за моими размышлениями.
Дрю кивнул.
- В этом пункте, да. Но Дженни, она всегда была из породы пионеров. По крайней мере, я так всегда думал.
- Нет никакой гарантии иммунитета от страха. И если вы введете страх в какое-нибудь замкнутое сообщество животных, людей или кого бы то ни было, они всегда начинают рвать друг друга на части. В данном случае имеется дополнительный мотив, что ошибка могла привести к наказанию - что означало, конечно, изгнание на Землю, добрую старушку Землю, такую уютную и способную принять своих отпрысков.
Фергюсон сделал знак, чтобы Дрю вышел за ним из комнаты.
Когда они шли вдоль коридора, он продолжал:
- Такой была проблема, как мы ее представляли. Вы можете видеть, насколько удачной была наша микстура. Вы можете испытывать удовлетворение, что стояли в начале нашего дела,
Дрю понадобились лишь мгновения, чтобы установить связь.
- А, этот поддельный прогноз погоды! Песчаная буря к северу от экватора!
- У нас была команда, работавшая неподалеку оттуда, - произнес Фергюсон. - Мнимая буря была нужна, чтобы направить их к месту, где мы разместили окаменелости - некоторые кости никто не мог идентифицировать, так что они смело могли предположить, что они не принадлежат никому из наших людей.
Беседуя, они стояли у следующей двери.
- Поскольку мы знали, что приманку заглотили, мы были уверены, что команда будет бродить вокруг в поисках дальнейших открытий. Фергюсон открыл дверь и указал на клетку внутри.
- Это был наш крючок, - проговорил он. - Мы условились, что Горацио выпустим из клетки, чтобы люди его увидели, но не слишком близко.
Дрю взглянул на голого, дрожащего урода и ужаснулся.
- Эффектно, разве нет? - спросил Фергюсон. - На следующем корабле он вернется на Землю. Пара доз ацетата талия сделала его лысым, но даже в таком виде, если бы его увидели вновь, кто-нибудь из антропологов мог обнаружить, что это просто горилла.
Дрю был рад, когда дверь закрылась и обезьяна исчезла из вида.
- Вы думаете, что теперь колония стабильна? - спросил он. - Но разве страх не вернется, когда "марсиане" больше не будут встречаться?
- Не обязательно. Думаю, колонисты создадут легенду. В их пересказах Горацио тысячи раз изменит свой внешний вид. Охота за марсианами будет главным развлечением в течение долгого времени. И потом - кто знает? Есть некоторые породы кошек, которые живут на деревьях.
Дрю с неловкостью затронул следующую тему.
- Две недели назад вы сказали, что я больше всего похож на следующего убийцу. Почему?
Ферпосон свободно ответил на вопрос.
- Из всей колонии вы были единственным человеком, который не слышал об открытии окаменелости. Вы были слишком заняты работой и тревогой за жену. Я дал вам отдых, чтобы вернуть в круговорот жизни.
Дрю не был удовлетворен. Остался последний вопрос.
- Но от того, что вы все мне рассказали, разве я не остаюсь потенциальным убийцей? И как насчет вас? Вы, я и другие директора - мы же знаем, что все это фальшивка.
Ферпосон остановился у двери своей комнаты.
- Мы? Есть одна деталь, о которой я не упоминал. Эта найденная окаменелость... она была не той, что мы положили!
КОШКА НА ДЕРЕВЕ
Перевод с англ. Ю. Беловой
Он механически прошел через надоевший вход в свой отсек. Проверил индикатор на двери, дабы увериться, что давление в коридоре и отсеке равно разумному. Когда дверь закрылась за ним, он услышал, как Дженни шумит на кухне и небрежно отвинчивает кислородный вентиль для двойной порции. В то же время он посмотрел на показатель температуры и влажности и отметил, что все в порядке.
Весь процесс входа в его частную секцию в Улее занял около десяти секунд. Делайте что-то тысячи раз - принимайте одни и те же меры предосторожности несколько раз в день в течение целого года - и вы будете делать это бессознательно. Это то же самое, что не забыть надеть брюки перед выходом на улицу. Привычка.
Приветствие вашей жены тоже может стать привычкой. Небрежное "привет" и вялый поцелуй там, где когда-то были мягкий шепот и крепкие объятия. Привычка.
Но у Дрю и Дженни Бэннер все было не так. Вступив в брак на Земле, проведя медовый месяц на Марсе, там же все остальное время после медового месяца, они уже установили для себя семейные обычаи. Дрю прошел через большую комнату тремя большими шагами. Дженни встретила его на пороге кухоньки. Они обнялись.
Ее темные волосы щекотали его нос, и Дрю спросил:
- Что есть пожевать? Цыпленок? Я чую жареного цыпленка в масле, с рубленой петрушкой и...
- М-мм, - промурлыкала она. - Или цыпленка по-испански с зеленым перцем, грибами с сельдереем.
Дрю наклонил ее голову к своей груди, чтобы ничто не мешало ему осмотреть стол. Стол был накрыт, самоподогревающиеся банки стояли среди тарелок, готовые к использованию. Он сжал Дженни еще сильнее, когда увидел, как она старалась смягчить строгую утилитарность стола фальшивым лишайником, песком, камнями и разбитым зеркалом, изобразившим пруд.
- Чудесно, - вздохнул он. - Давай посмотрим, что сегодня выдали.
- Есть, босс.
Дженни подготовила изотермические поршни на банках. Дрю подошел к окну.
Окном была стена. Она была размером с кухоньку. Прозрачное, толстое и неразбираемое окно было их маленьким ковчегом под огромным куполом колонии. Это было единственное, что разделяло сравнительный комфорт и безопасность отсеков в Улее от негостеприимной планеты.
Дрю изучал вечер и вынес свой вердикт.
- Похоже, завтра будет хороший день.
- Без дождя? - спросила Дженни.
- Без, - подтвердил он.
- Ты собрал бесспорные данные, чтобы можно было держать пари, верно, Дрю? Это ведь лучшее, что может сделать хороший метеоролог?
- Занимайся своими кастрюлями и мисками, женщина. Дай хозяину поразмышлять.
Пока его взгляд блуждал по почти черному небу и находил знакомые срзвездия, он позволял своему мозгу расслабиться. Рабочий день был закончен. Он был дома, с Дженни, которая чем-то весело гремела позади. На следующий день он должен отдохнуть, а день, согласно полученным данным, действительно будет чудесным. Он останется в отсеке с Дженни, говорил он себе. За все те одинокие часы, что она провела без него.
Он сузил глаза, чтобы разглядеть ее отражение на вогнутой поверхности стены из пластика. И тотчас же мягкая улыбка, искривляющая его губы. Застыла. Отражение Дженни, слегка увеличенное, являло демона с безумными глазами, подбирающегося к нему с парой ножниц, нацеленных емуМежду лопаток. Это произошло тогда, когда он обнаружил, что она перестала греметь посудой.
Фергюсон воспринял все спокойно. Он дал Дрю рассказать свою историю, не прерывая, и, когда Дрю закончил, долго молчал, прежде чем заговорить.
- Вы исключительный человек, Бэннер, - сказал он. - Поэтому я сделаю нечто необычное, нетрадиционное. Я познакомлю вас с одним из серьезнейших секретов колонии: все это уже было.
- Было! С кем?
- Никаких имен. Иногда, как и в вашем случае, жена нападает на своего мужа. Иногда бывает наоборот. А бывает и нападение наобум. Люди пытаются убить друг друга неожиданно, ненамеренно.
Выражение лица Фергюсона было зеркалом его воспоминаний.
- Вы были исключением, потому что пришли и рассказали мне об этом. Другие этого не делали. Конечно, в некоторых случаях было слишком поздно. Один из людей был трупом, а другой психическим инвалидом. После открытия явления стало ясно, что достаточно часто предполагаемые жертвы могли предотвратить собственное убийство, как и вы. Но вместо того, чтобы прийти ко мне за помощью, они старались справиться с проблемой собственными силами, и в конечном счете конец один. Смерть. Никто не в состоянии проявлять бдительность постоянно.
Дрю слушал вежливо, но нетерпеливо.
- Как насчет Дженни? Как с ней быть?
- В других случаях, - продолжал Фергюсон, - трупы тайно хоронят, а убийцы отправляются на корабле домой для психиатрического лечения. Все скрывается под названием "перевод".
Бумаги на столе Фергюсона лежали аккуратно, как связка карточек, но он задумчиво подровнял их ладонью.
- Дженни отправят подлечиться, - сказал он. - Она будет под надзором, и медики помогут ей вернуть здоровье. Не волнуйтесь, только шеф медицинского отдела будет знать, что она сделала. И между тем... между тем, мы хотим решить проблему, почему подымается процент колонистов, подверженных безумию.
Дрю с трудом разбирался во всем. Его главной тревогой была Дженни. Он хотел знать, вылечится ли она, как долго ему ждать, когда он сможет забрать ее домой и что он может сделать.
- Вы можете помочь, и даже очень, - довольно ответил Фергюсон. - Я бы не сказал вам так много, если бы думал иначе. Проблема для вас новая, Бэннер, но мне она знакома многие месяцы. Благодаря информации, что психиатры вытягивают из людей, которых мы отправляем домой, мы - я имею ввиду себя и руководителей секции - мы думаем, что знаем, в чем проблема и как ее решить.
- А я тут при чем?
- Вы будете нашим крючком. Мы получили средство для нашей микстуры. Завтра директор метеорологической секции не будет работать из-за слабых болей в желудке; Вы возьметесь за его работу, объявляя прогноз погоды. Один из них будет содержать предупреждение о песчаной буре...
- Но завтра не будет никакой бури!
Фергюсон взглянул на Дрю и заставил его опустить глаза. Он бросил верхнюю бумагу из стопки на своем столе в направлении Дрю.
- Это прогноз погоды на завтра. Огласите его в точности, как он есть, за исключением шестого пункта. Измените его на песчаную бурю и поправьте атмосферное давление и температуру к этому случаю.
Без Дженни отсек был пустым и безжизненным. Фактически, для Дрю вся колония утратила часть своего блеска, и он проводил больше и больше часов в бодрствовании, погруженный в работу. Частые визиты в госпиталь приводили в уныние. Он мало видел Дженни. Но каждый раз, когда он ее видел, он становился увереннее, что она готова вернуться к нормальной жизни. Гипнотическое лечение стерло из ее памяти все воспоминания о том, что она сделала. Ее вели к тому, что она считала, что выздоравливает от лихорадки.
Дрю хотел, чтобы гипноз применили еще раз и стерли на будущее всякий инстинкт убийства. Однако ему прочитали длинную, сложную лекцию о том, что такой курс мог наполовину уничтожить ее личность и сделать ее не многим лучше милого, послушного идиота. Нужно ждать, говорили ему.
Через шесть недель после интернирования Дженни его встретил в конце больничного коридора шеф госпиталя.
- Сегодня она отправится домой, - сказал доктор.
Дрю сделал неверный вывод:
- На Землю?
- В ваш отсек, -поправил медик. - Она ждет, уже одетая. Теперь дело за вами. Именно вам надо быть осторожным. Всегда помните, что у нее была лихорадка. Никогда не делайте намеков на то, что она сделала; это может вернуть память. Старайтесь действовать так, как если бы последних шести недель не было.
Дрю напряженно кивнул и подошел к двери палаты. Врач схватил его за руку:
- Когда она вернется домой, возвращайтесь и встретьтесь с Фергюсоном. Он хочет поговорить с вами.
- Как она? - спросил Фергюсон.
- Прекрасно, слава Богу.
- Хорошо. Посмотрите на это.
Фергюсон вытащил широкий лист бумаги. Черная линия проходила через лист. Это могло бы быть контуром местных гор - за исключением того, что на Марсе гор не было. Директор колонии пробежал пальцем по западной стороны "горы".
- Этот график показывает медленное, но верное увеличение количества актов насилия на последний год.
Его палец коснулся пика.
- Эта точка отмечает первый день, когда вы пришли ко мне.
Дрю посмотрел дальше на лист. Черная линия падала вниз. Это не было резким падением, но уровень спуска был по меньшей мере в два раза больше линии подъема.
- Она падает, - сказал он.
- Да, - подтвердил Фергюсон. - Поэтому я и решил, что можно позволить вашей жене выйти из госпиталя. Эти... эти несчастные случаи все еще случаются, не забывайте, но не так часто. Тем не менее, я хочу, чтоб этот график дошел до нуля. Поэтому я и послал за вами.
Дрю не понимал, что он мог сделать, но вежливо сказал:
- Я сделаю все, что может вам помочь.
- Тогда прекратите работать столь напряженно. Отдохните.
- Я люблю свою работу!
- Мы все любим. Это непременный пропуск на Марс. Но лучший способ, каким вы можете помочь мне и колонии, - это взять длительный отпуск. Понимаете, Бэннер, теперь я беспокоюсь о вас. Я наблюдал за вами. Вы работали все время, когда не были в госпитале. И я думаю, что из всех людей в колонии вы наиболее вероятный следующий убийца.
- Я?! Да у меня почти нет времени поговорить с кем-нибудь или думать об их убийстве. Если же вы полагаете, что я потенциальный убийца, то вряд ли справедливо отпускать Дженни под мое попечение.
- Время ее выписки, - произнес Фергюсон, -было выбрано намеренно. Не считая уровня убийств и моего мнения, что условия, питающие нападения, меняются, отвлекаясь от того, что для других неопасна выписка вашей жены, я решил, что теперь она должна быть с вами. Она - часть вашей терапии. Используйте свой отпуск, чтобы гулять с ней. Сходите в комнаты отдыха. Прошло слишком много времени с тех пор, как вы там были. Посетите других колонистов: посмотрите расписание дежурств и найдите, кто еще сменился с дежурства. Самое главное сейчас - встречаться с людьми.
Фергюсон отпустил Дрю с приказом позвонить опять после недели отдыха.
Дженни была в восторге от внеочередного отпуска. Переволновавшись сначала, как он объяснит причины отдыха, Дрю затем воспарил духом так же, как и она. И неделя началась.
Такой уж у него характер, напасти и неудачи никогда не трогали его глубоко. Он был целеустремленным человеком в своей преданности Дженни и работе. Ничто в целом мире не могло отвлечь его от цели. Это сделало его хорошим ученым, а также лидером среди его немногочисленных друзей, которые всегда подшучивали над ним за то, что он никогда не разбирался в новостях и текущих слухах.
Он примирился со своим нынешним бездельем. Днем он играл с Дженни в какие-нибудь игры, а вечером они смотрели сериалы или шли на вечеринки в отсеках знакомых.
Куда бы он ни шел, неизбежно возникала одна тема- марсиане.
Дрю замечал большинство слухов, но не прислушивался к ним. Именно Дженни осознала в конце концов, что в этих распространяющихся сплетнях было нечто реальное.
- Как ты думаешь, что им нравится? - спросила она как-то вечером.
-Кому?
- Марсианам. Говорят, найденная берцовая кость была длиной в ярд.
Дрю собрал в голове различные данные, которые слышал.
- Должно быть, большая, - заметил он не особенно глубокомысленно. - Я слышал, кто-то говорил, что исследовал эту кость.
- И оказалось, что ей только миллион лет.
- Только?
- Миллион лет - это ничто, Дрю. Сотня миллионов почти наверняка означала бы, что марсиане вымерли. Но эта кость, такая недавняя по времени, хороший знак, что, может быть, немногие из них все еще существуют где-то на планете.
Дрю не мог продолжать с Дженни этот эмпирический способ разговора. Предпочитая факты, он решил сознательно заняться проблемой.
- Кость ничего не доказывает, - сказал он. - Кажется, это свидетельствует, что марсиане жили в то время, но это может быть кость от последнего умершего.
Дженни открыла рот, чтобы перебить его, но он двинулся вперед:
- Кроме того, если кости есть, почему ты считаешь, что марсиа не дожили до нашего времени? Женщины всегда перепрыгивали через...
Дженни вновь вернулась к разговору, загибая пальцы, чтобы подчеркнуть каждый пункт.
- Первое, есть марсиане, марсиане, живущие ныне. Второе, если их много, будет найдено больше свидетельств. Третье, если их не много, они должны размножаться, и так далее.
Указательный палец ее правой руки все еще удерживал средний палец левой, Дженни триумфально усмехнулась. Она загнула безымянный палец.
- И четвертое, - сказала она, - четвертое - ты не слышал о самой пикантной новости. Миссис Хенли рассказывала мне сегодня вечером - марсиан видели!
- Не верю!
- Расспроси ее сам. Или Фергюсона. Это он рассказал Пэн Хенли. Ее муж был одним из тех людей, которые видели марсиан, поскольку он работает на экваторе. Фергюсон думал, что должен сказать Пэн о находке ее мужа. Ты знаешь, что Фергюсон считает, будто нужно поднимать настроение у женщины, чьи мужья далеко от дома.
Дрю смеялся - она разгадала уловки директора колонии.
- Когда это случилось? - спросил он.
- Сегодня. Я, должно быть, узнала одной из первых. Разве ты не считаешь, что это замечательно?
- Если только это правда, - признался он.
Оказалось, что марсиан действительно видели. На следующий день колония гудела от новостей. Через день прилетели с экватора люди, видевшие существо, и положили конец всем фантазиям о природе марсианина.
Он был выше человека, рассказывали они, и толще. Его грудная клетка была шире, руки - более длинные. Люди находились примерно в пятидесяти ярдах, когда он торопливо перебегал от одного холма к другому. На такой дистанции его черты были плохо видны. Но, учитывая его размеры, не было сомнения, что окаменевшая кость принадлежала существу, похожему на то, что они видели.
Дженни сообщила лишь малую часть информации, чтобы проверить свои аргументы на Дрю.
- Он был голый, - сказала она. - Все это показывает, что жизнь в них, должно быть, еле теплится.
Фергюсон передал сообщение, перечеркивая свои предыдущие инструкции, и отложил встречу с Дрю на неделю.
За эту неделю Дрю почувствовал себя лучше, чем за все время с тех пор, как присоединился к колонии. Он вернулся к работе. И покуда его работа не потеряла для него привлекательности, он увидел ее в новом свете. Он увидел ее как нечто, занимавшее определенную часть его жизни и определенную часть его времени, но не больше. Когда его работа заканчивалась, он был способен отложить ее в сторону, полностью забыть о ней и наслаждаться светской жизнью.
Он не замечал каких-нибудь изменений в себе и не был в полной мере способен к самоанализу, чтобы удивиться, почему колония кажется лучшим местом, чем он считал раньше. Он просто замечал, что жизнь хороша, а люди замечательны.
Первое, что сделал Фергюсон, когда состоялась встреча, это бросил через стол график смертей. Линия, дорисованная с тех пор, как он видел ее, падала вертикально к основанию графика. Если дело и дальше пошло бы так же, график зарегистрировал бы воскресения умерших.
- Ни одного случая за десять дней, - произнес Фергюсон. - Спасибо вашей жене.
- Дженни?
- Вот именно. И вам за то, что вы тогда пришли ко мне. Результаты показывают, что наша оценка проблемы была верной. Но пока ваша жена обследовалась в местном госпитале, мы не могли быть уверены.
- Вы говорили, что другие обследовались, вернувшись домой.
- А-аа... Здесь нас постигло разочарование. На Земле условия, которые привели их к убийству, уже не существуют. Аналитики не смогли выявить и десятой части той информации, что мы получили от вашей жены за один раз тут на Марсе.
Дрю пришел в замешательство.
- Не понимаю. Условия в колонии хорошие...
- Согласен. Но дерево, полное рыбы, не делает кошку смелее. Фергюсон засмеялся. - Простите. У меня возникла аналогия, и я привел ее слишком приблизительно.
Он стал серьезен.
- Здесь, на Марсе, человек напоминает кошку, сидящую на дереве. Она взлетает туда в порыве энтузиазма. А потом обнаруживается, что сидит на ветке, одинокая, испуганная, страшась слезть вниз.
Это была не та аналогия, которая могла встревожить Дрю, но он сделал вывод.
- Мы уже давно в космосе, - сказал он. - У нас есть дальние ракеты. Строительство на орбите, полет на Луну и станция на Луне. Несколько первых кораблей прилетели сюда. Построили Улей. А теперь началась колонизация. И безумие не начиналось.
- Те первые пилоты были другими. У них был энтузиазм. Они мигом взлетели на дерево. Орбита и Луна были совсем другим делом, старый дом был на виду. Даже здесь первоначальный энтузиазм не оставлял места для страха. Страх не приходил, пока колония не начала расти вширь и не пришло время удобств.
Фергюсон обошел стол.
- Как только у колонистов появился досуг, - продолжал он, - они стали замечать свое одиночество.
- Их же пять сотен, - вопросительно произнес Дрю.
- Верно. Тем не менее, как мала колония среди миллионов квадратных миль Марса. Вы всегда работали не покладая рук, и на вас это влияло меньше, чем на других. У них другой темперамент. Они ощушали неуверенность, страх, ничтожность жизни перед безбрежностью смерти.
- Откуда вы это знаете?
- От Дженни. Это было глубоко спрятано в ее душе, так же как и у других. Нам удалось это из нее выудить. И это подтвердило предположение, которое мы сделали, исходя из наших ранних анализов. Подсознательно в каждом колонисте жило подозрение, что Марс небезопасен. Это было обнаружено самими жителями, тем не менее никогда не предполагалось, что жизнь надо поддерживать. Уверен, вы можете следовать за моими размышлениями.
Дрю кивнул.
- В этом пункте, да. Но Дженни, она всегда была из породы пионеров. По крайней мере, я так всегда думал.
- Нет никакой гарантии иммунитета от страха. И если вы введете страх в какое-нибудь замкнутое сообщество животных, людей или кого бы то ни было, они всегда начинают рвать друг друга на части. В данном случае имеется дополнительный мотив, что ошибка могла привести к наказанию - что означало, конечно, изгнание на Землю, добрую старушку Землю, такую уютную и способную принять своих отпрысков.
Фергюсон сделал знак, чтобы Дрю вышел за ним из комнаты.
Когда они шли вдоль коридора, он продолжал:
- Такой была проблема, как мы ее представляли. Вы можете видеть, насколько удачной была наша микстура. Вы можете испытывать удовлетворение, что стояли в начале нашего дела,
Дрю понадобились лишь мгновения, чтобы установить связь.
- А, этот поддельный прогноз погоды! Песчаная буря к северу от экватора!
- У нас была команда, работавшая неподалеку оттуда, - произнес Фергюсон. - Мнимая буря была нужна, чтобы направить их к месту, где мы разместили окаменелости - некоторые кости никто не мог идентифицировать, так что они смело могли предположить, что они не принадлежат никому из наших людей.
Беседуя, они стояли у следующей двери.
- Поскольку мы знали, что приманку заглотили, мы были уверены, что команда будет бродить вокруг в поисках дальнейших открытий. Фергюсон открыл дверь и указал на клетку внутри.
- Это был наш крючок, - проговорил он. - Мы условились, что Горацио выпустим из клетки, чтобы люди его увидели, но не слишком близко.
Дрю взглянул на голого, дрожащего урода и ужаснулся.
- Эффектно, разве нет? - спросил Фергюсон. - На следующем корабле он вернется на Землю. Пара доз ацетата талия сделала его лысым, но даже в таком виде, если бы его увидели вновь, кто-нибудь из антропологов мог обнаружить, что это просто горилла.
Дрю был рад, когда дверь закрылась и обезьяна исчезла из вида.
- Вы думаете, что теперь колония стабильна? - спросил он. - Но разве страх не вернется, когда "марсиане" больше не будут встречаться?
- Не обязательно. Думаю, колонисты создадут легенду. В их пересказах Горацио тысячи раз изменит свой внешний вид. Охота за марсианами будет главным развлечением в течение долгого времени. И потом - кто знает? Есть некоторые породы кошек, которые живут на деревьях.
Дрю с неловкостью затронул следующую тему.
- Две недели назад вы сказали, что я больше всего похож на следующего убийцу. Почему?
Ферпосон свободно ответил на вопрос.
- Из всей колонии вы были единственным человеком, который не слышал об открытии окаменелости. Вы были слишком заняты работой и тревогой за жену. Я дал вам отдых, чтобы вернуть в круговорот жизни.
Дрю не был удовлетворен. Остался последний вопрос.
- Но от того, что вы все мне рассказали, разве я не остаюсь потенциальным убийцей? И как насчет вас? Вы, я и другие директора - мы же знаем, что все это фальшивка.
Ферпосон остановился у двери своей комнаты.
- Мы? Есть одна деталь, о которой я не упоминал. Эта найденная окаменелость... она была не той, что мы положили!