Раззаков Федор
Проституция и наркомания
Федор Раззаков
Проституция и наркомания
"Белый танец". На игле. Захват самолета в Уфе.
Между тем новый министр внутренних дел был полон уверенности и оптимизма. Он, в частности, сказал: "По стране преступность снизилась в 1986 году по сравнению с 1985 годом на 4,5%. Количество убийств уменьшилось на 21,7%, тяжких телесных повреждений - на 24%, разбойных нападений и грабежей - на 25%.
Действительно, криминальный мир 1986 года был куда спокойнее и "добропорядочнее", чем сегодняшний. Однако следует отметить и тот факт, что именно тогда закладывались основы тех явлений, с которыми правоохранительным органам страны придется столкнуться в недалеком будущем. Например, в 1986 году в ИТУ РСФСР из различных республик было направлено около 700 воров в законе. И это вскоре заметно осложнило оперативную обстановку в России. Уже тогда в той же Москве вовсю действовали преступные группировки, поделившие столицу на сферы влияния. Уже тогда окрепшие за несколько лет пребывания в городе представители Азербайджана имели солидный вес и репутацию в криминальном мире столицы. К примеру, группировка некоего Фантомаса контролировала спекулянтов импортными товарами, часть магазинов "Березка", пункт обмена валюты у Курского вокзала, а также рынки: Центральный, Ленинградский и Черемушкинский. Эта банда имела надежные связи с Турцией, Пакистаном и Ираком, откуда к ней поступали валюта и наркотики. Она насчитывала в своих рядах около 150 человек и в основном базировалась в ресторанах "Узбекистан" и "Арагви". В конце 1986 года московские сыщики арестовали одного из членов банды и убедили дать показания в суде. Однако во время процесса этот человек испугался мести со стороны своих коллег по группировке и от всех показаний, данных им ранее, отказался.
Помимо торговли фруктами и овощами, клан азербайджанцев прочно захватил в свои руки и цветочный бизнес в столице. Случилось это в том же 1986 году, когда азербайджанцы победили кооператоров с Украины и из Прибалтики. Тогда в Москве появился кооператив "Наш сад", через который и шла основная торговля цветами в городе. Этот бизнес считается одним из самых безопасных и прибыльных. Миллион рублей, вложенный в цветы, через неделю давал изворотливым бизнесменам доход в три миллиона. По этим цифрам можно судить о годовых доходах цветочных королей.
Тогдашняя советская пресса, делавшая первые шаги на ниве гласности, про все эти "кавказские тайны", естественно, молчала, зарабатывая себе авторитет на разоблачении "ночных бабочек-путан", наркоманов и "люберов". В авангарде этого движения шел "Московский комсомолец", на страницах которого впервые перед советским читателем представали обитатели "дна" проститутки, карточные шулера ("каталы"), фарцовщики со Смоленского треугольника. Одной из самых громких в 1986 году стала статья в "Московском комсомольце" Евгения Додолева под названием "Белый танец" - о валютных проститутках, промышлявших на "уголке" (угол гостиницы "Националь") и в "Контике" (гостиница "Международная" при ЦМТ). После этой статьи страна впервые узнала о новых своих "героях" и с удивлением прочитала об их баснословных заработках. Приведу отрывок из нее: "По словам подружек, за пять лет Блоха шагнула за 100-тысячный рубеж: все у нее есть - квартира, машины, мебель роскошная, любовник, ребенок, да и муж, наконец, хоть и работает в комиссионке, а как дите, требует ухода и забот... А вот у С. А. Барабаш (которая зарабатывала свои 100 долларов за 10 минут) при обыске изъято только облигаций трехпроцентного займа на сумму 250 тысяч рублей! Каково?"
Напомню, в те достопамятные времена средняя зарплата по стране исчислялась всего двумя сотнями рублей, поэтому было от чего поразиться простой советской учительнице или врачу, читая подобные строки. Пройдет совсем немного времени, и огромная армия молодых и здоровых девчат вольется в ряды проституток, чтобы ударным трудом достичь "высот" той же Блохи или С. А. Барабаш. И это несмотря на то, что практически все публикации подобного рода содержали не призыв идти в проститутки, а, напротив, предупреждение: "Берегите, девушки, честь смолоду!" Как, например, в статье, напечатанной тогда в "Крокодиле": "У современной проститутки - в отличие от дореволюционной - в самом деле нет социальных корней. Но живучий порок обходится и без них: ему хватает нравственных корней - таких, как распущенность, бездуховность, алчность. Алчность - вот основная движущая сила сегодняшних проституток. Алчность, а отнюдь не нужда..."
Валютные проститутки в Москве открыто появились после фестиваля молодежи и студентов в 1957 году. К началу 60-х годов в столице были известны только три путаны, которых в лицо знали все милиционеры на улице Горького и дружинники. К началу 70-х годов их насчитывалось уже несколько десятков.
В середине 80-х годов в Москве на поприще сводничества "блистала" бандерша по имени Нина. В свое время, в конце 70-х, она сама занималась проституцией, но попалась на мелкой краже и была отправлена в колонию. В 1981 году освободилась и, вернувшись в столицу, решила с древней профессией завязать и заняться сводничеством. Благо девушек, испытывавших материальные трудности, было предостаточно, и они соглашались "подработать" под опекой заботливой Нины. Вскоре у расторопной бандерши сколотилась внушительная команда девушек различных возрастов. Установилась и такса: минимум - 100, максимум - 150 рублей за ночь. То есть почти месячный оклад инженера на каком-нибудь заводе или в НИИ. Таким образом, размер выручки самой Нины за вечер достигал иногда 500 рублей.
Фирма росла и крепла. На нее работали таксисты, развозившие клиентов "по девочкам", существовал телефон, по которому можно было сделать заказ. Чтобы уладить всевозможные конфликты с милицией, Нина оформила документы на удочерение девочки, от которой отказалась одна из ее подопечных. Придраться к матери-одиночке гораздо труднее. И все-таки в 1986 году к ней придрались. После того как проблема проституции была поднята на страницах газет, от милиции потребовали решительных мер. И первым, кто ощутил на себе эти меры, оказалась бандерша Нина и ее фирма. Сводницу осудили на длительный срок лишения свободы, девочек разогнали. По законам того времени милиция могла лишь предупредить проститутку, взять с нее объяснительную записку или направить на принудительное лечение от венерической болезни. Поэтому многие из "фирмы Нины", отсидевшись дома, затем вновь вернулись на панель.
В том же 1986 году советская печать впервые громогласно заявила о наличии у нас наркомании. Количество вышедших в свет статей на эту тему было не меньшим, чем публикаций о проституции. Вполне возможно, вызвано это было тем, что за два последних года (1985 - 1986 гг.) по стране насчитывались самые большие приросты среди наркоманов, и особенно токсикоманов (сказывалась борьба с пьянством). За это время число находящихся на наркологическом учете стало больше на 10 с лишним тысяч увеличение такое же, как за 14 лет (с 1972 по 1986 год). Количество токсикоманов росло особенно быстро и за те же два года почти удвоилось. На 1 января 1987 года армия наркоманов достигла 48 тысяч, среди них - 43 тысячи наркоманов и 5 тысяч токсикоманов.
В 1955 году общая численность находившихся на наркологическом учете с одним из двух диагнозов - "хроническая наркомания" и "хроническая токсикомания" - составляла в СССР 1854 человека в расчете на 100 тысяч жителей охваченных учетом республик. В РСФСР учтенных больных было 0,9% на 100 тысяч жителей, в Туркмении (самый высокий уровень) - 7,4, в Литве 0,1% (самый низкий).
С 60-х годов количество наркоманов в стране стало уверенно расти. Спрос на наркотики рождал наркотическую мафию, прибыли которой и тогда исчислялись баснословными суммами. Банда знаменитого Монгола (Геннадия Корькова), действовавшая в Москве в 60-е годы, занималась обложением данью торговцев наркотиками.
В 70-х годах, когда советская молодежная субкультура тесно соприкоснулась с западной, количество наркоманов стало уверенно расти. 5 сентября 1986 года "Вечерняя Москва" опубликовала исповедь девушки, пристрастившейся к наркотикам именно в те годы:
"Жила я в центре, на улице Герцена, училась в английской спецшколе. Дед работал в МВД, отец и мать - инженеры. Как водится, вполне благополучная семья. Потом мы переехали в другой район. Я же продолжала ездить в центр к прежним друзьям.
Тогда, в начале семидесятых, в Москве появились хиппи, хипари, как их тогда называли. Попала к ним и я. По вечерам мы шатались по "плешке" - это возле фонтана Большого театра, в "квадрате" и "трубе" - так называли площадь у памятника Юрию Долгорукому и подземный переход возле "Националя". Летом мотались по стране - Средняя Азия, Кавказ, Крым.
Из спецшколы я перевелась в вечернюю. Училась кое-как, другие интересы владели мною. Начала пить, правда, умеренно, курить... И вот однажды... Парень намного старше меня предложил: "Хочешь уколоться?!" Я согласилась, не очень хорошо осознавая, что это такое. В 15 лет, поймите, все любопытно. В проходном подъезде одного из домов на Пушкинской улице он вколол мне в вену три кубика морфия. "Приход был?" - спросил спустя некоторое время. "Прихода", то есть ожидаемой эйфории, я тогда даже и не почувствовала. "Ты что, пила?" - "Да". - "Потому и не взяло", - пояснил парень.
Попробовала еще раз, потом еще... И незаметно для себя втянулась... Кайф постепенно заменил мне все. Начала искать запретное зелье. Курила вовсю - чаще не одна, а в компании. Делалось это так: выдувала табак из папиросного мундштука, смешивала с "травкой" и засыпала все это обратно. Одна такая папироска называется у нас "косяк"..."
20 сентября 1986 года в Уфе двое преступников-военнослужащих захватили самолет "Ту-134" вместе с пассажирами. Обезумевшие бандиты убили двух милиционеров и двух пассажиров в самолете. В сообщении об этом происшествии, опубликованном в газетах, промелькнула короткая фраза: "Как выяснилось позднее, преступники были наркоманами".
Вокруг войсковой части, где проходили срочную службу эти двое, было много дикорастущей конопли. Солдаты то и дело собирали урожай и перерабатывали ее в гашиш. Лидером являлся младший сержант Николай Манцев. В свое время он учился в архангельской мореходке и выдавал себя за человека, повидавшего свет. В то время как газеты впервые открывали людям глаза на мир, рассуждения живого свидетеля заморской жизни вдвойне интересны. Вокруг Манцева сгруппировалось несколько человек: Сергей Ягмуржи, Александр Коновал и Игорь Федоркин. В конце концов все они пришли к выводу, что за границей жизнь намного веселей и интересней, чем в СССР, даже перестроечном. То ли дело, например, в ЮАР, где, по словам все того же Манцева, существовали законы, позволяющие при меньших затратах иметь от жизни больше благ и удовольствий. Короче, в сентябре 1986 года солдаты решили из СССР бежать. И самый верный способ - путь терроризма: захват самолета.
В ночь с 19 на 20 сентября, когда все заговорщики были назначены в наряд, дежурный по роте Манцев, дневальный Коновал и ушедший со своего поста Ягмуржи после полуночи открыли комнату хранения оружия и взяли из нее ручной пулемет, автомат, снайперскую винтовку, патроны и через окно столовой комнаты покинули расположение части.
Очутившись на гражданской территории, самовольщики остановили такси и попросили отвезти их в одно место (там в карауле находился четвертый соучастник - Федоркин). Водитель повез их по указанному адресу. Однако по дороге произошло непредвиденное. На одной из улиц преступники столкнулись с патрульной милицейской машиной. Посчитав с перепугу, что их уже стали преследовать, они тут же открыли огонь по милиционерам и убили сержанта милиции З. Ахметова и А. Галеева. Во время перестрелки сбежал Коновал. Но Манцев и Ягмуржи решили идти до конца. Захватив в плен перепуганного водителя такси, они приказали ему следовать в аэропорт.
Примчавшись в аэропорт, Манцев и Ягмуржи обошли здание вокзала и залегли в канаве у летного поля. В это время самолет "Ту-134", выполнявший рейс по маршруту Львов - Киев - Уфа - Нижневартовск, подрулил к самому краю перрона. Началась посадка. Когда последний, 74-й по счету пассажир прошел в самолет, туда с оружием в руках ворвались Манцев и Ягмуржи. "Ложись, самолет захвачен!" - прокричал пассажирам один из них. Затем, приставив дуло автомата к виску бортпроводницы, преступники приказали ей пройти к командиру экипажа и передать их требование: лететь за пределы страны. В это самое мгновение один из пассажиров (Александр Ермоленко) бросился на бандитов, но те оказались проворнее: последовала автоматная очередь, в результате которой был убит как сам Ермоленко, так и один случайный пассажир. После чего командир корабля Заболоцкий тут же принял решение подчиниться.
Однако взлет оказался невозможным, так как пули пробили обшивку самолета и нарушили его герметичность. Требовался ремонт. И бандиты пошли на то, чтобы произвести его здесь же. К тому времени власти города были уже в курсе происходящего и стягивали к аэропорту как милицейские, так и армейские части.
Преступники разрешили покинуть борт самолета всем женщинам и детям. Это была победа двух бортпроводниц - Сусанны Жабинец и Елены Жуковской, которые уговорили бандитов сделать это.
Финал трагедии приблизили сами преступники.
Ягмуржи потребовал от властей, чтобы ему доставили наркотики и гитару. Все было тут же привезено, и бандиты отпустили на волю еще одну группу пассажиров. На борту оставалось около 20 человек заложников.
Ночью накачанный наркотиками Ягмуржи заснул в кресле. Сидевший у входа Манцев тоже не выдержал напряжения и задремал. Тогда Елена Жуковская попыталась взять из рук спящего Манцева автомат, однако тот проснулся. Спросонья он не успел понять, что происходит, а нерастерявшаяся девушка предложила ему "допить" остатки наркотиков. Державший себя до этого в руках Манцев внезапно согласился. Он разбил над чашкой все ампулы и одним махом выпил эту смесь. Через минуту ему стало плохо, он начал метаться по салону, водя из стороны в сторону заряженным пулеметом. Жуковская следовала за ним по пятам и умоляла отпустить оставшихся заложников. Манцев согласился. "Валяйте!" - махнул он рукой, и пассажиры стали по одному покидать самолет. Как только последний из них спустился по трапу на землю, туда ворвались бойцы спецназа. Бой был коротким - оба террориста убиты на месте.
Проституция и наркомания
"Белый танец". На игле. Захват самолета в Уфе.
Между тем новый министр внутренних дел был полон уверенности и оптимизма. Он, в частности, сказал: "По стране преступность снизилась в 1986 году по сравнению с 1985 годом на 4,5%. Количество убийств уменьшилось на 21,7%, тяжких телесных повреждений - на 24%, разбойных нападений и грабежей - на 25%.
Действительно, криминальный мир 1986 года был куда спокойнее и "добропорядочнее", чем сегодняшний. Однако следует отметить и тот факт, что именно тогда закладывались основы тех явлений, с которыми правоохранительным органам страны придется столкнуться в недалеком будущем. Например, в 1986 году в ИТУ РСФСР из различных республик было направлено около 700 воров в законе. И это вскоре заметно осложнило оперативную обстановку в России. Уже тогда в той же Москве вовсю действовали преступные группировки, поделившие столицу на сферы влияния. Уже тогда окрепшие за несколько лет пребывания в городе представители Азербайджана имели солидный вес и репутацию в криминальном мире столицы. К примеру, группировка некоего Фантомаса контролировала спекулянтов импортными товарами, часть магазинов "Березка", пункт обмена валюты у Курского вокзала, а также рынки: Центральный, Ленинградский и Черемушкинский. Эта банда имела надежные связи с Турцией, Пакистаном и Ираком, откуда к ней поступали валюта и наркотики. Она насчитывала в своих рядах около 150 человек и в основном базировалась в ресторанах "Узбекистан" и "Арагви". В конце 1986 года московские сыщики арестовали одного из членов банды и убедили дать показания в суде. Однако во время процесса этот человек испугался мести со стороны своих коллег по группировке и от всех показаний, данных им ранее, отказался.
Помимо торговли фруктами и овощами, клан азербайджанцев прочно захватил в свои руки и цветочный бизнес в столице. Случилось это в том же 1986 году, когда азербайджанцы победили кооператоров с Украины и из Прибалтики. Тогда в Москве появился кооператив "Наш сад", через который и шла основная торговля цветами в городе. Этот бизнес считается одним из самых безопасных и прибыльных. Миллион рублей, вложенный в цветы, через неделю давал изворотливым бизнесменам доход в три миллиона. По этим цифрам можно судить о годовых доходах цветочных королей.
Тогдашняя советская пресса, делавшая первые шаги на ниве гласности, про все эти "кавказские тайны", естественно, молчала, зарабатывая себе авторитет на разоблачении "ночных бабочек-путан", наркоманов и "люберов". В авангарде этого движения шел "Московский комсомолец", на страницах которого впервые перед советским читателем представали обитатели "дна" проститутки, карточные шулера ("каталы"), фарцовщики со Смоленского треугольника. Одной из самых громких в 1986 году стала статья в "Московском комсомольце" Евгения Додолева под названием "Белый танец" - о валютных проститутках, промышлявших на "уголке" (угол гостиницы "Националь") и в "Контике" (гостиница "Международная" при ЦМТ). После этой статьи страна впервые узнала о новых своих "героях" и с удивлением прочитала об их баснословных заработках. Приведу отрывок из нее: "По словам подружек, за пять лет Блоха шагнула за 100-тысячный рубеж: все у нее есть - квартира, машины, мебель роскошная, любовник, ребенок, да и муж, наконец, хоть и работает в комиссионке, а как дите, требует ухода и забот... А вот у С. А. Барабаш (которая зарабатывала свои 100 долларов за 10 минут) при обыске изъято только облигаций трехпроцентного займа на сумму 250 тысяч рублей! Каково?"
Напомню, в те достопамятные времена средняя зарплата по стране исчислялась всего двумя сотнями рублей, поэтому было от чего поразиться простой советской учительнице или врачу, читая подобные строки. Пройдет совсем немного времени, и огромная армия молодых и здоровых девчат вольется в ряды проституток, чтобы ударным трудом достичь "высот" той же Блохи или С. А. Барабаш. И это несмотря на то, что практически все публикации подобного рода содержали не призыв идти в проститутки, а, напротив, предупреждение: "Берегите, девушки, честь смолоду!" Как, например, в статье, напечатанной тогда в "Крокодиле": "У современной проститутки - в отличие от дореволюционной - в самом деле нет социальных корней. Но живучий порок обходится и без них: ему хватает нравственных корней - таких, как распущенность, бездуховность, алчность. Алчность - вот основная движущая сила сегодняшних проституток. Алчность, а отнюдь не нужда..."
Валютные проститутки в Москве открыто появились после фестиваля молодежи и студентов в 1957 году. К началу 60-х годов в столице были известны только три путаны, которых в лицо знали все милиционеры на улице Горького и дружинники. К началу 70-х годов их насчитывалось уже несколько десятков.
В середине 80-х годов в Москве на поприще сводничества "блистала" бандерша по имени Нина. В свое время, в конце 70-х, она сама занималась проституцией, но попалась на мелкой краже и была отправлена в колонию. В 1981 году освободилась и, вернувшись в столицу, решила с древней профессией завязать и заняться сводничеством. Благо девушек, испытывавших материальные трудности, было предостаточно, и они соглашались "подработать" под опекой заботливой Нины. Вскоре у расторопной бандерши сколотилась внушительная команда девушек различных возрастов. Установилась и такса: минимум - 100, максимум - 150 рублей за ночь. То есть почти месячный оклад инженера на каком-нибудь заводе или в НИИ. Таким образом, размер выручки самой Нины за вечер достигал иногда 500 рублей.
Фирма росла и крепла. На нее работали таксисты, развозившие клиентов "по девочкам", существовал телефон, по которому можно было сделать заказ. Чтобы уладить всевозможные конфликты с милицией, Нина оформила документы на удочерение девочки, от которой отказалась одна из ее подопечных. Придраться к матери-одиночке гораздо труднее. И все-таки в 1986 году к ней придрались. После того как проблема проституции была поднята на страницах газет, от милиции потребовали решительных мер. И первым, кто ощутил на себе эти меры, оказалась бандерша Нина и ее фирма. Сводницу осудили на длительный срок лишения свободы, девочек разогнали. По законам того времени милиция могла лишь предупредить проститутку, взять с нее объяснительную записку или направить на принудительное лечение от венерической болезни. Поэтому многие из "фирмы Нины", отсидевшись дома, затем вновь вернулись на панель.
В том же 1986 году советская печать впервые громогласно заявила о наличии у нас наркомании. Количество вышедших в свет статей на эту тему было не меньшим, чем публикаций о проституции. Вполне возможно, вызвано это было тем, что за два последних года (1985 - 1986 гг.) по стране насчитывались самые большие приросты среди наркоманов, и особенно токсикоманов (сказывалась борьба с пьянством). За это время число находящихся на наркологическом учете стало больше на 10 с лишним тысяч увеличение такое же, как за 14 лет (с 1972 по 1986 год). Количество токсикоманов росло особенно быстро и за те же два года почти удвоилось. На 1 января 1987 года армия наркоманов достигла 48 тысяч, среди них - 43 тысячи наркоманов и 5 тысяч токсикоманов.
В 1955 году общая численность находившихся на наркологическом учете с одним из двух диагнозов - "хроническая наркомания" и "хроническая токсикомания" - составляла в СССР 1854 человека в расчете на 100 тысяч жителей охваченных учетом республик. В РСФСР учтенных больных было 0,9% на 100 тысяч жителей, в Туркмении (самый высокий уровень) - 7,4, в Литве 0,1% (самый низкий).
С 60-х годов количество наркоманов в стране стало уверенно расти. Спрос на наркотики рождал наркотическую мафию, прибыли которой и тогда исчислялись баснословными суммами. Банда знаменитого Монгола (Геннадия Корькова), действовавшая в Москве в 60-е годы, занималась обложением данью торговцев наркотиками.
В 70-х годах, когда советская молодежная субкультура тесно соприкоснулась с западной, количество наркоманов стало уверенно расти. 5 сентября 1986 года "Вечерняя Москва" опубликовала исповедь девушки, пристрастившейся к наркотикам именно в те годы:
"Жила я в центре, на улице Герцена, училась в английской спецшколе. Дед работал в МВД, отец и мать - инженеры. Как водится, вполне благополучная семья. Потом мы переехали в другой район. Я же продолжала ездить в центр к прежним друзьям.
Тогда, в начале семидесятых, в Москве появились хиппи, хипари, как их тогда называли. Попала к ним и я. По вечерам мы шатались по "плешке" - это возле фонтана Большого театра, в "квадрате" и "трубе" - так называли площадь у памятника Юрию Долгорукому и подземный переход возле "Националя". Летом мотались по стране - Средняя Азия, Кавказ, Крым.
Из спецшколы я перевелась в вечернюю. Училась кое-как, другие интересы владели мною. Начала пить, правда, умеренно, курить... И вот однажды... Парень намного старше меня предложил: "Хочешь уколоться?!" Я согласилась, не очень хорошо осознавая, что это такое. В 15 лет, поймите, все любопытно. В проходном подъезде одного из домов на Пушкинской улице он вколол мне в вену три кубика морфия. "Приход был?" - спросил спустя некоторое время. "Прихода", то есть ожидаемой эйфории, я тогда даже и не почувствовала. "Ты что, пила?" - "Да". - "Потому и не взяло", - пояснил парень.
Попробовала еще раз, потом еще... И незаметно для себя втянулась... Кайф постепенно заменил мне все. Начала искать запретное зелье. Курила вовсю - чаще не одна, а в компании. Делалось это так: выдувала табак из папиросного мундштука, смешивала с "травкой" и засыпала все это обратно. Одна такая папироска называется у нас "косяк"..."
20 сентября 1986 года в Уфе двое преступников-военнослужащих захватили самолет "Ту-134" вместе с пассажирами. Обезумевшие бандиты убили двух милиционеров и двух пассажиров в самолете. В сообщении об этом происшествии, опубликованном в газетах, промелькнула короткая фраза: "Как выяснилось позднее, преступники были наркоманами".
Вокруг войсковой части, где проходили срочную службу эти двое, было много дикорастущей конопли. Солдаты то и дело собирали урожай и перерабатывали ее в гашиш. Лидером являлся младший сержант Николай Манцев. В свое время он учился в архангельской мореходке и выдавал себя за человека, повидавшего свет. В то время как газеты впервые открывали людям глаза на мир, рассуждения живого свидетеля заморской жизни вдвойне интересны. Вокруг Манцева сгруппировалось несколько человек: Сергей Ягмуржи, Александр Коновал и Игорь Федоркин. В конце концов все они пришли к выводу, что за границей жизнь намного веселей и интересней, чем в СССР, даже перестроечном. То ли дело, например, в ЮАР, где, по словам все того же Манцева, существовали законы, позволяющие при меньших затратах иметь от жизни больше благ и удовольствий. Короче, в сентябре 1986 года солдаты решили из СССР бежать. И самый верный способ - путь терроризма: захват самолета.
В ночь с 19 на 20 сентября, когда все заговорщики были назначены в наряд, дежурный по роте Манцев, дневальный Коновал и ушедший со своего поста Ягмуржи после полуночи открыли комнату хранения оружия и взяли из нее ручной пулемет, автомат, снайперскую винтовку, патроны и через окно столовой комнаты покинули расположение части.
Очутившись на гражданской территории, самовольщики остановили такси и попросили отвезти их в одно место (там в карауле находился четвертый соучастник - Федоркин). Водитель повез их по указанному адресу. Однако по дороге произошло непредвиденное. На одной из улиц преступники столкнулись с патрульной милицейской машиной. Посчитав с перепугу, что их уже стали преследовать, они тут же открыли огонь по милиционерам и убили сержанта милиции З. Ахметова и А. Галеева. Во время перестрелки сбежал Коновал. Но Манцев и Ягмуржи решили идти до конца. Захватив в плен перепуганного водителя такси, они приказали ему следовать в аэропорт.
Примчавшись в аэропорт, Манцев и Ягмуржи обошли здание вокзала и залегли в канаве у летного поля. В это время самолет "Ту-134", выполнявший рейс по маршруту Львов - Киев - Уфа - Нижневартовск, подрулил к самому краю перрона. Началась посадка. Когда последний, 74-й по счету пассажир прошел в самолет, туда с оружием в руках ворвались Манцев и Ягмуржи. "Ложись, самолет захвачен!" - прокричал пассажирам один из них. Затем, приставив дуло автомата к виску бортпроводницы, преступники приказали ей пройти к командиру экипажа и передать их требование: лететь за пределы страны. В это самое мгновение один из пассажиров (Александр Ермоленко) бросился на бандитов, но те оказались проворнее: последовала автоматная очередь, в результате которой был убит как сам Ермоленко, так и один случайный пассажир. После чего командир корабля Заболоцкий тут же принял решение подчиниться.
Однако взлет оказался невозможным, так как пули пробили обшивку самолета и нарушили его герметичность. Требовался ремонт. И бандиты пошли на то, чтобы произвести его здесь же. К тому времени власти города были уже в курсе происходящего и стягивали к аэропорту как милицейские, так и армейские части.
Преступники разрешили покинуть борт самолета всем женщинам и детям. Это была победа двух бортпроводниц - Сусанны Жабинец и Елены Жуковской, которые уговорили бандитов сделать это.
Финал трагедии приблизили сами преступники.
Ягмуржи потребовал от властей, чтобы ему доставили наркотики и гитару. Все было тут же привезено, и бандиты отпустили на волю еще одну группу пассажиров. На борту оставалось около 20 человек заложников.
Ночью накачанный наркотиками Ягмуржи заснул в кресле. Сидевший у входа Манцев тоже не выдержал напряжения и задремал. Тогда Елена Жуковская попыталась взять из рук спящего Манцева автомат, однако тот проснулся. Спросонья он не успел понять, что происходит, а нерастерявшаяся девушка предложила ему "допить" остатки наркотиков. Державший себя до этого в руках Манцев внезапно согласился. Он разбил над чашкой все ампулы и одним махом выпил эту смесь. Через минуту ему стало плохо, он начал метаться по салону, водя из стороны в сторону заряженным пулеметом. Жуковская следовала за ним по пятам и умоляла отпустить оставшихся заложников. Манцев согласился. "Валяйте!" - махнул он рукой, и пассажиры стали по одному покидать самолет. Как только последний из них спустился по трапу на землю, туда ворвались бойцы спецназа. Бой был коротким - оба террориста убиты на месте.