---------------------------------------------------------------
Источник: Когда киты уходят: Повести и рассказы. -
Ленинград, Ленинградское отделение изд-ва "Советский писатель", 1977.
OCR: Михаил Смирнов
---------------------------------------------------------------
Кэвэв шел, с трудом вытаскивая ноги из рыхлого снега. Позади оставался
кривой след -- беспощадное свидетельство возраста человека. Лет двадцать
назад цепочка снежных ямок от ног казалась вычерченной по длинной ровной
линейке на розовом снегу. Кривая линия следов напоминала Кэвэву о том, что
ему пора проведать склад погребальных дров, укрытый над таежным озерком в
потаенном месте. Свой дровяной запас старик держал в секрете, о нем не знала
даже жена. С годами дерево стало сухим, березовые поленницы потемнели...
Кэвэв присел отдохнуть.
Как прекрасна тайга! Даже такая редкая и мелкая, как здесь, на самой
границе тундры. И деревья похожи на северных людей -- коренастые, крепко
держащиеся за землю. Попробуй выкорчуй вон ту иву! Придется переворошить всю
землю, долбить ломом вечную мерзлоту.
Кэвэв встал и зашагал дальше, стараясь аккуратно ставить ногу, чтобы не
провалиться в снег. Он глубоко вдыхал свежий воздух, и легкая боль в груди
была сладостной. Свежесть, верил старик, разглаживает морщины в легких,
отслаивает наросший за многие десятилетия черный табачный налет.
Неожиданно в воздухе почуялось что-то новое, необычное, странное. Кэвэв
приостановился, прислушался.
Так он делал всякий раз, когда в таежных дебрях что-то настораживало
его. Словно внутри существовал какой-то второй человек, который всегда был
начеку, чуткий, как тугая тетива лука.
В те годы, когда Кэвэв еще охотился в тайге, этот умный двойник работал
круглые сутки, приносил ему славу лучшего добытчика пушнины. И теперь, когда
Кэвэв почувствовал запах дыма, услышал людские голоса, увидел высокое пламя,
он догадался о случившемся, и силы покинули его. Он свалился возле
разоренной поленницы.
Подбежали люди, подняли старика и понесли к огню.
Кэвэв отбивался, рвался, но люди были сильные и крепкие.
-- Дедушка, да ты что? -- удивленно кричал самый большой, в собачьей
меховой шапке. -- Что ты брыкаешься? Чего ты боишься? У-у, дикий какой!
-- Сама ты дикий! -- закричал ему в лицо Кэвэв. -- Дикий и дурной
человек. Взяли мои дрова! Жаловаться буду в Москву! Бумагу напишу!
-- Пиши, пиши, -- ласково сказал большой, усаживая старика на проталину
от огня. -- Жадность свою покажи Москве.
Кэвэв увидел близко от себя высокое, чистое, чуть синеватое сильное
пламя и над ним, над этим священным огнем, большое закопченное ведро с
клокотавшим варевом. Это было кощунство.
-- Зачем так обидели? -- выкрикивал старик сквозь слезы. -- Почему
взяли? Сколько дров вокруг -- вали да руби...
Высокий парень присел рядом.
-- Извини, старик, -- сказал он взволнованно. -- Не знали, что это твои
дрова. Завтра утром нарубим... Ребята устали. В наледь попали, промокли.
Надо было обсушиться. А тут -- дровяной склад. Вернем дровишки, не сердись.
Кэвэв вдруг понял, что до этого высокого парня не доходит самое главное
-- какие дрова он сжег, на каком огне варит суп в закопченном ведре.
-- Не простые это дрова, -- всхлипнув, сказал Кэвэв.
-- Знаю, -- отозвался высокий парень, сдвигая собачью шапку на затылок.
-- Таких дровишек поискать. Может, деньги заплатить?
-- Да что я, на деньгах твоих буду гореть? -- с болью воскликнул
старик.
-- Не понимаю, -- сказал высокий парень, виновато улыбаясь.
-- Понимать нечего! -- ответил Кэвэв. -- Когда помру -- на чем буду
гореть? Сожгли мои погребальные дрова!
Он мечтал: огонь будет жарким, высоким и бесцветным. Это будет хорошее
пламя -- свидетельство хорошо прожитой жизни...
-- Извини, дед. Если бы мы знали... Как же так получилось? Игнат!
На зов прибежал молоденький паренек. Он держал в руке дымящийся котелок
с гречневой кашей, заправленной колбасным фаршем. Содержимое котелка Кэвэв
безошибочно определил по запаху.
-- Кто дал распоряжение взять эти дрова? -- спросил высокий.
-- Вы, товарищ Петров, -- быстро ответил Игнат. Петров опустил голову.
-- Верно, я распорядился. -- Он повернулся к старику. -- Один я
виноват. Можешь меня наказывать как хочешь.
-- Как я тебя могу наказать?
Понемногу к Кэвэву возвращалось спокойствие. Священные дрова, конечно,
сожгли не из озорства, а по необходимости. Да и откуда этим русским знать
древний их обычай.
-- Мы тебе нарубим новых дров, -- пообещал Петров. -- Не сердись,
старик. Поужинай с нами.
Кэвэву подали большую алюминиевую ложку. Когда в тайге предлагают еду
-- грех отказываться. Он принялся за кашу, черпая ее из общей миски.
Костер пылал, кое-где дрова уже прогорели, и синий пепел вздрагивал от
мощного потока теплого воздуха.
-- Я знаю, как хоронили в старину чукчи, и эскимосы, и коряки... А вот
такое -- впервые мне попадается, -- заметил Петров.
-- А я из старинного рода кереков, -- заговорил Кэвэв, -- мы давно
смешались с чукчами и коряками. Только речью отличались да некоторыми
обрядами. И покойников хоронили по-своему. Сейчас, правда, все совершают
обряд по-новому, в ящиках хоронят. А раньше пылали костры в лесотундре.
Особенно когда мор или голод. Снег таял в лесах от жарких погребальных
костров!
Кэвэв рассказывал с увлечением, но вместо почтительного интереса ловил
в глазах слушателей ужас.
-- Красиво было... -- задумчиво закончил свой рассказ Кэвэв и взял
сигарету, предложенную Петровым.
Он наблюдал, как геологи готовили ночлег, разбивали палатки, расстилали
внутри оленьи шкуры и спальные мешки.
-- Тут будете спать? -- спросил он Петрова.
-- Где же нам еще? -- весело ответил геолог. -- Приглашаю вас в свою
палатку.
Палатка начальника партии стояла у самого огня.
Кзвэв не стал влезать внутрь спального мешка. Он улегся поверх и
закурил свою трубочку.
Мысли мешались в голове. Он искал в душе обиду и досаду на этих ребят
-- и не находил. Да и думал он сейчас о другом. Он догадался, что группа
Петрова из тех, что будут строить новую автомобильную дорогу через всю
лесотундру на новые прииски. О них часто говорили по радио.
Наутро старик поднялся раньше всех. Легкий ветер шевелил невесомый
белый пепел на кострище. Чайник и ведро стояли холодные.
Поколебавшись с минуту, Кэвэв взял топор, вынул из оставшейся поленницы
чурку и принялся настругивать растопку.
Когда занялся огонь и затрещали дрова, изыскатели начали просыпаться.
Из палатки вышел Петров, увидел Кэвэва, хотел что-то сказать, но
промолчал.
А старик тем временем подвесил чайник, натопил снеговой воды для
утренней каши.
-- Ребята, подъем! -- скомандовал Петров.
Изыскатели выходили из палаток и радовались большому жаркому костру.
Кэвэв охапками носил дрова, валил в огонь и с какой-то отчаянной веселостью
покрикивал:
-- Давай! Давай! Огонь, гори! Вари кашу, вари чай!
После завтрака изыскатели принялись рубить дрова. Старик работал вместе
с ними, носил расколотые чурки к поленнице и аккуратно укладывал их.
-- Морозом быстро их высушит, -- говорил он. -- К весне как раз будут
годны.
-- Да ты что! -- Петров даже остановился. -- Не собираешься же ты
весной помирать!
-- Не собираюсь, -- деловито ответил Кэвэв. -- Зачем собираться! Пенсия
теперь у меня хорошая, живу со старухой. А дрова пусть все-таки про запас
будут.
К полудню, когда изыскателям надо было отправляться дальше, весь
дровяной запас старика был восстановлен.
Тепло попрощались и погрузились на вездеход. Кэвэв долго смотрел ему
вслед. В селение возвращаться не хотелось. Кэвэв решил заглянуть в свою
охотничью избушку.
Избушка так была скрыта среди деревьев, что ее мог отыскать разве лишь
сам хозяин. Дверь занесло снегом, и пришлось порядочно поработать, чтобы
откопать вход.
Приведя в порядок домик, Кэвэв остался проверить старые пасти и
ловушки, поставленные на пушного зверя.
На третий день он почувствовал, что достаточно силен и бодр, чтобы
провести в тайге еще один охотничий сезон.
К концу недели он услышал урчание вездехода и направился на его звук.
Кэвэв ожидал увидеть Петрова, но это были другие люди. Они стали лагерем там
же и снова жгли его священные дрова.
-- Здравствуй, дед, -- поздоровался обросший до самых ушей золотистой
бородой парень.
Он выпростал из рукавиц большую ладонь и подал старику.
-- Твои дрова?
-- Мои, -- кивнул Кэвэв, но не стал рассказывать, для чего они
предназначены.
-- Не волнуйся, мы заплатим, -- сказал бородатый.
Утром старик принялся восстанавливать поленницу. К вечеру, закончив
работу, он услышал знакомый звук вездехода.
Молодая девушка, оказавшаяся, на удивление, старшей в этой группе,
весело захлопала в большие рукавицы и крикнула своим спутникам:
-- Глядите! Добрый дед-мороз приготовил нам дрова! Айда варить кашу и
кипятить чай!
Кэвэв молча, вместе со всеми носил дрова к костру, пил чай и улыбался
на благодарные слова.
Теперь старику потребовалось два дня, чтобы восстановить запасы дров.
Потом пришли еще две группы, которые тоже пришлось обогревать.
А тем временем по таежным партиям большой комплексной экспедиции пошел
слух о чудном старике, который готовил дрова для проходящих групп, щедро
делился огнем с замерзшими путниками.
Эти слухи дошли до Петрова, и он навестил старика.
-- Здравствуй, Кэвэв! -- сказал изыскатель, вылезая из кабины
вездехода.
-- Здравствуй, Петров, -- ответил старик.
Он похудел, но выглядел бодрым и здоровым.
-- Как твои запасы дров?
-- Держу наготове, -- коротко ответил Кэвэв.
-- Слышал я, что делишься священными дровами с моими людьми?
-- Пусть греются, -- тихо сказал Кэвэв. -- Мне приятно.
-- Но тебе же нужно иметь свой запас?
-- Живым людям нужнее.
-- Смотри, Кэвэв, -- задумчиво произнес Петров. -- Хочешь, оформим тебя
на работу?
-- Разве это главное?
-- Главное не главное, а порядок нужен. Будешь у нас хранителем огня.
-- Хорошо, -- согласился Кэвэв.
Так и живет до сих пор на границе тундры и леса старый керек Кэвэв.
Дрова у него всегда есть, и любой путник -- будь то изыскатель, геолог,
охотник -- знает, что в этом квадрате обширной корякской тундры они всегда
найдут тепло священных дров, костер жизни.
Источник: Когда киты уходят: Повести и рассказы. -
Ленинград, Ленинградское отделение изд-ва "Советский писатель", 1977.
OCR: Михаил Смирнов
---------------------------------------------------------------
Кэвэв шел, с трудом вытаскивая ноги из рыхлого снега. Позади оставался
кривой след -- беспощадное свидетельство возраста человека. Лет двадцать
назад цепочка снежных ямок от ног казалась вычерченной по длинной ровной
линейке на розовом снегу. Кривая линия следов напоминала Кэвэву о том, что
ему пора проведать склад погребальных дров, укрытый над таежным озерком в
потаенном месте. Свой дровяной запас старик держал в секрете, о нем не знала
даже жена. С годами дерево стало сухим, березовые поленницы потемнели...
Кэвэв присел отдохнуть.
Как прекрасна тайга! Даже такая редкая и мелкая, как здесь, на самой
границе тундры. И деревья похожи на северных людей -- коренастые, крепко
держащиеся за землю. Попробуй выкорчуй вон ту иву! Придется переворошить всю
землю, долбить ломом вечную мерзлоту.
Кэвэв встал и зашагал дальше, стараясь аккуратно ставить ногу, чтобы не
провалиться в снег. Он глубоко вдыхал свежий воздух, и легкая боль в груди
была сладостной. Свежесть, верил старик, разглаживает морщины в легких,
отслаивает наросший за многие десятилетия черный табачный налет.
Неожиданно в воздухе почуялось что-то новое, необычное, странное. Кэвэв
приостановился, прислушался.
Так он делал всякий раз, когда в таежных дебрях что-то настораживало
его. Словно внутри существовал какой-то второй человек, который всегда был
начеку, чуткий, как тугая тетива лука.
В те годы, когда Кэвэв еще охотился в тайге, этот умный двойник работал
круглые сутки, приносил ему славу лучшего добытчика пушнины. И теперь, когда
Кэвэв почувствовал запах дыма, услышал людские голоса, увидел высокое пламя,
он догадался о случившемся, и силы покинули его. Он свалился возле
разоренной поленницы.
Подбежали люди, подняли старика и понесли к огню.
Кэвэв отбивался, рвался, но люди были сильные и крепкие.
-- Дедушка, да ты что? -- удивленно кричал самый большой, в собачьей
меховой шапке. -- Что ты брыкаешься? Чего ты боишься? У-у, дикий какой!
-- Сама ты дикий! -- закричал ему в лицо Кэвэв. -- Дикий и дурной
человек. Взяли мои дрова! Жаловаться буду в Москву! Бумагу напишу!
-- Пиши, пиши, -- ласково сказал большой, усаживая старика на проталину
от огня. -- Жадность свою покажи Москве.
Кэвэв увидел близко от себя высокое, чистое, чуть синеватое сильное
пламя и над ним, над этим священным огнем, большое закопченное ведро с
клокотавшим варевом. Это было кощунство.
-- Зачем так обидели? -- выкрикивал старик сквозь слезы. -- Почему
взяли? Сколько дров вокруг -- вали да руби...
Высокий парень присел рядом.
-- Извини, старик, -- сказал он взволнованно. -- Не знали, что это твои
дрова. Завтра утром нарубим... Ребята устали. В наледь попали, промокли.
Надо было обсушиться. А тут -- дровяной склад. Вернем дровишки, не сердись.
Кэвэв вдруг понял, что до этого высокого парня не доходит самое главное
-- какие дрова он сжег, на каком огне варит суп в закопченном ведре.
-- Не простые это дрова, -- всхлипнув, сказал Кэвэв.
-- Знаю, -- отозвался высокий парень, сдвигая собачью шапку на затылок.
-- Таких дровишек поискать. Может, деньги заплатить?
-- Да что я, на деньгах твоих буду гореть? -- с болью воскликнул
старик.
-- Не понимаю, -- сказал высокий парень, виновато улыбаясь.
-- Понимать нечего! -- ответил Кэвэв. -- Когда помру -- на чем буду
гореть? Сожгли мои погребальные дрова!
Он мечтал: огонь будет жарким, высоким и бесцветным. Это будет хорошее
пламя -- свидетельство хорошо прожитой жизни...
-- Извини, дед. Если бы мы знали... Как же так получилось? Игнат!
На зов прибежал молоденький паренек. Он держал в руке дымящийся котелок
с гречневой кашей, заправленной колбасным фаршем. Содержимое котелка Кэвэв
безошибочно определил по запаху.
-- Кто дал распоряжение взять эти дрова? -- спросил высокий.
-- Вы, товарищ Петров, -- быстро ответил Игнат. Петров опустил голову.
-- Верно, я распорядился. -- Он повернулся к старику. -- Один я
виноват. Можешь меня наказывать как хочешь.
-- Как я тебя могу наказать?
Понемногу к Кэвэву возвращалось спокойствие. Священные дрова, конечно,
сожгли не из озорства, а по необходимости. Да и откуда этим русским знать
древний их обычай.
-- Мы тебе нарубим новых дров, -- пообещал Петров. -- Не сердись,
старик. Поужинай с нами.
Кэвэву подали большую алюминиевую ложку. Когда в тайге предлагают еду
-- грех отказываться. Он принялся за кашу, черпая ее из общей миски.
Костер пылал, кое-где дрова уже прогорели, и синий пепел вздрагивал от
мощного потока теплого воздуха.
-- Я знаю, как хоронили в старину чукчи, и эскимосы, и коряки... А вот
такое -- впервые мне попадается, -- заметил Петров.
-- А я из старинного рода кереков, -- заговорил Кэвэв, -- мы давно
смешались с чукчами и коряками. Только речью отличались да некоторыми
обрядами. И покойников хоронили по-своему. Сейчас, правда, все совершают
обряд по-новому, в ящиках хоронят. А раньше пылали костры в лесотундре.
Особенно когда мор или голод. Снег таял в лесах от жарких погребальных
костров!
Кэвэв рассказывал с увлечением, но вместо почтительного интереса ловил
в глазах слушателей ужас.
-- Красиво было... -- задумчиво закончил свой рассказ Кэвэв и взял
сигарету, предложенную Петровым.
Он наблюдал, как геологи готовили ночлег, разбивали палатки, расстилали
внутри оленьи шкуры и спальные мешки.
-- Тут будете спать? -- спросил он Петрова.
-- Где же нам еще? -- весело ответил геолог. -- Приглашаю вас в свою
палатку.
Палатка начальника партии стояла у самого огня.
Кзвэв не стал влезать внутрь спального мешка. Он улегся поверх и
закурил свою трубочку.
Мысли мешались в голове. Он искал в душе обиду и досаду на этих ребят
-- и не находил. Да и думал он сейчас о другом. Он догадался, что группа
Петрова из тех, что будут строить новую автомобильную дорогу через всю
лесотундру на новые прииски. О них часто говорили по радио.
Наутро старик поднялся раньше всех. Легкий ветер шевелил невесомый
белый пепел на кострище. Чайник и ведро стояли холодные.
Поколебавшись с минуту, Кэвэв взял топор, вынул из оставшейся поленницы
чурку и принялся настругивать растопку.
Когда занялся огонь и затрещали дрова, изыскатели начали просыпаться.
Из палатки вышел Петров, увидел Кэвэва, хотел что-то сказать, но
промолчал.
А старик тем временем подвесил чайник, натопил снеговой воды для
утренней каши.
-- Ребята, подъем! -- скомандовал Петров.
Изыскатели выходили из палаток и радовались большому жаркому костру.
Кэвэв охапками носил дрова, валил в огонь и с какой-то отчаянной веселостью
покрикивал:
-- Давай! Давай! Огонь, гори! Вари кашу, вари чай!
После завтрака изыскатели принялись рубить дрова. Старик работал вместе
с ними, носил расколотые чурки к поленнице и аккуратно укладывал их.
-- Морозом быстро их высушит, -- говорил он. -- К весне как раз будут
годны.
-- Да ты что! -- Петров даже остановился. -- Не собираешься же ты
весной помирать!
-- Не собираюсь, -- деловито ответил Кэвэв. -- Зачем собираться! Пенсия
теперь у меня хорошая, живу со старухой. А дрова пусть все-таки про запас
будут.
К полудню, когда изыскателям надо было отправляться дальше, весь
дровяной запас старика был восстановлен.
Тепло попрощались и погрузились на вездеход. Кэвэв долго смотрел ему
вслед. В селение возвращаться не хотелось. Кэвэв решил заглянуть в свою
охотничью избушку.
Избушка так была скрыта среди деревьев, что ее мог отыскать разве лишь
сам хозяин. Дверь занесло снегом, и пришлось порядочно поработать, чтобы
откопать вход.
Приведя в порядок домик, Кэвэв остался проверить старые пасти и
ловушки, поставленные на пушного зверя.
На третий день он почувствовал, что достаточно силен и бодр, чтобы
провести в тайге еще один охотничий сезон.
К концу недели он услышал урчание вездехода и направился на его звук.
Кэвэв ожидал увидеть Петрова, но это были другие люди. Они стали лагерем там
же и снова жгли его священные дрова.
-- Здравствуй, дед, -- поздоровался обросший до самых ушей золотистой
бородой парень.
Он выпростал из рукавиц большую ладонь и подал старику.
-- Твои дрова?
-- Мои, -- кивнул Кэвэв, но не стал рассказывать, для чего они
предназначены.
-- Не волнуйся, мы заплатим, -- сказал бородатый.
Утром старик принялся восстанавливать поленницу. К вечеру, закончив
работу, он услышал знакомый звук вездехода.
Молодая девушка, оказавшаяся, на удивление, старшей в этой группе,
весело захлопала в большие рукавицы и крикнула своим спутникам:
-- Глядите! Добрый дед-мороз приготовил нам дрова! Айда варить кашу и
кипятить чай!
Кэвэв молча, вместе со всеми носил дрова к костру, пил чай и улыбался
на благодарные слова.
Теперь старику потребовалось два дня, чтобы восстановить запасы дров.
Потом пришли еще две группы, которые тоже пришлось обогревать.
А тем временем по таежным партиям большой комплексной экспедиции пошел
слух о чудном старике, который готовил дрова для проходящих групп, щедро
делился огнем с замерзшими путниками.
Эти слухи дошли до Петрова, и он навестил старика.
-- Здравствуй, Кэвэв! -- сказал изыскатель, вылезая из кабины
вездехода.
-- Здравствуй, Петров, -- ответил старик.
Он похудел, но выглядел бодрым и здоровым.
-- Как твои запасы дров?
-- Держу наготове, -- коротко ответил Кэвэв.
-- Слышал я, что делишься священными дровами с моими людьми?
-- Пусть греются, -- тихо сказал Кэвэв. -- Мне приятно.
-- Но тебе же нужно иметь свой запас?
-- Живым людям нужнее.
-- Смотри, Кэвэв, -- задумчиво произнес Петров. -- Хочешь, оформим тебя
на работу?
-- Разве это главное?
-- Главное не главное, а порядок нужен. Будешь у нас хранителем огня.
-- Хорошо, -- согласился Кэвэв.
Так и живет до сих пор на границе тундры и леса старый керек Кэвэв.
Дрова у него всегда есть, и любой путник -- будь то изыскатель, геолог,
охотник -- знает, что в этом квадрате обширной корякской тундры они всегда
найдут тепло священных дров, костер жизни.