Виталий Романов
ПОЦЕЛУЙ СЕРЕБРИСТОЙ ДЫМКИ
Днем море часто волновалось, а потому идти по пенным гребням было трудно. Оль двигалась медленно, внимательно глядя под ноги. От берега до цели путешествия — совсем немного. Сначала — над отмелью, где сквозь прозрачную воду хорошо видны раковины на песке. Потом — над темной холодной глубиной, в которую можно вглядываться до рези в глазах, но дна все равно не различишь. В конце — самый трудный участок, среди черных камней, часть из который пряталась в толще вод, а часть высовывала наружу острые верхушки. Девушка знала дорогу до огромной скалы наизусть, ей приходилось много раз преодолевать этот путь…
Осторожный шаг. Еще один. Море не любит шутить.
— Здравствуй, Санат! — шепнула девушка, прижимая руки к груди.
Черная скала, о подножие которой разбивались волны, не ответила. Пенные хлопья сползали по уступам, мокрые камни, покрытые тиной, то появлялись над поверхностью, то пропадали в глубине.
— Здравствуй, Санат! — повторила Оль. — Вот я пришла. Снова.
В недрах каменного гиганта бушевал огонь, время от времени сквозь трещины с шумом вырывался дым. Казалось, черный великан вздыхает.
Налетел ветер, растрепал длинные волосы девушки.
— Я люблю тебя, — мокрые пряди упали на лицо, мешая смотреть.
«Люблю ли я? — засмеялся Санат. — Что такое любовь, Оль? Выдумка? Химера? Есть ли она на самом деле?»
Скала молчала, как десятки раз до того. Черные клубы дыма поднимались к небу.
«Не любишь! Ты не любишь! Иначе остался бы!»
Девушка отбросила непослушные волосы в сторону. Протянула вперед ладонь. Хлопья сажи, падавшие сверху, ложились на полупрозрачную кожу.
«Оль, я не умею говорить красивые слова. Быть может, не умею чувствовать так, как ты. Но, если любовь — готовность умереть ради человека, который дорог, я люблю…»
— Прости, — едва слышно прошептала девушка, часто-часто моргая глазами.
Черный великан не ответил.
В полдень у воды не так жарко, как в глубине острова. Санат любил приходить именно в это время, когда дымка стелется по поверхности, подползая к самому берегу…
Там, где неглубоко, море прогревалось хорошо. Санат вошел в теплую прозрачную воду, сделал несколько шагов вперед, приблизившись к серебристой дымке вплотную.
Осторожный шаг. Еще один. Море не любит шутить.
— Здравствуй, Санат! — шепнула девушка, прижимая руки к груди.
Черная скала, о подножие которой разбивались волны, не ответила. Пенные хлопья сползали по уступам, мокрые камни, покрытые тиной, то появлялись над поверхностью, то пропадали в глубине.
— Здравствуй, Санат! — повторила Оль. — Вот я пришла. Снова.
В недрах каменного гиганта бушевал огонь, время от времени сквозь трещины с шумом вырывался дым. Казалось, черный великан вздыхает.
Налетел ветер, растрепал длинные волосы девушки.
— Я люблю тебя, — мокрые пряди упали на лицо, мешая смотреть.
«Люблю ли я? — засмеялся Санат. — Что такое любовь, Оль? Выдумка? Химера? Есть ли она на самом деле?»
Скала молчала, как десятки раз до того. Черные клубы дыма поднимались к небу.
«Не любишь! Ты не любишь! Иначе остался бы!»
Девушка отбросила непослушные волосы в сторону. Протянула вперед ладонь. Хлопья сажи, падавшие сверху, ложились на полупрозрачную кожу.
«Оль, я не умею говорить красивые слова. Быть может, не умею чувствовать так, как ты. Но, если любовь — готовность умереть ради человека, который дорог, я люблю…»
— Прости, — едва слышно прошептала девушка, часто-часто моргая глазами.
Черный великан не ответил.
В полдень у воды не так жарко, как в глубине острова. Санат любил приходить именно в это время, когда дымка стелется по поверхности, подползая к самому берегу…
Там, где неглубоко, море прогревалось хорошо. Санат вошел в теплую прозрачную воду, сделал несколько шагов вперед, приблизившись к серебристой дымке вплотную.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента