Сабитов Анвар
Фата времени
Анвар Сабитов
Фата времени
Археологическая разведка плато Адрара была завершена. Оставался день, чтобы упаковать самые важные находки и закончить археологическую карту местности.
Приколотые гвоздями звезд к хрустальной сфере, высоко в небе раскрыли бутоны черные цветы ночи. Тьма быстро опускалась на застывшую в ожидании пустыню. Участники экспедиции расположились вокруг неяркого пламени. Анна Василевская посмотрела на консервную банку с горящим маслом и вздохнула. Прошло два года после окончания аспирантуры, но этот поход в пески для Анны был уже третьим и самым интригующим. Теперь продолжать работы в центральном районе Сахары будут другие. Анне хотелось остаться, но она как руководитель группы обязана сама доложить о результатах экспедиции.
- Итак, Анна Казимировна, - бодро сказал Александр Воеводенко, фотограф группы, - завтра прощаемся с драгоценной вашему сердцу пустыней...
Александр сопровождал Анну во всех ее экспедициях. Причину устойчивого интереса страстного любителя фотографии и кино к загадкам истории знали. Воеводенко побулькал термосом и, прижав его к груди, сказал:
- Осталось дождаться Галактионыча. Потом торжественный ужин и на покой. Куда он запропастился?
- Вы бы, рыцари термоса и покоя, подумали, как завтра обойтись без рабочих. Наши берберы исчезли сразу после завтрака и больше не вернутся, а дел у нас еще много! - озабоченно проговорила Анна Казимировна.
Шорох щебня со стороны палаток вспугнул молчание. Острый луч фонаря скользнул по причудливо изогнутым веткам баобаба, и к костру подошел Рустан Галактионович, специалист по этнографии Северной Африки и переводчик экспедиции. Василий Гольцов тотчас расстелил рядом с собой шкуру.
Этнограф присел на овчину и, покосившись на Александра, обнявшего термос, тихо произнес:
- Это вы распугали берберов? Кочевники сегодня сменили стоянку, и этому виной мы...
- А я гадаю, куда пропали рабочие. Странно, почему они не предупредили? Ведь я им не успела заплатить за последнюю неделю. - Анна Казимировна вопросительно посмотрела на этнографа. - Где их искать?
- А чего их искать? Нужны деньги - пусть сами идут, - отозвался шофер Василий, которого все проблемы экспедиции интересовали больше, чем техническое состояние его разбитого грузовика.
- Я вот часто задумываюсь над тем, как плохо мы знаем прошлое, заговорил Рустан Галактионович, - во многом, конечно, потому, что пращуров не отягощали мысли о том, как сохранить для нас сведения о событиях. Но в преданиях и легендах, оставшихся от их прошлых поколений, доносятся отзвуки былого. И, можно сказать, время повенчалось с историей и заперло ее на женской половине дома. Так поступали в мусульманских семьях в прошлом. Взгляд чужого мужчины не должен был касаться лица жены. Но мы-то для истории не чужие, мы можем и хотим видеть ее лицо.
Рустан Галактионович выключил фонарь, закурил и продолжал:
- Попробуйте-ка представить себя без детства, юности, без мечты. Что останется? Я старше каждого из вас и, возможно, острее чувствую, как прошлое манит к себе.
Василий оглянулся на Александра, задумчиво смотревшего на темно-бронзовый наконечник стрелы в руках Анны Казимировны, воспользовался паузой:
- Наконец я понял, чем объяснить привязанность к археологии нашего знаменитого кинооператора. Он почувствовал зов чужой жены...
- Ценю юмор, - улыбнулся Рустан Галактионович, - отношение к истории, как лакмусовая бумажка. Я его называю критерием разумности... Помните вчерашнюю находку Анны Казимировны? Километрах в тридцати от дороги колесниц?
- Десять скелетов в полном боевом вооружении? И верблюды. Бронзовая культура? - напомнил молчавший до сих пор худощавый этнограф Борис Владимирович, знаток ушедшего искусства Черного континента.
- Да, да, Борис Владимирович! То, что нас так обрадовало, испугало наших друзей-кочевников, - сказала Анна Казимировна. - Места эти в далекие времена принадлежали бафурам. Загадочному народу, который давным-давно исчез под натиском арабов с севера. Все связанное с ними окутано необъяснимым страхом. Точнее, ужасом.
- Обнаруженное нами погребение в истории племени лемтуна связывается с бафурами, - добавил Рустан Галактионович. - Это я узнал сегодня от шейха племени. Кстати, рабочие, помогавшие нам, говорили, что Лахбиб - потомок пророка и обладает барака - святой благодатью. Якобы способен творить чудеса, в том числе убивать неугодных аллаху на расстоянии без оружия. Святой шейх заметил, что подобные "способности" имели древние бафуры. Возможно, корни генеалогического древа шейха восходят к этому народу. И пророк ни при чем.
- И вы верите в эту мистику? - возмущенно спросил Александр, непоколебимо считавший истиной только то, что можно увидеть глазами и снять на кинопленку.
Рустан Галактионович улыбнулся:
- Не спешите с выводами, молодой человек. Вы бы посмотрели, как он сегодня передо мной появился. Ночью в песках ящерицу слышно за сотню шагов, а тут - никакого шума, словно шейх - тень самого аллаха. Подошел совсем неслышно.
Он поднял огонь и поднес к погасшей сигарете.
- Да, кстати о мистике, - выступил вперед Василий. - Я где-то читал или от кого-то на базе слышал о фее. Будто бродит по здешним барханам вечно молодая девушка божественной красоты. Одета она в необычную голубую тунику с длинными широкими рукавами. Фея всемогущая и очень добрая. Появляется она там, где нужно помочь несчастным влюбленным.
Василий с театральным вздохом обнял нахмурившегося Александра.
- Что еще, Рустан Галактионович, сообщил вам невероятный и загадочный шейх? - Анна не обращала внимания на Гольцов а.
Бледные оранжевые тени пробежали по лицам и одежде людей. В неверном свете группа у костра приобрела вид измученных долгим переходом арабов-кочевников, наконец добравшихся до колодца.
- Вас, конечно, прежде всего интересует причина дезертирства рабочих. Час назад шейх Лахбиб поведал мне легенду своего племени. Легенда оказалась столь интересной, что я записал ее на пленку. Итак, слушайте. Рустан Галактионович сложил по-восточному на груди руки. - Отвечать вам будет сам шейх. Безусловно, я буду синхронно переводить. "...Это случилось в те далекие времена, когда Адрар еще не стал для арабов родиной. Говорят, что у жителя пустыни нет родины в привычном, традиционном для европейца понимании. Кочевник всегда относился к барханам с большей любовью, чем белый человек к своим лесам и рекам. В далекое время воины лемтуна захватили на дороге богатый караван, шедший с юга. Много пудов золота и слоновой кости бросили воины к ногам вождя и его любимой дочери Амриты. Они побили тех, кто сопровождал караван, но сохранили жизнь одному из тех, кто сопровождал ценный груз к северному морю. Это был раб. Его не заковали в колодки: куда он убежит в пустыне?!
Невольник оказался искусным художником. На небольшой наковальне, врытой в землю, делал украшения из золота. А под бронзовым резцом рождались на слоновой кости волшебные узоры. Восторженно наблюдала за работой мастера дочь вождя Амрита. И она полюбила этого раба.
Но скоро настал день, когда всесильный вождь пообещал выдать свою дочь лучшему воину племени, тому, кто докажет свою силу, ловкость и храбрость. Был назначен день игр. Все собрались возле палатки вождя.
Но воины знали, что во всем Адраре нет равных телохранителю вождя Тахару. Это был красавец с горящими беспощадностью глазами льва, он смотрел на воинов, окруживших площадку поединка. Сильные, ловкие, бесстрашные в бою, они сейчас видели лишь пыль у своих ног: боялись Тахара. Никто не хотел потерять жизнь под ударом его меча.
Вождь, который сидел возле палатки, уже встал, чтобы объявить свое решение... но не успел сказать первое слово, как в центр круга выпрыгнул черный невольник.
Не имел права ничтожный раб поступать подобно свободному кочевнику. Его ждала смерть. Обратившись к вождю, могучий Тахар просил разрешения убить наглого южанина. Воины одобряли просьбу Тахара, и Тахар уже взмахивал нетерпеливо мечом.
Получив разрешение вождя, Тахар неожиданно отпрянул от чернокожего раба... И вот уже отброшен его меч далеко в сторону. Воины затаили дыхание, нахмурился вождь. Противники были достойны друг друга. В черных руках не было оружия, но зато у освирепевшего бербера нашелся нож.
Вскрикнула Амрита, и к ногам африканца упал ее маленький кинжал. Зароптали воины. Однако раб, воспользовавшись полученным оружием, тотчас нанес удар, и вот уже Тахар повержен на песок.
- Связать раба! - приказал вождь.
Старый вождь не любит быстрых решений. Связали раба и бросили в невольничью палатку. Возмездие ждало его утром.
Не успела утренняя заря упасть на капли росы, весь Адрар собрался смотреть на исполнение приговора. Жизнь убийцы Тахара оборвется на камнях его могилы - так было решено. Но в палатке связанного чужеземца не оказалось. Разгневанный вождь повелел бросить к его ногам дочь. Однако нигде не было и Амриты. Обожгли слезы старое сердце, но голос был тверд:
- Догнать беглецов!
Десять лучших воинов на быстроногих белых верблюдах разбудили утро пустыни. Ухватившись за бронзу мечей, они, словно духи, закружились в горячем воздухе.
Пустыня не знает равнодушия. Она может быть ласковой, может быть веселой. Но сегодня измена и вероломство наполнили ее. Бережно сохранив следы беглецов, она выдала их преследователям. Пустыня не знает любви и надежды, у нее своя мера справедливости. Мера эта - сила. Сильная была погоня - пустыня стала ее союзником.
Медный щит в расплавленной лазури раскалился добела и застыл над головами. Длиной полета стрелы измерялось теперь для беглецов расстояние до царства мертвых.
Но судьба была сильнее десяти верблюдов и их всадников. Пустыня поняла это, и мгновенно перед ними вырос обжигающий смерч песка и пыли. Злой хохот духов заменил предсмертную молитву воинам древнего племени.
Через несколько суток вождь все-таки нашел место гибели воинов. Нашел он и следы любимой дочери и раба. Но только следы... Словно южный ветер унес дочь с чужеземцем. Долго совещался вождь со старейшинами и объявил это место проклятым аллахом.
С тех пор никто не видел там палатки кочевника, никто не слышал ни шагов верблюдов, ни визга шакала..."
Этнограф нажал на клавишу. Глухой, шуршащий песком голос шейха исчез в ночной тиши.
- Вот так. Мы нарушили табу и сейчас, по местным поверьям, нас ожидает наказание. Духи пустыни не отличаются добротой, они ничего не прощают, задумчиво и неторопливо сказал Рустан Галактионович и спрятал магнитофон в свою походную сумку.
- Не знаю, что готовят духи, но кочевники нас уже наказали, завтра каждому из нас придется работать вместо них. Нам приказано прибыть на базу в Шингетти к вечеру, - невесело заключила Анна Казимировна. - Пора ложиться спать. Отбой.
- Анна Казимировна, предание оказалось очень мрачное. Разве можно уснуть после этого? - заговорил Александр. - Я недавно такой мираж снял очарование! И в цвете. Пленка в отличном виде. Все готово, это минут на десять. Хотите покажу? - он вопросительно посмотрел на Анну Казимировну.
Миражами Александр увлекался давно. Снятые им кадры использовались и при съемках фантастических фильмов. Воеводенко с кинокамерой был в ущелье Привидений, и в Мессинском проливе, и у сицилийской горы Ружо-ди-Калабрия. Он не расставался с камерой и во время археологических экспедиций. В минуты отдыха все с удовольствием смотрели неповторимо красочные изображения.
- Ну что же, прошу всех в кинозал, - согласилась Анна Казимировна.
Александр откинул тяжелый от росы полог палатки, служившей складом и фотолабораторией.
На экране появился волшебный оазис из восточных сказок. По синему озеру плыли тугие паруса облаков. Кроны пальм скрывали чудесный дворец, в каких обычно хозяйничают неотразимые принцессы или наводящие страх дэвы. Зубчатые башни, цветные купола создавали настроение легкой радости и ожидания встречи с чем-то приятным. Ко дворцу от озера поднималась мраморная лестница. Вдали на ее ступеньках стояла женщина в голубой одежде с длинными ниспадающими рукавами. На берегу, у ближайшей пальмы, спиной к зрителям, замер атлетически сложенный негр, украшенный набедренной повязкой. Ствол пальмы обняла девушка, покрытая легким кирпичным загаром. Влажный ветер пытался сорвать с нее серую шерстяную тунику. Ветер покрывал зеркало озера рябью мелких беспокойных волн.
- Да ты прямо король иллюзий. Где ты это сумел снять? - удивленно воскликнул Василий. - Миражи с лицами мы еще не видели. Где это снято?
- Вы разбирали останки ископаемых верблюдов, а я ездил к колодцу, к ближайшему, помнишь? На обратном пути и снял.
- Повтори последний кадр, хочется получше рассмотреть принцессу у пальмы, - попросил Василий.
Александр быстро перекрутил пленку, и вот на экране уже голое тело черного человека, а затем женское лицо... Прямой нос, приоткрытые тонкого рисунка губы, изящный овал, девушка обращала взор к черному...
Очарованная волшебным видением, Анна Казимировна из строгого начальника превратилась в обычную девушку, с которой можно было заговорить обо всем, не боясь показаться нескромным или смешным. Анна Казимировна не отрываясь смотрела на экран и сама была похожа на восточную красавицу...
Долгую тишину нарушил Борис Владимирович:
- Ничего не понимаю: не ночь, а какой-то клубок загадок. Или чудес. Смотрите!
На ладони у него лежал медальон, овал темной слоновой кости в оправе красного золота. В причудливый золотой узор, окруживший рельефный рисунок женской головы, вплелись арабские буквы.
- Я его нашел в ста метрах от злополучного захоронения. Ничего не замечаете? - искусствовед зажег свет и озарил украшение из слоновой кости. Засветилось золото орнамента, арабская вязь.
- Какая прелесть! Да медальону цены нет! Сколько ему лет? - спросила Анна Казимировна.
- Не менее пятисот. Но не это сейчас главное. Посмотрите на экран. Видите? - Борис Владимирович поднял руку. - Какое сходство! Сегодняшний мираж и древний медальон - такое совпадение может быть только раз в истории.
- Молодец, Александр! Развеял впечатление от легенды, - Анна Казимировна поднялась с ящика. - Теперь мы неделю спать не будем. Вы правы, Борис Владимирович, загадок много... На сегодня довольно, пора и отдыхать.
Но Василий, не дослушав ее, вскочил и взволнованно воскликнул:
- Неужели вы всерьез считаете, что это простое совпадение? Нет же! Это ключ к тайне. И тайна эта... И, впрочем, хотите разгадку? Анна Казимировна, разрешите!
Возражений не было, и он продолжал:
- Изображение на медальоне и лицо на экране не просто похожи. Ясно как день - это копия и оригинал. Чему вы улыбаетесь, Борис Владимирович? Вот прослушали легенду и сразу забыли. А она связывает в одно целое и мираж и медальон. Где вы его нашли? От кладбища скелетов на расстоянии полета стрелы. Верно? Я уверен, что медальон когда-то принадлежал этой даме в серой тунике. А сделал его негр, стоящий рядом с ней. Ведь он был мастером таких вещей. Короче, мираж - иллюстрация к легенде. Что вы на это скажете?
Василий замолчал и посмотрел на экран, потом снова на слушателей. Откровенная усмешка Александра возмутила его, он заволновался еще больше:
- Нам повезло. Мы заглянули в другой мир, который человечеству давно знаком, который считается сказочным, существует только в воображении. Вот вы смотрите на меня как на чудака, начитавшегося фантастических романов. Когда-то оба мира соприкасались, были рядом. Потом что-то случилось, и тот гиперпространственный мир стал как бы потусторонним, а позднее - сказкой. Фея Моргана, волшебник Мерлин были живыми людьми и похожими на нас, и другими одновременно. Может быть, и мы для них - непонятные фантастические существа.
Перед нами поднялась фата Времени, о которой говорил Галактионыч. Необычный мираж - это же сигнал нам, людям. Поймите, простое совпадение невозможно: и легенда, и медальон, и мираж, да еще и внезапный уход племени. Что все связывает? Легенда! Несомненно, на экране мы видели ее финал.
- Василий, ты романтик пустыни. Поздравляю, версия очень занимательная, особенно ночью... Ведь фея была непременным участником "круглого стола". Но пора спать... - Анна Казимировна тихо засмеялась. Александр выключил проектор.
- Как хотите. Вы не археологи, а архилогики. Все равно я докажу, что я прав, - обиженно произнес Василий и вышел из палатки.
...Яркие крылья рассвета поднялись над дюнами. Ночное безмолвие сменилось тишиной пробуждающихся песков. Небо наливалось теплой голубизной и предвещало обычный жаркий день.
Пыльный вихрь в центре лагеря поднялся неожиданно. Палатки чудом выдержали бешеный напор ветра. Начали собираться на завтрак, как что-то необычное заставило всех остановиться.
В нескольких шагах от палатки-склада стояла девушка. Странная туника с длинными широкими рукавами переливалась лазурью. Невдалеке дышало прохладой синее озеро, окаймленное полосой финиковых пальм. Свежая радуга разбежалась по куполам дворца, скрытого утренней дымкой...
Фата времени
Археологическая разведка плато Адрара была завершена. Оставался день, чтобы упаковать самые важные находки и закончить археологическую карту местности.
Приколотые гвоздями звезд к хрустальной сфере, высоко в небе раскрыли бутоны черные цветы ночи. Тьма быстро опускалась на застывшую в ожидании пустыню. Участники экспедиции расположились вокруг неяркого пламени. Анна Василевская посмотрела на консервную банку с горящим маслом и вздохнула. Прошло два года после окончания аспирантуры, но этот поход в пески для Анны был уже третьим и самым интригующим. Теперь продолжать работы в центральном районе Сахары будут другие. Анне хотелось остаться, но она как руководитель группы обязана сама доложить о результатах экспедиции.
- Итак, Анна Казимировна, - бодро сказал Александр Воеводенко, фотограф группы, - завтра прощаемся с драгоценной вашему сердцу пустыней...
Александр сопровождал Анну во всех ее экспедициях. Причину устойчивого интереса страстного любителя фотографии и кино к загадкам истории знали. Воеводенко побулькал термосом и, прижав его к груди, сказал:
- Осталось дождаться Галактионыча. Потом торжественный ужин и на покой. Куда он запропастился?
- Вы бы, рыцари термоса и покоя, подумали, как завтра обойтись без рабочих. Наши берберы исчезли сразу после завтрака и больше не вернутся, а дел у нас еще много! - озабоченно проговорила Анна Казимировна.
Шорох щебня со стороны палаток вспугнул молчание. Острый луч фонаря скользнул по причудливо изогнутым веткам баобаба, и к костру подошел Рустан Галактионович, специалист по этнографии Северной Африки и переводчик экспедиции. Василий Гольцов тотчас расстелил рядом с собой шкуру.
Этнограф присел на овчину и, покосившись на Александра, обнявшего термос, тихо произнес:
- Это вы распугали берберов? Кочевники сегодня сменили стоянку, и этому виной мы...
- А я гадаю, куда пропали рабочие. Странно, почему они не предупредили? Ведь я им не успела заплатить за последнюю неделю. - Анна Казимировна вопросительно посмотрела на этнографа. - Где их искать?
- А чего их искать? Нужны деньги - пусть сами идут, - отозвался шофер Василий, которого все проблемы экспедиции интересовали больше, чем техническое состояние его разбитого грузовика.
- Я вот часто задумываюсь над тем, как плохо мы знаем прошлое, заговорил Рустан Галактионович, - во многом, конечно, потому, что пращуров не отягощали мысли о том, как сохранить для нас сведения о событиях. Но в преданиях и легендах, оставшихся от их прошлых поколений, доносятся отзвуки былого. И, можно сказать, время повенчалось с историей и заперло ее на женской половине дома. Так поступали в мусульманских семьях в прошлом. Взгляд чужого мужчины не должен был касаться лица жены. Но мы-то для истории не чужие, мы можем и хотим видеть ее лицо.
Рустан Галактионович выключил фонарь, закурил и продолжал:
- Попробуйте-ка представить себя без детства, юности, без мечты. Что останется? Я старше каждого из вас и, возможно, острее чувствую, как прошлое манит к себе.
Василий оглянулся на Александра, задумчиво смотревшего на темно-бронзовый наконечник стрелы в руках Анны Казимировны, воспользовался паузой:
- Наконец я понял, чем объяснить привязанность к археологии нашего знаменитого кинооператора. Он почувствовал зов чужой жены...
- Ценю юмор, - улыбнулся Рустан Галактионович, - отношение к истории, как лакмусовая бумажка. Я его называю критерием разумности... Помните вчерашнюю находку Анны Казимировны? Километрах в тридцати от дороги колесниц?
- Десять скелетов в полном боевом вооружении? И верблюды. Бронзовая культура? - напомнил молчавший до сих пор худощавый этнограф Борис Владимирович, знаток ушедшего искусства Черного континента.
- Да, да, Борис Владимирович! То, что нас так обрадовало, испугало наших друзей-кочевников, - сказала Анна Казимировна. - Места эти в далекие времена принадлежали бафурам. Загадочному народу, который давным-давно исчез под натиском арабов с севера. Все связанное с ними окутано необъяснимым страхом. Точнее, ужасом.
- Обнаруженное нами погребение в истории племени лемтуна связывается с бафурами, - добавил Рустан Галактионович. - Это я узнал сегодня от шейха племени. Кстати, рабочие, помогавшие нам, говорили, что Лахбиб - потомок пророка и обладает барака - святой благодатью. Якобы способен творить чудеса, в том числе убивать неугодных аллаху на расстоянии без оружия. Святой шейх заметил, что подобные "способности" имели древние бафуры. Возможно, корни генеалогического древа шейха восходят к этому народу. И пророк ни при чем.
- И вы верите в эту мистику? - возмущенно спросил Александр, непоколебимо считавший истиной только то, что можно увидеть глазами и снять на кинопленку.
Рустан Галактионович улыбнулся:
- Не спешите с выводами, молодой человек. Вы бы посмотрели, как он сегодня передо мной появился. Ночью в песках ящерицу слышно за сотню шагов, а тут - никакого шума, словно шейх - тень самого аллаха. Подошел совсем неслышно.
Он поднял огонь и поднес к погасшей сигарете.
- Да, кстати о мистике, - выступил вперед Василий. - Я где-то читал или от кого-то на базе слышал о фее. Будто бродит по здешним барханам вечно молодая девушка божественной красоты. Одета она в необычную голубую тунику с длинными широкими рукавами. Фея всемогущая и очень добрая. Появляется она там, где нужно помочь несчастным влюбленным.
Василий с театральным вздохом обнял нахмурившегося Александра.
- Что еще, Рустан Галактионович, сообщил вам невероятный и загадочный шейх? - Анна не обращала внимания на Гольцов а.
Бледные оранжевые тени пробежали по лицам и одежде людей. В неверном свете группа у костра приобрела вид измученных долгим переходом арабов-кочевников, наконец добравшихся до колодца.
- Вас, конечно, прежде всего интересует причина дезертирства рабочих. Час назад шейх Лахбиб поведал мне легенду своего племени. Легенда оказалась столь интересной, что я записал ее на пленку. Итак, слушайте. Рустан Галактионович сложил по-восточному на груди руки. - Отвечать вам будет сам шейх. Безусловно, я буду синхронно переводить. "...Это случилось в те далекие времена, когда Адрар еще не стал для арабов родиной. Говорят, что у жителя пустыни нет родины в привычном, традиционном для европейца понимании. Кочевник всегда относился к барханам с большей любовью, чем белый человек к своим лесам и рекам. В далекое время воины лемтуна захватили на дороге богатый караван, шедший с юга. Много пудов золота и слоновой кости бросили воины к ногам вождя и его любимой дочери Амриты. Они побили тех, кто сопровождал караван, но сохранили жизнь одному из тех, кто сопровождал ценный груз к северному морю. Это был раб. Его не заковали в колодки: куда он убежит в пустыне?!
Невольник оказался искусным художником. На небольшой наковальне, врытой в землю, делал украшения из золота. А под бронзовым резцом рождались на слоновой кости волшебные узоры. Восторженно наблюдала за работой мастера дочь вождя Амрита. И она полюбила этого раба.
Но скоро настал день, когда всесильный вождь пообещал выдать свою дочь лучшему воину племени, тому, кто докажет свою силу, ловкость и храбрость. Был назначен день игр. Все собрались возле палатки вождя.
Но воины знали, что во всем Адраре нет равных телохранителю вождя Тахару. Это был красавец с горящими беспощадностью глазами льва, он смотрел на воинов, окруживших площадку поединка. Сильные, ловкие, бесстрашные в бою, они сейчас видели лишь пыль у своих ног: боялись Тахара. Никто не хотел потерять жизнь под ударом его меча.
Вождь, который сидел возле палатки, уже встал, чтобы объявить свое решение... но не успел сказать первое слово, как в центр круга выпрыгнул черный невольник.
Не имел права ничтожный раб поступать подобно свободному кочевнику. Его ждала смерть. Обратившись к вождю, могучий Тахар просил разрешения убить наглого южанина. Воины одобряли просьбу Тахара, и Тахар уже взмахивал нетерпеливо мечом.
Получив разрешение вождя, Тахар неожиданно отпрянул от чернокожего раба... И вот уже отброшен его меч далеко в сторону. Воины затаили дыхание, нахмурился вождь. Противники были достойны друг друга. В черных руках не было оружия, но зато у освирепевшего бербера нашелся нож.
Вскрикнула Амрита, и к ногам африканца упал ее маленький кинжал. Зароптали воины. Однако раб, воспользовавшись полученным оружием, тотчас нанес удар, и вот уже Тахар повержен на песок.
- Связать раба! - приказал вождь.
Старый вождь не любит быстрых решений. Связали раба и бросили в невольничью палатку. Возмездие ждало его утром.
Не успела утренняя заря упасть на капли росы, весь Адрар собрался смотреть на исполнение приговора. Жизнь убийцы Тахара оборвется на камнях его могилы - так было решено. Но в палатке связанного чужеземца не оказалось. Разгневанный вождь повелел бросить к его ногам дочь. Однако нигде не было и Амриты. Обожгли слезы старое сердце, но голос был тверд:
- Догнать беглецов!
Десять лучших воинов на быстроногих белых верблюдах разбудили утро пустыни. Ухватившись за бронзу мечей, они, словно духи, закружились в горячем воздухе.
Пустыня не знает равнодушия. Она может быть ласковой, может быть веселой. Но сегодня измена и вероломство наполнили ее. Бережно сохранив следы беглецов, она выдала их преследователям. Пустыня не знает любви и надежды, у нее своя мера справедливости. Мера эта - сила. Сильная была погоня - пустыня стала ее союзником.
Медный щит в расплавленной лазури раскалился добела и застыл над головами. Длиной полета стрелы измерялось теперь для беглецов расстояние до царства мертвых.
Но судьба была сильнее десяти верблюдов и их всадников. Пустыня поняла это, и мгновенно перед ними вырос обжигающий смерч песка и пыли. Злой хохот духов заменил предсмертную молитву воинам древнего племени.
Через несколько суток вождь все-таки нашел место гибели воинов. Нашел он и следы любимой дочери и раба. Но только следы... Словно южный ветер унес дочь с чужеземцем. Долго совещался вождь со старейшинами и объявил это место проклятым аллахом.
С тех пор никто не видел там палатки кочевника, никто не слышал ни шагов верблюдов, ни визга шакала..."
Этнограф нажал на клавишу. Глухой, шуршащий песком голос шейха исчез в ночной тиши.
- Вот так. Мы нарушили табу и сейчас, по местным поверьям, нас ожидает наказание. Духи пустыни не отличаются добротой, они ничего не прощают, задумчиво и неторопливо сказал Рустан Галактионович и спрятал магнитофон в свою походную сумку.
- Не знаю, что готовят духи, но кочевники нас уже наказали, завтра каждому из нас придется работать вместо них. Нам приказано прибыть на базу в Шингетти к вечеру, - невесело заключила Анна Казимировна. - Пора ложиться спать. Отбой.
- Анна Казимировна, предание оказалось очень мрачное. Разве можно уснуть после этого? - заговорил Александр. - Я недавно такой мираж снял очарование! И в цвете. Пленка в отличном виде. Все готово, это минут на десять. Хотите покажу? - он вопросительно посмотрел на Анну Казимировну.
Миражами Александр увлекался давно. Снятые им кадры использовались и при съемках фантастических фильмов. Воеводенко с кинокамерой был в ущелье Привидений, и в Мессинском проливе, и у сицилийской горы Ружо-ди-Калабрия. Он не расставался с камерой и во время археологических экспедиций. В минуты отдыха все с удовольствием смотрели неповторимо красочные изображения.
- Ну что же, прошу всех в кинозал, - согласилась Анна Казимировна.
Александр откинул тяжелый от росы полог палатки, служившей складом и фотолабораторией.
На экране появился волшебный оазис из восточных сказок. По синему озеру плыли тугие паруса облаков. Кроны пальм скрывали чудесный дворец, в каких обычно хозяйничают неотразимые принцессы или наводящие страх дэвы. Зубчатые башни, цветные купола создавали настроение легкой радости и ожидания встречи с чем-то приятным. Ко дворцу от озера поднималась мраморная лестница. Вдали на ее ступеньках стояла женщина в голубой одежде с длинными ниспадающими рукавами. На берегу, у ближайшей пальмы, спиной к зрителям, замер атлетически сложенный негр, украшенный набедренной повязкой. Ствол пальмы обняла девушка, покрытая легким кирпичным загаром. Влажный ветер пытался сорвать с нее серую шерстяную тунику. Ветер покрывал зеркало озера рябью мелких беспокойных волн.
- Да ты прямо король иллюзий. Где ты это сумел снять? - удивленно воскликнул Василий. - Миражи с лицами мы еще не видели. Где это снято?
- Вы разбирали останки ископаемых верблюдов, а я ездил к колодцу, к ближайшему, помнишь? На обратном пути и снял.
- Повтори последний кадр, хочется получше рассмотреть принцессу у пальмы, - попросил Василий.
Александр быстро перекрутил пленку, и вот на экране уже голое тело черного человека, а затем женское лицо... Прямой нос, приоткрытые тонкого рисунка губы, изящный овал, девушка обращала взор к черному...
Очарованная волшебным видением, Анна Казимировна из строгого начальника превратилась в обычную девушку, с которой можно было заговорить обо всем, не боясь показаться нескромным или смешным. Анна Казимировна не отрываясь смотрела на экран и сама была похожа на восточную красавицу...
Долгую тишину нарушил Борис Владимирович:
- Ничего не понимаю: не ночь, а какой-то клубок загадок. Или чудес. Смотрите!
На ладони у него лежал медальон, овал темной слоновой кости в оправе красного золота. В причудливый золотой узор, окруживший рельефный рисунок женской головы, вплелись арабские буквы.
- Я его нашел в ста метрах от злополучного захоронения. Ничего не замечаете? - искусствовед зажег свет и озарил украшение из слоновой кости. Засветилось золото орнамента, арабская вязь.
- Какая прелесть! Да медальону цены нет! Сколько ему лет? - спросила Анна Казимировна.
- Не менее пятисот. Но не это сейчас главное. Посмотрите на экран. Видите? - Борис Владимирович поднял руку. - Какое сходство! Сегодняшний мираж и древний медальон - такое совпадение может быть только раз в истории.
- Молодец, Александр! Развеял впечатление от легенды, - Анна Казимировна поднялась с ящика. - Теперь мы неделю спать не будем. Вы правы, Борис Владимирович, загадок много... На сегодня довольно, пора и отдыхать.
Но Василий, не дослушав ее, вскочил и взволнованно воскликнул:
- Неужели вы всерьез считаете, что это простое совпадение? Нет же! Это ключ к тайне. И тайна эта... И, впрочем, хотите разгадку? Анна Казимировна, разрешите!
Возражений не было, и он продолжал:
- Изображение на медальоне и лицо на экране не просто похожи. Ясно как день - это копия и оригинал. Чему вы улыбаетесь, Борис Владимирович? Вот прослушали легенду и сразу забыли. А она связывает в одно целое и мираж и медальон. Где вы его нашли? От кладбища скелетов на расстоянии полета стрелы. Верно? Я уверен, что медальон когда-то принадлежал этой даме в серой тунике. А сделал его негр, стоящий рядом с ней. Ведь он был мастером таких вещей. Короче, мираж - иллюстрация к легенде. Что вы на это скажете?
Василий замолчал и посмотрел на экран, потом снова на слушателей. Откровенная усмешка Александра возмутила его, он заволновался еще больше:
- Нам повезло. Мы заглянули в другой мир, который человечеству давно знаком, который считается сказочным, существует только в воображении. Вот вы смотрите на меня как на чудака, начитавшегося фантастических романов. Когда-то оба мира соприкасались, были рядом. Потом что-то случилось, и тот гиперпространственный мир стал как бы потусторонним, а позднее - сказкой. Фея Моргана, волшебник Мерлин были живыми людьми и похожими на нас, и другими одновременно. Может быть, и мы для них - непонятные фантастические существа.
Перед нами поднялась фата Времени, о которой говорил Галактионыч. Необычный мираж - это же сигнал нам, людям. Поймите, простое совпадение невозможно: и легенда, и медальон, и мираж, да еще и внезапный уход племени. Что все связывает? Легенда! Несомненно, на экране мы видели ее финал.
- Василий, ты романтик пустыни. Поздравляю, версия очень занимательная, особенно ночью... Ведь фея была непременным участником "круглого стола". Но пора спать... - Анна Казимировна тихо засмеялась. Александр выключил проектор.
- Как хотите. Вы не археологи, а архилогики. Все равно я докажу, что я прав, - обиженно произнес Василий и вышел из палатки.
...Яркие крылья рассвета поднялись над дюнами. Ночное безмолвие сменилось тишиной пробуждающихся песков. Небо наливалось теплой голубизной и предвещало обычный жаркий день.
Пыльный вихрь в центре лагеря поднялся неожиданно. Палатки чудом выдержали бешеный напор ветра. Начали собираться на завтрак, как что-то необычное заставило всех остановиться.
В нескольких шагах от палатки-склада стояла девушка. Странная туника с длинными широкими рукавами переливалась лазурью. Невдалеке дышало прохладой синее озеро, окаймленное полосой финиковых пальм. Свежая радуга разбежалась по куполам дворца, скрытого утренней дымкой...