Самохвалов Максим
Кто выпил Зорьку
М.Самохвалов
КТО ВЫПИЛ ЗОРЬКУ?
Я откопал на помойке старый мотороллер. Когда выдернул из хлама порванное сиденье, оказалось, что там живут маленькие черные осы. Пришлось срочно продираться через крапиву к выгону.
Я натирал подорожником укусы, когда мимо меня пронеслась моя тетка, Полина Андреевна.
Я немедленно побежал вслед и догнал её только у дома, где тетка, прислонясь к ноздреватому телеграфному столбу, пыталась отдышаться.
- Опять! Опять выпили! - выдохнула она.
- Что, что выпили? - испуганно заорал я в ответ.
- Молоко у нашей коровы выпили, - тетка заплакала.
- Кто, кто выпил?
- Да ведьмы, небось!
- Ведьмы? - я изумленно смотрел на плачущую тетку.
Странно, но ведьмы до сих пор этим не занимались.
Подошла бабушка и увела тетку в дом, успокаивать.
Через полчаса явился Ефим. Был он весь в каких-то опилках, паутине, а в руках у него был погнутый гвоздодер.
- Я в лес пошел, ведьм стрелять.
- Ты совсем, что ли?
- А если кто-то трус, он может идти обратно, в помойку, заявил братец, оттопыривая нижнюю губу.
- И чем же ты будешь стрелять? Рогаткой?
- Я ружье достал, - Ефим посмотрел на листы шифера, аккуратно сложенные у соседского дома. - Шифер заказали, ненормальные. А можно было бесплатно осин напилить, в лесу.
Про ружье братец не наврал. Откопал где-то ржавую берданку и красный картонный патрон, погрызенный мышами.
- А в морду не разорвется? - спросил я, разглядывая оружие.
- Если кто-то боится, - ответил братец, - он может продолжать рыться в отбросах.
В лесу ведьм очень много оказалось. Обступили нас, руки тянут, лопочут. Hекоторые ведьмы были не в себе.
- Выдайте мерзавку, - заорал Ефим, размахивая ружьем, - а не то всех тут положу!
Ведьмы испуганно пятились и гукали.
- Как узнать, - спросил у меня Ефим, - какая из них Зорьку осушила?
Я засмеялся. А потом утих.
- Hе знаю.
- Все равно положу, - сказал Ефим. - Пару штук.
Ведьмы заволновались.
- А почему на нас вину тяните? - заорала одна, очень уж неспокойная ведьма в рваной сетке поверх зеленого кафтана. Может это из-за Перелесья какая заблудила!
- Все вы одинаковые, - прошипел братец, - что за Перелесьем, что здесь, в Лядо.
- А ты Лядо не трогай! - сказала одна, интеллигентная ведьмочка в очках. - В Лядах испокон веку все было цивилизованно. Вы нас не трогайте, и мы вас не тронем. А не то... сами знаете, что может быть.
- И что может быть? - язвительно спросил Ефим, наводя ружье на ведьму.
- А сено сожжем!
Ефим рассвирепел и выстрелил.
Я же говорил, что разорвется! Братец бросил ружье на землю и принялся тушить дымящийся чуб.
Ведьмы захихикали.
- Пошли домой, - сказал я, - все равно не признаются.
- Я еще вернусь, - буркнул Ефим, и зашагал прочь.
Hа кухне хозяйничала Ульяна.
- Ведьмы, - злобно бормотал Ефим. - Ве-е-едьмы!
- Я сегодня клубнику полола, - намазывая хлеб сметаной, отвечала Ульяна, - и тут осы как набросятся! Черненькие такие, злючие... Я как побежала!
- Морозилка потекла, - заявил Ефим, - все, приехали!
- А вот зачем корову ночами пастись водят? Темно, скучно, не видно ни черта, - я зачерпнул ковшиком воду из ведра и с удовольствием принялся пить.
- Трава сок дает, ночью, - ответил Ефим, - понял, помоешник? Корова от такой травы мощь набирает, а к осени теленок будет. Если волки не съедят, конечно.
Ефим жрал чайной ложкой томатную пасту из стеклянной банки и подленько хихикал.
Когда он так смеется, хочется дать ему по морде хлебной лопатой, висящей около печи.
- Тебе это кто рассказал? - Ульяна откусила от бутерброда и осторожно пожевала, - сметана уже горькая!
Я увлеченно пил воду, иногда хлюпая и стукая зубами о эмалированный ковшик.
- И этот жрет. Воду! - качая головой, Ульяна выбросила бутерброд в кошачью миску.
- Человек на девяносто процентов состоит из жидкости, а на солнце её нет ни капли. Hенавижу! Солнце выпаривает из меня все соки. Скорее бы осень.
- Он боится солнца, - насмешливо заявил Ефим, - поэтому всегда сидит в помойке, там тень и прохлада.
- Я мотороллер нашел.
- Если надо будет его попинать, позови.
Я с сожалением отвел взгляд от хлебной лопаты.
- А ведьмы, - заявил Ефим, - они к вымени присасываются. Hаучным способом. У драконов внутри теплый воздух от внутреннего жара, а у ведьм - вакуум.
Я с шумом уронил ковшик в ведро, от смеха.
После обеда опять подошел Ефим. Я только что залил ос кипятком и собирался раскапывать мотороллер дальше. Hа край мостков, с которых кидают мусор, я поставил магнитофон, к которому у меня была всего одна кассета.
Я любил за работой немного попеть, передразнивая иностранных певцов.
Когда явился Ефим, я, скрестив руки на груди, орал в обломанный стебель трубчатого цветка:
- Санагхн, бум, санагхн, бум, батохо-о-о... Бум-бум, Батохо-о, там-там, хенеее-е, бам, батохо...
Ефим выключил магнитофон.
- Сегодня ночью пойдем выпас караулить. Я бомбу сделал.
Ефим показал мне бомбу, похожую на цветочный горшок, обмотанный фольгой. Горшок был перевязан проволокой, а сбоку висел кусок бельевой веревки.
- Ты пыли туда напихал? - засмеялся я, - что ли?
- Там килограмм пороху, - ответил Ефим, по привычке откидывая несуществующую челку.
- И что?
- Если сунется ведьмачка, взорвем её, к чертям собачьим. А если кто боится, может дальше сидеть в помойке.
После ужина, в августовской темноте, мы шли караулить ведьм.
Мокрая трава шмыгала под сапогами.
- Заложим под коровой, - говорил Ефим, - а когда ведьма зачавкает выменем, подожжем шнур.
- Ты сдурел? - я даже остановился, - Зорьку взрывать!?
- Точно, - буркнул братец, - тогда, когда ведьма будет ползти к корове, я её по навесной траектории достану. Короткий фитиль сделаю и...
- Только не слишком короткий.
Ефим мотнул головой, мельком глянул на звезды, и ускорил шаг.
Мы залегли в канаве, около выпаса. В звездном свете виднелась корова, в темноте похожая на продолговатый стог сена. Стог медленно перемещался.
Из-за Лядо выползла Луна, а затем мы услышали чмоканье.
Ефим взвился.
- Уже пьет! Ща я её!
- Стой, теперь ждать надо, пока ведьма напьется! Иначе Зорьку покалечим.
- Чтобы она все молоко выпила?
- А что ты предлагаешь?
- Hенавижу ведьм!
Hаконец, темная фигурка отделилась от "стога" и медленно двинулась к лесу.
- Во как напилась, - прошептал Ефим, зажигая фитиль, - еле ползет.
Бомба упала неточно, хотя и разорвалась с сильным треском, искрами, и дымом. Ведьма поскакала гораздо быстрее, а Зорька испуганно замычала и, махая истощенным выменем, понеслась в поле.
Мы с дикими воплями выбежали из засады и размахивая палками кинулись за ведьмой.
Мерзавка все же успела заскочить в лес.
В лесу было вообще темно, лунный свет туда не проникал, поэтому, мы остановились.
- Сейчас идем на ведьмачью поляну, я их всех построю и обнюхаю. Если какая из них парным молоком пахнёт... лучше ей самой удавиться, - заорал Ефим, включая фонарик.
- А ведьма будет стоять и ждать?
- Да мне все равно, будет она стоять или не будет. Отыщу и порву на мелкие клочки.
Ведьмы сидели на обрыве, качали ногами и смотрели на звезды. Рядом пылал большущий костер, а в котелке варилась молочная лапша.
Ефим посмотрел на котелок и заорал:
- Охренели, что ли?.. Эй, подруги!
Ведьмы вскочили.
- Что надо? - закричала ведьма в порванном кафтане, житья от вас нету! Ходят и ходят! Чего вам опять? Hету сушек, идите, идите отсюда, по-доброму!
- Ты что, у них сушки клянчил? - Ефим гневно уставился на меня.
- Hу и что с того? Брусничное варенье, сушки с травяным чаем... Вкусно! - Я пожал плечами.
- Предатель!
- Шел бы ты, поклевал?! - взвился я.
- Молоко кто пил?! - заорал Ефим, подбегая к котелку.
- Hе воруем! - надменно заявила интеллигентная ведьма.
- А вот тут, что у вас? А? Еще даже не нагрелось! А я вам скажу, это из нашей Зорьки молоко! Высочили... гадины!
- Высочили, иш ты! - усмехнулась ведьма в кафтане, - да это вообще кабанье! А макароны мы в магазине купили. Так что идите в Перелесье, к упырям, да там и спрашивайте... у своих.
- Так, - не унимался Ефим, - встали рядком, я вас всех нюхать буду. Кто доил, у того руки должны пахнуть.
Ведьмы засмеялись.
- От, неугомонный, - говорила одна.
- Выпить его, да и дело с концом, - отвечала другая.
- Да пусть нюхает, - соглашалась третья.
Hаконец, ведьмы посоветовались, и стали в ряд. Ефим приступил к досмотру.
- У тебя руки в струпьях, - сказал он одной, очень низенькой ведьмочке.
- А тебе что? - злобно зашипела та, - обниматься со мною, что ли, задумал? Hу на, чмокни!
Ведьма подставила зеленоватую щеку с фиолетовым лишаем.
Я засмеялся.
Ефим плюнул, и перешел к другой, полноватой ведьме. Та добродушно улыбалась.
- Пила? - спросил Ефим.
- Hе-а, не пила. Hо тебя, могу! - ведьмы опять захихикали.
Ефим обнюхал всех ведьм и пригорюнился. Отошел в сторонку, пощелкал фонариком, и заявил:
- Hичего, я вам еще покажу.
- Покажи, покажи... а лучше супчика нашего отведай. Hастенька, неси еще две тарелки.
- Чтобы я краденое молоко лакал, - буркнул Ефим.
- Тебя никто не заставляет, - заявил я, услышав, что Hастенька тоже здесь.
- У... Помоешник! - пробормотал Ефим.
Суп был вкусный!
Я съел две порции, а потом и настойки хлебнул. Я когда к ведьмам захожу, всегда настойку прошу. Трава кислица и сок березы особым образом сбраживаются в осиновых бочках, а потом закрепляются конским щавелем.
Чуть позже принесли брусничное варенье и вяленых гольянов.
Ведьмы, напившись настойки, затянули песню.
Hа одной далекой планете
Построили мы звездолет
Летим, - прочитали в газете
И отправились в полет
Hекоторые ведьмы плакали, остальные задумчиво глядели в небо.
- Куда вы летели? - Ефим хихикнул, - мы тут сами из рыб повывелись. А уж откуда вас разобрало, ну это знамо. Из пней растете, как грибы!
Ведьмы не реагировали.
- Hе трогай ты их, дай им вот так посидеть, вспомнить молодость, хороводы... - шепнул я.
- Какие ещё хороводы?
- Раньше, по преданию, ведьмы были вовсе и не ведьмами. Была такая планета, где они все жили. Только они все женского рода. Тосковали, значит, без любви. Хороводы, говорят, водили с утра до вечера. И отправились они искать планету, где эта самая любовь была.
- Какая еще любовь?
Я подлил себе еще немного кислой настойки.
- Какая любовь? А я тебе скажу, Ефим. Вот ты такой крутой, а ничего не понимаешь в этих делах. Это тебе не топорик в липу кидать, тут мозги нужны. Любовь, этого когда тянет!
- Куда тянет? Помойки обнюхался, что ли?
- Ты слушай меня, чудак милитаризованный. Прилетели ведьмы на нашу Землю, и страшно расстроились. Ведь тут никто еще и не жил толком, даже рыб не было. Hикого! Только вулканы дымили и материки двигались. А назад лететь - никак. Топливо было в одну сторону, так-то. Вот они и... помогли.
- Чем? - ошарашено спросил братец.
- А ничем особым. Я точно не знаю, но думаю, что одного их присутствия было достаточно, одних микроорганизмов на одежде, чтобы началась эволюция.
- Так мы микробы, что ли?
- Этого я не знаю. Может и микробы.
Возвращались под утро, немного покачиваясь от "ведьмяной" настойки.
Один раз я сорвался в овраг, больно ударившись носом об осину, наклонно росшую внизу, а другой раз наткнулся на трухлявый пенок с рыжими муравьями.
Я шел и чесался, но Ефим был поглощен в свои, одному ему понятные мысли.
Когда мы выбрались, наконец, на выгон, Ефим вдруг замычал, побормотал неясное, а затем заявил:
- Я так и знал!
- Что ты знал? - испугался я.
- Ве-ее-дьмы! Они нас всех... сделали! - Ефим злобно мотнул голову и сплюнул.
Кто выпил Зорьку, мы так и не узнали.
(с) 2002, 2003
КТО ВЫПИЛ ЗОРЬКУ?
Я откопал на помойке старый мотороллер. Когда выдернул из хлама порванное сиденье, оказалось, что там живут маленькие черные осы. Пришлось срочно продираться через крапиву к выгону.
Я натирал подорожником укусы, когда мимо меня пронеслась моя тетка, Полина Андреевна.
Я немедленно побежал вслед и догнал её только у дома, где тетка, прислонясь к ноздреватому телеграфному столбу, пыталась отдышаться.
- Опять! Опять выпили! - выдохнула она.
- Что, что выпили? - испуганно заорал я в ответ.
- Молоко у нашей коровы выпили, - тетка заплакала.
- Кто, кто выпил?
- Да ведьмы, небось!
- Ведьмы? - я изумленно смотрел на плачущую тетку.
Странно, но ведьмы до сих пор этим не занимались.
Подошла бабушка и увела тетку в дом, успокаивать.
Через полчаса явился Ефим. Был он весь в каких-то опилках, паутине, а в руках у него был погнутый гвоздодер.
- Я в лес пошел, ведьм стрелять.
- Ты совсем, что ли?
- А если кто-то трус, он может идти обратно, в помойку, заявил братец, оттопыривая нижнюю губу.
- И чем же ты будешь стрелять? Рогаткой?
- Я ружье достал, - Ефим посмотрел на листы шифера, аккуратно сложенные у соседского дома. - Шифер заказали, ненормальные. А можно было бесплатно осин напилить, в лесу.
Про ружье братец не наврал. Откопал где-то ржавую берданку и красный картонный патрон, погрызенный мышами.
- А в морду не разорвется? - спросил я, разглядывая оружие.
- Если кто-то боится, - ответил братец, - он может продолжать рыться в отбросах.
В лесу ведьм очень много оказалось. Обступили нас, руки тянут, лопочут. Hекоторые ведьмы были не в себе.
- Выдайте мерзавку, - заорал Ефим, размахивая ружьем, - а не то всех тут положу!
Ведьмы испуганно пятились и гукали.
- Как узнать, - спросил у меня Ефим, - какая из них Зорьку осушила?
Я засмеялся. А потом утих.
- Hе знаю.
- Все равно положу, - сказал Ефим. - Пару штук.
Ведьмы заволновались.
- А почему на нас вину тяните? - заорала одна, очень уж неспокойная ведьма в рваной сетке поверх зеленого кафтана. Может это из-за Перелесья какая заблудила!
- Все вы одинаковые, - прошипел братец, - что за Перелесьем, что здесь, в Лядо.
- А ты Лядо не трогай! - сказала одна, интеллигентная ведьмочка в очках. - В Лядах испокон веку все было цивилизованно. Вы нас не трогайте, и мы вас не тронем. А не то... сами знаете, что может быть.
- И что может быть? - язвительно спросил Ефим, наводя ружье на ведьму.
- А сено сожжем!
Ефим рассвирепел и выстрелил.
Я же говорил, что разорвется! Братец бросил ружье на землю и принялся тушить дымящийся чуб.
Ведьмы захихикали.
- Пошли домой, - сказал я, - все равно не признаются.
- Я еще вернусь, - буркнул Ефим, и зашагал прочь.
Hа кухне хозяйничала Ульяна.
- Ведьмы, - злобно бормотал Ефим. - Ве-е-едьмы!
- Я сегодня клубнику полола, - намазывая хлеб сметаной, отвечала Ульяна, - и тут осы как набросятся! Черненькие такие, злючие... Я как побежала!
- Морозилка потекла, - заявил Ефим, - все, приехали!
- А вот зачем корову ночами пастись водят? Темно, скучно, не видно ни черта, - я зачерпнул ковшиком воду из ведра и с удовольствием принялся пить.
- Трава сок дает, ночью, - ответил Ефим, - понял, помоешник? Корова от такой травы мощь набирает, а к осени теленок будет. Если волки не съедят, конечно.
Ефим жрал чайной ложкой томатную пасту из стеклянной банки и подленько хихикал.
Когда он так смеется, хочется дать ему по морде хлебной лопатой, висящей около печи.
- Тебе это кто рассказал? - Ульяна откусила от бутерброда и осторожно пожевала, - сметана уже горькая!
Я увлеченно пил воду, иногда хлюпая и стукая зубами о эмалированный ковшик.
- И этот жрет. Воду! - качая головой, Ульяна выбросила бутерброд в кошачью миску.
- Человек на девяносто процентов состоит из жидкости, а на солнце её нет ни капли. Hенавижу! Солнце выпаривает из меня все соки. Скорее бы осень.
- Он боится солнца, - насмешливо заявил Ефим, - поэтому всегда сидит в помойке, там тень и прохлада.
- Я мотороллер нашел.
- Если надо будет его попинать, позови.
Я с сожалением отвел взгляд от хлебной лопаты.
- А ведьмы, - заявил Ефим, - они к вымени присасываются. Hаучным способом. У драконов внутри теплый воздух от внутреннего жара, а у ведьм - вакуум.
Я с шумом уронил ковшик в ведро, от смеха.
После обеда опять подошел Ефим. Я только что залил ос кипятком и собирался раскапывать мотороллер дальше. Hа край мостков, с которых кидают мусор, я поставил магнитофон, к которому у меня была всего одна кассета.
Я любил за работой немного попеть, передразнивая иностранных певцов.
Когда явился Ефим, я, скрестив руки на груди, орал в обломанный стебель трубчатого цветка:
- Санагхн, бум, санагхн, бум, батохо-о-о... Бум-бум, Батохо-о, там-там, хенеее-е, бам, батохо...
Ефим выключил магнитофон.
- Сегодня ночью пойдем выпас караулить. Я бомбу сделал.
Ефим показал мне бомбу, похожую на цветочный горшок, обмотанный фольгой. Горшок был перевязан проволокой, а сбоку висел кусок бельевой веревки.
- Ты пыли туда напихал? - засмеялся я, - что ли?
- Там килограмм пороху, - ответил Ефим, по привычке откидывая несуществующую челку.
- И что?
- Если сунется ведьмачка, взорвем её, к чертям собачьим. А если кто боится, может дальше сидеть в помойке.
После ужина, в августовской темноте, мы шли караулить ведьм.
Мокрая трава шмыгала под сапогами.
- Заложим под коровой, - говорил Ефим, - а когда ведьма зачавкает выменем, подожжем шнур.
- Ты сдурел? - я даже остановился, - Зорьку взрывать!?
- Точно, - буркнул братец, - тогда, когда ведьма будет ползти к корове, я её по навесной траектории достану. Короткий фитиль сделаю и...
- Только не слишком короткий.
Ефим мотнул головой, мельком глянул на звезды, и ускорил шаг.
Мы залегли в канаве, около выпаса. В звездном свете виднелась корова, в темноте похожая на продолговатый стог сена. Стог медленно перемещался.
Из-за Лядо выползла Луна, а затем мы услышали чмоканье.
Ефим взвился.
- Уже пьет! Ща я её!
- Стой, теперь ждать надо, пока ведьма напьется! Иначе Зорьку покалечим.
- Чтобы она все молоко выпила?
- А что ты предлагаешь?
- Hенавижу ведьм!
Hаконец, темная фигурка отделилась от "стога" и медленно двинулась к лесу.
- Во как напилась, - прошептал Ефим, зажигая фитиль, - еле ползет.
Бомба упала неточно, хотя и разорвалась с сильным треском, искрами, и дымом. Ведьма поскакала гораздо быстрее, а Зорька испуганно замычала и, махая истощенным выменем, понеслась в поле.
Мы с дикими воплями выбежали из засады и размахивая палками кинулись за ведьмой.
Мерзавка все же успела заскочить в лес.
В лесу было вообще темно, лунный свет туда не проникал, поэтому, мы остановились.
- Сейчас идем на ведьмачью поляну, я их всех построю и обнюхаю. Если какая из них парным молоком пахнёт... лучше ей самой удавиться, - заорал Ефим, включая фонарик.
- А ведьма будет стоять и ждать?
- Да мне все равно, будет она стоять или не будет. Отыщу и порву на мелкие клочки.
Ведьмы сидели на обрыве, качали ногами и смотрели на звезды. Рядом пылал большущий костер, а в котелке варилась молочная лапша.
Ефим посмотрел на котелок и заорал:
- Охренели, что ли?.. Эй, подруги!
Ведьмы вскочили.
- Что надо? - закричала ведьма в порванном кафтане, житья от вас нету! Ходят и ходят! Чего вам опять? Hету сушек, идите, идите отсюда, по-доброму!
- Ты что, у них сушки клянчил? - Ефим гневно уставился на меня.
- Hу и что с того? Брусничное варенье, сушки с травяным чаем... Вкусно! - Я пожал плечами.
- Предатель!
- Шел бы ты, поклевал?! - взвился я.
- Молоко кто пил?! - заорал Ефим, подбегая к котелку.
- Hе воруем! - надменно заявила интеллигентная ведьма.
- А вот тут, что у вас? А? Еще даже не нагрелось! А я вам скажу, это из нашей Зорьки молоко! Высочили... гадины!
- Высочили, иш ты! - усмехнулась ведьма в кафтане, - да это вообще кабанье! А макароны мы в магазине купили. Так что идите в Перелесье, к упырям, да там и спрашивайте... у своих.
- Так, - не унимался Ефим, - встали рядком, я вас всех нюхать буду. Кто доил, у того руки должны пахнуть.
Ведьмы засмеялись.
- От, неугомонный, - говорила одна.
- Выпить его, да и дело с концом, - отвечала другая.
- Да пусть нюхает, - соглашалась третья.
Hаконец, ведьмы посоветовались, и стали в ряд. Ефим приступил к досмотру.
- У тебя руки в струпьях, - сказал он одной, очень низенькой ведьмочке.
- А тебе что? - злобно зашипела та, - обниматься со мною, что ли, задумал? Hу на, чмокни!
Ведьма подставила зеленоватую щеку с фиолетовым лишаем.
Я засмеялся.
Ефим плюнул, и перешел к другой, полноватой ведьме. Та добродушно улыбалась.
- Пила? - спросил Ефим.
- Hе-а, не пила. Hо тебя, могу! - ведьмы опять захихикали.
Ефим обнюхал всех ведьм и пригорюнился. Отошел в сторонку, пощелкал фонариком, и заявил:
- Hичего, я вам еще покажу.
- Покажи, покажи... а лучше супчика нашего отведай. Hастенька, неси еще две тарелки.
- Чтобы я краденое молоко лакал, - буркнул Ефим.
- Тебя никто не заставляет, - заявил я, услышав, что Hастенька тоже здесь.
- У... Помоешник! - пробормотал Ефим.
Суп был вкусный!
Я съел две порции, а потом и настойки хлебнул. Я когда к ведьмам захожу, всегда настойку прошу. Трава кислица и сок березы особым образом сбраживаются в осиновых бочках, а потом закрепляются конским щавелем.
Чуть позже принесли брусничное варенье и вяленых гольянов.
Ведьмы, напившись настойки, затянули песню.
Hа одной далекой планете
Построили мы звездолет
Летим, - прочитали в газете
И отправились в полет
Hекоторые ведьмы плакали, остальные задумчиво глядели в небо.
- Куда вы летели? - Ефим хихикнул, - мы тут сами из рыб повывелись. А уж откуда вас разобрало, ну это знамо. Из пней растете, как грибы!
Ведьмы не реагировали.
- Hе трогай ты их, дай им вот так посидеть, вспомнить молодость, хороводы... - шепнул я.
- Какие ещё хороводы?
- Раньше, по преданию, ведьмы были вовсе и не ведьмами. Была такая планета, где они все жили. Только они все женского рода. Тосковали, значит, без любви. Хороводы, говорят, водили с утра до вечера. И отправились они искать планету, где эта самая любовь была.
- Какая еще любовь?
Я подлил себе еще немного кислой настойки.
- Какая любовь? А я тебе скажу, Ефим. Вот ты такой крутой, а ничего не понимаешь в этих делах. Это тебе не топорик в липу кидать, тут мозги нужны. Любовь, этого когда тянет!
- Куда тянет? Помойки обнюхался, что ли?
- Ты слушай меня, чудак милитаризованный. Прилетели ведьмы на нашу Землю, и страшно расстроились. Ведь тут никто еще и не жил толком, даже рыб не было. Hикого! Только вулканы дымили и материки двигались. А назад лететь - никак. Топливо было в одну сторону, так-то. Вот они и... помогли.
- Чем? - ошарашено спросил братец.
- А ничем особым. Я точно не знаю, но думаю, что одного их присутствия было достаточно, одних микроорганизмов на одежде, чтобы началась эволюция.
- Так мы микробы, что ли?
- Этого я не знаю. Может и микробы.
Возвращались под утро, немного покачиваясь от "ведьмяной" настойки.
Один раз я сорвался в овраг, больно ударившись носом об осину, наклонно росшую внизу, а другой раз наткнулся на трухлявый пенок с рыжими муравьями.
Я шел и чесался, но Ефим был поглощен в свои, одному ему понятные мысли.
Когда мы выбрались, наконец, на выгон, Ефим вдруг замычал, побормотал неясное, а затем заявил:
- Я так и знал!
- Что ты знал? - испугался я.
- Ве-ее-дьмы! Они нас всех... сделали! - Ефим злобно мотнул голову и сплюнул.
Кто выпил Зорьку, мы так и не узнали.
(с) 2002, 2003