Клиффорд Саймак
Гуляя по улицам
* * *
Джо остановил машину.
— Ты знаешь, что должен делать, — сказал он.
— Я должен ходить по улицам, — сказал Эрни. — Ничего не делать и ходить до тех пор, пока мне не скажут, что хватит. Эти люди уже там?
— Да.
— Почему бы мне не пойти одному?
— Сбежишь, — сказал Джо. — Так однажды уже было.
— Теперь я не убежал бы.
— Это только слова!
— Не нравится мне эта работа, — сказал Эрни.
— Это очень хорошая работа. Тебе не нужно ничего делать, просто ходить по улице.
— Да, но это ты указываешь мне эти улицы. Я не могу сам выбирать.
— А какая тебе разница?
— Я не могу делать того, чего сам хочу. И в этом все дело. Я даже не могу ходить там, где хочу.
— А где бы ты хотел ходить?
— Не знаю, — сказал Эрни. — Где-нибудь. Там, где бы вы за мной не следили. Когда-то было иначе. Я делал то, что хотел.
— А теперь у тебя есть что жрать, — сказал Джо. — И что пить. Тебе есть где спать. У тебя есть деньги в кармане, есть деньги в банке.
— Что-то здесь не так, — сказал Эрни.
— Слушай, старик, что с тобой? Ты не хочешь помогать людям?
— Не скажу, что не хочу. Но откуда мне знать, что я им помогаю? У меня есть только твое слово. Твое и того типа из Вашингтона.
— Он тебе это объяснял.
— Ну да, он мне говорил, но я не все понял и не знаю, можно ли верить его словам.
— А ты думаешь, я понимаю? — сказал Джо. — Зато я видел цифры.
— Я не знаток цифр.
— Пойдешь ты наконец, или мне тебя подтолкнуть?
— Ну, хорошо, я иду. Когда нужно начинать?
— Мы тебе скажем.
— И будете за мной следить?
— Ну, ясно, — сказал Джо.
— Это какой-то нищий район. Почему я всегда должен ходить по улицам таких районов?
— Ты должен чувствовать себя здесь как дома. В подобном районе ты жил, когда мы тебя нашли. В ином ты не чувствовал бы себя счастливым.
— Но там, откуда вы меня забрали, у меня были друзья. Сюзи, Джек, Павиан и другие. Почему я не могу к ним вернуться?
— Ты бы начал говорить и выболтал все.
— Вы мне не верите?
— А можем ли мы тебе верить, Эрни?
— Пожалуй, нет, — сказал Эрни и вылез из машины. — Но я был счастлив, понимаешь?
— Да, да, — сказал Джо. — Знаю.
В баре за одним из столов сидел мужчина, двое других стояли у столика в глубине зала. Это заведение напомнило ему тот бар, где вместе с Сюзи, Павианом, а иногда с Джеком и Мари они проводили вечера за пивом. Он сел. Ему было удобно, и чувствовал он себя так, как в старые, добрые времена.
— Мне один крепкий, — сказал он бармену.
— А у тебя есть деньги, приятель?
— Конечно, есть.
Эрни положил на стойку доллар. Бармен вынул бутылку и налил. Эрни проглотил одним глотком.
— Еще раз то же самое, — сказал он. Бармен налил.
— Похоже, ты не здешний, — сказал он.
— Никогда раньше здесь не был.
Теперь он сидел спокойно, медленно потягивая из третьего стакана.
— Угадай, что я делаю? — спросил он бармена.
— Понятия не имею. Наверное, то же, что и все. То есть ничего…
— Я лечу людей.
— В самом деле?
— Я хожу и лечу людей.
— Вот хорошо, — сказал бармен. — У меня как раз насморк. Вылечи меня.
— Ты уже вылечился, — сказал Эрни.
— Я чувствую себя так же, как и тогда, когда ты только вошел.
— Подожди до утра. Утром ты почувствуешь себя лучше. На это нужно время.
— Но я не собираюсь тебе за это платить!
— Это совсем не обязательно. Мне платят другие.
— Какие другие?
— Просто другие люди. Я не знаю, кто они.
— Наверное, чокнутые.
— Они не хотят пустить меня домой, — пожаловался Эрни.
— Ну, это не страшно.
— У меня были друзья — Сюзи, Павиан…
— У каждого есть друзья, — сказал бармен.
— А я излучаю. Так они думают.
— Что ты делаешь?
— Излучаю. Так они это называют.
— Никогда не слышал ни о чем подобном. Хочешь выпить?
— Ладно, налей еще одну, потом мне нужно будет идти.
Чарли стоял на тротуаре перед баром и смотрел на него. Эрни не хотелось, чтобы Чарли сейчас вошел и сказал, например: «Принимайся за работу». Ему было бы неудобно.
В окне наверху он увидел вывеску и взбежал по лестнице. Джек стоял на другой стороне улицы, а Эл — через один дом от него. Они увидят его и прибегут, но, может, он успеет заскочить в контору, прежде чем его схватят.
На дверях надпись: «Лоусон и Крамер. Юристы».
Он ворвался внутрь.
— Я должен увидеться с юристом, — сказал он секретарше.
— Вы по договоренности?
— Нет, я не по договоренности, но мне необходим юрист. У меня есть деньги…
Он вынул комок смятых банкнот.
— Мистер Крамер занят.
— А тот, второй? Тоже занят?
— Нет никакого второго. Когда-то был…
— Послушайте, у меня нет времени на болтовню.
Двери кабинета открылись, и в них появился какой-то мужчина.
— Что здесь происходит?
— Этот господин…
— Никакой я не господин, — сказал Эрни. — Мне нужен юрист.
— Хорошо, — сказал мужчина. — Входите.
— Так это вы Крамер?
— Да, это я.
— Вы мне поможете?
— Попробую.
Крамер закрыл дверь и сел за стол.
— Садитесь, — сказал он. — Как вас зовут?
— Эрни Фосс.
Крамер записал это на листе желтого блокнота.
— Эрни. Это, наверное, от Эрнеста?
— Точно.
— Ваш адрес, мистер Фосс?
— У меня нет адреса. Я путешествую. Когда-то он у меня был. У меня были и друзья: Сюзи, Павиан и…
— А в чем, собственно, дело, мистер Фосс?
— Меня держат!
— Кто вас держит?
— Правительство. Они не пускают меня домой и все время за мной следят.
— А почему вы думаете, что за вами следят? Что вы им сделали?
— Ничего я не сделал. Видите ли, во мне есть что-то.
— Что в вас есть?
— Я лечу людей.
— На доктора вы не похожи.
— Я не доктор. Я только лечу людей. Хожу и лечу. Я излучаю.
— Что вы делаете?
— Излучаю.
— Не понимаю.
— Во мне что-то есть. Что-то, что я распространяю. Может, у вас есть насморк или что-нибудь подобное?
— Нет, у меня нет насморка.
— Если бы был, я бы вам его вылечил.
— Я вам кое-что скажу, мистер Фосс. Выйдите в ту комнату и посидите. Я сейчас приду.
Выходя, Эрни увидя, как мужчина снимает трубку телефона. Ждать он не стал и молниеносно выскочил в холл. Джек и Эл уже были там.
— Ты сделал глупость, — сказал Джо.
— Он мне не поверил, — сказал Эрни, — хотел звонить и вызвать полицию.
— Может, и поверил. Мы боялись того, что мог бы поверить. Поэтому-то мы здесь.
— Он вел себя так, как будто считал меня ненормальным.
— Зачем ты это сделал?
— У меня же есть права. Права гражданина. Вы никогда о них не слышали?
— Конечно, слышали. У тебя есть права. Все тебе объяснено. Ты работаешь на правительство. Ты согласился на наши условия. Тебе платят. Все устроено легально.
— Но что-то мне здесь не нравится.
— Что тебе не нравится? Заработок у тебя неплохой. Работа легкая. Ты просто прогуливаешься. Немного найдется людей, которым платят за хождение.
— Если мне так хорошо платят, то почему мы останавливаемся в таких убогих отелях?
— Ты не платишь ни за комнату, ни за еду, — сказал Джо. — Все это оплачивает государство. Мы делаем это за тебя. А не останавливаемся в лучших отелях потому, что неподходяще одеты. В отеле высшей категории мы выглядели бы смешно и обращали на себя общее внимание.
— Вы все одеваетесь так, как я, — сказал Эрни, — и говорите похоже. Почему?
— В этом и заключается наша работа.
— Знаю. Нищие кварталы. Что касается меня, то все в порядке. Я всю жизнь провел в таких кварталах, но с вами, парни, совсем другое дело. Вы привыкли к белым рубашкам, галстукам и костюмам. Вычищенным и выглаженным. И держу пари, что когда вы не со мной, то даже говорите иначе.
— Джек, — сказал Джо, — идите с Элом перекусите. Я и Чарли придем позднее.
— А кстати, — сказал Эрни. — Вы никогда не приходите и не уходите все вместе. Похоже, что вы не держитесь вместе. Это для того, чтобы вас не заметили?
— Ох, — вздохнул Джо, которому все это осточертело. — Какая разница?
Джек, Эл и Эрни вышли.
— Это становится невыносимым, — сказал Чарли.
— Видишь ли, — сказал Джо, — есть только один такой, как он, к тому же кретин или нечто подобное.
— До сих пор не известно о других?
Джо покачал головой.
— Нет. Наверняка нет до последнего моего разговора с Вашингтоном. То есть до вчерашнего дня. Разумеется, они делают все, что в их силах, но как взяться за такое дело? Единственный выход — это статистика. Обнаружение — если это когда-нибудь произойдет — районов, в которых нет болезней, а затем выявление того, кто является этому причиной.
— То есть другого такого, как Эрни?
— Да, другого такого, как Эрни. Но знаешь что? Пожалуй, другого такого нет. Это феномен.
— А почему бы не быть еще одному феномену?
— Очень мало шансов. Впрочем, даже если бы такой и был, то каковы, в свою очередь, шансы обнаружить его? Нам чертовски повезло, что мы добрались до Эрни.
— Мы плохо беремся за дело.
— Конечно, плохо. Правильный, научный подход заключается в изучении, почему он такой. Мы уже пробовали, помнишь? Почти год с этим возились. Десятки тестов, а он только злился и хотел вернуться домой к Сюзи и Павиану.
— А если мы перестали как раз тогда, когда были близки к решению загадки?
Джо покачал головой.
— Не думаю, Чарли. Я разговаривал с Розенмейром. Он утверждает, что это безнадежное дело. А если Рози признает, что что-то безнадежно, значит, это действительно должен быть твердый орешек. Его нельзя было держать в Вашингтоне и проводить дальнейшие исследования в то время, когда шанс узнать что-либо был так мал. Они держали его в руках, и его использование было следующим логическим шагом.
— Но наша страна огромна. У нас так много городов… Так много заштатных местечек. Столько нужды. Мы проходим с ним несколько миль улиц каждый день. Проводим его мимо больниц и домов престарелых…
— И не забывай, что с каждым его шагом обретают здоровье десятки больных, десятки других благодаря ему вообще не заболевают, что иначе было бы неизбежно.
— Не понимаю, как можно не сознавать этого. Мы говорили ему об этом десятки раз. Он должен быть доволен, что может послужить людям.
— Я же говорил тебе: этот человек кретин. Самовлюбленный кретин, сказал Джо.
— По-моему, нужно взглянуть на это и с его точки зрения, — сказал Чарли. — Мы забрали его из дому.
— У него никогда не было дома. Он спал на улице или в дешевых отелях. Попрошайничал. Иногда крал, если представлялся случай. Иногда спал с Сюзи. Часто ел бесплатный суп и рылся на помойках.
— Может, именно это ему нравилось?
— Может. Полное отсутствие ответственности. Он жил одним днем. Как зверь. Теперь у него есть ответственность — может, так много, как ни у кого до него. У него такие возможности, как ни у кого другого. Он должен принять на себя ответственность.
— Может быть, в мире, в котором живем ты и я, но не в его мире.
— Чтоб мне провалиться, если я знаю, как обстоят дела, — сказал Джо. — Я уже совсем обалдел от него. Это одно большое притворство. Эта его говорильня о доме — сплошной вздор. Он жил там всего четыре или пять лет.
— А может, оставить его в одном месте и под разными предлогами приводить к нему людей? Сидел бы он никем не замеченный в кресле, а люди проходили бы мимо него. Можно еще забирать его на крупные собрания и съезды. Пусть немного придет в себя. Он бы привык.
— Дело получило бы огласку, — сказал Джо. — Нельзя, чтобы нас заметили. Мы не можем допустить огласки. Боже мой, да представляешь ли ты, что стало бы, перестань это быть тайной? Он, конечно, этим хвалится. В том притоне, куда он зашел после полудня, он им наверняка все рассказал. А они не обратили на него внимания. Юрист решил, что он сумасшедший. Эрни мог бы залезть на крышу и с высоты кричать это всему миру, и все равно ему бы не поверили. Но если бы информация шла из Вашингтона…
— Знаю, — сказал Чарли. — Знаю.
— Мы делаем это, — сказал Джо, — единственным возможным способом. Мы «обрекаем» людей на отсутствие болезней так же, как они на эти болезни обречены. И делаем это там, где это нужно больше всем.
— У меня какое-то странное чувство, Джо.
— Какое чувство?
— Может, мы все-таки совершаем ошибку? Иногда мне кажется, будто что-то здесь не так.
— Ты имеешь в виду это хождение наугад? Делание чего-то без знания, в чем оно заключается? Без понимания?
— Может, так оно и есть, не знаю. Я уже ничего не понимаю. Но мы все же помогаем людям.
— Себе тоже. Мы в таком тесном контакте с этим типом, что должны жить вечно.
— Ну да, — сказал Чарли.
Какое-то время они сидели молча. Наконец Чарли спросил:
— Ты случайно не знаешь, Джо, когда кончится вся эта затея? Эта последняя тянется уже месяц. Самая длинная из всех. Если я вскоре не вернусь домой, меня родные дети не узнают.
— Знаю, — сказал Джо. — Такому человеку, как ты, отцу семейства, наверняка тяжело. А мне все равно. Элу, наверное, тоже. Не знаю, как с Джеком. Это человек, который никогда ничего не говорит. Во всяком случае о себе.
— Кажется, где-то у него есть семья. Я не знаю ничего, кроме того, что она где-то существует.
— Послушай, Джо, а не выпить ли нам чего-нибудь? В сумке у меня есть бутылка. Я могу за ней сходить.
— Выпить… — сказал Джо. — Это неплохая мысль.
Зазвонил телефон, и Чарли, уже направившийся к двери, остановился на полпути и вернулся.
— Это, может быть, меня, — сказал он. — Недавно я звонил домой и не застал Мирт, а потому попросил маленького Чарли передать ей, чтобы она позвонила. Наверное, это она.
Джо поднял трубку, послушал и покачал головой.
— Это не Мирт, это Рози.
Чарли направился к выходу.
— Минуточку, Чарли, — сказал Джо, не кладя трубки. — Рози, — сказал он своему собеседнику, — ты уверен?
Он слушал еще какое-то время, потом сказал:
— Спасибо, Рози. Большое спасибо. Ты дьявольски рисковал, звоня сюда.
Он положил трубку и сел, уставившись в стену.
— Что случилось, Джо? Чего хотел Рози?
— Он позвонил, чтобы нас предупредить. Где-то допущена ошибка. Не знаю, в чем она состоит и откуда взялась. Все оказалось колоссальной ошибкой.
— Что мы сделали неправильно?
— Это не мы. Это Вашингтон.
— Все дело в Эрни? В его правах или что-то вроде, да?
— Нет, дело не в его правах. Чарли, он не лечит людей. Он их убивает. Он разносчик.
— Но мы же об этом знаем. Другие люди разносят болезни, а он…
— Он тоже разносит болезнь. Только не известно какую.
— Но там, где он когда-то жил, все перестали болеть. Везде, где бы он ни появлялся, он излечивал людей. Благодаря этому его и нашли. Известно было, что это должно быть что-то или кто-то. Поиски велись до тех пор, пока…
— Чарли, да замолчи же ты, наконец! Сейчас я тебе расскажу. Там, где он когда-то жил, люди теперь мрут, как мухи. Это началось несколько дней назад, и люди все еще умирают. Совершенно здоровые люди. Ничего у них не болит, и все же они умирают. Все.
— О, боже, Джо, этом не может быть! Это какая-то ошибка!
— Нет никакой ошибки. Умирают теперь те самые люди, которых он когда-то вылечил.
— Но это же нонсенс.
— Рози предполагает, что это может быть какой-то новый вид вируса. Он убивает все остальные вирусы и бактерии, которые вызывают у людей болезни. Нет конкуренции, понимаешь? Это «что-то» уничтожает конкурентов, чтобы самому пировать на свободе. Потом оно укореняется и начинает развиваться. Все это время тело в полном порядке, ибо оно ему не очень вредит, но приходит такой момент…
— Это только домыслы Рози.
— Разумеется, это только домыслы. Но то, что он говорит, имеет смысл.
— Если это правда, — сказал Чарли, — то подумай о людях, о тех миллионах людей…
— Об этом я и думаю, — сказал Джо. — Рози очень рисковал, звоня нам. Ему будет очень плохо, если об этом звонке узнают.
— Узнают. Разговор записан.
— Может, они не определят, что это был он. Он звонил из телефона-автомата, где-то на Мэриленде. Рози увяз в этом деле по шею, так же как и мы. Он провел с Эрни столько же времени, сколько и мы, и знает столько же, а может, и больше.
— Он думает, что, находясь столько времени с Эрни, мы тоже стали разносчиками?
— Нет, кажется, дело не в этом. Но мы много знаем. Мы могли бы начать говорить. А никому об этом знать нельзя. Представляешь, что бы началось, какая была бы общественная реакция…
— Джо, сколько, ты говоришь, времени Эрни жил там?
— Четыре или пять лет.
— Значит, это время, которое нам осталось. Мне, тебе и всем остальным. Может, четыре года, а может, и меньше.
— Верно. Но если нас схватят, то мы проведем эти годы в таком месте, где у нас не будет никаких шансов с кем-нибудь говорить. Кто-то уже наверняка едет за нами. У них же есть маршрут нашего путешествия.
— Значит, нужно что-то быстро решать, Джо. Я знаю одно такое место на севере. Заберу туда семью. Никому не придет в голову искать меня там.
— А если ты стал разносчиком?
— Если я разносчик, то моя семья уже заражена, а если нет, то я хочу провести эти годы…
— А другие люди?
— Там, куда я собираюсь, людей нет. Мы будем там одни.
— Держи, — сказал Джо. Он вынул из кармана ключи от машины и бросил их Чарли через комнату.
— А что будет с тобой, Джо?
— Я должен предупредить остальных. Да, Чарли…
— Ну?
— До утра сделай что-нибудь с этой машиной. Тебя будут искать, и когда не найдут тебя здесь, то начнут наблюдать за домом и семьей. Будь осторожен.
— Хорошо. А ты, Джо?
— Обо мне не беспокойся. Я только предупрежу остальных.
— А Эрни? Мы не можем позволить ему…
— Об Эрни я тоже позабочусь, — сказал Джо.
— Ты знаешь, что должен делать, — сказал он.
— Я должен ходить по улицам, — сказал Эрни. — Ничего не делать и ходить до тех пор, пока мне не скажут, что хватит. Эти люди уже там?
— Да.
— Почему бы мне не пойти одному?
— Сбежишь, — сказал Джо. — Так однажды уже было.
— Теперь я не убежал бы.
— Это только слова!
— Не нравится мне эта работа, — сказал Эрни.
— Это очень хорошая работа. Тебе не нужно ничего делать, просто ходить по улице.
— Да, но это ты указываешь мне эти улицы. Я не могу сам выбирать.
— А какая тебе разница?
— Я не могу делать того, чего сам хочу. И в этом все дело. Я даже не могу ходить там, где хочу.
— А где бы ты хотел ходить?
— Не знаю, — сказал Эрни. — Где-нибудь. Там, где бы вы за мной не следили. Когда-то было иначе. Я делал то, что хотел.
— А теперь у тебя есть что жрать, — сказал Джо. — И что пить. Тебе есть где спать. У тебя есть деньги в кармане, есть деньги в банке.
— Что-то здесь не так, — сказал Эрни.
— Слушай, старик, что с тобой? Ты не хочешь помогать людям?
— Не скажу, что не хочу. Но откуда мне знать, что я им помогаю? У меня есть только твое слово. Твое и того типа из Вашингтона.
— Он тебе это объяснял.
— Ну да, он мне говорил, но я не все понял и не знаю, можно ли верить его словам.
— А ты думаешь, я понимаю? — сказал Джо. — Зато я видел цифры.
— Я не знаток цифр.
— Пойдешь ты наконец, или мне тебя подтолкнуть?
— Ну, хорошо, я иду. Когда нужно начинать?
— Мы тебе скажем.
— И будете за мной следить?
— Ну, ясно, — сказал Джо.
— Это какой-то нищий район. Почему я всегда должен ходить по улицам таких районов?
— Ты должен чувствовать себя здесь как дома. В подобном районе ты жил, когда мы тебя нашли. В ином ты не чувствовал бы себя счастливым.
— Но там, откуда вы меня забрали, у меня были друзья. Сюзи, Джек, Павиан и другие. Почему я не могу к ним вернуться?
— Ты бы начал говорить и выболтал все.
— Вы мне не верите?
— А можем ли мы тебе верить, Эрни?
— Пожалуй, нет, — сказал Эрни и вылез из машины. — Но я был счастлив, понимаешь?
— Да, да, — сказал Джо. — Знаю.
В баре за одним из столов сидел мужчина, двое других стояли у столика в глубине зала. Это заведение напомнило ему тот бар, где вместе с Сюзи, Павианом, а иногда с Джеком и Мари они проводили вечера за пивом. Он сел. Ему было удобно, и чувствовал он себя так, как в старые, добрые времена.
— Мне один крепкий, — сказал он бармену.
— А у тебя есть деньги, приятель?
— Конечно, есть.
Эрни положил на стойку доллар. Бармен вынул бутылку и налил. Эрни проглотил одним глотком.
— Еще раз то же самое, — сказал он. Бармен налил.
— Похоже, ты не здешний, — сказал он.
— Никогда раньше здесь не был.
Теперь он сидел спокойно, медленно потягивая из третьего стакана.
— Угадай, что я делаю? — спросил он бармена.
— Понятия не имею. Наверное, то же, что и все. То есть ничего…
— Я лечу людей.
— В самом деле?
— Я хожу и лечу людей.
— Вот хорошо, — сказал бармен. — У меня как раз насморк. Вылечи меня.
— Ты уже вылечился, — сказал Эрни.
— Я чувствую себя так же, как и тогда, когда ты только вошел.
— Подожди до утра. Утром ты почувствуешь себя лучше. На это нужно время.
— Но я не собираюсь тебе за это платить!
— Это совсем не обязательно. Мне платят другие.
— Какие другие?
— Просто другие люди. Я не знаю, кто они.
— Наверное, чокнутые.
— Они не хотят пустить меня домой, — пожаловался Эрни.
— Ну, это не страшно.
— У меня были друзья — Сюзи, Павиан…
— У каждого есть друзья, — сказал бармен.
— А я излучаю. Так они думают.
— Что ты делаешь?
— Излучаю. Так они это называют.
— Никогда не слышал ни о чем подобном. Хочешь выпить?
— Ладно, налей еще одну, потом мне нужно будет идти.
Чарли стоял на тротуаре перед баром и смотрел на него. Эрни не хотелось, чтобы Чарли сейчас вошел и сказал, например: «Принимайся за работу». Ему было бы неудобно.
В окне наверху он увидел вывеску и взбежал по лестнице. Джек стоял на другой стороне улицы, а Эл — через один дом от него. Они увидят его и прибегут, но, может, он успеет заскочить в контору, прежде чем его схватят.
На дверях надпись: «Лоусон и Крамер. Юристы».
Он ворвался внутрь.
— Я должен увидеться с юристом, — сказал он секретарше.
— Вы по договоренности?
— Нет, я не по договоренности, но мне необходим юрист. У меня есть деньги…
Он вынул комок смятых банкнот.
— Мистер Крамер занят.
— А тот, второй? Тоже занят?
— Нет никакого второго. Когда-то был…
— Послушайте, у меня нет времени на болтовню.
Двери кабинета открылись, и в них появился какой-то мужчина.
— Что здесь происходит?
— Этот господин…
— Никакой я не господин, — сказал Эрни. — Мне нужен юрист.
— Хорошо, — сказал мужчина. — Входите.
— Так это вы Крамер?
— Да, это я.
— Вы мне поможете?
— Попробую.
Крамер закрыл дверь и сел за стол.
— Садитесь, — сказал он. — Как вас зовут?
— Эрни Фосс.
Крамер записал это на листе желтого блокнота.
— Эрни. Это, наверное, от Эрнеста?
— Точно.
— Ваш адрес, мистер Фосс?
— У меня нет адреса. Я путешествую. Когда-то он у меня был. У меня были и друзья: Сюзи, Павиан и…
— А в чем, собственно, дело, мистер Фосс?
— Меня держат!
— Кто вас держит?
— Правительство. Они не пускают меня домой и все время за мной следят.
— А почему вы думаете, что за вами следят? Что вы им сделали?
— Ничего я не сделал. Видите ли, во мне есть что-то.
— Что в вас есть?
— Я лечу людей.
— На доктора вы не похожи.
— Я не доктор. Я только лечу людей. Хожу и лечу. Я излучаю.
— Что вы делаете?
— Излучаю.
— Не понимаю.
— Во мне что-то есть. Что-то, что я распространяю. Может, у вас есть насморк или что-нибудь подобное?
— Нет, у меня нет насморка.
— Если бы был, я бы вам его вылечил.
— Я вам кое-что скажу, мистер Фосс. Выйдите в ту комнату и посидите. Я сейчас приду.
Выходя, Эрни увидя, как мужчина снимает трубку телефона. Ждать он не стал и молниеносно выскочил в холл. Джек и Эл уже были там.
— Ты сделал глупость, — сказал Джо.
— Он мне не поверил, — сказал Эрни, — хотел звонить и вызвать полицию.
— Может, и поверил. Мы боялись того, что мог бы поверить. Поэтому-то мы здесь.
— Он вел себя так, как будто считал меня ненормальным.
— Зачем ты это сделал?
— У меня же есть права. Права гражданина. Вы никогда о них не слышали?
— Конечно, слышали. У тебя есть права. Все тебе объяснено. Ты работаешь на правительство. Ты согласился на наши условия. Тебе платят. Все устроено легально.
— Но что-то мне здесь не нравится.
— Что тебе не нравится? Заработок у тебя неплохой. Работа легкая. Ты просто прогуливаешься. Немного найдется людей, которым платят за хождение.
— Если мне так хорошо платят, то почему мы останавливаемся в таких убогих отелях?
— Ты не платишь ни за комнату, ни за еду, — сказал Джо. — Все это оплачивает государство. Мы делаем это за тебя. А не останавливаемся в лучших отелях потому, что неподходяще одеты. В отеле высшей категории мы выглядели бы смешно и обращали на себя общее внимание.
— Вы все одеваетесь так, как я, — сказал Эрни, — и говорите похоже. Почему?
— В этом и заключается наша работа.
— Знаю. Нищие кварталы. Что касается меня, то все в порядке. Я всю жизнь провел в таких кварталах, но с вами, парни, совсем другое дело. Вы привыкли к белым рубашкам, галстукам и костюмам. Вычищенным и выглаженным. И держу пари, что когда вы не со мной, то даже говорите иначе.
— Джек, — сказал Джо, — идите с Элом перекусите. Я и Чарли придем позднее.
— А кстати, — сказал Эрни. — Вы никогда не приходите и не уходите все вместе. Похоже, что вы не держитесь вместе. Это для того, чтобы вас не заметили?
— Ох, — вздохнул Джо, которому все это осточертело. — Какая разница?
Джек, Эл и Эрни вышли.
— Это становится невыносимым, — сказал Чарли.
— Видишь ли, — сказал Джо, — есть только один такой, как он, к тому же кретин или нечто подобное.
— До сих пор не известно о других?
Джо покачал головой.
— Нет. Наверняка нет до последнего моего разговора с Вашингтоном. То есть до вчерашнего дня. Разумеется, они делают все, что в их силах, но как взяться за такое дело? Единственный выход — это статистика. Обнаружение — если это когда-нибудь произойдет — районов, в которых нет болезней, а затем выявление того, кто является этому причиной.
— То есть другого такого, как Эрни?
— Да, другого такого, как Эрни. Но знаешь что? Пожалуй, другого такого нет. Это феномен.
— А почему бы не быть еще одному феномену?
— Очень мало шансов. Впрочем, даже если бы такой и был, то каковы, в свою очередь, шансы обнаружить его? Нам чертовски повезло, что мы добрались до Эрни.
— Мы плохо беремся за дело.
— Конечно, плохо. Правильный, научный подход заключается в изучении, почему он такой. Мы уже пробовали, помнишь? Почти год с этим возились. Десятки тестов, а он только злился и хотел вернуться домой к Сюзи и Павиану.
— А если мы перестали как раз тогда, когда были близки к решению загадки?
Джо покачал головой.
— Не думаю, Чарли. Я разговаривал с Розенмейром. Он утверждает, что это безнадежное дело. А если Рози признает, что что-то безнадежно, значит, это действительно должен быть твердый орешек. Его нельзя было держать в Вашингтоне и проводить дальнейшие исследования в то время, когда шанс узнать что-либо был так мал. Они держали его в руках, и его использование было следующим логическим шагом.
— Но наша страна огромна. У нас так много городов… Так много заштатных местечек. Столько нужды. Мы проходим с ним несколько миль улиц каждый день. Проводим его мимо больниц и домов престарелых…
— И не забывай, что с каждым его шагом обретают здоровье десятки больных, десятки других благодаря ему вообще не заболевают, что иначе было бы неизбежно.
— Не понимаю, как можно не сознавать этого. Мы говорили ему об этом десятки раз. Он должен быть доволен, что может послужить людям.
— Я же говорил тебе: этот человек кретин. Самовлюбленный кретин, сказал Джо.
— По-моему, нужно взглянуть на это и с его точки зрения, — сказал Чарли. — Мы забрали его из дому.
— У него никогда не было дома. Он спал на улице или в дешевых отелях. Попрошайничал. Иногда крал, если представлялся случай. Иногда спал с Сюзи. Часто ел бесплатный суп и рылся на помойках.
— Может, именно это ему нравилось?
— Может. Полное отсутствие ответственности. Он жил одним днем. Как зверь. Теперь у него есть ответственность — может, так много, как ни у кого до него. У него такие возможности, как ни у кого другого. Он должен принять на себя ответственность.
— Может быть, в мире, в котором живем ты и я, но не в его мире.
— Чтоб мне провалиться, если я знаю, как обстоят дела, — сказал Джо. — Я уже совсем обалдел от него. Это одно большое притворство. Эта его говорильня о доме — сплошной вздор. Он жил там всего четыре или пять лет.
— А может, оставить его в одном месте и под разными предлогами приводить к нему людей? Сидел бы он никем не замеченный в кресле, а люди проходили бы мимо него. Можно еще забирать его на крупные собрания и съезды. Пусть немного придет в себя. Он бы привык.
— Дело получило бы огласку, — сказал Джо. — Нельзя, чтобы нас заметили. Мы не можем допустить огласки. Боже мой, да представляешь ли ты, что стало бы, перестань это быть тайной? Он, конечно, этим хвалится. В том притоне, куда он зашел после полудня, он им наверняка все рассказал. А они не обратили на него внимания. Юрист решил, что он сумасшедший. Эрни мог бы залезть на крышу и с высоты кричать это всему миру, и все равно ему бы не поверили. Но если бы информация шла из Вашингтона…
— Знаю, — сказал Чарли. — Знаю.
— Мы делаем это, — сказал Джо, — единственным возможным способом. Мы «обрекаем» людей на отсутствие болезней так же, как они на эти болезни обречены. И делаем это там, где это нужно больше всем.
— У меня какое-то странное чувство, Джо.
— Какое чувство?
— Может, мы все-таки совершаем ошибку? Иногда мне кажется, будто что-то здесь не так.
— Ты имеешь в виду это хождение наугад? Делание чего-то без знания, в чем оно заключается? Без понимания?
— Может, так оно и есть, не знаю. Я уже ничего не понимаю. Но мы все же помогаем людям.
— Себе тоже. Мы в таком тесном контакте с этим типом, что должны жить вечно.
— Ну да, — сказал Чарли.
Какое-то время они сидели молча. Наконец Чарли спросил:
— Ты случайно не знаешь, Джо, когда кончится вся эта затея? Эта последняя тянется уже месяц. Самая длинная из всех. Если я вскоре не вернусь домой, меня родные дети не узнают.
— Знаю, — сказал Джо. — Такому человеку, как ты, отцу семейства, наверняка тяжело. А мне все равно. Элу, наверное, тоже. Не знаю, как с Джеком. Это человек, который никогда ничего не говорит. Во всяком случае о себе.
— Кажется, где-то у него есть семья. Я не знаю ничего, кроме того, что она где-то существует.
— Послушай, Джо, а не выпить ли нам чего-нибудь? В сумке у меня есть бутылка. Я могу за ней сходить.
— Выпить… — сказал Джо. — Это неплохая мысль.
Зазвонил телефон, и Чарли, уже направившийся к двери, остановился на полпути и вернулся.
— Это, может быть, меня, — сказал он. — Недавно я звонил домой и не застал Мирт, а потому попросил маленького Чарли передать ей, чтобы она позвонила. Наверное, это она.
Джо поднял трубку, послушал и покачал головой.
— Это не Мирт, это Рози.
Чарли направился к выходу.
— Минуточку, Чарли, — сказал Джо, не кладя трубки. — Рози, — сказал он своему собеседнику, — ты уверен?
Он слушал еще какое-то время, потом сказал:
— Спасибо, Рози. Большое спасибо. Ты дьявольски рисковал, звоня сюда.
Он положил трубку и сел, уставившись в стену.
— Что случилось, Джо? Чего хотел Рози?
— Он позвонил, чтобы нас предупредить. Где-то допущена ошибка. Не знаю, в чем она состоит и откуда взялась. Все оказалось колоссальной ошибкой.
— Что мы сделали неправильно?
— Это не мы. Это Вашингтон.
— Все дело в Эрни? В его правах или что-то вроде, да?
— Нет, дело не в его правах. Чарли, он не лечит людей. Он их убивает. Он разносчик.
— Но мы же об этом знаем. Другие люди разносят болезни, а он…
— Он тоже разносит болезнь. Только не известно какую.
— Но там, где он когда-то жил, все перестали болеть. Везде, где бы он ни появлялся, он излечивал людей. Благодаря этому его и нашли. Известно было, что это должно быть что-то или кто-то. Поиски велись до тех пор, пока…
— Чарли, да замолчи же ты, наконец! Сейчас я тебе расскажу. Там, где он когда-то жил, люди теперь мрут, как мухи. Это началось несколько дней назад, и люди все еще умирают. Совершенно здоровые люди. Ничего у них не болит, и все же они умирают. Все.
— О, боже, Джо, этом не может быть! Это какая-то ошибка!
— Нет никакой ошибки. Умирают теперь те самые люди, которых он когда-то вылечил.
— Но это же нонсенс.
— Рози предполагает, что это может быть какой-то новый вид вируса. Он убивает все остальные вирусы и бактерии, которые вызывают у людей болезни. Нет конкуренции, понимаешь? Это «что-то» уничтожает конкурентов, чтобы самому пировать на свободе. Потом оно укореняется и начинает развиваться. Все это время тело в полном порядке, ибо оно ему не очень вредит, но приходит такой момент…
— Это только домыслы Рози.
— Разумеется, это только домыслы. Но то, что он говорит, имеет смысл.
— Если это правда, — сказал Чарли, — то подумай о людях, о тех миллионах людей…
— Об этом я и думаю, — сказал Джо. — Рози очень рисковал, звоня нам. Ему будет очень плохо, если об этом звонке узнают.
— Узнают. Разговор записан.
— Может, они не определят, что это был он. Он звонил из телефона-автомата, где-то на Мэриленде. Рози увяз в этом деле по шею, так же как и мы. Он провел с Эрни столько же времени, сколько и мы, и знает столько же, а может, и больше.
— Он думает, что, находясь столько времени с Эрни, мы тоже стали разносчиками?
— Нет, кажется, дело не в этом. Но мы много знаем. Мы могли бы начать говорить. А никому об этом знать нельзя. Представляешь, что бы началось, какая была бы общественная реакция…
— Джо, сколько, ты говоришь, времени Эрни жил там?
— Четыре или пять лет.
— Значит, это время, которое нам осталось. Мне, тебе и всем остальным. Может, четыре года, а может, и меньше.
— Верно. Но если нас схватят, то мы проведем эти годы в таком месте, где у нас не будет никаких шансов с кем-нибудь говорить. Кто-то уже наверняка едет за нами. У них же есть маршрут нашего путешествия.
— Значит, нужно что-то быстро решать, Джо. Я знаю одно такое место на севере. Заберу туда семью. Никому не придет в голову искать меня там.
— А если ты стал разносчиком?
— Если я разносчик, то моя семья уже заражена, а если нет, то я хочу провести эти годы…
— А другие люди?
— Там, куда я собираюсь, людей нет. Мы будем там одни.
— Держи, — сказал Джо. Он вынул из кармана ключи от машины и бросил их Чарли через комнату.
— А что будет с тобой, Джо?
— Я должен предупредить остальных. Да, Чарли…
— Ну?
— До утра сделай что-нибудь с этой машиной. Тебя будут искать, и когда не найдут тебя здесь, то начнут наблюдать за домом и семьей. Будь осторожен.
— Хорошо. А ты, Джо?
— Обо мне не беспокойся. Я только предупрежу остальных.
— А Эрни? Мы не можем позволить ему…
— Об Эрни я тоже позабочусь, — сказал Джо.