---------------------------------------------------------------
J. D. Salinger
Печатный Источник: Сэлинджер Дж. Д., Над пропастью во ржи: Повесть,
рассказы:
Пер. с англ. / Прим. А. М. Зверева; Харьков: Фолио,
1999.-399с.-(Вершины. Мастера)
OCR: Татьяна Колесникова
---------------------------------------------------------------
Декабрь 1940 г.
Перевод Л. Володарской, 1996 г.
Пока Элен принимала ванну, у нее прибирали в спальне, поэтому, когда
она выходила из ванной комнаты, на туалетном столике уже не было ни ночного
крема, ни испачканных бумажных салфеток. В зеркале отражались покрывало без
единой морщинки и цветастые диванные подушки. Если день был солнечный, как
сегодня, в горячих желтых лучах особенно красиво смотрелись блеклые
обои, выбранные в буклете дизайнера.
Она расчесывала свои густые рыжие волосы, когда вошла горничная Элси.
- Мистер Бобби, мэм, - сказала Элси.
-Бобби? - переспросила Элен. - Я думала, он в Чикаго. Подай мне халат,
Элси, и приведи его.
Прикрыв полой ярко-синего халата длинные голые ноги, Элен вновь
занялась волосами. Высокий светловолосый мужчина в строгом двубортном пальто
влетел в комнату, коснулся указательным пальцем ее затылка, не раздумывая,
бросился к шезлонгу, стоявшему у противоположной стены, и вытянулся в нем,
не снимая пальто. Элен наблюдала за ним в зеркале.
- Привет, - сказала она. - Его только что почистили. Я думала, ты в
Чикаго.
- Приехал вечером, - зевнул Бобби. - Господи, как же я устал.
- Удачно съездил? - спросила Элен. - Там какая-то девица поет, кажется?
- Угу, - подтвердил Бобби.
- Ну и как?
- Зажата. Голоса нет.
Элен отложила расческу, встала и пересела в персикового цвета кресло у
ног Бобби. Из кармана халата она достала пилку и принялась за свои длинные
розовые ногти.
- Еще что? - продолжала она допытываться.
- Да почти ничего, - ответил Бобби.
Он, кряхтя, приподнялся, вытащил из кармана пальто сигареты, потом
сунул их обратно, встал, снял пальто и бросил его на кровать, распугав
солнечные лучи. Элен не отрывалась от своих ногтей. Бобби снова сел на
краешек шезлонга, закурил сигарету и подался вперед. Солнце освещало их
обоих, упиваясь ее молочно-белой кожей и равнодушно выставляя напоказ его
перхоть и мешки под глазами.
- Не хочешь поработать? - спросил Бобби.
- Поработать? - Она не подняла головы. - Где поработать?
- Эдди Джексон начинает репетиции нового шоу. Я его встретил вчера.
Видела
бы ты, как он поседел. Я спросил, не найдется ли у него местечка для
моей сестры. Он сказал, может быть. И я сказал, может быть, разыщу тебя.
- Хорошо, что ты сказал "может быть", - посмотрев на него, проговорила
Элен.
- Что за местечко? Третье слева или еще хуже?
- Не знаю. Все же это лучше, чем ничего, а?
Элен продолжая заниматься ногтями, не отвечала.
- Почему ты не хочешь?
- Я не сказала, что не хочу.
- Тогда почему бы тебе не повидаться с Джексоном?
- Не хочу больше кордебалета. К тому же терпеть не могу Эдди Джексона.
- А-а-а, протянул Бобби. Он встал и подошел к двери. - Элси, позвал он.
- Принесите мне кофе!
И опять сел.
- Я хочу, чтобы ты повидалась с ним. Черт, оставь ногти в покое хотя бы
на минуту.
Она продолжала работать пилкой.
- Я хочу, чтобы ты повидалась с ним сегодня, слышишь?
- Я не собираюсь видаться с ним ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра,
- заявила Элен, скрестив ноги. - Что это ты вдруг решил приказывать?
Бобби кулаком выбил пилку у нее из рук. Элен не взглянула на него и не
подняла пилочку с ковра. Она встала, подошла к туалетному столику и вновь
принялась расчесывать густые рыжие волосы. Бобби немедленно оказался у нее
за спиной и в зеркале нашел ее взгляд.
- Я хочу, чтобы ты сегодня повидалась с Эдди. Слышишь, Элен?
Элен продолжала расчесывать волосы.
- И что ты мне сделаешь, если я не повидаюсь, грубиян?
Он поймал ее на слове.
- Ты, правда, хочешь, чтобы я сказал? Ты, правда, хочешь, чтобы я
сказал, что я сделаю, если ты с ним не повидаешься?
- Да, я хочу, чтобы ты сказал, что ты сделаешь, если я с ним не
повидаюсь, - передразнила его Элен.
- Не смей паясничать, а то я попорчу твою шикарную мордашку. Лучше
помоги мне, - пригрозил Бобби. - Я хочу, чтобы ты повидалась с ним. Я хочу,
чтобы ты повидалась с Эдди, и я хочу, чтобы ты согласилась на его проклятую
работу.
- А я хочу знать, что ты сделаешь, если я не повидаюсь с ним? -
спокойно спросила Элен.
- Я тебе скажу, что я сделаю. - Бобби следил в зеркале за выражением ее
глаз. - Я позвоню жене твоего грязного дружка и все ей расскажу.
Элен расхохоталась.
- Давай! - крикнула она. - Давай прямо сейчас, дурак! Она и без тебя
все знает.
- Знает? Неужели?
- Знает, знает! И не называй Фила грязным! Ты ему завидуешь!
- Грязнуля. Грязный обманщик, - заявил Бобби. - Дешевка. Вот кто твой
дружок.
- Приятно тебя слушать.
- Ты когда-нибудь видела его жену? - спросил Бобби.
- Я-видела-его-жену. А что?
- Ты видела ее лицо?
- А что такого замечательного в ее лице?
- Ничего такого замечательного! У нее нет твоего шикарного личика. У
нее просто милое лицо. Почему бы тебе, черт подери, не оставить ее увальня в
покое?
- Не твое дело! - отрезала Элен.
Правой рукой он схватил ее за плечо, и, взвизгнув от боли, она из
своего неудобного положения, сколько было силы, ударила по ней расческой. У
него перехватило дыхание, и он торопливо повернулся спиной к Элен и к
вошедшей с кофе Элси. Горничная поставила поднос рядом с креслом, в котором
Элен недавно приводила в порядок ногти, и выскользнула из комнаты.
Бобби сел, взял чашку левой рукой и сделал глоток черного кофе. Элен за
туалетным столиком начала укладывать волосы в прическу. Обычно она носила
тяжелый старомодный пучок.
Он выпил свой кофе задолго до того, как она воткнула последнюю шпильку.
Стянув халат на груди, она подошла к нему и хотела сесть рядом, но
покачнулась и шлепнулась на пол возле его ног, положила руку ему на лодыжку,
погладила и сказала изменившимся голосом:
- Прости меня, Бобби, но, милый, ты вывел меня из себя. Рука очень
болит?
- Плевать я хотел на руку, - проговорил он, не вынимая руки из кармана.
- Бобби, я люблю Фила. Честное слово. Я не хочу, чтобы ты думал, будто
у меня с ним интрижка. Не думай так, ладно? Я хочу сказать, не думай, будто
я с ним флиртую, чтобы кому-то нагадить.
Бобби не отвечал.
- Боб, честное слово. Ты не знаешь Фила. Он замечательный.
- Бобби повернулся к ней.
- У тебя все чертовски замечательные. Ведь ты знаешь и других
замечательных парней, правда? Например, одного из Кливленда. Как его, черт
возьми, зовут? Ботвелл. Гарри Ботвелл. А как насчет блондинчика, который пел
у Билла Кассиди? Два самых чертовски замечательных парня из тех, кого ты
знаешь. - Он помолчал, глядя в окно. - Ради бога, Элен.
- Боб, - сказала Элен, - тебе ведь не надо говорить, сколько мне лет. Я
была чертовски молода. Теперь это настоящее. Боб. Честно. Я уверена. У меня
еще никогда так не было. Боб, ты же в глубине души не веришь, что я с Филом
ради его денег.
Боб наморщил лоб и, вытянув в ниточку губы, повернулся к ней.
- Знаешь, что я слышал в Чикаго? - спросил он.
- Что, Боб?
кончиками пальцев она нежно гладила его лодыжку.
- Я слышал, как разговаривали два парня. Ты их не знаешь. Они говорили
о тебе. О тебе и о том парне, который, как конь, о Хэнсоне Карпентере. Ну и
перемыли они вам косточки! - Он помолчал. - С ним тоже, да, Элен?
- Гнусная ложь, Боб, - прошептала Элен. - Боб, я не настолько знаю
Хэнсона Карпентера, чтобы даже здороваться с ним.
- Может быть! Правда, приятно брату выслушивать такое? Да все в городе
ржут надо мной, стоит мне завернуть за угол!
- Бобби. Ты очень ошибаешься, если веришь в эту грязную ложь. Зачем
тебе вообще их слушать? Ты же лучше их. Не надо обращать внимание на их
дерьмовые выдумки.
- Я не сказал, что верю. Я сказал, что слышал, как они разговаривали.
Отвратительно, правда?
- Ну, все совсем не так, - возразила Элен. -- Брось мне сигарету, а?
Он бросил ей на колени пачку сигарет, потом спички. Она закурила,
вдохнула дым и кончиками пальцев сняла с языка табачную крошку.
- Ты была такой потрясающей девчонкой, - отрывисто произнес Бобби.
- Да? А теперь я больше не потрясающая? -- по-детски пришепетывая,
спросила Элен.
Он промолчал.
- Элен, послушай, что я тебе скажу. Я тут, до Чикаго, пригласил жену
Фила на ленч.
- Да?
- Она потрясающая девчонка. Класс.
- Класс, говоришь? -- переспросила Элен.
- Да. Послушай. Повидайся сегодня с Эдди. От этого никому плохо не
будет. Повидайся с ним.
Элен курила.
- Я ненавижу Эдди Джексона. Он всегда лапает.
- Послушай, - сказал Бобби, вставая. -- Когда тебе хочется, ты умеешь
напустить на себя холод. -- Он наклонился над ней. -- Мне пора. Я еще не был
в конторе.
Элен тоже встала и не отрывала от него глаз, пока он надевал пальто.
- Повидайся с Эдди, - напомнил Бобби, натягивая кожаные перчатки. -- Ты
слышишь? -- Он застегнул пальто. -- Я тебе позвоню.
- Он мне позвонит, - проворчала Элен. -- Когда? Четвертого июля?
- Нет. Раньше. У меня чертовски много дел. Где моя шляпа? Ах, да я
пришел без шляпы.
Она проводила его до двери и подождала, пока он не уехал на лифте.
Потом закрыла дверь, вернулась в спальню, подошла к телефону и торопливо, но
аккуратно набрала номер.
- Добрый день, - проговорила она в трубку. -- Позовите, пожалуйста,
мистера Стоуна. Говорит мисс Мейсон. -- Через несколько секунд она услышала
мужской голос. -- Фил? Послушай, Фил. У меня только что был мой брат Бобби.
Знаешь, зачем он приходил? Твоя любезная женушка с вассаровским личиком
рассказала ему о тебе и обо мне. Да! Послушай, Фил. Послушай меня. Мне это
не нравится. И мне все равно, имеешь ты к этому отношение или нет. Мне не
нравится. И мне все равно. Нет, не могу. Я уже договорилась и вечером не
могу. Позвони завтра. Мне очень неприятно. Я же сказала, Фил, позвони
завтра. Нет. Я сказала, нет. До свидания, Фил.
Она положила трубку, скрестила ноги и задумчиво прикусила большой
палец. Потом повернулась к двери и громко крикнула:
- Элси!
Элси шмыгнула в комнату.
- Убери чашку мистера Бобби.
Когда Элси вышла, Элен набрала еще один номер.
- Хэнсон? -- спросила она. -- Это я. Мы. Нас. Ты подлец.
П р и м е ч а н и я Четвертое июля -- День независимости, национальный
праздник в США.
Вассар (штат Нью-Йорк) -- привилегированный колледж для женщин,
существует с 1861 г. Далекая от литературной правильности речь героини
подчеркивает ее принадлежность к совсем иному социальному кругу, чем круг
жены Фила.
12 июля 1941 г.
Перевод Т. Бердиковой, 1996 г.
Наша страна лишилась едва ли не самого многообещающего игрока в
китайский бильярд, когда моего сына Гарри призвали в армию. Как его отец, я,
конечно же, сознаю, что Гарри не вчера родился, но, стоит мне взглянуть на
мальчика, и я готов дать голову на отсечение, что это случилось в начале
прошлой недели. Короче, армия заполучила еще одного Бобби Петита.
Когда-то, в 1917, Бобби Петит здорово смахивал на нынешнего Гарри.
Петит был тощий мальчишка родом из Кросби в Вермонте -- это тоже в
Соединенных Штатах. Некоторые парни из его роты даже считали, что
вермонтский кленовый сироп еще не обсох у него на губах.
За обучение новобранцев в той роте, в 1917, отвечал сержант Гроган.
Ребята в лагере стоили разнообразнейшие догадки насчет происхождения
сержанта -- догадки настолько умные, точные и приличные, что, думаю, не
стоит повторять.
Итак, в первый день армейской службы Петита сержант обучал взвод
приемам строевой подготовки с оружием. Петиту был известен свой собственный,
хитроумный способ обращения с винтовкой. Когда сержант скомандовал: "Оружие
на правое плечо!", Бобби Петит поднял оружие к левому плечу. Когда сержант
приказал: "На грудь!", Петит послушно взял оружие "на караул".
Это был верный способ привлечь внимание сержанта, и он подошел к
Петиту, улыбаясь.
- Эй, тупица, - приветствовал Петита сержант, - что с тобой?
Петит рассмеялся.
- Я иногда путаюсь, - коротко объяснил он.
- Как тебя зовут, детка? -- спросил сержант.
- Бобби. Бобби Петит.
- Ну что ж, Бобби Петит, - сказал сержант, - я буду звать тебя просто
Бобби. Я к мужикам всегда обращаюсь по имени. А они меня зовут мамашей. Как
у себя дома.
- О! -- ответил Петит.
Так и пошло. У всякого взрывателя два конца -- один для поджигания, а
другой набит тротилом.
- Слушай, Петит! -- гаркнул сержант. -- Мы с тобой не в пятом классе
обучаемся! Ты должен знать, что левое плечо у тебя одно и что оружие "на
грудь" не то же самое, что "на караул". Что это с тобой? У тебя мозгов нет?
- Виноват, исправлюсь! -- пообещал Петит.
На следующий день мы натягивали палатки и складывали вещмешки. Когда
сержант подошел проверить, оказалось, что Петит вообще не потрудился загнать
колышки в землю. Придравшись к эдакой мелочи, сержант одним махом снес
маленький полотняный домик Бобби Петита.
- Петит, - прошипел сержант. -- Ты... точно... самый... тупой... самый
глупый и неловкий парень из всех, кого я знаю. Ты спятил, Петит? У тебя что,
мозгов нет?
Петит пообещал:
- Виноват, исправлюсь!
Потом все сложили вещмешки. Петит сложил свой, как ветеран -- ну прямо
один из "Парней в голубом". Сержант подошел проверить. Был у него славный
обычай -- зайти сзади и, лихо размахнувшись, как дубинкой, вмазать рукой по
естественному противовесу, который имеется ниже спины у сына любой матери.
Он заинтересовался мешком Петита. Подробности я опущу. Скажу только,
что все разлетелось по сторонам, кроме последних пяти сегментов позвоночника
Бобби. Звук был отвратительный. Сержант нагнулся, чтобы посмотреть на своего
подопечного, вернее, на то, что от него осталось.
- Да, Петит. Много я встречал идиотов в своей жизни, - поделился
сержант. -- Много. Но тебя, Петит, ни с кем не сравнишь. Потому что ты --
самый большой идиот!
Петит стоял перед ним на трех конечностях.
- Виноват, исправлюсь! -- ухитрился пообещать он.
В первый день на стрельбище шесть человек стреляли одновременно по
шести мишеням из положения лежа. Сержант прохаживался туда-сюда, проверяя
готовность к стрельбе.
- Эй, Петит, каким глазом ты смотришь в прицел?
- Не знаю, - сказал Петит, - кажется левым.
- Смотри правым! -- взревел сержант. -- Петит, ты отнимаешь у меня
двадцать лет жизни. Что с тобой? У тебя нет мозгов?
Но это еще что! После того как ребята выстрелили и мишени придвинули,
всех ожидал веселый сюрприз. Петит всадил все пули в мишень соседа справа.
Сержанта чуть удар не хватил.
- Петит, - сказал он, - тебе не место в армии, где служат люди. У тебя
шесть ног. У тебя шесть рук. У остальных только по две!
- Виноват, исправлюсь! -- сказал Петит.
- Чтобы я этого больше не слышал! Или я тебя убью. Я тебя правда убью,
Петит! Потому что я ненавижу тебя, Петит. Слышишь? Ненавижу!
- Серьезно? -- спросил Петит. -- Не шутите?
- Не шучу, братец, сказал сержант.
- Вот увидите, я исправлюсь, - пообещал Петит. -- Обязательно. Я не
шучу. Честно. Мне нравится в армии. Я еще стану полковником, не меньше. Не
шучу.
Разумеется, я не рассказал моей жене, что наш сын Гарри похож на Боба
Петита, каким тот был в 1917. Но он здорово похож. Дело в том, что у
мальчика нелады с сержантом в Форт-Ирокезе. если верить моей жене,
Форт-Ирокез пригрел на своей груди одного из самых упрямых и злых старших
сержантов в стране. Вовсе не обязательно, твердит моя жена, жестоко
обращаться с мальчиками. Нет, Гарри не жалуется. Ему нравится в армии, но он
не может угодить этому зверю, старшему сержанту. У него еще не все
получается, но он обязательно исправиться.
А командир этого полка? От него толку -- ноль, думает моя жена.
Расхаживает с важным видом и ничего больше. Полковник должен помогать
мальчикам, следить, чтоб злой старший сержант не издевался над ними, не
подавлял силу воли. Полковник, думает моя жена, обязан не только ходить
туда-сюда.
Так вот, в воскресенье, несколько недель тому назад, у ребят из
Форт-Ирокеза был первый весенний смотр. Мы с женой стояли на трибуне, и,
увидев, как шагает наш Гарри, моя жена вскрикнула так, что с меня чуть не
слетела фуражка.
- Он идет не в ногу, - заметил я.
- Ой, ну не надо... - сказала жена.
- Но он идет не в ногу, - повторил я.
- Ах, какое преступление! Ах, давайте его убьем за это. Посмотри! Он
уже идет в ногу. Он сбился всего на минуту.
Потом, когда заиграли национальный гимн и мальчики взяли винтовки "на
караул", один уронил винтовку. Оружие всегда громко брякает, ударяясь о
плац.
- Это Гарри, сказал я.
- Такое может случиться с каждым, огрызнулась жена. -- Потише,
пожалуйста.
Смотр закончился, солдат распустили, и старший сержант Гроган подошел
поздороваться.
- Добрый день, миссис Петит.
- Добрый день, - ответила моя жена очень холодно.
- Думаете, у нашего мальчика есть будущее, сержант?
Сержант улыбнулся и покачал головой.
- Исключено, - сказал он. -- Совершенно исключено, полковник.
ЗАТЯНУВШИЙСЯ ДЕБЮТ ЛОИС ТЭГГЕТ (The long debut of Lois Taggett)
Сентябрь-октябрь 1942 г.
Перевод М. Макаровой 1996 г.
J. D. Salinger
Печатный Источник: Сэлинджер Дж. Д., Над пропастью во ржи: Повесть,
рассказы:
Пер. с англ. / Прим. А. М. Зверева; Харьков: Фолио,
1999.-399с.-(Вершины. Мастера)
OCR: Татьяна Колесникова
---------------------------------------------------------------
Декабрь 1940 г.
Перевод Л. Володарской, 1996 г.
Пока Элен принимала ванну, у нее прибирали в спальне, поэтому, когда
она выходила из ванной комнаты, на туалетном столике уже не было ни ночного
крема, ни испачканных бумажных салфеток. В зеркале отражались покрывало без
единой морщинки и цветастые диванные подушки. Если день был солнечный, как
сегодня, в горячих желтых лучах особенно красиво смотрелись блеклые
обои, выбранные в буклете дизайнера.
Она расчесывала свои густые рыжие волосы, когда вошла горничная Элси.
- Мистер Бобби, мэм, - сказала Элси.
-Бобби? - переспросила Элен. - Я думала, он в Чикаго. Подай мне халат,
Элси, и приведи его.
Прикрыв полой ярко-синего халата длинные голые ноги, Элен вновь
занялась волосами. Высокий светловолосый мужчина в строгом двубортном пальто
влетел в комнату, коснулся указательным пальцем ее затылка, не раздумывая,
бросился к шезлонгу, стоявшему у противоположной стены, и вытянулся в нем,
не снимая пальто. Элен наблюдала за ним в зеркале.
- Привет, - сказала она. - Его только что почистили. Я думала, ты в
Чикаго.
- Приехал вечером, - зевнул Бобби. - Господи, как же я устал.
- Удачно съездил? - спросила Элен. - Там какая-то девица поет, кажется?
- Угу, - подтвердил Бобби.
- Ну и как?
- Зажата. Голоса нет.
Элен отложила расческу, встала и пересела в персикового цвета кресло у
ног Бобби. Из кармана халата она достала пилку и принялась за свои длинные
розовые ногти.
- Еще что? - продолжала она допытываться.
- Да почти ничего, - ответил Бобби.
Он, кряхтя, приподнялся, вытащил из кармана пальто сигареты, потом
сунул их обратно, встал, снял пальто и бросил его на кровать, распугав
солнечные лучи. Элен не отрывалась от своих ногтей. Бобби снова сел на
краешек шезлонга, закурил сигарету и подался вперед. Солнце освещало их
обоих, упиваясь ее молочно-белой кожей и равнодушно выставляя напоказ его
перхоть и мешки под глазами.
- Не хочешь поработать? - спросил Бобби.
- Поработать? - Она не подняла головы. - Где поработать?
- Эдди Джексон начинает репетиции нового шоу. Я его встретил вчера.
Видела
бы ты, как он поседел. Я спросил, не найдется ли у него местечка для
моей сестры. Он сказал, может быть. И я сказал, может быть, разыщу тебя.
- Хорошо, что ты сказал "может быть", - посмотрев на него, проговорила
Элен.
- Что за местечко? Третье слева или еще хуже?
- Не знаю. Все же это лучше, чем ничего, а?
Элен продолжая заниматься ногтями, не отвечала.
- Почему ты не хочешь?
- Я не сказала, что не хочу.
- Тогда почему бы тебе не повидаться с Джексоном?
- Не хочу больше кордебалета. К тому же терпеть не могу Эдди Джексона.
- А-а-а, протянул Бобби. Он встал и подошел к двери. - Элси, позвал он.
- Принесите мне кофе!
И опять сел.
- Я хочу, чтобы ты повидалась с ним. Черт, оставь ногти в покое хотя бы
на минуту.
Она продолжала работать пилкой.
- Я хочу, чтобы ты повидалась с ним сегодня, слышишь?
- Я не собираюсь видаться с ним ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра,
- заявила Элен, скрестив ноги. - Что это ты вдруг решил приказывать?
Бобби кулаком выбил пилку у нее из рук. Элен не взглянула на него и не
подняла пилочку с ковра. Она встала, подошла к туалетному столику и вновь
принялась расчесывать густые рыжие волосы. Бобби немедленно оказался у нее
за спиной и в зеркале нашел ее взгляд.
- Я хочу, чтобы ты сегодня повидалась с Эдди. Слышишь, Элен?
Элен продолжала расчесывать волосы.
- И что ты мне сделаешь, если я не повидаюсь, грубиян?
Он поймал ее на слове.
- Ты, правда, хочешь, чтобы я сказал? Ты, правда, хочешь, чтобы я
сказал, что я сделаю, если ты с ним не повидаешься?
- Да, я хочу, чтобы ты сказал, что ты сделаешь, если я с ним не
повидаюсь, - передразнила его Элен.
- Не смей паясничать, а то я попорчу твою шикарную мордашку. Лучше
помоги мне, - пригрозил Бобби. - Я хочу, чтобы ты повидалась с ним. Я хочу,
чтобы ты повидалась с Эдди, и я хочу, чтобы ты согласилась на его проклятую
работу.
- А я хочу знать, что ты сделаешь, если я не повидаюсь с ним? -
спокойно спросила Элен.
- Я тебе скажу, что я сделаю. - Бобби следил в зеркале за выражением ее
глаз. - Я позвоню жене твоего грязного дружка и все ей расскажу.
Элен расхохоталась.
- Давай! - крикнула она. - Давай прямо сейчас, дурак! Она и без тебя
все знает.
- Знает? Неужели?
- Знает, знает! И не называй Фила грязным! Ты ему завидуешь!
- Грязнуля. Грязный обманщик, - заявил Бобби. - Дешевка. Вот кто твой
дружок.
- Приятно тебя слушать.
- Ты когда-нибудь видела его жену? - спросил Бобби.
- Я-видела-его-жену. А что?
- Ты видела ее лицо?
- А что такого замечательного в ее лице?
- Ничего такого замечательного! У нее нет твоего шикарного личика. У
нее просто милое лицо. Почему бы тебе, черт подери, не оставить ее увальня в
покое?
- Не твое дело! - отрезала Элен.
Правой рукой он схватил ее за плечо, и, взвизгнув от боли, она из
своего неудобного положения, сколько было силы, ударила по ней расческой. У
него перехватило дыхание, и он торопливо повернулся спиной к Элен и к
вошедшей с кофе Элси. Горничная поставила поднос рядом с креслом, в котором
Элен недавно приводила в порядок ногти, и выскользнула из комнаты.
Бобби сел, взял чашку левой рукой и сделал глоток черного кофе. Элен за
туалетным столиком начала укладывать волосы в прическу. Обычно она носила
тяжелый старомодный пучок.
Он выпил свой кофе задолго до того, как она воткнула последнюю шпильку.
Стянув халат на груди, она подошла к нему и хотела сесть рядом, но
покачнулась и шлепнулась на пол возле его ног, положила руку ему на лодыжку,
погладила и сказала изменившимся голосом:
- Прости меня, Бобби, но, милый, ты вывел меня из себя. Рука очень
болит?
- Плевать я хотел на руку, - проговорил он, не вынимая руки из кармана.
- Бобби, я люблю Фила. Честное слово. Я не хочу, чтобы ты думал, будто
у меня с ним интрижка. Не думай так, ладно? Я хочу сказать, не думай, будто
я с ним флиртую, чтобы кому-то нагадить.
Бобби не отвечал.
- Боб, честное слово. Ты не знаешь Фила. Он замечательный.
- Бобби повернулся к ней.
- У тебя все чертовски замечательные. Ведь ты знаешь и других
замечательных парней, правда? Например, одного из Кливленда. Как его, черт
возьми, зовут? Ботвелл. Гарри Ботвелл. А как насчет блондинчика, который пел
у Билла Кассиди? Два самых чертовски замечательных парня из тех, кого ты
знаешь. - Он помолчал, глядя в окно. - Ради бога, Элен.
- Боб, - сказала Элен, - тебе ведь не надо говорить, сколько мне лет. Я
была чертовски молода. Теперь это настоящее. Боб. Честно. Я уверена. У меня
еще никогда так не было. Боб, ты же в глубине души не веришь, что я с Филом
ради его денег.
Боб наморщил лоб и, вытянув в ниточку губы, повернулся к ней.
- Знаешь, что я слышал в Чикаго? - спросил он.
- Что, Боб?
кончиками пальцев она нежно гладила его лодыжку.
- Я слышал, как разговаривали два парня. Ты их не знаешь. Они говорили
о тебе. О тебе и о том парне, который, как конь, о Хэнсоне Карпентере. Ну и
перемыли они вам косточки! - Он помолчал. - С ним тоже, да, Элен?
- Гнусная ложь, Боб, - прошептала Элен. - Боб, я не настолько знаю
Хэнсона Карпентера, чтобы даже здороваться с ним.
- Может быть! Правда, приятно брату выслушивать такое? Да все в городе
ржут надо мной, стоит мне завернуть за угол!
- Бобби. Ты очень ошибаешься, если веришь в эту грязную ложь. Зачем
тебе вообще их слушать? Ты же лучше их. Не надо обращать внимание на их
дерьмовые выдумки.
- Я не сказал, что верю. Я сказал, что слышал, как они разговаривали.
Отвратительно, правда?
- Ну, все совсем не так, - возразила Элен. -- Брось мне сигарету, а?
Он бросил ей на колени пачку сигарет, потом спички. Она закурила,
вдохнула дым и кончиками пальцев сняла с языка табачную крошку.
- Ты была такой потрясающей девчонкой, - отрывисто произнес Бобби.
- Да? А теперь я больше не потрясающая? -- по-детски пришепетывая,
спросила Элен.
Он промолчал.
- Элен, послушай, что я тебе скажу. Я тут, до Чикаго, пригласил жену
Фила на ленч.
- Да?
- Она потрясающая девчонка. Класс.
- Класс, говоришь? -- переспросила Элен.
- Да. Послушай. Повидайся сегодня с Эдди. От этого никому плохо не
будет. Повидайся с ним.
Элен курила.
- Я ненавижу Эдди Джексона. Он всегда лапает.
- Послушай, - сказал Бобби, вставая. -- Когда тебе хочется, ты умеешь
напустить на себя холод. -- Он наклонился над ней. -- Мне пора. Я еще не был
в конторе.
Элен тоже встала и не отрывала от него глаз, пока он надевал пальто.
- Повидайся с Эдди, - напомнил Бобби, натягивая кожаные перчатки. -- Ты
слышишь? -- Он застегнул пальто. -- Я тебе позвоню.
- Он мне позвонит, - проворчала Элен. -- Когда? Четвертого июля?
- Нет. Раньше. У меня чертовски много дел. Где моя шляпа? Ах, да я
пришел без шляпы.
Она проводила его до двери и подождала, пока он не уехал на лифте.
Потом закрыла дверь, вернулась в спальню, подошла к телефону и торопливо, но
аккуратно набрала номер.
- Добрый день, - проговорила она в трубку. -- Позовите, пожалуйста,
мистера Стоуна. Говорит мисс Мейсон. -- Через несколько секунд она услышала
мужской голос. -- Фил? Послушай, Фил. У меня только что был мой брат Бобби.
Знаешь, зачем он приходил? Твоя любезная женушка с вассаровским личиком
рассказала ему о тебе и обо мне. Да! Послушай, Фил. Послушай меня. Мне это
не нравится. И мне все равно, имеешь ты к этому отношение или нет. Мне не
нравится. И мне все равно. Нет, не могу. Я уже договорилась и вечером не
могу. Позвони завтра. Мне очень неприятно. Я же сказала, Фил, позвони
завтра. Нет. Я сказала, нет. До свидания, Фил.
Она положила трубку, скрестила ноги и задумчиво прикусила большой
палец. Потом повернулась к двери и громко крикнула:
- Элси!
Элси шмыгнула в комнату.
- Убери чашку мистера Бобби.
Когда Элси вышла, Элен набрала еще один номер.
- Хэнсон? -- спросила она. -- Это я. Мы. Нас. Ты подлец.
П р и м е ч а н и я Четвертое июля -- День независимости, национальный
праздник в США.
Вассар (штат Нью-Йорк) -- привилегированный колледж для женщин,
существует с 1861 г. Далекая от литературной правильности речь героини
подчеркивает ее принадлежность к совсем иному социальному кругу, чем круг
жены Фила.
12 июля 1941 г.
Перевод Т. Бердиковой, 1996 г.
Наша страна лишилась едва ли не самого многообещающего игрока в
китайский бильярд, когда моего сына Гарри призвали в армию. Как его отец, я,
конечно же, сознаю, что Гарри не вчера родился, но, стоит мне взглянуть на
мальчика, и я готов дать голову на отсечение, что это случилось в начале
прошлой недели. Короче, армия заполучила еще одного Бобби Петита.
Когда-то, в 1917, Бобби Петит здорово смахивал на нынешнего Гарри.
Петит был тощий мальчишка родом из Кросби в Вермонте -- это тоже в
Соединенных Штатах. Некоторые парни из его роты даже считали, что
вермонтский кленовый сироп еще не обсох у него на губах.
За обучение новобранцев в той роте, в 1917, отвечал сержант Гроган.
Ребята в лагере стоили разнообразнейшие догадки насчет происхождения
сержанта -- догадки настолько умные, точные и приличные, что, думаю, не
стоит повторять.
Итак, в первый день армейской службы Петита сержант обучал взвод
приемам строевой подготовки с оружием. Петиту был известен свой собственный,
хитроумный способ обращения с винтовкой. Когда сержант скомандовал: "Оружие
на правое плечо!", Бобби Петит поднял оружие к левому плечу. Когда сержант
приказал: "На грудь!", Петит послушно взял оружие "на караул".
Это был верный способ привлечь внимание сержанта, и он подошел к
Петиту, улыбаясь.
- Эй, тупица, - приветствовал Петита сержант, - что с тобой?
Петит рассмеялся.
- Я иногда путаюсь, - коротко объяснил он.
- Как тебя зовут, детка? -- спросил сержант.
- Бобби. Бобби Петит.
- Ну что ж, Бобби Петит, - сказал сержант, - я буду звать тебя просто
Бобби. Я к мужикам всегда обращаюсь по имени. А они меня зовут мамашей. Как
у себя дома.
- О! -- ответил Петит.
Так и пошло. У всякого взрывателя два конца -- один для поджигания, а
другой набит тротилом.
- Слушай, Петит! -- гаркнул сержант. -- Мы с тобой не в пятом классе
обучаемся! Ты должен знать, что левое плечо у тебя одно и что оружие "на
грудь" не то же самое, что "на караул". Что это с тобой? У тебя мозгов нет?
- Виноват, исправлюсь! -- пообещал Петит.
На следующий день мы натягивали палатки и складывали вещмешки. Когда
сержант подошел проверить, оказалось, что Петит вообще не потрудился загнать
колышки в землю. Придравшись к эдакой мелочи, сержант одним махом снес
маленький полотняный домик Бобби Петита.
- Петит, - прошипел сержант. -- Ты... точно... самый... тупой... самый
глупый и неловкий парень из всех, кого я знаю. Ты спятил, Петит? У тебя что,
мозгов нет?
Петит пообещал:
- Виноват, исправлюсь!
Потом все сложили вещмешки. Петит сложил свой, как ветеран -- ну прямо
один из "Парней в голубом". Сержант подошел проверить. Был у него славный
обычай -- зайти сзади и, лихо размахнувшись, как дубинкой, вмазать рукой по
естественному противовесу, который имеется ниже спины у сына любой матери.
Он заинтересовался мешком Петита. Подробности я опущу. Скажу только,
что все разлетелось по сторонам, кроме последних пяти сегментов позвоночника
Бобби. Звук был отвратительный. Сержант нагнулся, чтобы посмотреть на своего
подопечного, вернее, на то, что от него осталось.
- Да, Петит. Много я встречал идиотов в своей жизни, - поделился
сержант. -- Много. Но тебя, Петит, ни с кем не сравнишь. Потому что ты --
самый большой идиот!
Петит стоял перед ним на трех конечностях.
- Виноват, исправлюсь! -- ухитрился пообещать он.
В первый день на стрельбище шесть человек стреляли одновременно по
шести мишеням из положения лежа. Сержант прохаживался туда-сюда, проверяя
готовность к стрельбе.
- Эй, Петит, каким глазом ты смотришь в прицел?
- Не знаю, - сказал Петит, - кажется левым.
- Смотри правым! -- взревел сержант. -- Петит, ты отнимаешь у меня
двадцать лет жизни. Что с тобой? У тебя нет мозгов?
Но это еще что! После того как ребята выстрелили и мишени придвинули,
всех ожидал веселый сюрприз. Петит всадил все пули в мишень соседа справа.
Сержанта чуть удар не хватил.
- Петит, - сказал он, - тебе не место в армии, где служат люди. У тебя
шесть ног. У тебя шесть рук. У остальных только по две!
- Виноват, исправлюсь! -- сказал Петит.
- Чтобы я этого больше не слышал! Или я тебя убью. Я тебя правда убью,
Петит! Потому что я ненавижу тебя, Петит. Слышишь? Ненавижу!
- Серьезно? -- спросил Петит. -- Не шутите?
- Не шучу, братец, сказал сержант.
- Вот увидите, я исправлюсь, - пообещал Петит. -- Обязательно. Я не
шучу. Честно. Мне нравится в армии. Я еще стану полковником, не меньше. Не
шучу.
Разумеется, я не рассказал моей жене, что наш сын Гарри похож на Боба
Петита, каким тот был в 1917. Но он здорово похож. Дело в том, что у
мальчика нелады с сержантом в Форт-Ирокезе. если верить моей жене,
Форт-Ирокез пригрел на своей груди одного из самых упрямых и злых старших
сержантов в стране. Вовсе не обязательно, твердит моя жена, жестоко
обращаться с мальчиками. Нет, Гарри не жалуется. Ему нравится в армии, но он
не может угодить этому зверю, старшему сержанту. У него еще не все
получается, но он обязательно исправиться.
А командир этого полка? От него толку -- ноль, думает моя жена.
Расхаживает с важным видом и ничего больше. Полковник должен помогать
мальчикам, следить, чтоб злой старший сержант не издевался над ними, не
подавлял силу воли. Полковник, думает моя жена, обязан не только ходить
туда-сюда.
Так вот, в воскресенье, несколько недель тому назад, у ребят из
Форт-Ирокеза был первый весенний смотр. Мы с женой стояли на трибуне, и,
увидев, как шагает наш Гарри, моя жена вскрикнула так, что с меня чуть не
слетела фуражка.
- Он идет не в ногу, - заметил я.
- Ой, ну не надо... - сказала жена.
- Но он идет не в ногу, - повторил я.
- Ах, какое преступление! Ах, давайте его убьем за это. Посмотри! Он
уже идет в ногу. Он сбился всего на минуту.
Потом, когда заиграли национальный гимн и мальчики взяли винтовки "на
караул", один уронил винтовку. Оружие всегда громко брякает, ударяясь о
плац.
- Это Гарри, сказал я.
- Такое может случиться с каждым, огрызнулась жена. -- Потише,
пожалуйста.
Смотр закончился, солдат распустили, и старший сержант Гроган подошел
поздороваться.
- Добрый день, миссис Петит.
- Добрый день, - ответила моя жена очень холодно.
- Думаете, у нашего мальчика есть будущее, сержант?
Сержант улыбнулся и покачал головой.
- Исключено, - сказал он. -- Совершенно исключено, полковник.
ЗАТЯНУВШИЙСЯ ДЕБЮТ ЛОИС ТЭГГЕТ (The long debut of Lois Taggett)
Сентябрь-октябрь 1942 г.
Перевод М. Макаровой 1996 г.