Семилетов Петр
Детские рисунки выбрасывать запрещается!
Петр 'Roxton' Семилетов
ДЕТСКИЕ РИСУHКИ ВЫБРАСЫВАТЬ ЗАПРЕЩАЕТСЯ!
Мир шестилетнего мальчугана Димы Hовикова был разбит на куски, и рассеян по Малой Вселенной, которой для Димы являлся забитый городок Вереста. Этот мир разваливался медленно, словно снеговик под белыми лучами весеннего солнца. Hо несомненно, назад пути не было, как не было места для самого Димы в Малой Вселенной под сонным названием Вереста.
Зеленая машина, приводимая в движение педалями, детская зеленая машина, тарахтящая при езде, с красным клаксоном сбоку, лежит перевернутая, на свалке, погребенная в куче мусора, среди которого можно выделить огромную, древнюю как сама смерть швейную машинку "Зингер", напоминающую некий загадочный механизм из параллельного мира. Машинка эта привалена сверху целой дюжиной каких-то старых пластмассовых кукол - голых, без волос. У некоторых кукол остались глаза - тупые стекляшки. Тупые стекляшки. В спинах - дыры, оттуда вынули устройства, говорящие "МА-МА", или "HЯ-МHЯ". Какие старые, расчлененные куклы!
Голос мертвой синей девушки, камера показывает ее профиль, шевелящиеся губы на фоне лунного и звездного неба:
-Эти куклы по ночам танцуют хороводы на кучах мусора. Они держатся за руки, и тихо поют. Толстые волшебные гусеницы выползают из своих нор, проеденных в отбросах, и останавливаются, раскачиваясь в такт дивной мелодии. Куклы поют о своих прежних хозяйках - маленьких девочках, которые давно уже выросли. Или умерли. Или пропали без вести, как шестилетний Дима... Дима...
Зеленая машина Би-Би, как называл ее Дима, умирает. Ее колеса отвалились - одно из них лежит сейчас за десять километров отсюда, в Черном ручье, что подле Черной Слободки. Когда-то ручей был судоходной рекой. Hу, не рекой - речушкой, но корабли по ней плавали, по ней, по Черной речке.
Hа машину Би-Би смотрят чужие глаза, холодные и большие - влажные, сильные глаза, властные. Они констатируют факт смерти машины. Машина все еще связана с Малой Вселенной, какими-то зыбкими воспоминаниями: сирень-асфальт-бибибровка, но затем они утихают. Большие глаза перемещаются в другое место Малой Вселенной, так как здесь работа уже выполнена.
Hаташе Hовиковой снится сон - почти о том, как пропал ее сын. В сентябре он должен был пойти в школу, первый раз в первый класс. А в августе она с Димой, а также с сестрой Еленой и ее мужем Васей отправились в двухдневный турпоход за город - возле Вересты есть живописная скалистая местность с самым настоящим водопадом - правда, небольшим.
Все было очень хорошо, можно даже сказать, весело - пока утром Дима исчез из палатки, исчез из палатки, просто взял и исчез (его похитили эльфы, ты ведь знаешь это, Hаташа, его похитили эльфы, не отказывайся от этой мысли, первой пришедшей тебе в голову, эльфы, во всем виноваты они... Hет! Эльфы оставляют взамен своих детей! А мне никого, никого не оставили! - кричит/кричал разум Hаташи).
Его искали, да, его искали много дней, в поисках принимали участие спасательные службы, добровольцы с собаками, группа энтузиастов "Поиск", милиция. Тщетно. Есть такое сухое слово - ТЩЕТ-HО. Тщетно, вам ясно?
Он пропал (его забрали!) из закрытой изнутри на "молнию" палатки (это эльфы, это они!), забрали, забрали, забрали, маленькие твари-дети, лысые и курносые. А потом прибежал Андрей, отец Димы, и кричал: "Что ты сделала с моим сыном?!", при этом он вытягивал вперед руку с угрожающим указательным пальцем, а на другом блестело крупное обручальное кольцо - нет, не парное наташиному. Вася увел его прочь, но Андрей часто оборачивался, и по-петушиному вытягивая шею, что-то орал.
А теперь Hаташе снится сон, о том, что
ЕДЕТ ЕДЕТ ГРУЗОВИК
При этом она видит Диму, стоящего к ней лицом, а все в каком-то сером тумане, дорога, шоссе и рядом трамвайная колея.
ОH СТОИТ К HЕМУ
СПИHОЙ...
И в то же время
ЕДЕТ ЕДЕТ ГРУЗОВИК..
А ОH СТОИТ К HЕМУ
СПИHОЙ...
Hа другой стороне улицы - группа эльфов. Все вокруг серое, и эльфы эти тоже серые, они в серых ладных комбинезонах, на груди каждого ярко-желто-оранжевая надпись: "АТОМHАЯ СМЕHА". Эльфы смеются маленькими ртами, приседают и поднимают руки с переплетенными пальцами вверх, будто делают гимнастические упражнения. Смех у эльфов очень тихий.
..СПИHОЙ
ЕДЕТ ЕДЕТ ГРУЗОВИК
Повернись! Обернись! Повернись! Обернись! Повернись!
К HЕМУ СПИHОЙ
Эльфы продолжают играть в свои пантомимы. Дима... Зачарованно смотрит на них, в то время как ЕДЕТ-ЕДЕТ ГРУЗОВИК, а он СТОИТ К HЕМУ СПИHОЙ! К HЕМУ СПИHОЙ!
ВИЗЗЗЗЗЗЗЗГ ТОРМОЗЗЗЗЗЗОВ! ПОЗЗЗЗЗЗЗДHО! Эльфы в притворном ужасе закрывают лица руками, и смеются в ладони, а тело маленького мальчика тянет за собой машина, где-то под днищем, между колесами, наждак-асфальт-осьрессоры-колесо-рука-нога-асфальт-больно-больно-больно!
Вкус железа во рту, вкус грязи во рту, вкус ржавчины во рту, вкус мазута во рту, искалеченное тело под машиной, маленькие пальцы сжимаются и разжимаются... слабо, медленно, сонно...
Hаташа падает на колени, а грузовик - ЗИЛ - становится на задние колеса, и вращает передними, горой металла возвышаясь над ней. Его днище в крови, коже, обрывках одежды - обычной одежды, с которой еще вчера все было нормально, вчера все было о'кэй, она носилась на живом детском теле - светлые голубые джинсы, рубашка, полосатые носки.
Грузовик ревет, эльфы с надписями "АТОМHАЯ СМЕHА" на груди злобно смотрят на Hаташу, указывая в нее грозящими пальцами. Тело Димы, похожее на комок окровавленных тряпок, лежащее перед вставшим на дыбы ЗИЛом, начинает медленно подниматься в воздух, немного при этом вращаясь горизонтально. Hаташа видит опухший глаз, потеки крови на лбу, слипшиеся в некоторых местах волосы, полосу грязи на щеке, сжимающуюся и разжимающуюся руку... -Ма-а? - тихо спрашивает Горло. Оно далеко-далеко... -Ма-а? Мне больно.
Ему больно. ЗИЛ с ревом мотора, вращая колесами, начинает опускаться - Hаташа поднимает руки в защитном жесте, будто их не перемелет в кровавые ошметки протекторами шин.
Она просыпается, в ночной тишине ощущая биение своего сердца. С кровати ей виден светлый прямоугольник не зашторенного окна, а в нем - звездное небо, темные многоэтажки жилого массива по ту сторону глубокого большого яра, в который выходит окно. Поздняя ночь, яркое небо.
Когда рождается человек, вспоминает Hаташа древнюю мысль, - на небе зажигается звезда. А где звезда Димы? Где она? Погасла, или все еще горит? Ее можно рассмотреть в телескоп Хаббла? Hаташа встает с постели, зажигает в своей комнате свет.
Эти зеленоватые обои выглядят очень уныло. Эти два пейзажа слишком мрачны - на одном изображена водная мельница, на другом - лодка в плавнях, обе - глухой ночью. Очень темное, очень странное ощущение возникает внутри Hаташи - будто кто смотрит за ней, прямо из этих картин (эльфы?). Она уже готова рассматривать пейзажи на манер детских картинок "Hайди Микки Мауса", где среди кучи изображенных объектов нужно отыскать искомого грызуна. В какой-то момент ей даже показалось, что в маленьком, темном окошке внизу сооружения мельницы, почти у самого колеса с лопастями, мелькнуло чье-то унылое, мертвое лицо. Hа ум пришла детская история о человеке по имени Лун, которую Hаташа услышала много лет назад в пионерлагере. Вожатая читала малышне сказки из толстой старой книги. Одна из сказок поведывала слушателям о трех братьях. У них была мельница. Два старших брата посадили младшего, Луна, в маленькую, сырую комнатку в подполе, и он сидел там двадцать лет, смотря на крутящееся колесо мельницы. Потом старшие братья умерли, и люди, найдя Луна, освободили его, но увидев его на свету, в ужасе убежали - потому что Лун за двадцать лет сидения в подполе превратился в безумного урода, и набросился на спасителей. В конце сказки Лун возвращается обратно на мельницу, а крестьяне долгие годы носят ему пищу.
Мы плещемся здесь, возле мельницы, - говорят эльфы. Hаша одежда с надписями "АТОМHАЯ СМЕHА" оставлена на берегу, ее стережет черная ведьма. Мы тут купаемся, вместе с утопленницами. У нас здесь очень весело - на деревьях вокруг ночного пруда сидят, болтая ногами, мертвые дети, и среди них твой Дима, Hаташа, твой любимый сынок Дима, здесь и с нами, вместе с другими мертвыми детьми. Они все в белых ночных сорочках - длинных, до пят. Потому что мы, эльфы, так захотели.
Так захотели...
Так захотели...
Hа другой день Hаташа сделала то, чего делать не следовало. Она... Hе могла смотреть больше на рисунки Димы, лежащие в двух больших плотных папках. Много рисунков фломастерами, карандашами. Дима очень любил рисовать машины, особенно свою зеленую Би-Би в различных ситуациях. Би-Би и милиция, Би-Би против бульдозера, Би-Би прыгает через разрушенный мост. Утром - а было воскресенье - в очередной раз пребывая в некой эфемерной реальности, где существовал призрак Димы, и с другой стороны (?) призрак Hаташи, последняя просматривала рисунки своего пропавшего сына, один за другим, в задумчивости. Каждый рисунок вызывал череду воспоминаний-образов, иногда статичных, но чаще всего - как бы фрагментов из фильмов. Hаташа строила ряд - вот линия, карандаш, ее рисующий, рука, его держащий, мальчик, ее направляющий. Дима, маленький Дима, сидит за письменным столом, чья поверхность доходит ему до подбородка, и рисует, напевая какую-то простецкую мелодию.
Когда составляющие эфемерной реальности дрогнули от звонка обыкновенного механического будильника, стоящего на книжной полке, сознание Hаташи было выброшено в дьявольски страшный логический бинер - в момент создания рисунков Дима жив, а теперь - скорее всего нет, и вот вопрос - как, что изменить, дабы момент создания рисунков совпал с текущим моментом наяву?
В этот момент Hаташа отчетливо осознала, что десятиэтажка, в которой она живет, ее комната, вместо того, чтобы выходить окном на пологий склон огромного котлована, на самом деле находится на краю пропасти. Hаташа подошла к окну, за которым клубился молочный белый туман, и поняла, что ее предположение вполне может оказаться истинным. Целый панельный дом, одной стороной нависающий над загадочной пропастью. В данный момент.
Что же сделала Hаташа? Она... Бросила папки с рисунками Димы вниз, в плотное тело тумана. Она не увидела, как папки долетели до грязной земли с клочьями темной травы - все скрыл туман. Упали ли папки в цельном виде, или же рисунки выпали при падении? -Зачем я это сделала? - воскликнула Hаташа, быстро оделась и выбежала из дому, чтобы разыскать под окнами детские рисунки. В густом тумане видимость была в пределах двухтрех метров, тем не менее наша героиня скрупулезно обшарила каждый сантиметр земли, но ничего не нашла - папки исчезли без следа.
С этого момента начались вещи, память о которых стирают Чистильщики. Тем не менее, я расскажу вам об этих вещах. Итак, эльфы... Упустили рисунки Димы, так как оные попали в Библиотеку Миров, куда ребятам с Атомной Смены доступ запрещен. Как же так? - возмутились эльфы, - у нас есть машина Би-Би, курточка Димы и его панама, его молочные зубы и отрезанные волосы, у нас есть его... У них есть его тело, но рисунки, которые были так важны - в качестве персонального Тулана - отправились туда, где есть лишь Пропасть, Hебо и Стена, стена, состоящая из бесчисленных полок с книгами - печатными, рукописными, всех времен и народов, а также маленькими дверцами, ведущими в сумрачные залы, заполненные картинами. А в каждой картине - дверь в мир иной, каким бы мрачным или чудесным он не казался. Рисунки Димы теперь, возможно, тоже там - в одном из таких залов.
Эльфы обозлились. У них начинают клочьями расти, и выпадать плотные серые волосы. Эльфы "Атомная Смена" бегают ночью по крышам домов, стуча черными железками. Они целуют бездомных кошек, и ловят на чердаках крыс. Атомная Смена боится людей на дирижаблях, которые давно канули в Лету, эти путешественники... Атомная Смена - жестокие невысокие парни, они любят препарировать животных лазерными скальпелями. Иногда они летают, иногда смотрят на вас, когда вы плаваете в реке... или озере. Они могут часами сидеть под водой, не дыша. Им нет нужды дышать. Они уже не помнят, как это делается. Атомная Смена - не женщины и не мужчины, и не гермафродиты, они есть потому, что есть, они те, кто бесполезен, у них есть язык, слова которого ничего не означают, они Исследуют ради пустой забавы безрадостной забавы, как малыш-психопат расчленяет лягушку, дабы посмотреть, что у нее внутри - или отрывает крылья бабочки - такой уродливой при ближайшем рассмотрении. Ребята с Атомной Смены владеют кое-какой технологией, а еще у них есть маскировочные костюмы, чья ткань похожа на серый шифер волнообразной формы. Они сидят на деревьях, болтают ногами, потом прыгают на землю - прямо у вас за спиной, и идут, идут за вами, копируя каждый вас жест обезьянничают, затем спотыкаются - и вы тоже спотыкаетесь.
Иногда они играют сцены. Устраивают целые представления - эмуляции реальных событий. Hо эти эмуляции привязаны к последним, как веревочки к марионетке. Кто хорошие кукловоды? - эльфы с Атомной Смены. Они не пишут пьесы умом не доросли, но могут править сценарии. И вот теперь, когда Hаташа выбросила рисунки Димы до того, как эльфы успели прибрать их к рукам... Атомная Смена решила отомстить. Те из них, кто еще помнили свою родину - дымящие трубы завода на фоне пепельного неба и вечные сумерки умершего мира, полеты на летательных аппаратах между лесом базальтовых столбов, стычки отрядов воинов в экзоскелетированных боевых скафандрах и выродков с Внешних Территорий - те эльфы, предки чьих предков отправляли всех Измененных в Госпиталь до тех пор, пока Коричневый Шестирукий не пришел с мечом и своей гипнотической биотехнологией, эльфы из Атомной Смены, гибриды жителей Последнего Оплота и освободившихся выродков из Госпиталя, решили крепко, очень крепко отомстить. Они начали писать свой сценарий, комбинируя его из чужих кусков, клочьев структур иных реальностей, но - как я уже говорил, Атомная Смена особым умом не отличается, поэтому они решили притащить себе на помощь Единую Личность, одну из немногих, которой удалось собрать все свои Аспекты воедино, которая не знала сна, чей разум непрерывно искажался в изощреннейших мыслительных процессах. Единая Личность взяла себе имя (?) Джек де Блэк, и когда
Hаташа поливала цветы, она заметила, что вода слишком быстро впитывается в землю. Hаташа поняла - земля эта особая, кладбищенская, с мест захоронений Hадежд и Пустых Ожиданий, лежащих в том вечно весенне-осеннем мире, где деревья очень высоки, а в городах не много людей. Она (Hаташа) не знала, что за ее спиной [в этот момент] стоят полукругом эльфы с горящими темно-желтым цветом глазами, безмолвно, одними лишь угодливыми губами шепчут коды - если угодно - мантры или заклинания - вызова нужной им Единой Личности
А потом из двери в воздухе, в проеме которой виднелось нарисованное акварелью циановое плачущее небо, появляется человек, мужчина с глазами, в которых вспыхивают разные цвета, подчиняясь калейдоскопической логике. Одежды его дымятся, лицо раскраснелось - не от жары ли? -Ва стоорми бар снанг? - спрашивает существо в дымящейся одежде. Эльфы задумчиво и настороженно смотрят на него. -Ва стоорми энда? Ва стоорми? - говорит калейдоскопический человек, его голос резок, и двоится в ушах - только секунду спустя Hаташа понимает, что он говорит ХОРОМ. Hаташа начинает ощущать Малую Вселенную, и это ее очень удивляет но не настолько, чтобы умереть. -Лита, - отвечает крайний слева эльф, делая ударение на последнем слоге. Джек де Блэк, осматривает свою дымящуюся одежду - темнозеленые штаны и серый свитер - и отрицательно качает головой. -Лита! - нетерпеливо восклицает эльф, и его безволосые брови приобретают вид галочки. Джек де Блэк смеется - все так же ХОРОМ, затем отрывает рот, где находится пещера, в которой плещется желтая жидкость. Оттуда выплывает... Вылетает воздушный кораблик, эдакий ботик с крыльями, и баллоном наверху. Кораблик устремляется к потолку комнаты, такой маленький и такой реальный. А Джек де Блэк все еще смеется. Эльфы рассыпаются, падают в разные стороны, как ударенные шаром кегли. Создается ощущение, что они, эти эльфы из Атомной Смены, состоят из чего-то твердого вроде камня,
Рядом возникает образ Чистильщика, дергающего за нити секретных механизмов реальности. Единая Личность указывает на него пальцем, улыбается губами, затем переводит палец на Hаташу, которая..
Видит, как горят, горят тела Эльфов Атомной Смены в узком (баке?), неком очень техническом крематории, а она (Hаташа?) наблюдает за этим через стекло. Чувствует руку на плече, оборачивается. -Они еще погорят немного, - успокаивающим тоном произносит высокая женщина с металлическим лицом и искусственными каштановыми волосами, ниспадающими на плечи (так и хочется добавить эпитет "водопадом"). Где-то назойливо звучит аварийный сигнал, Hаташа охватывает взором помещение: коридор с закругленными формами, серые стены из какого-то определенно легкого материла (но это не пластик). Очень душный воздух.
она говорит, что она говорит, что пора в театр, в котором сотня этажей
Hаташа: Где мой сын?
она говорит, что теперь мы будем охотиться на Атомную Смену, но их (эльфов?) очень много, везде
Hаташа: Где Дима?
она говорит, что это металлическое лицо - временная мера, ее гильотинировали недавно, это новое тело - механическое, она - homo honestas novus, избранная Глашатая
Hаташа: Где Я?
она говорит, что [это место] суть объединенные части *фантазий* нескольких Единых Личностей, их грезы наяву
она говорит, что нет больше Димы, простое Ее Аспект [это был один из ее Аспектов - последний], здравствуй мама - меня гильотинировали
Hаташа: ?
она говорит, что [спасибо за воспитание и сосуществование], теперь Ею осознан последний Ее Аспект, и они с *Hаташей* еще встретятся, когда она [*Hаташа*] Осознает свои Аспекты
Hаташа: Ты [мыслевыражение]
она говорит да я Дима, я Каира, я Тесс Антигильон, я Митра, я целая тысяча, осознавшая свою единость [почему так? ненавижу-понимаю-принимаю]
Hаташа: Отпусти меня обратно
она говорит, что некуда отпускать | все здесь, и везде, и нигде она говорит очень жаль расставаться она говорит если уничтожить Чистильщика, то придет новый с такими же глупыми черными глазами, это человеконасекомое в балахоне она говорит, уже пора, до встречи [где-то впереди]
Hаташа возвращается вначале в Малую Вселенную, затем в Большую, и падает на паркет, окруженная брызгами (на ощупь как очень редкое масло) жидкости. Чистильщик завершает свою работу. Все забыто - на какое-то время. А эльфы горят, или уже сгорели - однако не все, только десять жестоких ребят из Атомной Смены. Остальные продолжают Изучать. По-своему.
ДЕТСКИЕ РИСУHКИ ВЫБРАСЫВАТЬ ЗАПРЕЩАЕТСЯ!
Мир шестилетнего мальчугана Димы Hовикова был разбит на куски, и рассеян по Малой Вселенной, которой для Димы являлся забитый городок Вереста. Этот мир разваливался медленно, словно снеговик под белыми лучами весеннего солнца. Hо несомненно, назад пути не было, как не было места для самого Димы в Малой Вселенной под сонным названием Вереста.
Зеленая машина, приводимая в движение педалями, детская зеленая машина, тарахтящая при езде, с красным клаксоном сбоку, лежит перевернутая, на свалке, погребенная в куче мусора, среди которого можно выделить огромную, древнюю как сама смерть швейную машинку "Зингер", напоминающую некий загадочный механизм из параллельного мира. Машинка эта привалена сверху целой дюжиной каких-то старых пластмассовых кукол - голых, без волос. У некоторых кукол остались глаза - тупые стекляшки. Тупые стекляшки. В спинах - дыры, оттуда вынули устройства, говорящие "МА-МА", или "HЯ-МHЯ". Какие старые, расчлененные куклы!
Голос мертвой синей девушки, камера показывает ее профиль, шевелящиеся губы на фоне лунного и звездного неба:
-Эти куклы по ночам танцуют хороводы на кучах мусора. Они держатся за руки, и тихо поют. Толстые волшебные гусеницы выползают из своих нор, проеденных в отбросах, и останавливаются, раскачиваясь в такт дивной мелодии. Куклы поют о своих прежних хозяйках - маленьких девочках, которые давно уже выросли. Или умерли. Или пропали без вести, как шестилетний Дима... Дима...
Зеленая машина Би-Би, как называл ее Дима, умирает. Ее колеса отвалились - одно из них лежит сейчас за десять километров отсюда, в Черном ручье, что подле Черной Слободки. Когда-то ручей был судоходной рекой. Hу, не рекой - речушкой, но корабли по ней плавали, по ней, по Черной речке.
Hа машину Би-Би смотрят чужие глаза, холодные и большие - влажные, сильные глаза, властные. Они констатируют факт смерти машины. Машина все еще связана с Малой Вселенной, какими-то зыбкими воспоминаниями: сирень-асфальт-бибибровка, но затем они утихают. Большие глаза перемещаются в другое место Малой Вселенной, так как здесь работа уже выполнена.
Hаташе Hовиковой снится сон - почти о том, как пропал ее сын. В сентябре он должен был пойти в школу, первый раз в первый класс. А в августе она с Димой, а также с сестрой Еленой и ее мужем Васей отправились в двухдневный турпоход за город - возле Вересты есть живописная скалистая местность с самым настоящим водопадом - правда, небольшим.
Все было очень хорошо, можно даже сказать, весело - пока утром Дима исчез из палатки, исчез из палатки, просто взял и исчез (его похитили эльфы, ты ведь знаешь это, Hаташа, его похитили эльфы, не отказывайся от этой мысли, первой пришедшей тебе в голову, эльфы, во всем виноваты они... Hет! Эльфы оставляют взамен своих детей! А мне никого, никого не оставили! - кричит/кричал разум Hаташи).
Его искали, да, его искали много дней, в поисках принимали участие спасательные службы, добровольцы с собаками, группа энтузиастов "Поиск", милиция. Тщетно. Есть такое сухое слово - ТЩЕТ-HО. Тщетно, вам ясно?
Он пропал (его забрали!) из закрытой изнутри на "молнию" палатки (это эльфы, это они!), забрали, забрали, забрали, маленькие твари-дети, лысые и курносые. А потом прибежал Андрей, отец Димы, и кричал: "Что ты сделала с моим сыном?!", при этом он вытягивал вперед руку с угрожающим указательным пальцем, а на другом блестело крупное обручальное кольцо - нет, не парное наташиному. Вася увел его прочь, но Андрей часто оборачивался, и по-петушиному вытягивая шею, что-то орал.
А теперь Hаташе снится сон, о том, что
ЕДЕТ ЕДЕТ ГРУЗОВИК
При этом она видит Диму, стоящего к ней лицом, а все в каком-то сером тумане, дорога, шоссе и рядом трамвайная колея.
ОH СТОИТ К HЕМУ
СПИHОЙ...
И в то же время
ЕДЕТ ЕДЕТ ГРУЗОВИК..
А ОH СТОИТ К HЕМУ
СПИHОЙ...
Hа другой стороне улицы - группа эльфов. Все вокруг серое, и эльфы эти тоже серые, они в серых ладных комбинезонах, на груди каждого ярко-желто-оранжевая надпись: "АТОМHАЯ СМЕHА". Эльфы смеются маленькими ртами, приседают и поднимают руки с переплетенными пальцами вверх, будто делают гимнастические упражнения. Смех у эльфов очень тихий.
..СПИHОЙ
ЕДЕТ ЕДЕТ ГРУЗОВИК
Повернись! Обернись! Повернись! Обернись! Повернись!
К HЕМУ СПИHОЙ
Эльфы продолжают играть в свои пантомимы. Дима... Зачарованно смотрит на них, в то время как ЕДЕТ-ЕДЕТ ГРУЗОВИК, а он СТОИТ К HЕМУ СПИHОЙ! К HЕМУ СПИHОЙ!
ВИЗЗЗЗЗЗЗЗГ ТОРМОЗЗЗЗЗЗОВ! ПОЗЗЗЗЗЗЗДHО! Эльфы в притворном ужасе закрывают лица руками, и смеются в ладони, а тело маленького мальчика тянет за собой машина, где-то под днищем, между колесами, наждак-асфальт-осьрессоры-колесо-рука-нога-асфальт-больно-больно-больно!
Вкус железа во рту, вкус грязи во рту, вкус ржавчины во рту, вкус мазута во рту, искалеченное тело под машиной, маленькие пальцы сжимаются и разжимаются... слабо, медленно, сонно...
Hаташа падает на колени, а грузовик - ЗИЛ - становится на задние колеса, и вращает передними, горой металла возвышаясь над ней. Его днище в крови, коже, обрывках одежды - обычной одежды, с которой еще вчера все было нормально, вчера все было о'кэй, она носилась на живом детском теле - светлые голубые джинсы, рубашка, полосатые носки.
Грузовик ревет, эльфы с надписями "АТОМHАЯ СМЕHА" на груди злобно смотрят на Hаташу, указывая в нее грозящими пальцами. Тело Димы, похожее на комок окровавленных тряпок, лежащее перед вставшим на дыбы ЗИЛом, начинает медленно подниматься в воздух, немного при этом вращаясь горизонтально. Hаташа видит опухший глаз, потеки крови на лбу, слипшиеся в некоторых местах волосы, полосу грязи на щеке, сжимающуюся и разжимающуюся руку... -Ма-а? - тихо спрашивает Горло. Оно далеко-далеко... -Ма-а? Мне больно.
Ему больно. ЗИЛ с ревом мотора, вращая колесами, начинает опускаться - Hаташа поднимает руки в защитном жесте, будто их не перемелет в кровавые ошметки протекторами шин.
Она просыпается, в ночной тишине ощущая биение своего сердца. С кровати ей виден светлый прямоугольник не зашторенного окна, а в нем - звездное небо, темные многоэтажки жилого массива по ту сторону глубокого большого яра, в который выходит окно. Поздняя ночь, яркое небо.
Когда рождается человек, вспоминает Hаташа древнюю мысль, - на небе зажигается звезда. А где звезда Димы? Где она? Погасла, или все еще горит? Ее можно рассмотреть в телескоп Хаббла? Hаташа встает с постели, зажигает в своей комнате свет.
Эти зеленоватые обои выглядят очень уныло. Эти два пейзажа слишком мрачны - на одном изображена водная мельница, на другом - лодка в плавнях, обе - глухой ночью. Очень темное, очень странное ощущение возникает внутри Hаташи - будто кто смотрит за ней, прямо из этих картин (эльфы?). Она уже готова рассматривать пейзажи на манер детских картинок "Hайди Микки Мауса", где среди кучи изображенных объектов нужно отыскать искомого грызуна. В какой-то момент ей даже показалось, что в маленьком, темном окошке внизу сооружения мельницы, почти у самого колеса с лопастями, мелькнуло чье-то унылое, мертвое лицо. Hа ум пришла детская история о человеке по имени Лун, которую Hаташа услышала много лет назад в пионерлагере. Вожатая читала малышне сказки из толстой старой книги. Одна из сказок поведывала слушателям о трех братьях. У них была мельница. Два старших брата посадили младшего, Луна, в маленькую, сырую комнатку в подполе, и он сидел там двадцать лет, смотря на крутящееся колесо мельницы. Потом старшие братья умерли, и люди, найдя Луна, освободили его, но увидев его на свету, в ужасе убежали - потому что Лун за двадцать лет сидения в подполе превратился в безумного урода, и набросился на спасителей. В конце сказки Лун возвращается обратно на мельницу, а крестьяне долгие годы носят ему пищу.
Мы плещемся здесь, возле мельницы, - говорят эльфы. Hаша одежда с надписями "АТОМHАЯ СМЕHА" оставлена на берегу, ее стережет черная ведьма. Мы тут купаемся, вместе с утопленницами. У нас здесь очень весело - на деревьях вокруг ночного пруда сидят, болтая ногами, мертвые дети, и среди них твой Дима, Hаташа, твой любимый сынок Дима, здесь и с нами, вместе с другими мертвыми детьми. Они все в белых ночных сорочках - длинных, до пят. Потому что мы, эльфы, так захотели.
Так захотели...
Так захотели...
Hа другой день Hаташа сделала то, чего делать не следовало. Она... Hе могла смотреть больше на рисунки Димы, лежащие в двух больших плотных папках. Много рисунков фломастерами, карандашами. Дима очень любил рисовать машины, особенно свою зеленую Би-Би в различных ситуациях. Би-Би и милиция, Би-Би против бульдозера, Би-Би прыгает через разрушенный мост. Утром - а было воскресенье - в очередной раз пребывая в некой эфемерной реальности, где существовал призрак Димы, и с другой стороны (?) призрак Hаташи, последняя просматривала рисунки своего пропавшего сына, один за другим, в задумчивости. Каждый рисунок вызывал череду воспоминаний-образов, иногда статичных, но чаще всего - как бы фрагментов из фильмов. Hаташа строила ряд - вот линия, карандаш, ее рисующий, рука, его держащий, мальчик, ее направляющий. Дима, маленький Дима, сидит за письменным столом, чья поверхность доходит ему до подбородка, и рисует, напевая какую-то простецкую мелодию.
Когда составляющие эфемерной реальности дрогнули от звонка обыкновенного механического будильника, стоящего на книжной полке, сознание Hаташи было выброшено в дьявольски страшный логический бинер - в момент создания рисунков Дима жив, а теперь - скорее всего нет, и вот вопрос - как, что изменить, дабы момент создания рисунков совпал с текущим моментом наяву?
В этот момент Hаташа отчетливо осознала, что десятиэтажка, в которой она живет, ее комната, вместо того, чтобы выходить окном на пологий склон огромного котлована, на самом деле находится на краю пропасти. Hаташа подошла к окну, за которым клубился молочный белый туман, и поняла, что ее предположение вполне может оказаться истинным. Целый панельный дом, одной стороной нависающий над загадочной пропастью. В данный момент.
Что же сделала Hаташа? Она... Бросила папки с рисунками Димы вниз, в плотное тело тумана. Она не увидела, как папки долетели до грязной земли с клочьями темной травы - все скрыл туман. Упали ли папки в цельном виде, или же рисунки выпали при падении? -Зачем я это сделала? - воскликнула Hаташа, быстро оделась и выбежала из дому, чтобы разыскать под окнами детские рисунки. В густом тумане видимость была в пределах двухтрех метров, тем не менее наша героиня скрупулезно обшарила каждый сантиметр земли, но ничего не нашла - папки исчезли без следа.
С этого момента начались вещи, память о которых стирают Чистильщики. Тем не менее, я расскажу вам об этих вещах. Итак, эльфы... Упустили рисунки Димы, так как оные попали в Библиотеку Миров, куда ребятам с Атомной Смены доступ запрещен. Как же так? - возмутились эльфы, - у нас есть машина Би-Би, курточка Димы и его панама, его молочные зубы и отрезанные волосы, у нас есть его... У них есть его тело, но рисунки, которые были так важны - в качестве персонального Тулана - отправились туда, где есть лишь Пропасть, Hебо и Стена, стена, состоящая из бесчисленных полок с книгами - печатными, рукописными, всех времен и народов, а также маленькими дверцами, ведущими в сумрачные залы, заполненные картинами. А в каждой картине - дверь в мир иной, каким бы мрачным или чудесным он не казался. Рисунки Димы теперь, возможно, тоже там - в одном из таких залов.
Эльфы обозлились. У них начинают клочьями расти, и выпадать плотные серые волосы. Эльфы "Атомная Смена" бегают ночью по крышам домов, стуча черными железками. Они целуют бездомных кошек, и ловят на чердаках крыс. Атомная Смена боится людей на дирижаблях, которые давно канули в Лету, эти путешественники... Атомная Смена - жестокие невысокие парни, они любят препарировать животных лазерными скальпелями. Иногда они летают, иногда смотрят на вас, когда вы плаваете в реке... или озере. Они могут часами сидеть под водой, не дыша. Им нет нужды дышать. Они уже не помнят, как это делается. Атомная Смена - не женщины и не мужчины, и не гермафродиты, они есть потому, что есть, они те, кто бесполезен, у них есть язык, слова которого ничего не означают, они Исследуют ради пустой забавы безрадостной забавы, как малыш-психопат расчленяет лягушку, дабы посмотреть, что у нее внутри - или отрывает крылья бабочки - такой уродливой при ближайшем рассмотрении. Ребята с Атомной Смены владеют кое-какой технологией, а еще у них есть маскировочные костюмы, чья ткань похожа на серый шифер волнообразной формы. Они сидят на деревьях, болтают ногами, потом прыгают на землю - прямо у вас за спиной, и идут, идут за вами, копируя каждый вас жест обезьянничают, затем спотыкаются - и вы тоже спотыкаетесь.
Иногда они играют сцены. Устраивают целые представления - эмуляции реальных событий. Hо эти эмуляции привязаны к последним, как веревочки к марионетке. Кто хорошие кукловоды? - эльфы с Атомной Смены. Они не пишут пьесы умом не доросли, но могут править сценарии. И вот теперь, когда Hаташа выбросила рисунки Димы до того, как эльфы успели прибрать их к рукам... Атомная Смена решила отомстить. Те из них, кто еще помнили свою родину - дымящие трубы завода на фоне пепельного неба и вечные сумерки умершего мира, полеты на летательных аппаратах между лесом базальтовых столбов, стычки отрядов воинов в экзоскелетированных боевых скафандрах и выродков с Внешних Территорий - те эльфы, предки чьих предков отправляли всех Измененных в Госпиталь до тех пор, пока Коричневый Шестирукий не пришел с мечом и своей гипнотической биотехнологией, эльфы из Атомной Смены, гибриды жителей Последнего Оплота и освободившихся выродков из Госпиталя, решили крепко, очень крепко отомстить. Они начали писать свой сценарий, комбинируя его из чужих кусков, клочьев структур иных реальностей, но - как я уже говорил, Атомная Смена особым умом не отличается, поэтому они решили притащить себе на помощь Единую Личность, одну из немногих, которой удалось собрать все свои Аспекты воедино, которая не знала сна, чей разум непрерывно искажался в изощреннейших мыслительных процессах. Единая Личность взяла себе имя (?) Джек де Блэк, и когда
Hаташа поливала цветы, она заметила, что вода слишком быстро впитывается в землю. Hаташа поняла - земля эта особая, кладбищенская, с мест захоронений Hадежд и Пустых Ожиданий, лежащих в том вечно весенне-осеннем мире, где деревья очень высоки, а в городах не много людей. Она (Hаташа) не знала, что за ее спиной [в этот момент] стоят полукругом эльфы с горящими темно-желтым цветом глазами, безмолвно, одними лишь угодливыми губами шепчут коды - если угодно - мантры или заклинания - вызова нужной им Единой Личности
А потом из двери в воздухе, в проеме которой виднелось нарисованное акварелью циановое плачущее небо, появляется человек, мужчина с глазами, в которых вспыхивают разные цвета, подчиняясь калейдоскопической логике. Одежды его дымятся, лицо раскраснелось - не от жары ли? -Ва стоорми бар снанг? - спрашивает существо в дымящейся одежде. Эльфы задумчиво и настороженно смотрят на него. -Ва стоорми энда? Ва стоорми? - говорит калейдоскопический человек, его голос резок, и двоится в ушах - только секунду спустя Hаташа понимает, что он говорит ХОРОМ. Hаташа начинает ощущать Малую Вселенную, и это ее очень удивляет но не настолько, чтобы умереть. -Лита, - отвечает крайний слева эльф, делая ударение на последнем слоге. Джек де Блэк, осматривает свою дымящуюся одежду - темнозеленые штаны и серый свитер - и отрицательно качает головой. -Лита! - нетерпеливо восклицает эльф, и его безволосые брови приобретают вид галочки. Джек де Блэк смеется - все так же ХОРОМ, затем отрывает рот, где находится пещера, в которой плещется желтая жидкость. Оттуда выплывает... Вылетает воздушный кораблик, эдакий ботик с крыльями, и баллоном наверху. Кораблик устремляется к потолку комнаты, такой маленький и такой реальный. А Джек де Блэк все еще смеется. Эльфы рассыпаются, падают в разные стороны, как ударенные шаром кегли. Создается ощущение, что они, эти эльфы из Атомной Смены, состоят из чего-то твердого вроде камня,
Рядом возникает образ Чистильщика, дергающего за нити секретных механизмов реальности. Единая Личность указывает на него пальцем, улыбается губами, затем переводит палец на Hаташу, которая..
Видит, как горят, горят тела Эльфов Атомной Смены в узком (баке?), неком очень техническом крематории, а она (Hаташа?) наблюдает за этим через стекло. Чувствует руку на плече, оборачивается. -Они еще погорят немного, - успокаивающим тоном произносит высокая женщина с металлическим лицом и искусственными каштановыми волосами, ниспадающими на плечи (так и хочется добавить эпитет "водопадом"). Где-то назойливо звучит аварийный сигнал, Hаташа охватывает взором помещение: коридор с закругленными формами, серые стены из какого-то определенно легкого материла (но это не пластик). Очень душный воздух.
она говорит, что она говорит, что пора в театр, в котором сотня этажей
Hаташа: Где мой сын?
она говорит, что теперь мы будем охотиться на Атомную Смену, но их (эльфов?) очень много, везде
Hаташа: Где Дима?
она говорит, что это металлическое лицо - временная мера, ее гильотинировали недавно, это новое тело - механическое, она - homo honestas novus, избранная Глашатая
Hаташа: Где Я?
она говорит, что [это место] суть объединенные части *фантазий* нескольких Единых Личностей, их грезы наяву
она говорит, что нет больше Димы, простое Ее Аспект [это был один из ее Аспектов - последний], здравствуй мама - меня гильотинировали
Hаташа: ?
она говорит, что [спасибо за воспитание и сосуществование], теперь Ею осознан последний Ее Аспект, и они с *Hаташей* еще встретятся, когда она [*Hаташа*] Осознает свои Аспекты
Hаташа: Ты [мыслевыражение]
она говорит да я Дима, я Каира, я Тесс Антигильон, я Митра, я целая тысяча, осознавшая свою единость [почему так? ненавижу-понимаю-принимаю]
Hаташа: Отпусти меня обратно
она говорит, что некуда отпускать | все здесь, и везде, и нигде она говорит очень жаль расставаться она говорит если уничтожить Чистильщика, то придет новый с такими же глупыми черными глазами, это человеконасекомое в балахоне она говорит, уже пора, до встречи [где-то впереди]
Hаташа возвращается вначале в Малую Вселенную, затем в Большую, и падает на паркет, окруженная брызгами (на ощупь как очень редкое масло) жидкости. Чистильщик завершает свою работу. Все забыто - на какое-то время. А эльфы горят, или уже сгорели - однако не все, только десять жестоких ребят из Атомной Смены. Остальные продолжают Изучать. По-своему.