Сергей Ведерников. Вероника

Сергей Ведерников
Вероника

   В дверь кабинета постучали. Константин глянул на часы – рабочий день заканчивался.
   – Войдите! – ответил он на стук и собрал бумаги со стола.
   – Ты хоть бы оглянулся, – послышалось за спиной.
   – Володя! Ты?! Чёрт!.. Рад тебя видеть! В кои – то веки мы встречаемся!
   Они обнялись.
   – Да вот, был у вас по делам, решил зайти к тебе.
   – Как это – решил? Мог и не решить – так что – ли?
   – Да будет тебе придираться к словам.
   – Много претензий к нам? – поинтересовался Константин у своего друга и бывшего однокурсника, работавшего теперь начальником районного отдела технадзора.
   – Есть… К механику.
   – Главного инженера это тоже касается.
   – Оставим это. Ты – что? – один? – спросил Владимир, садясь.
   – В каком смысле?.. – не понял Константин.
   – Я слышал: у тебя жена уехала?
   – А-а-а! Да. Она уехала по делам к своей родне, – Константин закрыл сейф. – А где твои? Наталья?..
   – Я сейчас тоже один. Наталья с дочками и внуком в отпуске. Давай посидим сегодня где-нибудь?
   – Ну, конечно же! Поедем ко мне?
   – Поехали, а то дома у меня тоскливо.
   В дверь снова постучали. Вошла молоденькая секретарша.
   – Константин Иванович, вы не забыли, что у нас планёрка?
   Владимир вопросительно глянул на него.
   – Катя, скажи, что у меня дела с технадзором.
   – Хорошо, Константин Иванович!
   Она повернулась и ушла.
   – Ты молодец, быстро нашёл выход, – смеялся Владимир.
   – Да и не один, – улыбнулся Константин. – Теперь и тебе придётся идти нам на уступки.
   Константин оделся, они вышли во двор, прилегающий к конторе и оборудованный под стоянку автомашин.
   – Свою машину я отпустил, – говорил Владимир. – Поедем на твоей. Не забудь, нам надо в магазин заехать.
   Костя открыл свой «БМВ» и они уселись.
   – Вообще – то у меня всё есть дома, – говорил он, выезжая за ворота, – только приготовить надо.
   – Не надо ничего готовить, – возразил Владимир. – Хочу, как прежде, холостяками… Хочу «шпиг», селёдку, шпроты, маслины хочу с косточкой.
   – Что ж, годится! По мне, так лучше маслины фаршированные.
   – Я привык к обычным, когда работал в Алжире. С тех пор они мне больше нравятся.
   Владимир два года провёл на строительстве газопровода за границей, но редко вспоминал об этом.
   Они подъехали к недавно открытому в их небольшом городе гастроному с претензией на столичный супермаркет, которому было явно тесно в своих стенах, поэтому проходы между полками и стеллажами с товарами в нём были довольно узкие, а у двух касс на выходе толпился народ в очереди – день был пятничный. Впереди стояла молодая девушка, а за ней нагловатый, говорливый парень, «хмырёнок», как окрестил его Константин, пристававший к своей соседке довольно развязно, а та уже, очевидно, тяготилась такой ситуацией, и, отвечая ему вначале сдержанно, постепенно теряла самообладание. Тот же продолжал куражиться.
   – Так, я сзади тебя? Могу и спереди.
   Девушка зло оглянулась.
   – Как ты предпочитаешь: сзади или спереди?
   В очереди кто – то хихикнул. Косте надоело терпеть наглость хама, положив руку на плечо и резко повернув его к себе, он с яростью посмотрел тому в глаза.
   – Рот закрой! – сказал тихо и твёрдо.
   Очередь притихла. Хмырёнок тоже смолк, а расплатившись, быстро исчез.
   – Вот сучёнок! – возмущался Владимир, выйдя из магазина. – Я представил, что на месте той девушки моя дочь, и пожалел, что ты впереди.
   – Забудь! Мало – ли подонков.
   Подъехали к дому, где жил Константин. Владимир вышел из машины и остановился, оглядываясь.
   – Ты – что? – спросил его Костя.
   – Года два я у тебя не был. Вижу, что не всё так хорошо. Дом – то стареет. Сколько ему?
   – Лет тридцать пять. Квартиру родители получали.
   – Да знаю я. У меня ведь то же самое. Строили в советское время, каждая организация – себе. Кто как хотел. Все дома были деревянные, двухэтажные. Потом панельные пошли, «бамовские».
   – Строят сейчас капитальные, кирпичные.
   – Строят, но мало и дорого. Не хочешь в таком, капитальном, квартиру купить?
   – А ты?
   – Что ты?! Я дочери только-только приобрёл.
   – Вот и у меня тоже: то одно, то другое. Но всё же кое-что уже предполагаю. Здесь, в доме, то отопление откажет, то вода перемёрзнет. В подъезде, вот, запах чувствуется, не совсем хороший.
   Костя взял часть пакетов с продуктами, передал Владимиру, забрал остальные, закрыл машину, направляясь к подъезду, как вдруг из него торопливо вышла Вероника, дочка соседки со второго этажа.
   – Здравствуйте! – улыбчиво поздоровалась она.
   – Здравствуй, красавица! – доброжелательно отвечал Костя. – Как дела?
   – Хорошо, Константин Иванович! А у меня к Вам есть просьба. Алексей тёти Гали сказал мне, что Вы хорошо разбираетесь в математике. Поможете мне подготовиться к экзаменам в институт? – Вероника с ожиданием смотрела на него.
   Костя прошлой осенью помогал сыну соседки из подъезда, когда у того обнаружились трудности на уроках математики, занимаясь с ним пару недель. Занятия подростку помогли, и тот уже не обращался к нему за помощью, но и Константин никак не ожидал, что она понадобится ещё кому – то. Он хмыкнул несколько растерянно и ответил уклончиво.
   – Ладно, посмотрим… Если мать не будет против.
   – А при чём здесь мать? – чуть обиженно спросила девушка. – Я уже сама за себя отвечаю.
   – Хорошо, Вероника, хорошо! Давай поговорим завтра.
   – Почему не сегодня?
   – Прости, сегодня не могу. У меня гости.
   – Ну, хорошо. Тогда до завтра! Она повернулась и отправилась по своим делам, стройная, можно сказать, худенькая, невзирая на чуточку широкий таз и полнее обычного точёные бёдра, обтянутые джинсами.
   – Поздравляю, ты пользуешься успехом! – подтрунивал Владимир. – А она, и правда, красавица. Кто она?
   – Соседка. Они с Верой, матерью, полгода как купили квартиру над моей, на втором этаже.
   – А ведь заметно, что она к тебе неравнодушна.
   – Она ещё ребёнок, хотя кажется взрослой. Недавно школу закончила. Интересно, что мать у неё почти такая же, как она. Их даже за сестёр принимают.
   – Всё-таки обращаешь внимание.
   – Скажи, что она тебе не понравилась? Я же мужик.
   – Значит, Вероника? Несущая победу.
   – Верно.
   – Изначально имя звучало как Береника. Хорошо бы, это значило – берущая победу.
   – Почему? – поинтересовался Константин, но Владимир только улыбнулся.
   Они прошли в дом, сложили на стол пакеты.
   – Я пойду, огляжусь в комнатах, – сказал гость. – Давно здесь не был.
   Костя прибрался, накрыл на стол, достал из холодильника приготовленное на случай мясо, нарезанное плоскими кусками, как сейчас говорят «стейками», и наладил гриль, а вошедшему на кухню Владимиру заявил, что не намерен обходиться без горячего блюда. Устроившись за кухонным столом, выпили, закусили.
   – А у тебя в квартире всё как прежде. Только вот телевизоры поменял.
   Костя согласно кивнул, разделывая селёдку, как он умел, без ножа.
   – Что детей-то не заводите? О чём твоя Валентина думает? Тебе уже за тридцать. А ей?
   – Она моложе на пять лет.
   – Может, она больная? А ты сам проверялся?
   – Да проверялись мы оба, – досадливо отмахнулся Константин. – Вроде бы всё нормально, а ничего не получается.
   – И что дальше? Есть же выход: суррогатное материнство, например?
   – Обсуждали мы это. Она – против.
   – Странно… Ты, вообще-то, хочешь детей?
   – Да, хочу, хочу!
   – А она? Прости, может быть, она не любит тебя?
   – Так, ладно! Хватит об этом, – оборвал друга Костя. – Давай, лучше, выпьем.
   Ему не хотелось говорить на эту тему, хотя он и сам не раз задавал себе такой вопрос, не смотря на то, что жена клялась в своей любви. Но больше всего его беспокоили, в этой связи, её постоянные претензии к их материальному достатку; бывало, она требовала отказаться от его настоящей работы и заняться бизнесом.
   – Ты знаешь, – говорил Владимир, – я хоть и старше тебя и женился рано, но, представь себе, не жалею об этом. У меня две дочери, внуку третий год. Девки на твоих глазах выросли, а я словно не заметил. Сейчас, вот, внук. Ты не представляешь, какое это чудо! Заходит на днях утром в мою комнату и говорит: «Здластвуй! Как деля?» Они такие потешные в это время!
   – А что Вика? – поинтересовался Костя о другой дочери Владимира. – Замуж не собирается?
   – Встречается с кем-то. Пока не знаю, серьёзно ли у них.
   Наверху, на потолке, послышались шаги и скрип половиц.
   – Вот ведь что плохо в этих деревянных домах: слышимость страшная, – заметил гость.
   – И не говори, – согласился Костя. – У прежних жильцов были дети маленькие. Представляешь, сколько было шума. А кровать взрослых стояла в большой комнате, так нам с женой из – за этого пришлось перебраться в соседнюю. Хорошо, сейчас новая хозяйка – одна там спит. Вот я и вернулся назад.
   – Ты думаешь, мне это незнакомо? В кирпичных домах получше в этом отношении, но вот сейчас по новой технологии начали строить, с заливкой бетоном, так там почти та же история.
   – Я уже думаю звукоизоляцию сделать из пенопласта, благо, потолки высокие.
   – Это хорошая мысль. Надо обдумать.
   Они засиделись, вспоминая былое, и не заметили что уже поздно. На дворе было так же светло, как днём, но только солнце находилось на севере, низко над горизонтом; был обыкновенный полярный день. Уже давно вернулась домой Вероника, уже затих их с матерью разговор на кухне, когда Владимир тяжело поднялся.
   – Ну, всё! Мне пора домой.
   – Ты что?! Оставайся у меня.
   – Нет! Наталья мне звонит ночью на домашний телефон. Что я скажу – где был?
   – Что, есть основания не доверять?
   – Ты что сказал недавно? Я же мужик.
   – Сошлёшься на меня, я подтвержу.
   – Ты шутишь?! Вызывай такси!
   Он уехал, а Константин прошёл в большую комнату своей трёхкомнатной квартиры, включил телевизор, расстелил постель, где они с недавнего времени вновь спали с женой, и задвинул плотные шторы на большом окне, в которое светило ночное солнце, несколько приглушённое ивами, росшими перед ним. Раздевшись и устроившись удобнее в надежде ещё посмотреть телевизор, перевернул все доступные программы, но, не найдя, чем заинтересоваться, выключил его. Укладываясь спать, он вначале не обращал внимания на скрип кровати под ним, хотя уже давно это обстоятельство досаждало им с женой, но вдвоём они находили бесшумное место на ней, а скрипела именно та её часть с краю, где спал Константин. Было намерение исправить её либо купить новую, но всё как – то руки не доходили. И вот сейчас ему стало ясно, что на его скрип снизу отвечают скрипом сверху. Поняв это, он растерялся было, но изрядно захмелевший, а потому бесшабашный, продолжил эту игру, сделав ещё пару скрипов; этого было достаточно, чтоб окончательно потерять рассудок, и, встав с постели, одеться в халат, ночные тапочки, а затем выйти в подъезд и подняться на второй этаж. Дверь в квартиру сверху не была заперта. Костя вошёл в прихожую, успев разглядеть при сумеречном свете из подъезда стоящую в халате Веру.
 
   По пустым залам, по бесконечным переходам то ли вокзала, то ли какого – то служебного здания он торопился, чтоб купить билет домой, словно возвращался из поездки, но что– то происходило вновь и вновь, а билет так и не был куплен, и пришлось проснуться с гнетущим чувством тревоги, неудовлетворённости. Было светло. Он вспомнил, что, вернувшись домой рано утром, раздвинул шторы, чтоб не совсем испортить себе настроение, когда проснётся, поскольку солнце уже не будет светить в окно комнаты. Болела голова, надо было встать, разжевать две таблетки цитрамона и принять душ. Хорошо было бы в его состоянии выпить пиалу куриного бульона, но ждать, пока он сварится, не представлялось возможным; пришлось обойтись бульонными кубиками. Управившись с этими делами, можно было снова прилечь и расслабиться в надежде, что не позвонят с работы по какому – либо делу, поскольку свои личные заботы игнорировались. Звук в телевизоре был выключен, а меняющаяся картинка на экране не вызывала любопытства, и незаметно для себя он задремал, но ненадолго: вскоре раздался звонок у двери. За порогом стояла Вероника, и Константин растерялся, уже забыв о данном обещании заниматься с ней математикой, но хорошо помня, что произошло ночью.
   – Можно войти? – уверенно прошла она в прихожую, сбросила туфли, не обращая внимания на то, как они упали.
   – Проходи, проходи, – отвечал хозяин, вспомнив всё при виде ученической тетради в её руке.
   Он провёл её в комнату, посадил в кресло, придвинул журнальный столик, а сам вышел переодеться: было неудобно находиться в халате рядом с девушкой.
   – А Вы не ждали меня?! – с явным упрёком улыбалась гостья переодетому уже хозяину, потом сняла с себя тёплую вязаную кофту, накинутую на плечи, и бросила на пол рядом с креслом.
   – Мне нравится твоя бесцеремонность, сударыня, – говорил он, поднимая кофту.
   – Я всегда знала, что нравлюсь Вам, – отвечала девушка, и Константину вдруг стало не по себе от её нарочитой, как ему показалось, смелости и от своего запоздалого сожаления о прошедшей ночи.
   – Тебе не кажется, что ты ошибаешься? – спросил почти удручённо.
   – Нисколько.
   – Хорошо, пусть будет так. Всё равно это ничего не меняет.
   – Неправда! Меняет!
   – Что именно?
   – Я буду твоей женой!
   – Вероника! – воскликнул он изумлённо, поглядел на неё и понял, что девушка вот – вот заплачет.
   Она выпила принесённой им воды и заметно успокоилась.
   – Простите меня, я давно хотела признаться.
   – Я не уверен, что тебе это надо, – Костя помолчал, растерянный, потом продолжил. – Давай не будем об этом. Нам надо заниматься? – решил он вопросом закончить этот разговор.
   – Хорошо. Пока не будем, – отвечала девушка, сделав ударение на слове «пока», а Константин был рад и этому уклончивому ответу.
   Он разложил учебники, принесённые из бывшей детской, своей комнаты, где они лежали на верхней книжной полке уже много лет с тех пор, когда туда их положил отец, учившийся в своё время в техникуме, а позднее пользовался и сын, при случае. Они нравились ему доступностью изложения. Решено было начать занятия с самого начала курса, и Костя, объясняя материал или помогая ей решать задачи, старался выявить проблемы в её знаниях и привить навыки максимально короткого решения, по возможности, одной формулой. Вероника же совершенно успокоилась, снова перейдя на прежнюю форму общения, казавшуюся бесцеремонной, а мужчина чувствовал, что ему нравится её поведение, понимая при том, что его не может не беспокоить это обстоятельство. Позднее, сидя рядом и наблюдая, как он решает задачку, она положила голову ему на плечо; он тут же встал, отошёл к окну.
   – Прости, больше не повторится, – подойдя, говорила девушка.
   – Я надеюсь… Иначе, это наше последнее занятие.
   – Жестокий ты!
   – Я ведь женат.
   – Это ничего для меня не значит: у тебя нет детей, а будут только мои.
   – Глупенькая! Ты знаешь – сколько мне лет? Ты почти вполовину моложе меня.
   – И не вполовину, а лет на десять.