Шебалин Роман Дмитриевич
Просто
Шебалин Роман Дмитриевич
Просто
Понял: что-то не сгорает, но с дымом устремляется вверх. Когда переехал на окраину, испугался: трубы. Купил бинокль, после - трубу; и на трубу смотрел. Привык. Музыки почти не слышал, только представлял, как звучит порой. Однажды зашел. Гулко и пусто. "Мы не работаем сегодня..." "А мне и не надо, я послушать..." "Идите, товарищ, идите..." Видимо что-то прочищали; гудел ветер. Музыки не было. Ушел.
Стал скупать воздушные шарики. Стал следить за посетителями. Тайком на крышу плоскую взбирался; шарик к трубе приспосабливал, ждал. Теплый воздух резину раздувал. Покачивался шарик на ветру. "Что же не сгорает?" Шарики дома собирал. Берег их и лелеял. Воздух остывал быстро, но что-то оставалось. У каждого шарика была бирочка: такой-то и такой-то, - любил порядок. "Что там остается?" Не мог уснуть. Как-то ночью встал, сомневаясь, лопнул дюжину шариков. Огорчался потом. Запил.
Сам пришел. "У меня никого нет, только шарики..." "Не мешайте работать, товарищ!" "Я по делу... Сожгите меня, пожалуйста..." "Как?!" "Мне надо проверить..." Не поверили. Долго объяснял: умолял, унижался. "Ладно! Завтра приходите..."
И пришел. Нет, пошутили, оказывается. "Но я сам хочу убедится!.." Бросился к подиуму, когда уже врата раскрывались. Гроб столкнул и спрыгнул. Захлопнулись за ним врата. Кубарем покатился. "А кто меня соберет?! Я же выйду в никуда! Соберите в шарик, соберите меня!.."
Извинялись перед посетителями за нелепый инцидент. Ставили на подиум опрокинутый гроб. "Музыку заказывать ещё будем?.." "Нет, нет, не надо..."
лето 1995.
Просто
Понял: что-то не сгорает, но с дымом устремляется вверх. Когда переехал на окраину, испугался: трубы. Купил бинокль, после - трубу; и на трубу смотрел. Привык. Музыки почти не слышал, только представлял, как звучит порой. Однажды зашел. Гулко и пусто. "Мы не работаем сегодня..." "А мне и не надо, я послушать..." "Идите, товарищ, идите..." Видимо что-то прочищали; гудел ветер. Музыки не было. Ушел.
Стал скупать воздушные шарики. Стал следить за посетителями. Тайком на крышу плоскую взбирался; шарик к трубе приспосабливал, ждал. Теплый воздух резину раздувал. Покачивался шарик на ветру. "Что же не сгорает?" Шарики дома собирал. Берег их и лелеял. Воздух остывал быстро, но что-то оставалось. У каждого шарика была бирочка: такой-то и такой-то, - любил порядок. "Что там остается?" Не мог уснуть. Как-то ночью встал, сомневаясь, лопнул дюжину шариков. Огорчался потом. Запил.
Сам пришел. "У меня никого нет, только шарики..." "Не мешайте работать, товарищ!" "Я по делу... Сожгите меня, пожалуйста..." "Как?!" "Мне надо проверить..." Не поверили. Долго объяснял: умолял, унижался. "Ладно! Завтра приходите..."
И пришел. Нет, пошутили, оказывается. "Но я сам хочу убедится!.." Бросился к подиуму, когда уже врата раскрывались. Гроб столкнул и спрыгнул. Захлопнулись за ним врата. Кубарем покатился. "А кто меня соберет?! Я же выйду в никуда! Соберите в шарик, соберите меня!.."
Извинялись перед посетителями за нелепый инцидент. Ставили на подиум опрокинутый гроб. "Музыку заказывать ещё будем?.." "Нет, нет, не надо..."
лето 1995.