Роберт Шекли
Лабиринт Минотавра
1. КАК ТЕСЕЙ ПОЛУЧИЛ РАБОТУ.
[1]
Рассказывают, что Тесей, проходя через Дельфы, маленький городок к западу от Коринфского перешейка, заглянул в тамошний салун, чтобы выпить кружку пива и закусить гамбургером. На стойке красного дерева валялась забытая кем-то газета; он взял ее и принялся просматривать от нечего делать.
Он был, как обычно, на мели — герой без работы, не способный ни на что другое, кроме как убивать чудовищ да впутываться в неприятности с женщинами. Путь его лежал по горной местности, по старой Дорийской тропе, ел он мало, спал где придется. До дома было далеко, да он и не собирался туда возвращаться: герои, по природе своего призвания, совершают свои лучшие деяния в дороге. Однако ничего подходящего пока не подворачивалось, и он без особой надежды обратился к странице объявлений. И вдруг прочел:
«Требуется герой для опасной работы мифического характера. Необходима высшая квалификация. Тому, кто подойдет, гарантируется бессмертная слава».
— Ну, ну, — пробурчал Тесей, потирая давно не бритый подбородок.
И отправился по адресу, указанному в газете. Это оказалось большое мрачное кирпичное здание на окраине. Тесея направили в кабинет на втором этаже. Шкафы с папками, лампа на ножке в форме буквы "S", кофеварка, лысый мужчина и рыжеволосая женщина — в общем, все, как везде, ничего особенного.
— Садитесь, — пригласил мужчина. — Вы пришли по объявлению? Очень хорошо, нам нужен опытный персонал на Ригне II и на планете Фортис Минор. Мы специализируемся на гидростатически устойчивых шерстяных костюмах с регулировкой температуры и влажности, и дела идут неплохо, но кто-то должен сопровождать грузы и собирать выручку. Вам приходилось заниматься торговлей, мистер…?
— Мое имя Тесей. И вы меня, по-видимому, не поняли. Я пришел по объявлению относительно героя, а не коммивояжера.
— Ах да, было такое объявление, — спохватился мужчина. — У вас есть при себе какие-либо документы?
Тесей показал диплом об окончании Школы знаменитых героев в Мейплвуде, штат Нью-Джерси, рекомендательное письмо от Ахилла, вместе с которым проходил шестимесячную практику, и другие бумаги — похвальные грамоты, декларации, контракты, свидетельства и тому подобное.
— Да, у нас открылась вакансия для героя, — подтвердил мужчина. — Дело касается одного из наших клиентов, мистера Радаманта, человека очень известного в этих краях — он судья в царстве умерших и брат критского властителя Миноса. Рада, как мы ею называем, владеет крупным ранчо неподалеку отсюда и выращивает там бифштексы из вырезки. Разумеется, они поначалу запрятаны в теле животных, и приходилось немало потрудиться, дабы извлечь их. Но Рада изобрел процесс, который называется забоем скота, и дело пошло на лад. Его бизнес стал процветающим, но нежданно-негаданно явился этот Минотавр и принялся подбивать бифштексы к бунту на той первоначальной стадии, когда их именуют коровами.
— Понятно, — сказал Тесей. — А кто такой Минотавр?
Чиновник пояснил, что Минотавр — один из зверолюдей, или человекозверей, какие населяли Землю наряду с полноценными людьми, пока Солон не провел Закон о свободе подавления, позволявший людям избавиться от конкурентов.
Позже Тесей усвоил, что начало подобным неприятностям было положено в эру гибридных чудищ — эпоху социальной раскованности, когда никто не боялся, что его увидят в компании полукозла-полумедведя, даже если у козломедведя есть вдобавок еще и орлиные крылья. Что ж удивляться — то был золотой век, когда люди еще не ведали стандартов и полагали, что все прекрасно, поскольку ничего другого не видели. Век был и в самом деле довольно приятный, не ведающий дискриминации, но затем в горниле доброй единообразной жизни выплавился дух эстетики; люди стали стесняться беседовать с существами, обросшими мехом, и предпочли поедать их либо заворачиваться в их шкуры.
И началась Последняя решительная облава: зверолюдей хватали и отправляли в исправительные отели, а там расщепляли на атомы и молекулы и собирали вновь: авось выйдет получше. Но Минотавр и несколько других чудовищ ускользнули и удрали в леса, в горы и на отдаленные территории. Минотавр скрывался там годами, вынашивая планы мести человечеству — своеобразный прототип Калибана[2], злого, звероподобного, коварного, дикого, вероломного, полная противоположность бойскауту. А ныне эта тварь спустилась с гор к людям и затевает беспорядки среди бифштексов, внушая тем идеи насчет их прав и даже устраивая налеты на мясоперерабатывающие заводы — так называются те места, где бифштексы раскладывают по коробкам.
— Вот такая картина, — подытожил чиновник. — Как по-вашему, вы сумеете совладать с ситуацией?
Тесей понимал: в данный момент от него ждут, чтоб он выразил свое отвращение к Минотавру, свою ненависть к не признающему правил скотству, которое тот олицетворяет, а еще удовлетворение от того, что ему, рядовому герою, доверяется великая честь избавить Землю от воплощения мерзкого принципа, способного выхолостить человеческую жизнь, обеднить ее, обесцветить и обезвкусить (по выражению эллинов, «будто в Албании») — от мерзостного принципа, не дающего нам добиться единения.
Но, по чести говоря, Тесей питал к чудовищам определенную слабость. По-своему это было неизбежно: между героями и чудовищами развивается особое взаимопонимание, поскольку профессия у них, в сущности, одна. Также между ними есть то общее, что ни те ни другие не могут заработать на достойную жизнь.
— Ну да, ну да, — заявил Тесей, — минотавры омерзительны. Я, правда, ни с одним из них дела пока не имел, химеры мне лучше знакомы, но какого черта, чудовище — это чудовище. Уверен, что сумею с ним справиться. Вспоминаю химеру, которую я выслеживал в стране апачей у Пеонийского залива…
— Мы с удовольствием послушаем ваш рассказ в следующий раз, — вмешалась женщина. — Сейчас нам нужен прямой ответ: да или нет?
— Не волнуйтесь, я возьмусь за эту работу, — ответил Тесей.
— Когда вы сможете приступить?
— Да прямо сейчас, — заявил Тесей, откидываясь в кресле «летучая мышь» и задрав один ковбойский сапог цветной кожи на стойку случившегося в комнате бара. — Полагаю, что за это стоит выпить, прежде чем я выйду на улицу и примусь за чтение следов.
— За чтение следов? — переспросил чиновник, оборачиваясь к рыжеволосой. — Дорогая, ты догадываешься, о чем он толкует?
— Слушайте, недотепы, — брякнул Тесей, — в чтении следов нет ничего особенного, но когда имеешь дело с индейцами, особенно с племенем Минотор, надо включить кое-какую смекалку или быстренько призанять ее у кого-нибудь…
— Тесей, — опять вмешалась женщина, — по-моему, вы выпадаете из исторического контекста.
— Индейцы племени Минотор, — не смутился Тесей и сдул пену с кружки пива, — способны двигаться по скалам совершенно бесшумно, разве что слегка шаркая мокасинами. Но если они выходят на военную тропу, то оборудуют мокасины глушителями.
— Ну-ка прекратите, — распорядился мужчина.
Тесей ошеломленно поднял глаза. Героям часто мечтается, чтоб им позволили изменить хотя бы некоторые правила игры в героев и чудовищ: нарушить исторический контекст, прогнать зрителей, взять штурмом замок любви, соединить силы обеих сторон — вместе они стали бы и впрямь непобедимы. Однако этого никогда не случается, сама монтажная схема Вселенной этого не допускает, и уж раз вам не позволено влюбиться в чудовище, остается только убить его.
— Извините, — произнес Тесей, — забылся на мгновение.
— А вы случаем не страдаете умственной неполноценностью? — осведомилась рыжеволосая.
— Для героя я совершенно нормален, — изрек Тесей. — Никуда не денешься, надо быть слегка с придурью, чтобы браться за такую работу.
Он подписал временный контракт — позже его уполномоченный тщательно прочтет каждую строчку и, если одобрит, придаст документу окончательный вид — и получил обычный для охоты на чудовищ авансовый чек. Когда предварительные формальности были завершены, все почувствовали, что проголодались, да и время настало обеденное. Обед с импресарио после подписания контракта — обычно самый прекрасный миг в охоте на чудовищ.
Рассказывают, что Тесей, проходя через Дельфы, маленький городок к западу от Коринфского перешейка, заглянул в тамошний салун, чтобы выпить кружку пива и закусить гамбургером. На стойке красного дерева валялась забытая кем-то газета; он взял ее и принялся просматривать от нечего делать.
Он был, как обычно, на мели — герой без работы, не способный ни на что другое, кроме как убивать чудовищ да впутываться в неприятности с женщинами. Путь его лежал по горной местности, по старой Дорийской тропе, ел он мало, спал где придется. До дома было далеко, да он и не собирался туда возвращаться: герои, по природе своего призвания, совершают свои лучшие деяния в дороге. Однако ничего подходящего пока не подворачивалось, и он без особой надежды обратился к странице объявлений. И вдруг прочел:
«Требуется герой для опасной работы мифического характера. Необходима высшая квалификация. Тому, кто подойдет, гарантируется бессмертная слава».
— Ну, ну, — пробурчал Тесей, потирая давно не бритый подбородок.
И отправился по адресу, указанному в газете. Это оказалось большое мрачное кирпичное здание на окраине. Тесея направили в кабинет на втором этаже. Шкафы с папками, лампа на ножке в форме буквы "S", кофеварка, лысый мужчина и рыжеволосая женщина — в общем, все, как везде, ничего особенного.
— Садитесь, — пригласил мужчина. — Вы пришли по объявлению? Очень хорошо, нам нужен опытный персонал на Ригне II и на планете Фортис Минор. Мы специализируемся на гидростатически устойчивых шерстяных костюмах с регулировкой температуры и влажности, и дела идут неплохо, но кто-то должен сопровождать грузы и собирать выручку. Вам приходилось заниматься торговлей, мистер…?
— Мое имя Тесей. И вы меня, по-видимому, не поняли. Я пришел по объявлению относительно героя, а не коммивояжера.
— Ах да, было такое объявление, — спохватился мужчина. — У вас есть при себе какие-либо документы?
Тесей показал диплом об окончании Школы знаменитых героев в Мейплвуде, штат Нью-Джерси, рекомендательное письмо от Ахилла, вместе с которым проходил шестимесячную практику, и другие бумаги — похвальные грамоты, декларации, контракты, свидетельства и тому подобное.
— Да, у нас открылась вакансия для героя, — подтвердил мужчина. — Дело касается одного из наших клиентов, мистера Радаманта, человека очень известного в этих краях — он судья в царстве умерших и брат критского властителя Миноса. Рада, как мы ею называем, владеет крупным ранчо неподалеку отсюда и выращивает там бифштексы из вырезки. Разумеется, они поначалу запрятаны в теле животных, и приходилось немало потрудиться, дабы извлечь их. Но Рада изобрел процесс, который называется забоем скота, и дело пошло на лад. Его бизнес стал процветающим, но нежданно-негаданно явился этот Минотавр и принялся подбивать бифштексы к бунту на той первоначальной стадии, когда их именуют коровами.
— Понятно, — сказал Тесей. — А кто такой Минотавр?
Чиновник пояснил, что Минотавр — один из зверолюдей, или человекозверей, какие населяли Землю наряду с полноценными людьми, пока Солон не провел Закон о свободе подавления, позволявший людям избавиться от конкурентов.
Позже Тесей усвоил, что начало подобным неприятностям было положено в эру гибридных чудищ — эпоху социальной раскованности, когда никто не боялся, что его увидят в компании полукозла-полумедведя, даже если у козломедведя есть вдобавок еще и орлиные крылья. Что ж удивляться — то был золотой век, когда люди еще не ведали стандартов и полагали, что все прекрасно, поскольку ничего другого не видели. Век был и в самом деле довольно приятный, не ведающий дискриминации, но затем в горниле доброй единообразной жизни выплавился дух эстетики; люди стали стесняться беседовать с существами, обросшими мехом, и предпочли поедать их либо заворачиваться в их шкуры.
И началась Последняя решительная облава: зверолюдей хватали и отправляли в исправительные отели, а там расщепляли на атомы и молекулы и собирали вновь: авось выйдет получше. Но Минотавр и несколько других чудовищ ускользнули и удрали в леса, в горы и на отдаленные территории. Минотавр скрывался там годами, вынашивая планы мести человечеству — своеобразный прототип Калибана[2], злого, звероподобного, коварного, дикого, вероломного, полная противоположность бойскауту. А ныне эта тварь спустилась с гор к людям и затевает беспорядки среди бифштексов, внушая тем идеи насчет их прав и даже устраивая налеты на мясоперерабатывающие заводы — так называются те места, где бифштексы раскладывают по коробкам.
— Вот такая картина, — подытожил чиновник. — Как по-вашему, вы сумеете совладать с ситуацией?
Тесей понимал: в данный момент от него ждут, чтоб он выразил свое отвращение к Минотавру, свою ненависть к не признающему правил скотству, которое тот олицетворяет, а еще удовлетворение от того, что ему, рядовому герою, доверяется великая честь избавить Землю от воплощения мерзкого принципа, способного выхолостить человеческую жизнь, обеднить ее, обесцветить и обезвкусить (по выражению эллинов, «будто в Албании») — от мерзостного принципа, не дающего нам добиться единения.
Но, по чести говоря, Тесей питал к чудовищам определенную слабость. По-своему это было неизбежно: между героями и чудовищами развивается особое взаимопонимание, поскольку профессия у них, в сущности, одна. Также между ними есть то общее, что ни те ни другие не могут заработать на достойную жизнь.
— Ну да, ну да, — заявил Тесей, — минотавры омерзительны. Я, правда, ни с одним из них дела пока не имел, химеры мне лучше знакомы, но какого черта, чудовище — это чудовище. Уверен, что сумею с ним справиться. Вспоминаю химеру, которую я выслеживал в стране апачей у Пеонийского залива…
— Мы с удовольствием послушаем ваш рассказ в следующий раз, — вмешалась женщина. — Сейчас нам нужен прямой ответ: да или нет?
— Не волнуйтесь, я возьмусь за эту работу, — ответил Тесей.
— Когда вы сможете приступить?
— Да прямо сейчас, — заявил Тесей, откидываясь в кресле «летучая мышь» и задрав один ковбойский сапог цветной кожи на стойку случившегося в комнате бара. — Полагаю, что за это стоит выпить, прежде чем я выйду на улицу и примусь за чтение следов.
— За чтение следов? — переспросил чиновник, оборачиваясь к рыжеволосой. — Дорогая, ты догадываешься, о чем он толкует?
— Слушайте, недотепы, — брякнул Тесей, — в чтении следов нет ничего особенного, но когда имеешь дело с индейцами, особенно с племенем Минотор, надо включить кое-какую смекалку или быстренько призанять ее у кого-нибудь…
— Тесей, — опять вмешалась женщина, — по-моему, вы выпадаете из исторического контекста.
— Индейцы племени Минотор, — не смутился Тесей и сдул пену с кружки пива, — способны двигаться по скалам совершенно бесшумно, разве что слегка шаркая мокасинами. Но если они выходят на военную тропу, то оборудуют мокасины глушителями.
— Ну-ка прекратите, — распорядился мужчина.
Тесей ошеломленно поднял глаза. Героям часто мечтается, чтоб им позволили изменить хотя бы некоторые правила игры в героев и чудовищ: нарушить исторический контекст, прогнать зрителей, взять штурмом замок любви, соединить силы обеих сторон — вместе они стали бы и впрямь непобедимы. Однако этого никогда не случается, сама монтажная схема Вселенной этого не допускает, и уж раз вам не позволено влюбиться в чудовище, остается только убить его.
— Извините, — произнес Тесей, — забылся на мгновение.
— А вы случаем не страдаете умственной неполноценностью? — осведомилась рыжеволосая.
— Для героя я совершенно нормален, — изрек Тесей. — Никуда не денешься, надо быть слегка с придурью, чтобы браться за такую работу.
Он подписал временный контракт — позже его уполномоченный тщательно прочтет каждую строчку и, если одобрит, придаст документу окончательный вид — и получил обычный для охоты на чудовищ авансовый чек. Когда предварительные формальности были завершены, все почувствовали, что проголодались, да и время настало обеденное. Обед с импресарио после подписания контракта — обычно самый прекрасный миг в охоте на чудовищ.
2. ЧЕЛОВЕК ИДЕТ ЗА МИНОТАВРОМ.
После обеда они отправились прямо на командный пункт. Без рыжеволосой. В промежутке между главами ей принесли телеграмму с известием, что она победила на каком-то мелком конкурсе красоты и что, кроме того, на семейном участке в Салк-Сити, штат Флорида, нашли нефть. И эта надутая и необщительная особа без задержки удалилась из повествования. Да послужит сие уроком для других персонажей.
На командном пункте царила та атмосфера напряженности и ожидания катастрофы, какая свойственна столь многим бестселлерам. Последние данные о перемещениях и намерениях Минотавра вспыхивали на телевизионных экранах. Суетились техники с блокнотами, полными уравнений, вызывая к жизни идеи научной фантастики. Слышался низкий электрический гул, а еще заикающийся перестук синтезатора второй фазы, выдающего прогнозы настроений. И все же Тесей не мог не обратить внимания на темноволосую девицу, прошествовавшую мимо с пачкой компьютерных распечаток, сделанных, наверное, специально для того, чтоб ей было чем занять руки. Девица была прелестна: короткая юбка, высокие каблучки, свежее личико — и они успели обменяться взглядами, даже не взглядами, а взглядиками, мимолетными взорами, и все же в этой мимолетности сверкнуло обещание будущего взаимопонимания: от ее взгляда свело кишки, она ясно дала понять, что Тесея заметили и будут соображать, стоит ли думать о нем в дальнейшем.
Впрочем, в данный момент Тесею было не до девицы. Он углядел, что зелено-красные индикаторы тотального поиска Минотавра замерли, перечеркнувшись крест-накрест: чудовище засекли!
Верховный жрец из технических секретарей, в зелено-оранжевой форме, люминесцентных перчатках и плиссированной шапочке, записал ряд цифр на бумажке и передал ее Тесею.
— Координаты вам вот, — произнес он, и странная конструкция фразы в сочетании со свистяще-шипящим выговором выдали в нем нарочитого грубияна с Гнаги I.
Тесей вгляделся в цифры, закладывая их в память. На самом-то деле память у него была не ахти, надолго там ничто не задерживалось. Затем он вскинул на плечо рюкзак с оборудованием для поиска и убиения Минотавра и направился в предместье, откуда начинался след чудовища. На пути за город он позволил себе единственную остановку в бакалейной лавочке, где обменял свой охотничий аванс на наличные. Вы, наверное, сами догадались, что лавочка была греческой.
3. НЕ ХОЧЕТСЯ ВИНИТЬ ВО ВСЕМ ДЕДАЛА…
???????????? но большинство нынешних осложнений возникло вследствие его упущений. До того как он ввел принцип неопределенности и смешал в своем лабиринте все времена и страны, мы, эллины, справлялись с жизнью совсем неплохо. Наша история казалась слегка запутанной, однако в конечном счете развивалась по прямой, хотя множество людей прилагали все усилия, чтобы стало не так. После того, как Дедал расширил наши горизонты, разразилось великое смятение. До Дедала смятение тоже было, но самое обыкновенное.
Ныне я один из тех, кому на долю выпал Тесеев архетип. Меня унифицировали, и это не доставляет мне особого удовольствия. Но ведь в прежние времена, прежде чем Дедал решил, что Хьюм[3] прав, последовательность событий вовсе не подразумевала их причинной связи!
Биография Тесея, она же и моя: моего отца звали Эгей, и он был сыном Пандиона, отцом которого был, в свою очередь, Эрехтей, царь афинский. Эрехтея убил Посейдон, и сыновья царя передрались из-за престолонаследия. Выбор пал на Кекропа, но его принудили бежать в Мегару, а оттуда на остров Эвбея, где к нему присоединился еще один брат, Пандар. На трон взошел дедушка Пандион, но не сумел удержать власть в борьбе с собственным братом Метионом, а после смерти Метиона — с его сыновьями.
Дедушке пришлось также бежать из Афин в Мегару, где он женился на Пиле, дочери царя Пилия. Когда Пилию пришлось уехать на несколько лет, дедушка взял бразды правления в Мегаре в свои руки.
Но вот дедушка умер, четверо его сыновей пошли походом на Афины и вышвырнули сыновей Метиона. Потом победители бросили жребий, и моему отцу достался главный приз — сами Афины. Остальные поделили между собой отдаленные регионы.
Разумеется, в детстве я ничего этого не знал. Меня растили в неведении, кто мой отец.
Драматурги взяли за обыкновение описывать мое детство, сводя его к эпизоду с мечом, который мой отец Эгей оставил для меня под скалой. Но краткости ради я расскажу о другом, о чем вы, вероятно, не слышали: как и почему Эгей был лишен возможности признать меня.
Отец пробовал жениться дважды, но с сыном ему не везло. Первая его жена, Мелита, была привлекательна, но бесплодна, и вторая, Калсиопа, невзирая на сиплый голос и самоуверенность, оказалась ничуть не лучше. Отца это тревожило, он посоветовался с дельфийским оракулом и услышал, что ему не следует развязывать мех для вина, покуда он не взойдет на самое высокое место в Афинах — если, конечно, его не прельщает перспектива в один прекрасный день умереть от горя. Эгей не мог взять в толк, на что намекает мудрый оракул.
Возвращаясь из Дельф, он сделал остановку в Коринфе, где произошли его известные встречи с Медеей. Затем он остановился в Троисене, где царствовал его давний друг Питфей. Там же был и брат Питфея, которого назвали тем же именем, что и город. Оба они недавно вернулись из Пизы и разделили власть с прежним царем Этием.
У Питфея были трудности с дочерью Эфрой. С моей будущей матерью. Если бы Эфра вышла замуж за Беллерофонта, как намечалось первоначально, моя жизнь сложилась бы совершенно иначе. Однако Беллерофонт попал в передрягу, и его пришлось выслать. Мама оказалась в затруднительном положении. Она должна была родить сына, чтоб исполнить свое божественное предназначение, но подходящею супруга не находилось. Приезд моего отца оказался подарком судьбы. Хотя отец, понятное дело, так на это поначалу не смотрел.
Питфею удалось напоить отца допьяна и уложить к Эфре в постель. После чего, по преданию, с моей матерью вступил в связь еще и бог Посейдон. Возникает интересный вопрос: а что, если я на самом деле сын Посейдона? Это сделало бы меня полубогом — в древней Элладе такой статус считался весьма завидным.
Так или иначе, Посейдон отрекся как от меня, так и от матери. Упоминаю о возможности божественного отцовства лишь потому, что она зафиксирована в источниках.
Папа велел маме, если будет ребенок, помалкивать о том, от кого. Смысл простой — он пытался уберечь ее от пятидесяти детей Палласа. Тот был братом старого недруга отца, Метиона. И если только проведал бы, что мама ждет дитя от Эгея, то непременно попробовал бы убить ее во имя своих собственных притязаний на афинский трон.
Вот так получилось, что я вырос в Троисене и, хотя не ведал своей родословной, тем не менее подозревал, что мне уготовано великое будущее. Все это происходило до того, как Дедал построил свой лабиринт, ввел принцип неопределенности и предоставил мне возможность прожить много жизней, и все по-разному.
4. ДЕДАЛ.
Множество осложнений воспоследовало за тем, как Дедал построил свой Великий Лабиринт для царя Миноса, правителя Атлантидского Крита.
До того в течение долгих веков продолжался классический период. Золотой век Афин. Боги, Гомер, Платон и все такое прочее.
Лишь один человек во всем круге античности понимал, что привычному стилю жизни вот-вот придет конец. Дедал был способен превратить этот стиль в нечто иное. Его с полным правом можно назвать первым современным человеком.
Компьютерные исследования подсказали Дедалу, что Кноссос, Крит, вся цивилизация Атлантиды должны вылететь в трубу вследствие неотвратимой природной катастрофы. Сделанные Дедалом выводы просочились в свет, и в царстве Миноса начались беспорядки. Люди полагали, что подобные виды на будущее просто нетерпимы.
Минос не спорил и созвал семь мудрецов Эллады для мозговой атаки. Мудрецы выдвинули идею лабиринта и порекомендовали поручить это дело Дедалу.
5. ТЕСЕЙ В ЛАБИРИНТЕ.
Итак, Тесей ищет Минотавра в лабиринте, который Дедал возвел для Миноса давным-давно, в дни расцвета Атлантиды.
Вокруг день, день без особых примет, похожий на любой другой в истории лабиринта.
Лабиринт, или все вверх ногами, — магическое творение, испытательный полигон для героев, место, где сосуществуют самые разные реальности в многократных повторах. Лабиринт — высшее достижение атлантидской научной алхимии, роскошный памятник цивилизации, уже склоняющейся к закату и обреченной на гибель в природной катастрофе, а в то же время обреченной на вечную жизнь благодаря искусству Дедала.
Базовая ситуация достаточно проста. Тесей должен разыскать Минотавра, кошмарного монстра, получеловека-полузверя. Разыскать и убить, а затем найти дорогу обратно в привычный мир.
Эта ситуация проигрывалась множество раз с самыми разными результатами и с разными исполнителями в ведущих ролях. Я отнюдь не единственный Тесей — их было без счета и будет без счета. Я всего-навсего текущий исполнитель и к тому же повествователь, хотя на деле отнюдь не я сочинил повесть в целом. Немного позже я это объясню. Однако в настоящий момент я — Тесей, профессиональный охотник за минотаврами или, вернее, один из длинной цепи Тесеев — а они приходили сюда с тошнотворной регулярностью с тех самых пор, как Дедал ввел принцип повторяемости в схему лабиринта, более сложного, чем мир, в котором его построили.
6. ЛАБИРИНТ — ВЕЛИЧАЙШЕЕ ДОСТИЖЕНИЕ ДЕДАЛА.
Тесей вовсе не испытывал уверенности, что ему действительно удастся прибить Минотавра. Древние легенды изображают сие деяние исключительно простым и незамысловатым, но это лишь байки для широкой общественности. В реальности все обстоит по-иному. Даже если отбросить на минутку характер и особенности Минотавра и не принимать во внимание внушительный список его побед, а учитывать только протяженность и разветвленность лабиринта, бесчисленность переплетенных ходов — задача Тесея кажется безнадежной. Как найти Минотавра внутри лабиринта?
Это было, вне сомнения, величайшее достижение Дедала — соорудить лабиринт, больший, чем мир, в котором его построили. В лабиринте одновременно присутствовали прошлое и настоящее, в его бесчисленных извивах и поворотах прятались все эпохи и страны. И вообще в лабиринте можно отыскать все что угодно, хотя не стоит ждать ничего определенного — не знаешь, кто или что объявится буквально через минуту. Там скрывается столько разнообразного народу и всевозможных предметов; по правде говоря, там больше всяких существ, чем в самой природе — химеры и гарпии, титаны, лапифы и кентавры, немейские львы, стимфалийские птицы и тому подобное. Небывалое, мифическое поджидает за каждым поворотом, а вот напороться на то, что специально ищешь, шансов крайне мало. Можно целую вечность шляться по запутанным ходам и перекресткам Дедалова лабиринта и не найти никого, кто хотя бы видел Минотавра, не говоря уж о том, чтобы разыскать само чудовище.
Тесей проголодался. В его рюкзаке было полным-полно всего, что вдруг да понадобится в походе, но не обнаружилось ничего съедобного, по крайней мере, съедобного на данный момент. И вокруг не вырисовывалось никакой пищи. Вокруг, честно сказать, не вырисовывалось вообще ничего. Тесей стоял в центре серой бесформенной пустоты, в той части лабиринта, которая не была завершена — Дедал намечал ее доделать, да никак не доходили руки.
Зато, роясь в рюкзаке, Тесей обнаружил дорожную карту — волшебную карту, способную воссоздавать то, что на ней изображено. Карта показывала Кноссос, город царя Миноса, город и сам был частью лабиринта.
И вот оно, магическое мгновение преображения, и никто в целом свете не скажет вам, как это происходит. Тесей развернул дорожную карту, а когда поднял глаза, оказалось, что пустота исчезла, быть может, влилась в какую-то другую пустоту, а он стоит на узенькой, мощенной булыжником улочке. По обе стороны от него высятся дома с крутыми крышами и выступающими окнами. А прямо перед ним — отель с ресторанчиком на первом этаже, карта уверяла красным цветом, что отель двухзвездочный. Погода стояла мягкая, весенняя, и хозяин бодро вышел на улицу в рубашке с короткими рукавами. Он расплылся в улыбке, и не оставалось сомнений, что ему-то известно, как позаботиться о голодных героях.
Так уж заведено. Заведено жизнью, или Дедалом, или теми, кто вводит нас, тесеев и минотавров, в игру. Немыслимо найти именно то, что ищешь, ничего нельзя планировать заранее, но подчас события просто поворачиваются так или иначе. Тесей нисколечко не удивился, что очутился здесь. В лабиринте описание может стать описываемым объектом, а карта — изображенной на ней территорией. Тесей вошел в ресторан.
Хозяин подвел героя к освещенному солнцем столику у окна. Тесей сложил карту, сунул ее обратно в рюкзак, а рюкзак прислонил к стене, расстегнул джинсовую куртку, закурил сигарету и расслабился.
Меню было написано на невнятном местном диалекте, но Тесей наловчился разбираться в меню интуитивно, как все герои, кого то и дело заносит в отдаленные края. Он сделал заказ и попросил пива — пиво немедленно. Пенную кружку принесла хорошенькая блондиночка в кружевной белой блузке и черной юбке. Отхлебнув пива, он проводил ее взглядом и оценил походку. Вскоре блондиночка принесла еду, он насытился до отвала, ослабил пояс и откинулся на спинку стула, наслаждаясь кофе и сигаретой.
Лабиринт дозволял изредка такие приятные минуты, когда опасность кажется смутной-смутной, когда можно забыть о Минотавре, забыть о прошлых неприятностях с Ариадной и будущих неприятностях с Федрой, забыть даже о том, что в лабиринт его привел профессиональный долг, что он впутался в сомнительную авантюру ради развлечения других, а именно придворных Миноса, которые следят за ним и за прочими героями по экранам своих сферических телевизоров, и все его усилия совершаются, собственно, в их интересах.
Не в первый раз в жизни он задумался: а не отступиться ли, не прекратить ли охоту на Минотавра, что уже завела его так далеко от Афин, далеко от давно надоевших утех лабиринта, далеко от Ариадны и детей. Он бы не возражал остаться здесь, в этом славном отеле, снять комнату наверху, подружиться с блондиночкой-официанткой, пошататься по местным музеям, картинным галереям, рок-клубам и иным окрестным заведениям, если таковые найдутся.
Правда, он не говорил на местном диалекте, но это не слишком серьезное препятствие. В своих путешествиях Тесей пришел к выводу, что, с учетом профессиональной способности разбираться в меню, важной для выживания в любом мире, может легко обойтись буквально десятком слов местного наречия. В незнании местного диалекта обнаруживались даже свои преимущества: оно спасало Тесея от политических дискуссий с иноземцами и от культурных споров, которые обернулись бы еще хуже. И притом отсутствие общего языка ничуть не мешало ему обзаводиться очаровательными юными подружками-иностранками — когда они выражали свое удовольствие улыбками и жестами, это было куда лучше слов, бесконечных слов.
Тесею нравились иностранки, их облик, их аромат, их экзотические тряпки и непривычное поведение. Впрочем, жаловал он и милых веселых женщин родной Эллады. Прямо скажем, он был жаден до женщин, как и пристало герою, и в то же время преклонялся перед ними как поэт. Однако его романы никогда не бывали затяжными, что-то обязательно шло наперекосяк, оставляя ему на память неприятное чувство вины и всяческие осложнения. И он это знал, знал, что должен держаться подальше от неприятностей, довести дело до конца, выполнить контракт, найти и убить Минотавра. Но мудрость не входит в число добродетелей, присущих героям, а в этой блондиночке-официантке было что-то такое…
Он наблюдал за ней. Как притворно-скромно она движется меж столиков, разнося еду и напитки — коротенькое форменное платьице, черные чулочки, глаза долу, олицетворение свежести, невинности и детской сексуальности. И она обратила на него внимание большее, чем на обычного посетителя — что можно и нужно использовать «в контексте подготовки», по бессмертному выражению Хайдеггера[4], по выражению, которого Тесею не следовало бы слышать и которое он тем не менее благодаря махинациям Дедала слышал и запомнил, наряду с кучей других сведений, более уместных в памяти путешественника во времени, нежели древнего мифического героя. Так или иначе, она проявила к нему интерес. На сей счет у него не возникало сомнений — героям положено схватывать такие вещи на лету.
Подойдя к его столику, она обратилась к нему на ломаном эллинском. Ему понравилось, как ее ясный легкомысленный голосок калечит его родной язык. Она всего-навсего спросила, не хочет ли он еще кофе, но он уже почти влюбился в нее.
Как было бы здорово поселиться вместе с обаятельной особой женского пола, которая пользуется для выражения своих мыслишек улыбками и кивками, как было бы мило жить в квартирке с высокими окнами, глядящими с верхнего этажа на булыжную улицу, вот как эта. Как хорошо было бы проснуться с этой теплой, благоухающей милашкой под боком! Он был убежден заранее, что она не станет залеживаться в постели — выучка официантки заставит ее вскочить, чтобы подать ему кофе. И она будет улыбаться, ласково улыбаться даже с утра.
Да, конечно, он не откажется от второй чашки кофе! Официантка удалилась, дабы ублажить клиента, а лукавый Тесей развалился на стуле, размышляя вновь и вновь, не начинается ли приключение более приятное, чем опостылевшая охота на Минотавра.
7. АРИАДНА БЕРЕТСЯ ЗА ТЕЛЕФОННУЮ ТРУБКУ.
Первоначально Тесей отплыл из Троисены, городка на границе скифских земель. Понятно, что именно туда и кинулась звонить Ариадна, когда до нее дошло, что герой оставил ее одну на острове Наксос. Не то чтоб она очень уж удивилась: древние мифы были известны ей не хуже, чем всем остальным, но она просто не верила, что Тесей бросит ее на Наксосе. Тем не менее так оно и случилось.
До Тесея она не дозвонилась. Удалось связаться только с Максом, Тесеевым уполномоченным по контрактам.
— Он в походе, — ответил Макс. — Наконец-то опять закрутилась катавасия с Минотавром.
Бедная Ариадна! Слезы потекли у нее по щекам. Она затараторила в трубку:
— Ты передашь ему мое послание? Передай, что на Наксосе утро и что беспрерывно идет дождь. Передай: он был не вправе делать то, что сделал — а впрочем, этого не передавай, иначе он рассердится. Передай, что я послала ему синий плащ героя, плащ понадобится, если погоня за Минотавром заведет его в северную часть лабиринта. Передай: среди вариантов древнего мифа есть один, где утверждается, что Тесей с Ариадной поселились на Наксосе и жили там до конца своих дней. Напомни: мы с ним решили, что именно этот вариант правилен — вдруг Тесей запамятовал?
Скажи Тесею, что Дионис приплывал сюда на прошлой неделе на своем паруснике и заявил со всей определенностью, что не несет за меня никакой ответственности, пусть легенда и заверяет, что Дионис влюбится в меня, женится и мы заживем с ним на Наксосе в согласии и счастье. Правда, он добавил, что не исключает такого в будущем — он, мол, находит меня привлекательной, но сперва должен доделать кое-какие дела. Должен разыскать свой мотоцикл, который кто-то позаимствовал, и выгнать нахалов-титанов, вселившихся в его квартиру в центре Наксоса без разрешения, и пока он с этим не справится, я вольна делать, что мне угодно.
Передай Тесею, что мне пришлось продать его оранжевую кольчугу, полосатый щит, набор мечей и еще кое-что, просто чтобы свести концы с концами.
Передай, что я не припоминаю ни одного своего поступка, который оправдывал бы такое поведение с его стороны, согласна, что в последние недели перед отъездом с Крита наша жизнь была безалаберной, но ведь мы вынужденно обшаривали весь остров в поисках кого-то, кто взялся бы отчистить голову пойманной им Медузы и соорудить демонстрационную клетку из оливкового дерева с зеркалом, чтобы любопытные могли взглянуть на узницу, не обратившись в камень. И не моя вина, что с утра до вечера шел дождь — разве я распоряжаюсь погодой? Дионис просил сообщить Тесею, что достал божественный напиток сому, который заказывал наш герой, и передаст ему просимое, где и когда подвернется случай.
Скажи, что, по-моему, Дионис начинает интересоваться мной всерьез, несмотря на свои грубые выходки. Не знаю, как и отвечать ему: какому варианту какого из древних мифов я должна следовать? Внуши Тесею, чтоб он сообщил мне хоть что-нибудь: мне действительно нужны хоть какие-нибудь подсказки, а пока что я остаюсь его любящей Ариадной.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента