Шуров Игорь
Брадобрей
Игорь Шуров
БРАДОБРЕЙ
С утра брадобрей поссорился с тестем из-за очереди в туалет. Он ушел на работу, не евши. На улице брадобрею было холодно и сосало под ложечкой. На работу он опоздал, и теперь, надев халат, злой и раздраженный, начинал рабочий день.
Первым он отрезал голову долговязому с длинной шеей и трехдневной щетиной.
Как-то это вышло само собой. Он просто приставил бритву к кадыку, а тот дернулся и сразу обмяк, съехал с кресла, и в руках брадобрея осталась его голова. Не умея прикрепить ее обратно, парикмахер оттащил долговязого в сторону и крикнул: - Следующий!
Следующим был старичок-доходяга, какой-то ветеран-чиновник.
У него голова съехала с шарниров сама. Стоило только намазать мыльной пеной его дряблые щеки.
Такое приключилось с брадобреем впервые. И он резал и резал, не умея и не жалея этого. И очередь уменьшалась.
И брадобрею было противно оттого, что никто не спросит, куда деваются клиенты, и почему в углу салона свалена груда тел и оскаленных голов.
Все только спешили побыстрее забраться в кресло и, стараясь не глядеть в угол, сидели неестественно прямо, навытяжку, чувствуя потной спиной смертный холодок дермантина.
БРАДОБРЕЙ
С утра брадобрей поссорился с тестем из-за очереди в туалет. Он ушел на работу, не евши. На улице брадобрею было холодно и сосало под ложечкой. На работу он опоздал, и теперь, надев халат, злой и раздраженный, начинал рабочий день.
Первым он отрезал голову долговязому с длинной шеей и трехдневной щетиной.
Как-то это вышло само собой. Он просто приставил бритву к кадыку, а тот дернулся и сразу обмяк, съехал с кресла, и в руках брадобрея осталась его голова. Не умея прикрепить ее обратно, парикмахер оттащил долговязого в сторону и крикнул: - Следующий!
Следующим был старичок-доходяга, какой-то ветеран-чиновник.
У него голова съехала с шарниров сама. Стоило только намазать мыльной пеной его дряблые щеки.
Такое приключилось с брадобреем впервые. И он резал и резал, не умея и не жалея этого. И очередь уменьшалась.
И брадобрею было противно оттого, что никто не спросит, куда деваются клиенты, и почему в углу салона свалена груда тел и оскаленных голов.
Все только спешили побыстрее забраться в кресло и, стараясь не глядеть в угол, сидели неестественно прямо, навытяжку, чувствуя потной спиной смертный холодок дермантина.