Сорокин Владимир
Тополиный пух

   Владимир Сорокин
   Тополиный пух
   Валентина Викторовна распахнула стеклянную дверь кабинета:
   - Костя! К тебе ученики пришли!
   Сидящий за широким столом Константин Филиппыч приподнялся, надел очки:
   - Пусть пройдут.
   - Они стесняются, - засмеялась Валентина Викторовна.
   - Ну не в коридоре же мне их принимать... Зови, зови...
   Валентина Викторовна скрылась, и через минуту в кабинет осторожно вошли трое молодых ребят и девушка с огромным букетом сирени.
   - Здравствуйте, Константин Филиппыч, - дружно поздоровались они.
   - Здравствуйте, здравствуйте, друзья, - весело проговорил Воскресенский, выбираясь из-за стола. - Располагайтесь, не стесняйтесь.
   - Константин Филиппыч, - быстро заговорила девушка, - разрешите поздравить вас от всего нашего факультета с днем рождения, с юбилеем. Мы вас очень любим и ценим. И очень рады, что нам довелось слушать ваши лекции, быть вашими учениками... А вот это вам...
   Она протянула ему букет.
   Константин Филиппыч развел руками, неловко принял цветы и, перехватив узенькую ручку девушки, быстро поцеловал ее:
   - Спасибо, дорогие, спасибо... я очень тронут... спасибо...
   Один из ребят развернул бумажный сверток:
   - А это, Константин Филиппыч, тоже вам от факультетского СНО.
   Под бумагой оказалась красивая модель молекулы молочной кислоты. Вместо одного из атомов углерода в модель была вмонтирована сделанная из папье-маше голова профессора Воскресенского.
   Константин Филиппыч разразился хохотом:
   - Аха-ха-ха! Ну, молодцы! Проказники! Аха-ха-ха! Валя! Иди сюда! Посмотри! Посмотри!
   Валентина Викторовна быстро подошла к столу, склонилась над моделью:
   - Боже мой! Как же это вам удалось? А похож-то как!
   - И главное - вместо углерода! - смеялся профессор. - А действительно, как же это вы так умудрились?
   Один из студентов сдержанно улыбнулся:
   - Общими усилиями, Константин Филиппыч.
   - Ну, спасибо, спасибо... - профессор вертел модель в руках, - я ее теперь на столе держать буду, вот здесь.
   Он отодвинул стопку бумаг к краю и поставил модель:
   - Вот так. Ну, а что же вы все стоите?! Садитесь, садитесь!
   Студенты попятились к двери:
   - Спасибо, Константин Филиппыч, но нам пора.
   - Отчего же пора? Куда спешите?
   - Экзамены завтра. Математика.
   - Аааа... Ну тогда понятно, - посерьезнел Воскресенский, - математика дело архиважное. Я, признаться, в ней плоховато разбирался... - Он улыбнулся, рассеянно потер седой висок.
   Студенты заулыбались.
   - А может, все-таки чайку выпьете? - спросила Валентина Викторовна.
   - Нет, что вы. Спасибо. Нам пора.
   - Жаль.
   - Ну, заходите хотя бы после экзаменов, - развел руками Воскресенский, - заходите обязательно! А то обижусь!
   Студенты закивали:
   - Зайдем. До свидания.
   Он проводил их до двери.
   Валентина Викторовна тем временем поставила сирень в красивую синюю вазу.
   Воскресенский вернулся, насвистывая, потрогал указательным пальцем цветы:
   - Молодцы какие. Роскошная сирень...
   - А ребята какие хорошие, - улыбнулась Валентина Викторовна, - и девушка милая. Ты даже руку ей поцеловал...
   - Ты ревнуешь?! - засмеялся профессор.
   - Брось глупости говорить. Просто она вся покраснела, испугалась.
   - Ну да! А я и не заметил.
   - Зато я заметила.
   Они посмотрели друг другу в глаза, обнялись и рассмеялись.
   Константин Филиппыч погладил аккуратную седую голову жены:
   - Вот и до шестидесяти дотянули.
   - Осилили, - улыбнулась она.
   В дверь позвонили.
   - Наверно, ребята что-то забыли, - засуетился профессор.
   - Не торопись, я открою...
   - Пошли, пошли...
   Он быстро прошаркал к двери, открыл.
   На пороге стоял рабочий с корзинкой гвоздик.
   - Товарищ Воскресенский?
   - Да. Это я.
   - Это вам.
   Рабочий шагнул через порог и поставил корзину перед профессором.
   - Караул! - шутливо поднял руки Воскресенский.
   - За доставку распишитесь, пожалуйста, - улыбаясь, протянул квитанцию рабочий.
   Профессор поспешил за ручкой.
   - Боже мой! Какие чудные гвоздики! - всплеснула руками Валентина Викторовна.
   - Хорошие цветы, - улыбнулся рабочий. - Давайте я вам их куда-нибудь определю. А то самим неудобно поднимать.
   - Пожалуйста, будьте любезны... вон туда можно, на тумбочку.
   Рабочий пронес корзину через коридор и поставил на тумбочку. Вернулся с ручкой Воскресенский, расписался в мятой квитанции и вместе с ней протянул рабочему рубль.
   - Эээ, нет, - тот спрятал квитанцию и быстро отворил дверь.
   - Вам за беспокойство. Возьмите.
   - Так это ж работа, а не беспокойство. Спасибо. До свидания.
   Он ушел.
   Профессор покачал головой, спрятал рубль:
   - Неловко как-то получилось...
   - Дааа, - вздохнула Валентина Викторовна и обняла мужа, - ну, ничего, ничего. Ты лучше скажи - от кого это такие роскошные цветы?
   - Это Сергей, наверно, прислал. Или с кафедры. Но мне кажется - Сергей.
   Константин Филиппыч подошел к гвоздикам, улыбнулся:
   - Не забыл еще меня. Помнит...
   - Тебя, Костя, все ученики помнят.
   - Ну уж, не преувеличивай...
   - А я и не преувеличиваю.
   Профессор прошел в комнату, отдернул штору и неловко открыл окно. Теплый июньский ветер ворвался в комнату, заколыхал шторы.
   - Пух летит, - улыбнулась Валентина Викторовна.
   - Да. Как снег.
   - А помнишь, тогда тоже пух летел, после сессии?
   - Дааа, - грустно улыбнулся Воскресенский и покачал головой. - Я еще в лужу вляпался, помню. Там прямо у остановки была.
   - Это когда мы трамвая ждали?
   - Да. Они ведь ходили редко. А ты была в шляпке. Моей любимой.
   - В сиреневой? - засмеялась Воскресенская.
   - Да... страшно подумать! Сорок лет назад. И так же пух летел, и люди встречались, шутили, целовались... А пух все такой же. Поразительно!
   - А как быстро все промелькнуло.
   - Да. И главное, как много сделано, а кажется - ничего...
   - Ну, это ты слишком. Ничего! Дай бог каждому так - ничего.
   Профессор вздохнул:
   - Ну, Валечка, это все относительно... относительно...
   Валентина Викторовна ласково смотрела на него.
   Профессор потрогал усы:
   - Тополиный пух... тополиный пух...
   - Да... тополиный пух... - тихо прошептала Воскресенская.
   Константин Филиппыч побледнел, сжал кулаки:
   - Какая ты сволочь... сука...
   Жена недоумевающе открыла рот.
   - Сволочь!
   Профессор неуклюже размахнулся и ударил Валентину Викторовну кулаком по лицу.
   Ахнув, она повалилась на пол.
   - Сволочь! Мразь! Курва проклятая! - шипел побелевший профессор.
   - Костя... Костя... - испуганно прошептала Воскресенская.
   Трясясь, он надвинулся на нее и стал бить ногами:
   - Мразь! Мразь! Мразь!
   Воскресенская пронзительно закричала.
   Профессор схватил стул и с силой пустил его в трюмо.
   Куски зеркала посыпались на пол.
   - Курва... сволочь...
   Он плюнул в окровавленное лицо жены, но плевок застрял в бороде.
   Воскресенская продолжала пронзительно кричать.
   Константин Филиппыч выбежал в коридор, трясущимися руками открыл дверь и бросился вниз по широкой лестнице.
   Внизу в подъезде ему попался восьмилетний сосед. Профессор наотмашь ударил его рукой по веснушчатому лицу и выбежал во двор.