---------------------------------------------------------------
© Copyright Аркадий и Борис Стругацкие
www: http://rusf.ru/abs/
Spellcheck: Алексей Дмитриев
---------------------------------------------------------------
Когда рыжий песок под гусеницами краулера вдруг осел, Петр Алексеевич
Новаго дал задний ход и крикнул Манделю: "соскакивай!" Краулер задергался,
разбрасывая тучи песка и пыли, и стал переворачиваться кормой кверху. Тогда
Новаго выключил двигатель и вывалился из краулера. Он упал на четвереньки и,
не поднимаясь, побежал в сторону, а песок под ним оседал и проваливался, но
Новаго все-таки добрался до твердого места и сел, подобрав под себя ноги.
Он увидел Манделя, стоявшего на коленях на противоположном краю
воронки, и окутанную паром корму краулера, торчащую из песка на дне воронки.
Теоретически было невозможно предположить, что с краулером типа "ящерица"
может случиться что-либо подобное. Во всяком случае, здесь, на Марсе.
Краулер "ящерица" был легкой быстроходной машиной - пятиместная открытая
платформа на четырех автономных гусеничных шасси. Но вот он медленно сползал
в черную дыру, где жирно блестела глубокая вода. От воды валил пар.
- Каверна, - хрипло сказал Новаго. - Не повезло, надо же...
Мандель повернул к Новаго лицо, закрытое до глаз кислородной маской.
- Да, не повезло, - сказал он.
Ветра совсем не было. Клубы пара из каверны поднимались вертикально в
черно-фиолетовое небо, усыпанное крупными звездами. Низко на западе висело
солнце - маленький яркий диск над дюнами. От дюн по красноватой долине
тянулись черные тени. Было совершенно тихо, слышалось только шуршание песка,
стекающего в воронку.
- Ну ладно, - сказал Мандель и поднялся. - Что будем делать? Вытащить
его, конечно, нельзя. - Он кивнул в сторону каверны. - Или можно?
Новаго покачал головой.
- Нет, Лазарь Григорьевич, - сказал он. - Нам его не вытащить.
Раздался длинный, сосущий звук, корма краулера скрылась, и на черной
поверхности воды один за другим вспучились и лопнули несколько пузырей.
- Да, пожалуй, не вытащить, - сказал Мандель. - Тогда надо идти, Петр
Алексеевич. - Пустяки - тридцать километров. Часов за пять дойдем.
Новаго смотрел на черную воду, на которой уже появился тонкий ледяной
узор. Мандель поглядел на часы.
- Восемнадцать двадцать. В полночь мы будем там.
- В полночь, - сказал Новаго с сомнением. - Вот именно в полночь.
"Осталось километров тридцать, - подумал он. - Из них километров
двадцать придется идти в темноте. Правда, у них есть инфракрасные очки, но
все равно дело дрянь. Надо же такому случиться... На краулере мы были бы там
засветло. Может быть, вернуться на базу и взять другой краулер? До базы
сорок километров, и там все краулеры в разгоне, и мы прибудем на плантации
только завтра к утру, когда будет уже поздно. Ах, как нехорошо получилось!"
- Ничего, Петр Алексеевич, - сказал Мандель и похлопал себя по бедру,
где под дохой болталась кобура с пистолетом. - Пройдем.
- А где инструменты? - Спросил Новаго.
Мандель огляделся.
- Я их сбросил, - сказал он. - Ага, вот они.
Он сделал несколько шагов и поднял небольшой саквояж.
- Пошли, - сказал Новаго.
- Вот они, - повторил он, стирая с саквояжа песок рукавом дохи. -
Пошли?
И они пошли.
Они пересекли долину, вскарабкались на дюну и снова стали спускаться.
Идти было легко. Даже пятипудовый Новаго с кислородными баллонами, системой
отопления, в меховой одежде и свинцовыми подметками на унтах весил здесь
всего сорок килограммов. Маленький сухопарый Мандель шагал как на прогулке,
небрежно помахивая саквояжем. Песок был плотный, слежавшийся, и следов на
нам почти не оставалось.
- За краулер мне страшно влетит от Иваненки, - сказал Новаго после
долгого молчания.
- При чем здесь вы? - Возразил Мандель. - Откуда вы могли знать, что
здесь каверна? И воду мы как - никак нашли.
- Это вода нас нашла, - сказал Новаго. - Но за краулер все равно
влетит. Знаете, как Иванченко: "за воду спасибо, а машину вам больше не
доверю".
Мандель засмеялся:
- Ничего, обойдемся. Да и вытащить этот краулер будет не так уж
трудно... Глядите, какой красавец!
На гребне недалекого бархана, повернув к ним страшную треугольную
голову, сидел мимикродон - двухметровый ящер, крапчато-рыжий, под цвет
песка. Мандель кинул в него камешком и не попал. Ящер сидел, раскорячившись,
неподвижный, как кусок камня.
- Прекрасен, горд и невозмутим, - заметил Мандель.
- Ирина говорит, что их очень много на плантациях, - сказал Новаго. -
Она их подкармливает...
Они, не сговариваясь, прибавили шаг.
Дюны кончились. Они шли теперь через плоскую солончаковую равнину.
Свинцовые подошвы звонко постукивали на мерзлом песке. В лучах белого
закатного солнца горели большие пятна соли; вокруг пятен, ощетинясь длинными
иглами, желтели шары кактусов. Их было очень много на равнине, этих странных
растений без корней, без листьев, без стволов.
- Бедный славин, - сказал Мандель. - Вот беспокоится, наверное.
- Я тоже беспокоюсь, - проворчал Новаго.
- Ну, мы с вами врачи, - сказал Мандель.
- А что врачи? Вы хирург, я терапевт. Я принимал всего раз в жизни, и
это было десять лет назад в лучшей поликлинике Архангельска, и у меня за
спиной стоял профессор...
- Ничего, - сказал Мандель. - Я принимал несколько раз. Не надо только
волноваться. Все будет хорошо.
Под ноги Манделю попал колючий шар. Мандель ловко пнул его. Шар описал
в воздухе длинную пологую дугу и покатился, подпрыгивая и ломая колючки.
© Copyright Аркадий и Борис Стругацкие
www: http://rusf.ru/abs/
Spellcheck: Алексей Дмитриев
---------------------------------------------------------------
Когда рыжий песок под гусеницами краулера вдруг осел, Петр Алексеевич
Новаго дал задний ход и крикнул Манделю: "соскакивай!" Краулер задергался,
разбрасывая тучи песка и пыли, и стал переворачиваться кормой кверху. Тогда
Новаго выключил двигатель и вывалился из краулера. Он упал на четвереньки и,
не поднимаясь, побежал в сторону, а песок под ним оседал и проваливался, но
Новаго все-таки добрался до твердого места и сел, подобрав под себя ноги.
Он увидел Манделя, стоявшего на коленях на противоположном краю
воронки, и окутанную паром корму краулера, торчащую из песка на дне воронки.
Теоретически было невозможно предположить, что с краулером типа "ящерица"
может случиться что-либо подобное. Во всяком случае, здесь, на Марсе.
Краулер "ящерица" был легкой быстроходной машиной - пятиместная открытая
платформа на четырех автономных гусеничных шасси. Но вот он медленно сползал
в черную дыру, где жирно блестела глубокая вода. От воды валил пар.
- Каверна, - хрипло сказал Новаго. - Не повезло, надо же...
Мандель повернул к Новаго лицо, закрытое до глаз кислородной маской.
- Да, не повезло, - сказал он.
Ветра совсем не было. Клубы пара из каверны поднимались вертикально в
черно-фиолетовое небо, усыпанное крупными звездами. Низко на западе висело
солнце - маленький яркий диск над дюнами. От дюн по красноватой долине
тянулись черные тени. Было совершенно тихо, слышалось только шуршание песка,
стекающего в воронку.
- Ну ладно, - сказал Мандель и поднялся. - Что будем делать? Вытащить
его, конечно, нельзя. - Он кивнул в сторону каверны. - Или можно?
Новаго покачал головой.
- Нет, Лазарь Григорьевич, - сказал он. - Нам его не вытащить.
Раздался длинный, сосущий звук, корма краулера скрылась, и на черной
поверхности воды один за другим вспучились и лопнули несколько пузырей.
- Да, пожалуй, не вытащить, - сказал Мандель. - Тогда надо идти, Петр
Алексеевич. - Пустяки - тридцать километров. Часов за пять дойдем.
Новаго смотрел на черную воду, на которой уже появился тонкий ледяной
узор. Мандель поглядел на часы.
- Восемнадцать двадцать. В полночь мы будем там.
- В полночь, - сказал Новаго с сомнением. - Вот именно в полночь.
"Осталось километров тридцать, - подумал он. - Из них километров
двадцать придется идти в темноте. Правда, у них есть инфракрасные очки, но
все равно дело дрянь. Надо же такому случиться... На краулере мы были бы там
засветло. Может быть, вернуться на базу и взять другой краулер? До базы
сорок километров, и там все краулеры в разгоне, и мы прибудем на плантации
только завтра к утру, когда будет уже поздно. Ах, как нехорошо получилось!"
- Ничего, Петр Алексеевич, - сказал Мандель и похлопал себя по бедру,
где под дохой болталась кобура с пистолетом. - Пройдем.
- А где инструменты? - Спросил Новаго.
Мандель огляделся.
- Я их сбросил, - сказал он. - Ага, вот они.
Он сделал несколько шагов и поднял небольшой саквояж.
- Пошли, - сказал Новаго.
- Вот они, - повторил он, стирая с саквояжа песок рукавом дохи. -
Пошли?
И они пошли.
Они пересекли долину, вскарабкались на дюну и снова стали спускаться.
Идти было легко. Даже пятипудовый Новаго с кислородными баллонами, системой
отопления, в меховой одежде и свинцовыми подметками на унтах весил здесь
всего сорок килограммов. Маленький сухопарый Мандель шагал как на прогулке,
небрежно помахивая саквояжем. Песок был плотный, слежавшийся, и следов на
нам почти не оставалось.
- За краулер мне страшно влетит от Иваненки, - сказал Новаго после
долгого молчания.
- При чем здесь вы? - Возразил Мандель. - Откуда вы могли знать, что
здесь каверна? И воду мы как - никак нашли.
- Это вода нас нашла, - сказал Новаго. - Но за краулер все равно
влетит. Знаете, как Иванченко: "за воду спасибо, а машину вам больше не
доверю".
Мандель засмеялся:
- Ничего, обойдемся. Да и вытащить этот краулер будет не так уж
трудно... Глядите, какой красавец!
На гребне недалекого бархана, повернув к ним страшную треугольную
голову, сидел мимикродон - двухметровый ящер, крапчато-рыжий, под цвет
песка. Мандель кинул в него камешком и не попал. Ящер сидел, раскорячившись,
неподвижный, как кусок камня.
- Прекрасен, горд и невозмутим, - заметил Мандель.
- Ирина говорит, что их очень много на плантациях, - сказал Новаго. -
Она их подкармливает...
Они, не сговариваясь, прибавили шаг.
Дюны кончились. Они шли теперь через плоскую солончаковую равнину.
Свинцовые подошвы звонко постукивали на мерзлом песке. В лучах белого
закатного солнца горели большие пятна соли; вокруг пятен, ощетинясь длинными
иглами, желтели шары кактусов. Их было очень много на равнине, этих странных
растений без корней, без листьев, без стволов.
- Бедный славин, - сказал Мандель. - Вот беспокоится, наверное.
- Я тоже беспокоюсь, - проворчал Новаго.
- Ну, мы с вами врачи, - сказал Мандель.
- А что врачи? Вы хирург, я терапевт. Я принимал всего раз в жизни, и
это было десять лет назад в лучшей поликлинике Архангельска, и у меня за
спиной стоял профессор...
- Ничего, - сказал Мандель. - Я принимал несколько раз. Не надо только
волноваться. Все будет хорошо.
Под ноги Манделю попал колючий шар. Мандель ловко пнул его. Шар описал
в воздухе длинную пологую дугу и покатился, подпрыгивая и ломая колючки.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента