Стругацкий Борис & Аркадий
Жиды города Питера или Невесёлые беседы при свечах
Аркадий СТРУГАЦКИЙ
Борис СТРУГАЦКИЙ
ЖИДЫ ГОРОДА ПИТЕРА,
ИЛИ
НЕВЕСЕЛЫЕ БЕСЕДЫ ПРИ СВЕЧАХ
Комедия в двух действиях
Назвать деспота деспотом всегда
было опасно. А в наши дни настолько
же опасно назвать рабов рабами.
Р. Акутагава
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Кирсанов Станислав Александрович, 58 лет.
Зоя Сергеевна - его жена, 54 года.
Александр - их старший сын, 30 лет.
Сергей - их младший сын, 22 года.
Пинский Александр Рувимович - старый друг, 58 лет.
Базарин Олег Кузьмич - добрый знакомый, 55 лет.
Артур - друг Сергея, 22 года.
Егорыч - сантехник, 50 лет.
Черный Человек.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Гостиная-кабинет в квартире профессора Кирсанова. Прямо - большие окна, задернутые шторами. Между ними - старинной работы стол-бюро с многочисленными выдвижными ящичками. На столе - раскрытая пишущая машинка, стопки бумаг, папки, несколько мощных словарей, беспорядок.
Посредине комнаты - овальный стол, - скатерть, электрический самовар, чашки, сахарница, ваза с печеньем. Слева, боком к зрителям, установлен огромный телевизор. За чаем сидят и смотрят заседание Верховного Совета: хозяин дома профессор Станислав Александрович Кирсанов, рослый, склонный к полноте, украшенный кудрявой русой шевелюрой и бородищей, с подчеркнуто-величавыми манерами потомственного барина, в коричневой домашней толстовке и спортивных брюках с олимпийским кантом; супруга его, Зоя Сергеевна, маленькая, худощавая, гладко причесанная, с заметной сединой, нрава тихого и спокойного, очень аккуратная и изящная (в далекой молодости - балерина), - она в строгом темном платье, на плечах цветастая цыганская шаль; их сосед по лестничной площадке и приятель дома Олег Кузьмич Базарин, толстый, добродушнейшего вида, плешивый, по сторонам плеши - серебристый генеральский бобрик, много и охотно двигает руками, когда говорит - для убедительности, когда слушает - в знак внимания, одет совершенно по-домашнему - в затрапезной куртке с фигурными заплатами на локтях, в затрапезных же зеленых брючках и в больших войлочных туфлях.
Из телевизора доносится: "Итак, товарищи... Теперь нам надо посоветоваться... Вы хотите выступить? Пожалуйста... Третий микрофон включите..."
Кирсанов: Опять эта харя выперлась! Терпеть его не могу...
Базарин: Бывают и похуже... Зоя Сергеевна, накапайте мне еще чашечку, если можно...
Зоя Сергеевна (наливая чай): Вам покрепче?
Базарин: Не надо покрепче, не надо, ночь на дворе...
Кирсанов (с отвращением): Нет, но до чего же мерзопакостная рожа! Ведь в какой-нибудь Португалии его из-за одной только этой рожи никогда бы в парламент не выбрали!
Разговор этот идет на фоне телевизионного голоса - рявкающего, взрыкивающего, митингового: "Я говорю здесь от имени народа... Четверть миллиона избирателей... И никто здесь не позволит, чтобы бесчестные дельцы наживались, в то время как трудящиеся едва сводят концы с концами... "Голос Нишанова: "То есть я вас так понимаю, что вы предлагаете голосовать сразу? Очень хорошо. Других предложений нет? Включите режим регистрации, пожалуйста..."
Кирсанов: Сейчас ведь проголосуют, ей-богу.
Зоя Сергеевна: А это с самого начала было ясно. Неужели ты сомневался?
Кирсанов: Я не сомневался. Но когда я вижу, что они сейчас проголосуют растратить шестнадцать миллиардов только для того, чтобы неведомый Сортир Сортирыч получил возможность за мой счет ежемесячно ездить в Италию... и даже не сам Сортир Сортирыч, а его зять-внук-племянник... Только для этого заключается контракт века, который по сю сторону никому решительно, кроме Сортир Сортирыча, не нужен... загадят территорию величиной с Бенилюкс... отравят двадцать четыре реки... завоняют всю Среднерусскую возвышенность... Но зато племянник Сортир Сортирыча на совершенно законном основании сможет теперь поехать за бугор и купить там себе "тойоту"...
И в этот момент в квартире гаснет свет.
Кирсанов: Что за черт! Опять?
Базарин (уверенно): Пробки перегорели. Говорил я вам, что не надо этот подозрительный самовар включать...
Кирсанов: Да при чем здесь самовар?.. Подождите, я сейчас пойду посмотрю... Ч-черт, понаставили стульев...
Зоя Сергеевна: Нет, это не пробки перегорели. Это опять у нас фаза пропала.
Базарин (с недоумением): Куда пропала? Фаза? Какая фаза?
Слышны какие-то шумы и неясные голоса с лестницы (из-за кулис справа), голос Кирсанова: "А в этом крыле? Что?.. Понятно... Ну, и что мы теперь будем делать?.." Базарин, подобравшись в темноте к окну, отдергивает штору. За окном падает крупный снег, там очень светло: отсветы уличных фонарей, низкое светлое небо, в огромном доме напротив - множество разноцветно освещенных окон.
Кирсанов (появляется из прихожей справа): Поздравляю! По всей лестнице света нет. И по всему дому, кажется...
Зоя Сергеевна: Ну, по крайней мере, не так обидно. Фаза опять пропала?
Кирсанов: Она, подлая... (Подходит к окну.) Живут же люди, горюшка не знают! (Зое Сергеевне.) Лапа, а где у нас были свечки?
Зоя Сергеевна: По-моему, мы их на дачу увезли...
Кирсанов: Ну, вот! За каким же дьяволом? Это просто поразительно
- никогда в доме ничего не найдешь, когда надо!..
Базарин: Станислав, побойся бога. Зачем тебе сейчас свечи? Второй час уже, спать пора... (Спохватывается.) Тьфу ты, в самом деле! У меня же в холодильнике суп, на три дня сварено. И голубцы! Теперь, конечно, все прокиснет...
Зоя Сергеевна: Ничего у вас не прокиснет, Олег Кузьмич, вынесите на балкон и все дела.
Кирсанов (от бюро, с торжеством): Вот они! Видала? Вот они, голубчики... (Передразнивает.) "На дачу, на дачу..."
Зоя Сергеевна: Ой, а где же они были?
Кирсанов: В бюро они у меня были. В бюро! Очень хорошее место для свечей. Интересно, как бы ты без меня существовала в этом мире?.. Где спички?
Зоя Сергеевна: А в бюро их у тебя нет? Замечательное место для спичек...
Кирсанов (укрепляет свечи в канделябрах на бюро и расставляет по столу): Ладно, ладно, лапа, сходи на кухню, все равно стоишь...
Базарин (чиркает спичкой, свечи загораются одна за другой): Да на кой ляд вам это понадобилось, в самом деле? Спать давно пора...
Кирсанов: Ну куда тебе спать, ты же сейчас человек одинокий и даже в значительной степени холостой... Сиди, пей чай, наслаждайся беседой с умными людьми...
Из-за кулис справа появляется длинная черная фигура - рослый человек в блестящем мокром плаще до пят с мокрым блестящим капюшоном.
Черный Человек (зычно): Гражданин Кирсанов?
Кирсанов (ошеломленно): Да... Я...
Черный Человек: Станислав Александрович?
Кирсанов: Да! А в чем дело? Как вы сюда попали?
Черный Человек (зычно): Спецкомендатура ЭсА! (Обыкновенным голосом.) У вас дверь приоткрытая, а звонок не работает. Паспорт ваш, будьте добры...
Кирсанов: Какая еще комендатура? (Достает из бюро паспорт и протягивает Черному Человеку.) Какая может быть сейчас комендатура? Ночь на дворе!
Черный Человек берет паспорт, и тотчас же во лбу у него загорается электрический фонарь наподобие шахтерского. Внимательно перелистав паспорт, он молча возвращает его Кирсанову, а сам распахивает большой черный "дипломат" и, держа навесу, некоторое время роется в нем.
Черный Человек: Распишитесь... Вот здесь...
Кирсанов (расписываясь): А в чем, собственно, дело? Вы можете толком мне объяснить - что, куда, откуда? Войну, что ли, объявили?
Черный Человек (вручает Кирсанову какую-то бумажку): Получите.
Кирсанов (смотрит в бумажку, но ничего не видит, света не хватает): Я ничего здесь не вижу! В чем дело? Вы что - объяснить не можете по-человечески?
Черный Человек: Там все сказано. Будьте здоровы.
Фонарик его гаснет, а сам он как бы растворяется во тьме.
Базарин: Ну и дела!
Кирсанов (раздраженно): Не вижу ни черта... Зоя! Где мои очки?
Зоя Сергеевна: Дай сюда... (Отбирает у мужа бумажку и читает вслух) "Богачи города Питера!.."
Базарин и Кирсанов (одновременно): Что-о?
Зоя Сергеевна (после паузы): "Богачи города Питера! Все богачи города Питера и окрестностей должны явиться сегодня, двенадцатого января, к восьми часам утра на площадь перед СКК имени Ленина. Иметь с собой документы, сберегательные книжки и одну смену белья. Наличные деньги, драгоценности и валюту оставить дома в отдельном пакете с надлежащей описью. Богачи, не подчинившиеся данному распоряжению, будут репрессированы. Лица, самовольно проникшие в оставленные богачами квартиры, будут репрессированы на месте. Председатель-комендант спецкомендатуры ЭсА"... Подписи нет, какая-то печать. Господи, что это значит?
Базарин: Это значит, что документы надо сразу же спрашивать, вот что! Извините... (Осторожно берет бумажку из рук Зои Сергеевны.) Печать!.. Я вам такую печать из школьной резинки за десять минут сварганю... (Переворачивает бумажку.) Так... Кирсанову Станиславу Александровичу... адрес... Правильный адрес... Ну, и как прикажете это понимать?
Кирсанов (нервно): Дай сюда... (Он уже нашел и нацепил очки.) Не понимаю, что это может означать - ЭсА? Советская Армия?
Базарин: Социалистическая Антарктида... Судорожная Аккредитация... Чушь это все собачья, и больше ничего! Двери надо за собой запирать как следует. Интересно, Зоя Сергеевна, как там ваша шубка в передней поживает? Я у вас там, помнится, шубку видел...
Зоя Сергеевна, подхватившись, выходит в прихожую.
Кирсанов (озаренно): ЭсА - это Штурмабтайлунг!
Базарин (непонимающе): Ну?
Кирсанов: Штурмовые отряды! ЭсА. Ну, помнишь - у Гитлера?
Базарин: При чем здесь Гитлер? Какой может быть Гитлер в наше время?
Зоя Сергеевна (возвратившись): Шуба цела... И вообще все как будто цело... Нет, это был никакой не жулик...
Базарин: А кто же тогда?
Зоя Сергеевна: Откуда мне знать? А только это был не жулик и не шутник. Может быть военный... или милиция... или органы...
Базарин: Удивительно знакомая рожа лица! Станислав, а? Тебе не показалось? По-моему, у тебя аспирант такой есть... как его... Моргунов... Моргачев... Ну, на Новый год у вас был, длинный такой, сутулый... Зоя Сергеевна!
Кирсанов ничего не слыша, читает и перечитывает повестку, сдвинув к себе все канделябры.
Кирсанов: Какой я им богач! Что они - совсем уже с ума посходили? Нашли богача, понимаете ли. Драгоценности им подавай... Валюту... Идиоты!
Базарин: Ты что? Серьезно все это воспринимаешь?
Кирсанов: Замечательно интересное кино! А как ты мне еще прикажешь все это воспринимать? Является посреди ночи какой-то гестаповец, вручает, понимаете ли, повестку... явиться, понимаете ли, со сменой белья... Послушай, дай-ка я радио включу.
Он подбегает к бюро и включает репродуктор. Комната оглашается сухим мертвенным стуком метронома.
Кирсанов: Ну вот, пожалуйста! А это как прикажете понимать?
Базарин: А что тут такого? Два часа ночи.
Кирсанов: Ну и что же, что два часа ночи? Где это ты слышал, чтобы метроном по радио передавали в мирное время?
Базарин: А что, разве не полагается? Я, честно говоря, трансляцию и не включаю никогда...
Кирсанов: Я, честно говоря, тоже никогда не включаю... Может быть, так оно и должно быть, но когда я эту хренацию слышу, я сразу же блокаду вспоминаю... Ну его к черту! (Выключает репродуктор.) Испортили все-таки настроение, подонки... Так хорошо сидели...
Базарин: Зоя Сергеевна, можно, я еще одну штучку выкурю?
Зоя Сергеевна (рассеяно): Курите.
Кирсанов: Дай-ка и мне, пожалуй, тоже...
Базарин (укоризненно): Станислав!
Кирсанов: Ничего, ничего, давай... Сегодня можно. Гляди, как руки трясутся, смех и грех, ей-богу!
Базарин: Ты бы лучше корвалол выпил, чем закуривать.
Кирсанов (закуривает от свечи): Нет, но как тебе это нравится! Богача отыскали!.. Только ты мне не говори, что это чьи-то шутки. За такие шутки сажать надо! За такие шутки я бы...
Зоя Сергеевна (прерывает его): Позвони Сенатору.
Кирсанов: Что?
Зоя Сергеевна: Позвони Евдокимову.
Кирсанов: Да ты что - сдурела? Лапочка!
Зоя Сергеевна: Позвони Сенатору, я тебя прошу.
Кирсанов (тыча пальцем в сторону телевизора): Он же на сессии сейчас сидит!
Зоя Сергеевна: Он должен был сегодня прилететь, мне Анюта говорила. Позвони, прошу тебя!
Кирсанов (нервно): И не подумаю. Стану я среди ночи беспокоить человека из-за какой-то дурацкой ерунды!
Базарин: Да, Зоя Сергеевна, тут вы, знаете ли... В самом деле неловко. Конечно, это очень удобно - иметь среди своих добрых знакомых члена Верховного Совета, но, согласитесь, что это все-таки не тот случай...
Зоя Сергеевна: Откуда вы знаете, какой это случай?
Базарин: Н-ну... Как вам сказать... Лично я не могу к этому серьезно относиться, как хотите. И вам не советую.
Кирсанов: Главное, что я ему скажу, ты подумала? (Язвительно.) "Богачи города Питера!" Да он пошлет меня к чертовой матушке и будет прав. Если уж звонить, то тогда в милицию. Там, по крайней мере, хоть дежурный не спит. Во всяком случае, не должен спать, раз он за это деньги получает...
Базарин (решительно): Никуда звонить не надо. Совершенно очевидно, что это чей-то дурацкий розыгрыш. Сегодня же старый Новый год, вот и развлекаются какие-то кретины!
Зоя Сергеевна(тихо): Старый Новый год завтра.
Кирсанов (он снова внимательно изучает повестку): Это рэкетиры какие-нибудь! Знаете, что у них здесь на печати написано? "Социальная ассенизация"! Идиоты! И рассчитывают на полнейших идиотов!.. Кстати, что это такое - СКК имени Ленина?
Базарин: Спортивно-концертный комплекс. Это где-то на юге, возле Парка Победы.
Кирсанов: Ну вот! Оставлю им все на столе, а сам поскачу с бельем на другой конец города...
Базарин (с большим сомнением): М-да, это вполне возможно. Только, по-моему, он очень похож на твоего Моргачева...
Кирсанов: На какого Моргачева?
Базарин: Ну, на Моргунова... На аспиранта твоего, как его там...
Кирсанов: Ты, кажется, всерьез полагаешь, будто я уже не способен узнать собственного аспиранта?
Базарин: Извини, но я ничего не полагаю. Я только тебе говорю, что он очень похож...
Кирсанов: У меня нет такого аспиранта. Это не мой аспирант. Это вообще не аспирант. Это либо жулик, черт его подери, либо идиотский шутник!
Базарин (кротко): Ну, извини, я вовсе не хотел тебя обидеть. Я тоже считаю, что это идиотская шутка и что нам всем надо успокоиться. Зоя Сергеевна, я вас умоляю: успокойтесь и не берите в голову. Хотите, я чайник пойду поставлю? Газ, я надеюсь еще не выключили?..
В прихожей хлопает дверь, и в комнате появляется Александр Рувимович Пинский. Это длинный, невообразимо тощий человек, долговолосый, взлохмаченный, с огромным горбатым носом и с неухоженной бороденкой. Он старый друг семьи Кирсановых, живет двумя этажами выше по той же лестнице, поэтому он в пижаме и тапочках, а поверх пижамы - в некогда роскошном восточном халате. В руке у него листок бумаги.
Пинский (возбужденно): Слава богу, вы не спите... Как вам это понравится? (Он швыряет бумажку на стол.) По-моему, это уже переходит все пределы!
К бумажке тянутся все трое, но быстрее всех оказывается Зоя Сергеевна.
Зоя Сергеевна (читает высоким ненатуральным голосом): "Жиды города Питера!.." Что это такое?
Пинский: Читай, читай, дальше там еще интереснее.
Кирсанов (отбирает у жены листок): Позволь. Дай мне. (Читает.) "Жиды..." Так. "Все жиды города Питера и окрестностей должны явиться сегодня, двенадцатого января, к восьми часам утра на стадион "Локомотив". Иметь с собой документы, а именно: свидетельство о рождении, паспорт, расчетные и абонементные книжки по оплате коммунальных услуг. Все ценности, как-то: меха, наличные деньги, сберегательные книжки, валюту, драгоценности и украшения, а также коллекции - оставить дома в надлежащем порядке.
Борис СТРУГАЦКИЙ
ЖИДЫ ГОРОДА ПИТЕРА,
ИЛИ
НЕВЕСЕЛЫЕ БЕСЕДЫ ПРИ СВЕЧАХ
Комедия в двух действиях
Назвать деспота деспотом всегда
было опасно. А в наши дни настолько
же опасно назвать рабов рабами.
Р. Акутагава
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Кирсанов Станислав Александрович, 58 лет.
Зоя Сергеевна - его жена, 54 года.
Александр - их старший сын, 30 лет.
Сергей - их младший сын, 22 года.
Пинский Александр Рувимович - старый друг, 58 лет.
Базарин Олег Кузьмич - добрый знакомый, 55 лет.
Артур - друг Сергея, 22 года.
Егорыч - сантехник, 50 лет.
Черный Человек.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Гостиная-кабинет в квартире профессора Кирсанова. Прямо - большие окна, задернутые шторами. Между ними - старинной работы стол-бюро с многочисленными выдвижными ящичками. На столе - раскрытая пишущая машинка, стопки бумаг, папки, несколько мощных словарей, беспорядок.
Посредине комнаты - овальный стол, - скатерть, электрический самовар, чашки, сахарница, ваза с печеньем. Слева, боком к зрителям, установлен огромный телевизор. За чаем сидят и смотрят заседание Верховного Совета: хозяин дома профессор Станислав Александрович Кирсанов, рослый, склонный к полноте, украшенный кудрявой русой шевелюрой и бородищей, с подчеркнуто-величавыми манерами потомственного барина, в коричневой домашней толстовке и спортивных брюках с олимпийским кантом; супруга его, Зоя Сергеевна, маленькая, худощавая, гладко причесанная, с заметной сединой, нрава тихого и спокойного, очень аккуратная и изящная (в далекой молодости - балерина), - она в строгом темном платье, на плечах цветастая цыганская шаль; их сосед по лестничной площадке и приятель дома Олег Кузьмич Базарин, толстый, добродушнейшего вида, плешивый, по сторонам плеши - серебристый генеральский бобрик, много и охотно двигает руками, когда говорит - для убедительности, когда слушает - в знак внимания, одет совершенно по-домашнему - в затрапезной куртке с фигурными заплатами на локтях, в затрапезных же зеленых брючках и в больших войлочных туфлях.
Из телевизора доносится: "Итак, товарищи... Теперь нам надо посоветоваться... Вы хотите выступить? Пожалуйста... Третий микрофон включите..."
Кирсанов: Опять эта харя выперлась! Терпеть его не могу...
Базарин: Бывают и похуже... Зоя Сергеевна, накапайте мне еще чашечку, если можно...
Зоя Сергеевна (наливая чай): Вам покрепче?
Базарин: Не надо покрепче, не надо, ночь на дворе...
Кирсанов (с отвращением): Нет, но до чего же мерзопакостная рожа! Ведь в какой-нибудь Португалии его из-за одной только этой рожи никогда бы в парламент не выбрали!
Разговор этот идет на фоне телевизионного голоса - рявкающего, взрыкивающего, митингового: "Я говорю здесь от имени народа... Четверть миллиона избирателей... И никто здесь не позволит, чтобы бесчестные дельцы наживались, в то время как трудящиеся едва сводят концы с концами... "Голос Нишанова: "То есть я вас так понимаю, что вы предлагаете голосовать сразу? Очень хорошо. Других предложений нет? Включите режим регистрации, пожалуйста..."
Кирсанов: Сейчас ведь проголосуют, ей-богу.
Зоя Сергеевна: А это с самого начала было ясно. Неужели ты сомневался?
Кирсанов: Я не сомневался. Но когда я вижу, что они сейчас проголосуют растратить шестнадцать миллиардов только для того, чтобы неведомый Сортир Сортирыч получил возможность за мой счет ежемесячно ездить в Италию... и даже не сам Сортир Сортирыч, а его зять-внук-племянник... Только для этого заключается контракт века, который по сю сторону никому решительно, кроме Сортир Сортирыча, не нужен... загадят территорию величиной с Бенилюкс... отравят двадцать четыре реки... завоняют всю Среднерусскую возвышенность... Но зато племянник Сортир Сортирыча на совершенно законном основании сможет теперь поехать за бугор и купить там себе "тойоту"...
И в этот момент в квартире гаснет свет.
Кирсанов: Что за черт! Опять?
Базарин (уверенно): Пробки перегорели. Говорил я вам, что не надо этот подозрительный самовар включать...
Кирсанов: Да при чем здесь самовар?.. Подождите, я сейчас пойду посмотрю... Ч-черт, понаставили стульев...
Зоя Сергеевна: Нет, это не пробки перегорели. Это опять у нас фаза пропала.
Базарин (с недоумением): Куда пропала? Фаза? Какая фаза?
Слышны какие-то шумы и неясные голоса с лестницы (из-за кулис справа), голос Кирсанова: "А в этом крыле? Что?.. Понятно... Ну, и что мы теперь будем делать?.." Базарин, подобравшись в темноте к окну, отдергивает штору. За окном падает крупный снег, там очень светло: отсветы уличных фонарей, низкое светлое небо, в огромном доме напротив - множество разноцветно освещенных окон.
Кирсанов (появляется из прихожей справа): Поздравляю! По всей лестнице света нет. И по всему дому, кажется...
Зоя Сергеевна: Ну, по крайней мере, не так обидно. Фаза опять пропала?
Кирсанов: Она, подлая... (Подходит к окну.) Живут же люди, горюшка не знают! (Зое Сергеевне.) Лапа, а где у нас были свечки?
Зоя Сергеевна: По-моему, мы их на дачу увезли...
Кирсанов: Ну, вот! За каким же дьяволом? Это просто поразительно
- никогда в доме ничего не найдешь, когда надо!..
Базарин: Станислав, побойся бога. Зачем тебе сейчас свечи? Второй час уже, спать пора... (Спохватывается.) Тьфу ты, в самом деле! У меня же в холодильнике суп, на три дня сварено. И голубцы! Теперь, конечно, все прокиснет...
Зоя Сергеевна: Ничего у вас не прокиснет, Олег Кузьмич, вынесите на балкон и все дела.
Кирсанов (от бюро, с торжеством): Вот они! Видала? Вот они, голубчики... (Передразнивает.) "На дачу, на дачу..."
Зоя Сергеевна: Ой, а где же они были?
Кирсанов: В бюро они у меня были. В бюро! Очень хорошее место для свечей. Интересно, как бы ты без меня существовала в этом мире?.. Где спички?
Зоя Сергеевна: А в бюро их у тебя нет? Замечательное место для спичек...
Кирсанов (укрепляет свечи в канделябрах на бюро и расставляет по столу): Ладно, ладно, лапа, сходи на кухню, все равно стоишь...
Базарин (чиркает спичкой, свечи загораются одна за другой): Да на кой ляд вам это понадобилось, в самом деле? Спать давно пора...
Кирсанов: Ну куда тебе спать, ты же сейчас человек одинокий и даже в значительной степени холостой... Сиди, пей чай, наслаждайся беседой с умными людьми...
Из-за кулис справа появляется длинная черная фигура - рослый человек в блестящем мокром плаще до пят с мокрым блестящим капюшоном.
Черный Человек (зычно): Гражданин Кирсанов?
Кирсанов (ошеломленно): Да... Я...
Черный Человек: Станислав Александрович?
Кирсанов: Да! А в чем дело? Как вы сюда попали?
Черный Человек (зычно): Спецкомендатура ЭсА! (Обыкновенным голосом.) У вас дверь приоткрытая, а звонок не работает. Паспорт ваш, будьте добры...
Кирсанов: Какая еще комендатура? (Достает из бюро паспорт и протягивает Черному Человеку.) Какая может быть сейчас комендатура? Ночь на дворе!
Черный Человек берет паспорт, и тотчас же во лбу у него загорается электрический фонарь наподобие шахтерского. Внимательно перелистав паспорт, он молча возвращает его Кирсанову, а сам распахивает большой черный "дипломат" и, держа навесу, некоторое время роется в нем.
Черный Человек: Распишитесь... Вот здесь...
Кирсанов (расписываясь): А в чем, собственно, дело? Вы можете толком мне объяснить - что, куда, откуда? Войну, что ли, объявили?
Черный Человек (вручает Кирсанову какую-то бумажку): Получите.
Кирсанов (смотрит в бумажку, но ничего не видит, света не хватает): Я ничего здесь не вижу! В чем дело? Вы что - объяснить не можете по-человечески?
Черный Человек: Там все сказано. Будьте здоровы.
Фонарик его гаснет, а сам он как бы растворяется во тьме.
Базарин: Ну и дела!
Кирсанов (раздраженно): Не вижу ни черта... Зоя! Где мои очки?
Зоя Сергеевна: Дай сюда... (Отбирает у мужа бумажку и читает вслух) "Богачи города Питера!.."
Базарин и Кирсанов (одновременно): Что-о?
Зоя Сергеевна (после паузы): "Богачи города Питера! Все богачи города Питера и окрестностей должны явиться сегодня, двенадцатого января, к восьми часам утра на площадь перед СКК имени Ленина. Иметь с собой документы, сберегательные книжки и одну смену белья. Наличные деньги, драгоценности и валюту оставить дома в отдельном пакете с надлежащей описью. Богачи, не подчинившиеся данному распоряжению, будут репрессированы. Лица, самовольно проникшие в оставленные богачами квартиры, будут репрессированы на месте. Председатель-комендант спецкомендатуры ЭсА"... Подписи нет, какая-то печать. Господи, что это значит?
Базарин: Это значит, что документы надо сразу же спрашивать, вот что! Извините... (Осторожно берет бумажку из рук Зои Сергеевны.) Печать!.. Я вам такую печать из школьной резинки за десять минут сварганю... (Переворачивает бумажку.) Так... Кирсанову Станиславу Александровичу... адрес... Правильный адрес... Ну, и как прикажете это понимать?
Кирсанов (нервно): Дай сюда... (Он уже нашел и нацепил очки.) Не понимаю, что это может означать - ЭсА? Советская Армия?
Базарин: Социалистическая Антарктида... Судорожная Аккредитация... Чушь это все собачья, и больше ничего! Двери надо за собой запирать как следует. Интересно, Зоя Сергеевна, как там ваша шубка в передней поживает? Я у вас там, помнится, шубку видел...
Зоя Сергеевна, подхватившись, выходит в прихожую.
Кирсанов (озаренно): ЭсА - это Штурмабтайлунг!
Базарин (непонимающе): Ну?
Кирсанов: Штурмовые отряды! ЭсА. Ну, помнишь - у Гитлера?
Базарин: При чем здесь Гитлер? Какой может быть Гитлер в наше время?
Зоя Сергеевна (возвратившись): Шуба цела... И вообще все как будто цело... Нет, это был никакой не жулик...
Базарин: А кто же тогда?
Зоя Сергеевна: Откуда мне знать? А только это был не жулик и не шутник. Может быть военный... или милиция... или органы...
Базарин: Удивительно знакомая рожа лица! Станислав, а? Тебе не показалось? По-моему, у тебя аспирант такой есть... как его... Моргунов... Моргачев... Ну, на Новый год у вас был, длинный такой, сутулый... Зоя Сергеевна!
Кирсанов ничего не слыша, читает и перечитывает повестку, сдвинув к себе все канделябры.
Кирсанов: Какой я им богач! Что они - совсем уже с ума посходили? Нашли богача, понимаете ли. Драгоценности им подавай... Валюту... Идиоты!
Базарин: Ты что? Серьезно все это воспринимаешь?
Кирсанов: Замечательно интересное кино! А как ты мне еще прикажешь все это воспринимать? Является посреди ночи какой-то гестаповец, вручает, понимаете ли, повестку... явиться, понимаете ли, со сменой белья... Послушай, дай-ка я радио включу.
Он подбегает к бюро и включает репродуктор. Комната оглашается сухим мертвенным стуком метронома.
Кирсанов: Ну вот, пожалуйста! А это как прикажете понимать?
Базарин: А что тут такого? Два часа ночи.
Кирсанов: Ну и что же, что два часа ночи? Где это ты слышал, чтобы метроном по радио передавали в мирное время?
Базарин: А что, разве не полагается? Я, честно говоря, трансляцию и не включаю никогда...
Кирсанов: Я, честно говоря, тоже никогда не включаю... Может быть, так оно и должно быть, но когда я эту хренацию слышу, я сразу же блокаду вспоминаю... Ну его к черту! (Выключает репродуктор.) Испортили все-таки настроение, подонки... Так хорошо сидели...
Базарин: Зоя Сергеевна, можно, я еще одну штучку выкурю?
Зоя Сергеевна (рассеяно): Курите.
Кирсанов: Дай-ка и мне, пожалуй, тоже...
Базарин (укоризненно): Станислав!
Кирсанов: Ничего, ничего, давай... Сегодня можно. Гляди, как руки трясутся, смех и грех, ей-богу!
Базарин: Ты бы лучше корвалол выпил, чем закуривать.
Кирсанов (закуривает от свечи): Нет, но как тебе это нравится! Богача отыскали!.. Только ты мне не говори, что это чьи-то шутки. За такие шутки сажать надо! За такие шутки я бы...
Зоя Сергеевна (прерывает его): Позвони Сенатору.
Кирсанов: Что?
Зоя Сергеевна: Позвони Евдокимову.
Кирсанов: Да ты что - сдурела? Лапочка!
Зоя Сергеевна: Позвони Сенатору, я тебя прошу.
Кирсанов (тыча пальцем в сторону телевизора): Он же на сессии сейчас сидит!
Зоя Сергеевна: Он должен был сегодня прилететь, мне Анюта говорила. Позвони, прошу тебя!
Кирсанов (нервно): И не подумаю. Стану я среди ночи беспокоить человека из-за какой-то дурацкой ерунды!
Базарин: Да, Зоя Сергеевна, тут вы, знаете ли... В самом деле неловко. Конечно, это очень удобно - иметь среди своих добрых знакомых члена Верховного Совета, но, согласитесь, что это все-таки не тот случай...
Зоя Сергеевна: Откуда вы знаете, какой это случай?
Базарин: Н-ну... Как вам сказать... Лично я не могу к этому серьезно относиться, как хотите. И вам не советую.
Кирсанов: Главное, что я ему скажу, ты подумала? (Язвительно.) "Богачи города Питера!" Да он пошлет меня к чертовой матушке и будет прав. Если уж звонить, то тогда в милицию. Там, по крайней мере, хоть дежурный не спит. Во всяком случае, не должен спать, раз он за это деньги получает...
Базарин (решительно): Никуда звонить не надо. Совершенно очевидно, что это чей-то дурацкий розыгрыш. Сегодня же старый Новый год, вот и развлекаются какие-то кретины!
Зоя Сергеевна(тихо): Старый Новый год завтра.
Кирсанов (он снова внимательно изучает повестку): Это рэкетиры какие-нибудь! Знаете, что у них здесь на печати написано? "Социальная ассенизация"! Идиоты! И рассчитывают на полнейших идиотов!.. Кстати, что это такое - СКК имени Ленина?
Базарин: Спортивно-концертный комплекс. Это где-то на юге, возле Парка Победы.
Кирсанов: Ну вот! Оставлю им все на столе, а сам поскачу с бельем на другой конец города...
Базарин (с большим сомнением): М-да, это вполне возможно. Только, по-моему, он очень похож на твоего Моргачева...
Кирсанов: На какого Моргачева?
Базарин: Ну, на Моргунова... На аспиранта твоего, как его там...
Кирсанов: Ты, кажется, всерьез полагаешь, будто я уже не способен узнать собственного аспиранта?
Базарин: Извини, но я ничего не полагаю. Я только тебе говорю, что он очень похож...
Кирсанов: У меня нет такого аспиранта. Это не мой аспирант. Это вообще не аспирант. Это либо жулик, черт его подери, либо идиотский шутник!
Базарин (кротко): Ну, извини, я вовсе не хотел тебя обидеть. Я тоже считаю, что это идиотская шутка и что нам всем надо успокоиться. Зоя Сергеевна, я вас умоляю: успокойтесь и не берите в голову. Хотите, я чайник пойду поставлю? Газ, я надеюсь еще не выключили?..
В прихожей хлопает дверь, и в комнате появляется Александр Рувимович Пинский. Это длинный, невообразимо тощий человек, долговолосый, взлохмаченный, с огромным горбатым носом и с неухоженной бороденкой. Он старый друг семьи Кирсановых, живет двумя этажами выше по той же лестнице, поэтому он в пижаме и тапочках, а поверх пижамы - в некогда роскошном восточном халате. В руке у него листок бумаги.
Пинский (возбужденно): Слава богу, вы не спите... Как вам это понравится? (Он швыряет бумажку на стол.) По-моему, это уже переходит все пределы!
К бумажке тянутся все трое, но быстрее всех оказывается Зоя Сергеевна.
Зоя Сергеевна (читает высоким ненатуральным голосом): "Жиды города Питера!.." Что это такое?
Пинский: Читай, читай, дальше там еще интереснее.
Кирсанов (отбирает у жены листок): Позволь. Дай мне. (Читает.) "Жиды..." Так. "Все жиды города Питера и окрестностей должны явиться сегодня, двенадцатого января, к восьми часам утра на стадион "Локомотив". Иметь с собой документы, а именно: свидетельство о рождении, паспорт, расчетные и абонементные книжки по оплате коммунальных услуг. Все ценности, как-то: меха, наличные деньги, сберегательные книжки, валюту, драгоценности и украшения, а также коллекции - оставить дома в надлежащем порядке.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента