Тарабанов Дмитрий
Не время для дозоров
Дмитрий Тарабанов
Не время для дозоров
(очень жесткая пародия)
О существовании данного текста неизвестно Делу Света.
Ночной Дозор
О существовании данного текста неизвестно Делу Тьмы.
Дневной Дозор
Инквизиция пару раз читала.
Часть первая
ПО-МАЛЕНЬКОМУ
Пролог.
Человек шел пошатываясь.
Нельзя было сказать, что его носило из стороны в сторону, как угодившую в шторм шхуну или буер на пересеченной местности.
Нет. Человек пошатывался по-другому.
По-иному, скорее...
Укрывшись в тени тополя, Родион внимательно наблюдал за незнакомцем.
Со вкусом одетый, - научились же наши в конце-концов одеваться, нет уже озолоченной аляповатости пальцекрутов, сгинула... Правильно повязан галстук. Стрелки на брюках, слегка смялись, но это не из-за небрежности хозяина. Их съело время. Два-три часа в сидячем положении.
Отполированные до гематитового блеска туфли от Чарутти, модного нынче в Москве и потому чрезвычайно дорогого, осторожно опускались на влажную плитку тротуара. Точно их владелец не шел, а балансировал. Тик... У-ух, ток! - натужно цокали каблучки незнакомца.
Да он же пьян, - понял Родион. - Надрался в щепу! Пиноккио...
Легкий июльский ветерок повернулся в сторону наблюдателя, и от ходока повеяло кисловатым запахом. Вино. Десертное. Бастардо. Нет, то слаже будет... К запаху примешивалось что-то медицинское, аптечное, а значит было не только вино.
Взять парня сейчас? Можно... Родион не сомневался, что справится и без напарника, не вовремя решившего сбегать за сигаретами. Что тут? Раз, два и скрутил. Правда тащить до милицейского "бобика" далеко, а Серега появится не скоро...
Незнакомец решил за него.
Шагнув за угол, укрытый от постороннего взгляда жестью водосточной трубы, он качнулся и небрежно разбросал полы пиджака.
Жжикнула "молния".
- Ты что это делаешь, э?! - забасил Родион, бросаясь к нарушителю. Тут же, - э-э! - реконструированное здание! Отставить!..
Незнакомец повернул несколько озадаченное лицо и с недовольством глянул на несущегося к нему Родиона.
- Тьфу ты, черт! - уронил он.
И исчез.
На лету Родион больно треснулся плечом об заухавшую трубу, озабочено крякнул, хватая руками пустое место, где секунду назад стоял человек. Навалившись на стену, удержался от падения.
- Елы-палы... - только и смог сказать Родион.
Куда же он девался? Тут ведь только что стоял! Готовился запятнать светлый лик столицы, и вдруг - хвать!
Не сквозь землю провалился. Не в воздухе растаял. Какое же слово подойдет?..
Схлопнулся! Во - схлопнулся!
Потирая ушибленное плечо, Родион глянул в глубину подворотни.
Темно. Фонари давно перебиты, из мусорного контейнера блестит янтарно-болотными глазами кошка. И ни одной человеческой души.
- Ирод! Педант! - не унимался обманутый собственным зрением мент. И вдруг - закашлялся.
В горле неожиданно стало сухо. Ни дать ни взять, как после пакетика с силикагелем, который обычно используют для просушки обуви. Противно засвербел язык. А потом нестерпимо захотелось по-маленькому.
Потоптавшись на месте, Родион понял, что дело плохо. Человеком он был несуеверным, и привязывать внезапное исчезновение к чему-то потустороннему не торопился. Однако...
- Возмездие, - простонал он, нехотя, с презрением к себе занимая вакантное место за покосившейся от удара жестяной трубой. - Возмездие...
Глава первая.
Никак не упомню, что в первую очередь - расстегнуть ширинку или шагнуть в сумрак.
Особенно когда плохая память на мелочи подкрепляется двумя бутылками "Столичной" и изрядной порцией "Медвежьей крови". А когда рядом нет Игоря с его заклинанием вытрезвления - то и вовсе страх. Память - это один из тех недостатков, которые Иные унаследовали у людей. Иногда держит в себе слишком много, чаще - что-то теряет, а в большинстве случаев нагло подтасовывает. Как сейчас.
Что не говори церковники, а с основой памяти все ясно - она физиологическая, а не магическая. Это мы доказали еще в середине девятнадцатого века, пока искали применение слабенькому магу шестой степени Зигмунду. Парень тогда ясно сказал, что поведение как Светлых, так и Темных определяется не стороной служения Светотени, а телесными потребностями. Тем человеческим началом, которое люди называют "животным".
И, как ни странно, дедушка Зигмунд оказался прав.
Этот район со старыми малоэтажными застройками всегда немноголюден к полуночи. Уместившийся в границах МКАД, он ничуть не похож на прочие районы Москвы. Деревьев здесь не в пример больше чем фонарей, а во дворах не ютятся Интернет-кафе и магазинчики "24 часа". Наверное, каждый Темный, будь то оборотень или слабый вампир, чувствует здесь себя, как в биосферном заповеднике - уютно, вольготно.
Одним словом, как браконьер.
Но мне, Антону Поселкогородскоготипскому, по глупости своей еще пользующему человеческую фамилию, сегодня было не до них. Не до Темных.
По-вашему, как можно охотиться на упырей, когда в организме болтается пара литров лишней жидкости? Употреблять силикагель не приходится, потому остается выкручиваться по старинке.
Как люди.
Как звери.
В капельках наушников отзывалась трелью гитарного перебора "Виа Гра" и дружно стенали тонкие девичьи голоса:
Не надо, не надо: ни ада, ни рая.
И то, и другое - тоже не надо.
Сама полюбила, сама виновата.
И все же Иного - не надо, не надо!..
Интересно, проверяли ли их на принадлежность к Иным? Нет, я имею в виду не трех подружек - ярко оранжевая аура над стильно всклокоченными шевелюрами в каждом клипе маячит. Стопроцентные украинские ведьмы, в Дозоре давно числятся, хоть и прикрывают печати минимумом заговоренной одежды. А вот Костик Миладзе вполне может оказаться Светлым...
Я не увидел его - даже не почувствовал - там, в тени тополей. Может, естественный психический щит, может, и впрямь много выпил. Так или иначе, стоило мне беспечно свернуть за угол, как этот страж закона выскользнул из укрытия и бросился на меня с утробным ревом:
- Ты что это делаешь, э?!
Он сказал еще что-то, и я бы непременно разобрал слова, не махай он на бегу кулаками.
Поднимая с пола собственную тень, густую и гибкую, я еще успел что-то буркнуть в ответ - пока не ушел с головой в клубящуюся серую мглу.
Сумрак вскипел, жадно зашевелился, принимая жидкость. Кружевные щупальца синего сумрачного мха отпрянули в стороны, завились наподобие воронки водостока.
Ху-ух...
Если Иному не хватает сил выйти из сумрака той или иной степени, он надрезает вены на запястье, позволяя доисторической серой пиявке подпитаться кровью - и ослабить хватку. Так как физиологически кровь и выливаемая мной жидкость по химическому составу почти идентичны, глупый сумрак без разбору принимает и то, и это.
В сумраке писают все: и Темные маги, и Светлые волшебницы, и даже, неверное, инквизиторы. Впрочем, за последних на сто процентов ручаться не стоит. Но и они, должно быть, бегают в сумрак, не задумываясь.
Мой грациозно пропорхнувший мимо преследователь уже закончил таранить плечами водосточную трубу, и призадумался. Ощущая почему-то странное неудобство, я быстренько сообразил простенькое заклинание, которое и вмешательством-то назвать было нельзя. Так, ускорение фильтрации крови в почках. Эффект почти мгновенный, последствия крайне любопытны и легко устранимы. Пассами свободной руки я воплотил заклинание в жизнь.
Что ли на "рефлекс" его повесить?
Вдруг что-то справа от меня дернулось, взбухло, подползло ближе. На фоне блеклой бархатистости сумрака это что-то казалось рельефным - и таким же серым. Из бесформенной вулканической лужицы выросла вполне узнаваемая человеческая фигура - подрагивающая, нечеткая в границах.
Сумеречный обитатель.
Я сглотнул, спешно застегиваясь. Редко кому удавалось встретиться с ними - теми, кто развоплотился и ушел в сумрак навсегда. Они практически не шли на контакт, избегали Иных. А этот - это - двигается в мою сторону вполне охотно.
- Чего ты хочешь? - спросил я. Голос дрогнул на "хо".
Сумрачный обитатель на мгновение остановился, подернулся рябью. Потом вытянул непропорционально худую и удлиненную руку, показывая куда-то вдаль.
Я увидел здание. Одноэтажное, уходящее помещениями под землю. На фасаде - две пылающие оранжевым руны.
Что это - полевой штаб Темных, где развертывается очередная военная кампания?
Место средоточия Силы с украденным из Берна древним артефактом?
Или ясли будущего пророка, для которого не потребуется переписывать Книгу Судеб?
Гость сумрака не собирался отвечать на мои вопросы. Упруго ткнув меня в бок, словно подталкивая к действию, он завился вихрем бесцветных осенних листьев и, распадаясь на куски, слился с окружающим сумраком.
Вот те на...
Засунув руки поглубже в карманы выбеленного и сияющего в замедленном мире пиджака, я припустил к указанному зданию. Борющийся с совестью правоохранитель остался побеждать далеко позади. А вездесущая гравюрная пиявка ползла по пятам, шаг за шагом вытягивая из меня Силу. Благо, той доставало и мне, и сумраку.
Район я знал плохо. Сказывался недостаток оперативной работы. А вот на что я совсем не надеялся, так это натолкнуться на столь сильную зону отрицания, которую и в штабе Дневного Дозора не встретишь. За сто метров до здания увяз, как муха в сиропе.
Мир снова обрел краски - дальше двигаться в сумраке было возможно разве что для Гесера. И Завулона.
Но двигаться я не спешил. Проигрывал в уме встречу с сумеречным гостем. Не укладывалось у меня в голове...
Зачем он меня пихнул? Демонстрировал гонор?
Сложенная в несколько раз бумажка в кармане жгла пальцы. Откуда?
Я осторожно вынул ее из кармана. Развернул.
На одной стороне типографской краской был выбит одноразовый талон на пользование общественным туалетом, здание которого, по-видимому, и генерировало столь сильное поле отторжения. На другой...
Во рту - пакетик с силикагелем. (Блин, сдался мне этот силикагель!..) И дрожь, сковавшая тело.
На обратной стороне талона угловатым почерком было начертано:
"Не фиг портить сумрак. Нам тут еще жить".
Без подписи.
Следующие две части "ПО-БОЛЬШОМУ" и "НАИЗНАНКУ" выйдут отдельными повестями в журнале "Если" и сборнике "Фантастика".
Не время для дозоров
(очень жесткая пародия)
О существовании данного текста неизвестно Делу Света.
Ночной Дозор
О существовании данного текста неизвестно Делу Тьмы.
Дневной Дозор
Инквизиция пару раз читала.
Часть первая
ПО-МАЛЕНЬКОМУ
Пролог.
Человек шел пошатываясь.
Нельзя было сказать, что его носило из стороны в сторону, как угодившую в шторм шхуну или буер на пересеченной местности.
Нет. Человек пошатывался по-другому.
По-иному, скорее...
Укрывшись в тени тополя, Родион внимательно наблюдал за незнакомцем.
Со вкусом одетый, - научились же наши в конце-концов одеваться, нет уже озолоченной аляповатости пальцекрутов, сгинула... Правильно повязан галстук. Стрелки на брюках, слегка смялись, но это не из-за небрежности хозяина. Их съело время. Два-три часа в сидячем положении.
Отполированные до гематитового блеска туфли от Чарутти, модного нынче в Москве и потому чрезвычайно дорогого, осторожно опускались на влажную плитку тротуара. Точно их владелец не шел, а балансировал. Тик... У-ух, ток! - натужно цокали каблучки незнакомца.
Да он же пьян, - понял Родион. - Надрался в щепу! Пиноккио...
Легкий июльский ветерок повернулся в сторону наблюдателя, и от ходока повеяло кисловатым запахом. Вино. Десертное. Бастардо. Нет, то слаже будет... К запаху примешивалось что-то медицинское, аптечное, а значит было не только вино.
Взять парня сейчас? Можно... Родион не сомневался, что справится и без напарника, не вовремя решившего сбегать за сигаретами. Что тут? Раз, два и скрутил. Правда тащить до милицейского "бобика" далеко, а Серега появится не скоро...
Незнакомец решил за него.
Шагнув за угол, укрытый от постороннего взгляда жестью водосточной трубы, он качнулся и небрежно разбросал полы пиджака.
Жжикнула "молния".
- Ты что это делаешь, э?! - забасил Родион, бросаясь к нарушителю. Тут же, - э-э! - реконструированное здание! Отставить!..
Незнакомец повернул несколько озадаченное лицо и с недовольством глянул на несущегося к нему Родиона.
- Тьфу ты, черт! - уронил он.
И исчез.
На лету Родион больно треснулся плечом об заухавшую трубу, озабочено крякнул, хватая руками пустое место, где секунду назад стоял человек. Навалившись на стену, удержался от падения.
- Елы-палы... - только и смог сказать Родион.
Куда же он девался? Тут ведь только что стоял! Готовился запятнать светлый лик столицы, и вдруг - хвать!
Не сквозь землю провалился. Не в воздухе растаял. Какое же слово подойдет?..
Схлопнулся! Во - схлопнулся!
Потирая ушибленное плечо, Родион глянул в глубину подворотни.
Темно. Фонари давно перебиты, из мусорного контейнера блестит янтарно-болотными глазами кошка. И ни одной человеческой души.
- Ирод! Педант! - не унимался обманутый собственным зрением мент. И вдруг - закашлялся.
В горле неожиданно стало сухо. Ни дать ни взять, как после пакетика с силикагелем, который обычно используют для просушки обуви. Противно засвербел язык. А потом нестерпимо захотелось по-маленькому.
Потоптавшись на месте, Родион понял, что дело плохо. Человеком он был несуеверным, и привязывать внезапное исчезновение к чему-то потустороннему не торопился. Однако...
- Возмездие, - простонал он, нехотя, с презрением к себе занимая вакантное место за покосившейся от удара жестяной трубой. - Возмездие...
Глава первая.
Никак не упомню, что в первую очередь - расстегнуть ширинку или шагнуть в сумрак.
Особенно когда плохая память на мелочи подкрепляется двумя бутылками "Столичной" и изрядной порцией "Медвежьей крови". А когда рядом нет Игоря с его заклинанием вытрезвления - то и вовсе страх. Память - это один из тех недостатков, которые Иные унаследовали у людей. Иногда держит в себе слишком много, чаще - что-то теряет, а в большинстве случаев нагло подтасовывает. Как сейчас.
Что не говори церковники, а с основой памяти все ясно - она физиологическая, а не магическая. Это мы доказали еще в середине девятнадцатого века, пока искали применение слабенькому магу шестой степени Зигмунду. Парень тогда ясно сказал, что поведение как Светлых, так и Темных определяется не стороной служения Светотени, а телесными потребностями. Тем человеческим началом, которое люди называют "животным".
И, как ни странно, дедушка Зигмунд оказался прав.
Этот район со старыми малоэтажными застройками всегда немноголюден к полуночи. Уместившийся в границах МКАД, он ничуть не похож на прочие районы Москвы. Деревьев здесь не в пример больше чем фонарей, а во дворах не ютятся Интернет-кафе и магазинчики "24 часа". Наверное, каждый Темный, будь то оборотень или слабый вампир, чувствует здесь себя, как в биосферном заповеднике - уютно, вольготно.
Одним словом, как браконьер.
Но мне, Антону Поселкогородскоготипскому, по глупости своей еще пользующему человеческую фамилию, сегодня было не до них. Не до Темных.
По-вашему, как можно охотиться на упырей, когда в организме болтается пара литров лишней жидкости? Употреблять силикагель не приходится, потому остается выкручиваться по старинке.
Как люди.
Как звери.
В капельках наушников отзывалась трелью гитарного перебора "Виа Гра" и дружно стенали тонкие девичьи голоса:
Не надо, не надо: ни ада, ни рая.
И то, и другое - тоже не надо.
Сама полюбила, сама виновата.
И все же Иного - не надо, не надо!..
Интересно, проверяли ли их на принадлежность к Иным? Нет, я имею в виду не трех подружек - ярко оранжевая аура над стильно всклокоченными шевелюрами в каждом клипе маячит. Стопроцентные украинские ведьмы, в Дозоре давно числятся, хоть и прикрывают печати минимумом заговоренной одежды. А вот Костик Миладзе вполне может оказаться Светлым...
Я не увидел его - даже не почувствовал - там, в тени тополей. Может, естественный психический щит, может, и впрямь много выпил. Так или иначе, стоило мне беспечно свернуть за угол, как этот страж закона выскользнул из укрытия и бросился на меня с утробным ревом:
- Ты что это делаешь, э?!
Он сказал еще что-то, и я бы непременно разобрал слова, не махай он на бегу кулаками.
Поднимая с пола собственную тень, густую и гибкую, я еще успел что-то буркнуть в ответ - пока не ушел с головой в клубящуюся серую мглу.
Сумрак вскипел, жадно зашевелился, принимая жидкость. Кружевные щупальца синего сумрачного мха отпрянули в стороны, завились наподобие воронки водостока.
Ху-ух...
Если Иному не хватает сил выйти из сумрака той или иной степени, он надрезает вены на запястье, позволяя доисторической серой пиявке подпитаться кровью - и ослабить хватку. Так как физиологически кровь и выливаемая мной жидкость по химическому составу почти идентичны, глупый сумрак без разбору принимает и то, и это.
В сумраке писают все: и Темные маги, и Светлые волшебницы, и даже, неверное, инквизиторы. Впрочем, за последних на сто процентов ручаться не стоит. Но и они, должно быть, бегают в сумрак, не задумываясь.
Мой грациозно пропорхнувший мимо преследователь уже закончил таранить плечами водосточную трубу, и призадумался. Ощущая почему-то странное неудобство, я быстренько сообразил простенькое заклинание, которое и вмешательством-то назвать было нельзя. Так, ускорение фильтрации крови в почках. Эффект почти мгновенный, последствия крайне любопытны и легко устранимы. Пассами свободной руки я воплотил заклинание в жизнь.
Что ли на "рефлекс" его повесить?
Вдруг что-то справа от меня дернулось, взбухло, подползло ближе. На фоне блеклой бархатистости сумрака это что-то казалось рельефным - и таким же серым. Из бесформенной вулканической лужицы выросла вполне узнаваемая человеческая фигура - подрагивающая, нечеткая в границах.
Сумеречный обитатель.
Я сглотнул, спешно застегиваясь. Редко кому удавалось встретиться с ними - теми, кто развоплотился и ушел в сумрак навсегда. Они практически не шли на контакт, избегали Иных. А этот - это - двигается в мою сторону вполне охотно.
- Чего ты хочешь? - спросил я. Голос дрогнул на "хо".
Сумрачный обитатель на мгновение остановился, подернулся рябью. Потом вытянул непропорционально худую и удлиненную руку, показывая куда-то вдаль.
Я увидел здание. Одноэтажное, уходящее помещениями под землю. На фасаде - две пылающие оранжевым руны.
Что это - полевой штаб Темных, где развертывается очередная военная кампания?
Место средоточия Силы с украденным из Берна древним артефактом?
Или ясли будущего пророка, для которого не потребуется переписывать Книгу Судеб?
Гость сумрака не собирался отвечать на мои вопросы. Упруго ткнув меня в бок, словно подталкивая к действию, он завился вихрем бесцветных осенних листьев и, распадаясь на куски, слился с окружающим сумраком.
Вот те на...
Засунув руки поглубже в карманы выбеленного и сияющего в замедленном мире пиджака, я припустил к указанному зданию. Борющийся с совестью правоохранитель остался побеждать далеко позади. А вездесущая гравюрная пиявка ползла по пятам, шаг за шагом вытягивая из меня Силу. Благо, той доставало и мне, и сумраку.
Район я знал плохо. Сказывался недостаток оперативной работы. А вот на что я совсем не надеялся, так это натолкнуться на столь сильную зону отрицания, которую и в штабе Дневного Дозора не встретишь. За сто метров до здания увяз, как муха в сиропе.
Мир снова обрел краски - дальше двигаться в сумраке было возможно разве что для Гесера. И Завулона.
Но двигаться я не спешил. Проигрывал в уме встречу с сумеречным гостем. Не укладывалось у меня в голове...
Зачем он меня пихнул? Демонстрировал гонор?
Сложенная в несколько раз бумажка в кармане жгла пальцы. Откуда?
Я осторожно вынул ее из кармана. Развернул.
На одной стороне типографской краской был выбит одноразовый талон на пользование общественным туалетом, здание которого, по-видимому, и генерировало столь сильное поле отторжения. На другой...
Во рту - пакетик с силикагелем. (Блин, сдался мне этот силикагель!..) И дрожь, сковавшая тело.
На обратной стороне талона угловатым почерком было начертано:
"Не фиг портить сумрак. Нам тут еще жить".
Без подписи.
Следующие две части "ПО-БОЛЬШОМУ" и "НАИЗНАНКУ" выйдут отдельными повестями в журнале "Если" и сборнике "Фантастика".