Виктория Самойловна Токарева Ну и пусть
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Лариска – студентка музыкального училища, 20 лет
Кира – ее подруга
Игнатий Петрович – преподаватель чтения хоровых партитур, 40 лет
Зоя – жена Игнатия, 40 лет
Никита – сын Игнатия, десятиклассник
Гонорская
Самусенко
Врач
Наталья
Нина
Спящая
Новенькая
Наташка – сестра Киры
Нисневич
Класс в музыкальном училище.
Рояль. Стол. Несколько стульев. На стене портрет Чайковского. Кира и Лариска поджидают Игнатия Петровича. Лариска очень эффектна. Одета по распоследней моде. Кира в глухом черном свитере.
Лариска . Я хочу сказать тебе одну вещь, но ты должна поклясться, что никому не скажешь. Кира . Не скажу.
Лариска . Поклянись.
Кира . Клянусь.
Лариска . Чем?
Кира . А чем клянутся? Я не знаю.
Лариска . Что тебе всего дороже?
Кира . Музыка.
Лариска . Ну, значит, музыкой. Скажи: клянусь своим талантом.
Кира . А если я нарушу клятву, что будет?
Лариска . Ты никогда не поступишь в консерваторию, не станешь знаменитой пианисткой, а будешь работать в клубе, вести хор.
Кира . Да ты что, с ума сошла? Я буду рисковать своим будущим неизвестно из-за чего… Из-за какой-то муры.
Лариска . Почему из-за муры… Ты же не знаешь, что я хочу сказать…
Кира . Что бы ни было. Не буду я клясться. Хочешь – говори, не хочешь – не говори…
Лариска . Эх ты… А еще подруга называется…
Кира . Не понимаю, а почему тебе надо обязательно сдирать с меня клятву? А просто так ты не можешь поверить?
Лариска . А никому не скажешь?
Кира . Не скажу.
Лариска . Я влюбилась.
Кира . Господи… Тайна… Да ты каждый день влюбляешься.
Лариска . Нет, это по-настоящему. Это серьезно. Это на всю жизнь.
Кира . И выйдешь замуж?
Лариска . Выйду замуж и рожу ему троих детей.
Кира . А кто он?
Лариска . Никому не скажешь?
Кира . Ну, началось…
Лариска . Игнатий Петрович…
Кира . Че-го?
Лариска . Игнатий Петрович. Игнатий.
Кира . Так он же тебе в папаши годится.
Лариска . Ты ничего не понимаешь. Ему просто лет больше, а он мальчик. Седой уставший мальчик.
Кира . Не понимаю, как он может нравиться. У него такое выражение, будто ему сунули под нос дохлую кошку.
Лариска . А я не люблю счастливых и благоустроенных. Горький сказал: «Неудовлетворенный человек полезен социально и симпатичен лично».
Кира . Ты влюблена в Игнатия потому, что он не обращает на тебя никакого внимания.
Лариска . Раз я ему не нравлюсь, значит, он и получше видел. Значит, я должна быть еще лучше тех, кто лучше меня. Великая война полов!
Кира . И охота тебе…
Лариска . Еще как охота! А чего еще делать?
Кира . Мало ли серьезных дел…
Лариска . Это и есть самое серьезное дело, если хочешь знать…
Кира . Какое?
Лариска . Быть нужным тому, кто нужен тебе.
Кира . Он нужен тебе?
Лариска . У меня такое впечатление, что он входит в состав моей крови, как гемоглобин. Я без него умру.
Кира . А ты ему нужна?
Лариска . Просто необходима. Он без меня умрет. Но он этого не знает.
Кира . Чего «этого»?
Лариска . Что я ему нужна, Господи… С тобой говорить… Только в своей музыке и понимаешь…
Кира . А когда ты успела в него влюбиться? Мы же только третий месяц учимся…
Лариска . С первого взгляда.
Кира . А что ты почувствовала?
Лариска . Я почувствовала: что-то случилось… Как будто архангел Гавриил вытащил золотую трубу и сыграл трубный зов.
Кира . Откуда вытащил? Из-под мышки или из футляра?
Лариска . Кто?
Кира . Архангел Гавриил.
Лариска . Слушай, с тобой невозможно общаться. В области чувственной ты бездарна, как пень.
Кира . А это заметно?
Лариска . Еще бы не заметно. Посмотри на себя. Тебе 18 лет, а ты стоишь вся в черном, как абхазка в трауре.
Кира . А сейчас на Западе модно быть неодетым.
Лариска . Правильно. Надо быть неодетым, но так, чтобы было видно, что это модно. А не просто неодетым, как солдатская вдова. Девушка должна быть, как хризантема в саду. А ты – как репей на дороге.
Кира . А ты видела репей? Репей, если разобраться, – это очень красивый цветок. Если рассмотреть – потрясающее сочетание серого с фиолетовым.
Лариска . Ну, это если разобраться и рассмотреть. Кто это будет смотреть и разбираться. Репей есть репей.
Открывается дверь, входит преподаватель чтения хоровых партитур Игнатий Петрович. Ему сорок лет. Он красивый, усталый, безразличный. Выражение лица действительно такое, будто ему сунули под нос дохлую кошку. Лариска напрягается, роняет свои ноты.
Игнатий . Здравствуйте. Кто первый?
Кира и Лариска переглядываются. Лариска поднимает ноты и первая идет к инструменту. Открыла на нужной странице.
Игнатий . Верхний голос пойте. Остальные – играйте. Лариска ( заиграла очень неуверенно и запела, а точнее, завыла ). Ночева-ла ту-у-чка зо-ло-та-а-я… ( сбилась ).
Игнатий . Фа…
Лариска смотрит в ноты. Потом на клавиши. Игнатий подошел и передвинул Ларискин палец.
Лариска . Та-а-я. На-а гру-ди-и уте-е-са… Игнатий . Ре.
Лариска смотрит в ноты. Потом на пальцы. Потом в ноты.
Игнатий . Пустите… Согнал Лариску. Сел на ее место. Стал играть, показывая, глухо напевая верхний голос. Играл он прекрасно. Лариска смотрит на Игнатия не отрываясь, и отсвет его вдохновения ложится на ее лицо.
Игнатий ( холодно ). В следующий раз то же самое. ( Оборачивается к Кире ). Садитесь.
Кира села за инструмент, раскрыла партитуру «Ромео и Джульетты». Заиграла свободно, талантливо. Игнатий слушает, прикрыв глаза, запрокинув голову. Лариска вросла глазами в его профиль.
Игнатий ( хлопнув в ладоши ). Попробуйте в этом месте сыграть наоборот. Кира . Как?
Игнатий . Играйте любовь, как смерть. А смерть – нежно. Как любовь.
Кира . Почему?
Игнатий . Потому что любовь всегда сильнее человека. А смерть – иногда – инъекция счастья.
Кира перевернула несколько страниц обратно. Стала играть. Игнатий подтащил свой стул к роялю. Стали играть в четыре руки. Казалось, музыкальный класс был наполнен любовью, как смерть, и смертью, как любовь. Лариска сидела потрясенная и отверженная. Зазвенел звонок. Игнатий тут же поднялся и ушел. Кира и Лариска выходят на улицу. Лариска заплакала.
Лариска . Дура. Кира . Почему?
Лариска . Только в своей музыке и понимаешь… А ты заметила, как он смеется, как будто произносит букву «т». Т-т-т-т…
Кира . Отстань!
Лариска . Виски у него впалые и стройные, как у коня. Он похож на обросшего, выгоревшего за лето беспризорника.
Кира . На императора, на коня и на беспризорника.
Лариска . А как ты думаешь, я ему хоть немножко нравлюсь?
Кира . Нравишься, нравишься…
Лариска . А с чего ты взяла?
Кира . Вижу.
Лариска . А как ты это заметила?
Кира . Он бронзовеет.
Остановились возле памятника старины.
Лариска . Какой молодец!!! Кира . Кто?
Лариска . Тот, кто это построил. Он ведь его не себе построил, а нам.
Кира . И себе тоже.
Лариска . Себе чуть-чуть…
Помолчали. Лариска подняла голову.
Лариска . Смотри… Вон плывут моя нежность и печаль. Кира . Где?
Лариска . Человеческие чувства и голоса не рассеиваются, а поднимаются в небо. А оттуда передаются в более высокие слои атмосферы. Может быть, сейчас где-нибудь в Галактике бродит голос Есенина?
Представляешь… океан. Ночь. Вода черная. Небо черное. Горизонта не видно, сплошная чернота, будто земной шар на боку. Не поймешь: где вода, где воздух… И вдруг… рарака засветится точечкой, и сразу понятно: вот небо, вот море. Просто сейчас ночь, а будет утро…
Кира . А что это – рарака?
Лариска . Морской светлячок. В море живет.
Кира . А при чем тут светлячок?
Лариска . Игнатий – моя рарака. Если он есть – я обязательно выплыву. Конечно, мне до него, как до Турции. Но я буду плыть к нему всю жизнь, пока не помру где-нибудь на полдороге.
Кира . Счастливая… Знаешь, куда тебе плыть…
Лариска . И ты знаешь. У тебя своя рарака. Талант.
Кира . А что мне с него?
Лариска . Другим хорошо.
Кира . Так ведь это другим.
Лариска . Ты будешь жечь свой костер для людей. В этом твое назначение.
Кира . Значит, я буду жечь костер, а ты около него греться?
Лариска . У меня свой костер. Костер любви…
Запела. Кира подхватила второй голос. Поют, глядя друг на друга.
Кира , Лариска . Ночевала ту-чка золотая на груди уте-еса велика-на…
Дом Игнатия. Югославская мебель. Современное понимание красоты и удобства. Никита, семнадцатилетний человек, сидит за швейной машинкой и шьет.
Зоя . Никита, если ты сию минуту не прекратишь это безобразие, я сброшу машинку с седьмого этажа и разобью ее вдребезги. Никита . А что я делаю?
Зоя . Вместо того чтобы заниматься алгеброй, ты шьешь штаны.
Никита . Не штаны, а джинсы.
Зоя . Это ж стыдно кому-нибудь сказать. Засмеют.
Никита . Почему я должен ориентироваться на мнение каких-то людей, которых я даже не знаю?
Зоя . Твой дед был музыкант, отец музыкант. А ты куда себя готовишь? В сферу обслуживания?
Никита . Раньше было главное – иметь высшее образование. А сейчас – совсем другое.
Зоя . Что же?
Никита . Хорошо делать то, что ты делаешь. Не то, чем ты занимаешься. А то, как ты делаешь свое дело. Время снобов ушло.
Зоя . Значит, я сноб?
Никита . Я этого не сказал.
Появляется Игнатий.
Зоя . Скажи ему! Игнатий . Что я должен ему сказать?
Зоя . Вместо того чтобы готовиться к экзаменам на аттестат зрелости, он поехал в военторг, купил плащ-палатку и теперь шьет себе штаны…
Никита . Джинсы…
Игнатий . Он хорошо шьет?
Никита . Фирма.
Игнатий . Тогда пусть шьет.
Зоя . Он провалится в институт, и его возьмут в армию.
Игнатий . Армия – не тюрьма.
Игнатий пошел из комнаты.
Зоя . Ну скажи же ему! Игнатий . Что?
Зоя . Он должен делать то, что должен.
Игнатий . А откуда мы знаем, что он должен, а чего нет… Отстаньте от меня. Я устал.
Зоя . Никита, папа должен сейчас заниматься музыкой. Иди в свою комнату.
Никита забирает шитье. Уходит. Зоя начинает накрывать на стол.
Зоя . Ты совсем не занимаешься ребенком. Такое впечатление, что тебе все равно. Игнатий . Что ты хочешь?
Зоя . Я хочу, чтобы ты обратил внимание на своего сына и на себя самого. Ты совсем перестал готовиться к конкурсу. Кончится тем, что ты опять провалишься и останешься преподавателем чтения хоровых партитур.
Игнатий . Ну и что? Я работаю в педагогическом училище, которое готовит учителей пения в общеобразовательной школе. Учителя пения должны уметь читать хоровую партитуру. Что тебя не устраивает?
Зоя . Но ведь твои студенты не собираются быть учителями пения. Они все хотят быть Рихтерами и к твоему предмету относятся как к необязательному. Получается, что ты – необязателен.
Игнатий . Зачем ты это говоришь? Кому я необязателен? Себе? Тебе?
Зоя . Лично мне, клянусь Никитой, совершенно все равно, кем ты работаешь. Но у тебя самого будет плохое настроение. У тебя появится комплекс уходящего времени. Комплекс несостоявшейся личности. Посмотри на Нисневича. Бесслухий гудок. Однако прошел конкурс – и теперь пожалуйста, первая скрипка в оркестре. А ты с твоими данными… Если бы ты занимался хотя бы по четыре часа в день.
Игнатий ( безразлично ). Хорошо…
Зоя . С тобой, по-моему, что-то происходит. Тебе все безразлично. Может быть, ты болен? Может быть, у тебя открылась язва?
Игнатий . Нет, не открылась.
Зоя . Откуда ты знаешь?
Игнатий . Я бы почувствовал.
Зоя . Ты совершенно за собой не следишь. Ешь не по режиму. Посмотри на Нисневича. Он твой ровесник, а выглядит на 20 лет моложе. Ты рядом с ним, как дядя с племянником. Посмотри на себя в зеркало: начинающий старик!
Игнатий . Зачем ты это говоришь?
Зоя . Чтобы ты ел. И занимался.
Игнатий подвигает тарелку. Начинает есть.
Игнатий . Ты забыла посолить. Совершенно нет соли. Зоя . Я не забыла. Соли достаточно в петрушке. Американский доктор Шелтон советует исключить поваренную соль вообще. Назад – к природе. Ведь дикие звери не едят соль.
Игнатий . Я без соли не могу.
Зоя . Привыкнешь.
Игнатий . Но я не хочу привыкать. Почему я должен привыкать к каким-то противоестественным вещам!
Зоя . Человек не собака, ко всему привыкает. Привыкаемость и приспособляемость – это признак высокоразвитой биологической особи!
Игнатий начинает есть.
Зоя . Вот видишь – ешь. Игнатий . Мне легче съесть вот это, чем с тобой спорить. Хлеб…
Зоя . Хлеб съешь отдельно через два часа.
Игнатий . Почему?
Зоя . Доктор Брэг пишет, что не надо есть все вместе, устраивать в желудке свалку. Дикие звери ведь не едят бутербродов.
Игнатий . Потому что им их не дают. И я не зверь, в конце концов.
Зоя . В конце концов, мне это меньше всего надо. Я же для тебя стараюсь.
Пауза. Смотрят друг на друга.
Зоя . Извини… Я слишком напориста. Да? Игнатий . Нет. Ничего. Ты права.
Зоя . Я как потный летний душный трамвай, набитый людьми. Да?
Игнатий . Нет. Ты живая. Это хорошо.
Зоя . Игнатий! Ты все делаешь правильно. Никуда не лезешь. Не работаешь локтями. Наверное, ты прав. Но я…
Игнатий . Что?
Зоя . Мне не хватает слов. Ты можешь жить так, как ты хочешь, просто тратить побольше слов.
Игнатий . Каких?
Зоя . Хочешь, я за тебя скажу?
Игнатий . Скажи.
Зоя . «Дорогая Зоя! У меня нет ничего на свете, кроме тебя. Какое счастье, что ты у меня есть».
Игнатий . Так оно и есть.
Зоя . Почему ты этого никогда не скажешь?
Игнатий . Так ты же сама знаешь. Зачем говорить то, что и без того ясно.
Звонит телефон, Зоя снимает трубку.
Зоя . Да… Привет. Долго говорить не могу. Кормлю. Ну откуда же у меня? Не знаю… вообще это сейчас самый дефицит. Ладно, узнаю – позвоню.
Кладет трубку.
Игнатий . Кто это? Зоя . Римка.
Игнатий . А что она хочет?
Зоя . Мужа.
Игнатий . Опять мужа! А этого куда дела?
Зоя . Разбежались. Не везет ей, бедной. К ее берегу вечно приплывает если не дерьмо, так палка. Спрашивает, нет ли у меня такого же, как ты?
Игнатий . Я? А что во мне особенного? Болезненный, малооплачиваемый, начинающий старик с комплексом несостоявшейся личности.
Зоя . Порядочный человек. А это, кто понимает, самое главное! Да! Тебе письмо пришло от какой-то Гелены. Что это за имя?
Игнатий . Не знаю. Татарское, наверное…
Зоя . Вот!
Протягивает запечатанный конверт.
Игнатий . Прочитай. Зоя ( вскрывает, читает ). «Дорогой Игнатий! Я помню этот белый южный город с синим тропическим небом. Наши закаты и рассветы и тот пароход, который стоял белой полоской на горизонте…»
Игнатий . Выбрось!
Зоя . Что значит «выбрось»? Она же ждет… Такое красивое письмо… Нехорошо. Надо ответить.
Игнатий . Отвечай сама.
Зоя присела к столу, пишет. Игнатий ест с отвращением.
Зоя ( читает написанное ). «Дорогая Гелена, я тоже помню Сочи и наши прогулки под луной…» А дальше? Игнатий . Пиши что хочешь.
Зоя . Я должна сосредоточиться… ( Уходит. )
Игнатий отодвинул тарелку. Сел к пианино. Стал играть. «Ночевала тучка золотая…»
Зоя ( входя с письмом ). Вот послушай. «Влюбленности похожи на сорванные цветы и на падающие звезды. Они так же украшают жизнь и так же быстро гибнут…» Дом Киры. Рояль. Книги. Лариска сидит перед зеркалом.
Лариска – студентка музыкального училища, 20 лет
Кира – ее подруга
Игнатий Петрович – преподаватель чтения хоровых партитур, 40 лет
Зоя – жена Игнатия, 40 лет
Никита – сын Игнатия, десятиклассник
Гонорская
Самусенко
Врач
Наталья
Нина
Спящая
Новенькая
Наташка – сестра Киры
Нисневич
Класс в музыкальном училище.
Рояль. Стол. Несколько стульев. На стене портрет Чайковского. Кира и Лариска поджидают Игнатия Петровича. Лариска очень эффектна. Одета по распоследней моде. Кира в глухом черном свитере.
Лариска . Я хочу сказать тебе одну вещь, но ты должна поклясться, что никому не скажешь. Кира . Не скажу.
Лариска . Поклянись.
Кира . Клянусь.
Лариска . Чем?
Кира . А чем клянутся? Я не знаю.
Лариска . Что тебе всего дороже?
Кира . Музыка.
Лариска . Ну, значит, музыкой. Скажи: клянусь своим талантом.
Кира . А если я нарушу клятву, что будет?
Лариска . Ты никогда не поступишь в консерваторию, не станешь знаменитой пианисткой, а будешь работать в клубе, вести хор.
Кира . Да ты что, с ума сошла? Я буду рисковать своим будущим неизвестно из-за чего… Из-за какой-то муры.
Лариска . Почему из-за муры… Ты же не знаешь, что я хочу сказать…
Кира . Что бы ни было. Не буду я клясться. Хочешь – говори, не хочешь – не говори…
Лариска . Эх ты… А еще подруга называется…
Кира . Не понимаю, а почему тебе надо обязательно сдирать с меня клятву? А просто так ты не можешь поверить?
Лариска . А никому не скажешь?
Кира . Не скажу.
Лариска . Я влюбилась.
Кира . Господи… Тайна… Да ты каждый день влюбляешься.
Лариска . Нет, это по-настоящему. Это серьезно. Это на всю жизнь.
Кира . И выйдешь замуж?
Лариска . Выйду замуж и рожу ему троих детей.
Кира . А кто он?
Лариска . Никому не скажешь?
Кира . Ну, началось…
Лариска . Игнатий Петрович…
Кира . Че-го?
Лариска . Игнатий Петрович. Игнатий.
Кира . Так он же тебе в папаши годится.
Лариска . Ты ничего не понимаешь. Ему просто лет больше, а он мальчик. Седой уставший мальчик.
Кира . Не понимаю, как он может нравиться. У него такое выражение, будто ему сунули под нос дохлую кошку.
Лариска . А я не люблю счастливых и благоустроенных. Горький сказал: «Неудовлетворенный человек полезен социально и симпатичен лично».
Кира . Ты влюблена в Игнатия потому, что он не обращает на тебя никакого внимания.
Лариска . Раз я ему не нравлюсь, значит, он и получше видел. Значит, я должна быть еще лучше тех, кто лучше меня. Великая война полов!
Кира . И охота тебе…
Лариска . Еще как охота! А чего еще делать?
Кира . Мало ли серьезных дел…
Лариска . Это и есть самое серьезное дело, если хочешь знать…
Кира . Какое?
Лариска . Быть нужным тому, кто нужен тебе.
Кира . Он нужен тебе?
Лариска . У меня такое впечатление, что он входит в состав моей крови, как гемоглобин. Я без него умру.
Кира . А ты ему нужна?
Лариска . Просто необходима. Он без меня умрет. Но он этого не знает.
Кира . Чего «этого»?
Лариска . Что я ему нужна, Господи… С тобой говорить… Только в своей музыке и понимаешь…
Кира . А когда ты успела в него влюбиться? Мы же только третий месяц учимся…
Лариска . С первого взгляда.
Кира . А что ты почувствовала?
Лариска . Я почувствовала: что-то случилось… Как будто архангел Гавриил вытащил золотую трубу и сыграл трубный зов.
Кира . Откуда вытащил? Из-под мышки или из футляра?
Лариска . Кто?
Кира . Архангел Гавриил.
Лариска . Слушай, с тобой невозможно общаться. В области чувственной ты бездарна, как пень.
Кира . А это заметно?
Лариска . Еще бы не заметно. Посмотри на себя. Тебе 18 лет, а ты стоишь вся в черном, как абхазка в трауре.
Кира . А сейчас на Западе модно быть неодетым.
Лариска . Правильно. Надо быть неодетым, но так, чтобы было видно, что это модно. А не просто неодетым, как солдатская вдова. Девушка должна быть, как хризантема в саду. А ты – как репей на дороге.
Кира . А ты видела репей? Репей, если разобраться, – это очень красивый цветок. Если рассмотреть – потрясающее сочетание серого с фиолетовым.
Лариска . Ну, это если разобраться и рассмотреть. Кто это будет смотреть и разбираться. Репей есть репей.
Открывается дверь, входит преподаватель чтения хоровых партитур Игнатий Петрович. Ему сорок лет. Он красивый, усталый, безразличный. Выражение лица действительно такое, будто ему сунули под нос дохлую кошку. Лариска напрягается, роняет свои ноты.
Игнатий . Здравствуйте. Кто первый?
Кира и Лариска переглядываются. Лариска поднимает ноты и первая идет к инструменту. Открыла на нужной странице.
Игнатий . Верхний голос пойте. Остальные – играйте. Лариска ( заиграла очень неуверенно и запела, а точнее, завыла ). Ночева-ла ту-у-чка зо-ло-та-а-я… ( сбилась ).
Игнатий . Фа…
Лариска смотрит в ноты. Потом на клавиши. Игнатий подошел и передвинул Ларискин палец.
Лариска . Та-а-я. На-а гру-ди-и уте-е-са… Игнатий . Ре.
Лариска смотрит в ноты. Потом на пальцы. Потом в ноты.
Игнатий . Пустите… Согнал Лариску. Сел на ее место. Стал играть, показывая, глухо напевая верхний голос. Играл он прекрасно. Лариска смотрит на Игнатия не отрываясь, и отсвет его вдохновения ложится на ее лицо.
Игнатий ( холодно ). В следующий раз то же самое. ( Оборачивается к Кире ). Садитесь.
Кира села за инструмент, раскрыла партитуру «Ромео и Джульетты». Заиграла свободно, талантливо. Игнатий слушает, прикрыв глаза, запрокинув голову. Лариска вросла глазами в его профиль.
Игнатий ( хлопнув в ладоши ). Попробуйте в этом месте сыграть наоборот. Кира . Как?
Игнатий . Играйте любовь, как смерть. А смерть – нежно. Как любовь.
Кира . Почему?
Игнатий . Потому что любовь всегда сильнее человека. А смерть – иногда – инъекция счастья.
Кира перевернула несколько страниц обратно. Стала играть. Игнатий подтащил свой стул к роялю. Стали играть в четыре руки. Казалось, музыкальный класс был наполнен любовью, как смерть, и смертью, как любовь. Лариска сидела потрясенная и отверженная. Зазвенел звонок. Игнатий тут же поднялся и ушел. Кира и Лариска выходят на улицу. Лариска заплакала.
Лариска . Дура. Кира . Почему?
Лариска . Только в своей музыке и понимаешь… А ты заметила, как он смеется, как будто произносит букву «т». Т-т-т-т…
Кира . Отстань!
Лариска . Виски у него впалые и стройные, как у коня. Он похож на обросшего, выгоревшего за лето беспризорника.
Кира . На императора, на коня и на беспризорника.
Лариска . А как ты думаешь, я ему хоть немножко нравлюсь?
Кира . Нравишься, нравишься…
Лариска . А с чего ты взяла?
Кира . Вижу.
Лариска . А как ты это заметила?
Кира . Он бронзовеет.
Остановились возле памятника старины.
Лариска . Какой молодец!!! Кира . Кто?
Лариска . Тот, кто это построил. Он ведь его не себе построил, а нам.
Кира . И себе тоже.
Лариска . Себе чуть-чуть…
Помолчали. Лариска подняла голову.
Лариска . Смотри… Вон плывут моя нежность и печаль. Кира . Где?
Лариска . Человеческие чувства и голоса не рассеиваются, а поднимаются в небо. А оттуда передаются в более высокие слои атмосферы. Может быть, сейчас где-нибудь в Галактике бродит голос Есенина?
Представляешь… океан. Ночь. Вода черная. Небо черное. Горизонта не видно, сплошная чернота, будто земной шар на боку. Не поймешь: где вода, где воздух… И вдруг… рарака засветится точечкой, и сразу понятно: вот небо, вот море. Просто сейчас ночь, а будет утро…
Кира . А что это – рарака?
Лариска . Морской светлячок. В море живет.
Кира . А при чем тут светлячок?
Лариска . Игнатий – моя рарака. Если он есть – я обязательно выплыву. Конечно, мне до него, как до Турции. Но я буду плыть к нему всю жизнь, пока не помру где-нибудь на полдороге.
Кира . Счастливая… Знаешь, куда тебе плыть…
Лариска . И ты знаешь. У тебя своя рарака. Талант.
Кира . А что мне с него?
Лариска . Другим хорошо.
Кира . Так ведь это другим.
Лариска . Ты будешь жечь свой костер для людей. В этом твое назначение.
Кира . Значит, я буду жечь костер, а ты около него греться?
Лариска . У меня свой костер. Костер любви…
Запела. Кира подхватила второй голос. Поют, глядя друг на друга.
Кира , Лариска . Ночевала ту-чка золотая на груди уте-еса велика-на…
Дом Игнатия. Югославская мебель. Современное понимание красоты и удобства. Никита, семнадцатилетний человек, сидит за швейной машинкой и шьет.
Зоя . Никита, если ты сию минуту не прекратишь это безобразие, я сброшу машинку с седьмого этажа и разобью ее вдребезги. Никита . А что я делаю?
Зоя . Вместо того чтобы заниматься алгеброй, ты шьешь штаны.
Никита . Не штаны, а джинсы.
Зоя . Это ж стыдно кому-нибудь сказать. Засмеют.
Никита . Почему я должен ориентироваться на мнение каких-то людей, которых я даже не знаю?
Зоя . Твой дед был музыкант, отец музыкант. А ты куда себя готовишь? В сферу обслуживания?
Никита . Раньше было главное – иметь высшее образование. А сейчас – совсем другое.
Зоя . Что же?
Никита . Хорошо делать то, что ты делаешь. Не то, чем ты занимаешься. А то, как ты делаешь свое дело. Время снобов ушло.
Зоя . Значит, я сноб?
Никита . Я этого не сказал.
Появляется Игнатий.
Зоя . Скажи ему! Игнатий . Что я должен ему сказать?
Зоя . Вместо того чтобы готовиться к экзаменам на аттестат зрелости, он поехал в военторг, купил плащ-палатку и теперь шьет себе штаны…
Никита . Джинсы…
Игнатий . Он хорошо шьет?
Никита . Фирма.
Игнатий . Тогда пусть шьет.
Зоя . Он провалится в институт, и его возьмут в армию.
Игнатий . Армия – не тюрьма.
Игнатий пошел из комнаты.
Зоя . Ну скажи же ему! Игнатий . Что?
Зоя . Он должен делать то, что должен.
Игнатий . А откуда мы знаем, что он должен, а чего нет… Отстаньте от меня. Я устал.
Зоя . Никита, папа должен сейчас заниматься музыкой. Иди в свою комнату.
Никита забирает шитье. Уходит. Зоя начинает накрывать на стол.
Зоя . Ты совсем не занимаешься ребенком. Такое впечатление, что тебе все равно. Игнатий . Что ты хочешь?
Зоя . Я хочу, чтобы ты обратил внимание на своего сына и на себя самого. Ты совсем перестал готовиться к конкурсу. Кончится тем, что ты опять провалишься и останешься преподавателем чтения хоровых партитур.
Игнатий . Ну и что? Я работаю в педагогическом училище, которое готовит учителей пения в общеобразовательной школе. Учителя пения должны уметь читать хоровую партитуру. Что тебя не устраивает?
Зоя . Но ведь твои студенты не собираются быть учителями пения. Они все хотят быть Рихтерами и к твоему предмету относятся как к необязательному. Получается, что ты – необязателен.
Игнатий . Зачем ты это говоришь? Кому я необязателен? Себе? Тебе?
Зоя . Лично мне, клянусь Никитой, совершенно все равно, кем ты работаешь. Но у тебя самого будет плохое настроение. У тебя появится комплекс уходящего времени. Комплекс несостоявшейся личности. Посмотри на Нисневича. Бесслухий гудок. Однако прошел конкурс – и теперь пожалуйста, первая скрипка в оркестре. А ты с твоими данными… Если бы ты занимался хотя бы по четыре часа в день.
Игнатий ( безразлично ). Хорошо…
Зоя . С тобой, по-моему, что-то происходит. Тебе все безразлично. Может быть, ты болен? Может быть, у тебя открылась язва?
Игнатий . Нет, не открылась.
Зоя . Откуда ты знаешь?
Игнатий . Я бы почувствовал.
Зоя . Ты совершенно за собой не следишь. Ешь не по режиму. Посмотри на Нисневича. Он твой ровесник, а выглядит на 20 лет моложе. Ты рядом с ним, как дядя с племянником. Посмотри на себя в зеркало: начинающий старик!
Игнатий . Зачем ты это говоришь?
Зоя . Чтобы ты ел. И занимался.
Игнатий подвигает тарелку. Начинает есть.
Игнатий . Ты забыла посолить. Совершенно нет соли. Зоя . Я не забыла. Соли достаточно в петрушке. Американский доктор Шелтон советует исключить поваренную соль вообще. Назад – к природе. Ведь дикие звери не едят соль.
Игнатий . Я без соли не могу.
Зоя . Привыкнешь.
Игнатий . Но я не хочу привыкать. Почему я должен привыкать к каким-то противоестественным вещам!
Зоя . Человек не собака, ко всему привыкает. Привыкаемость и приспособляемость – это признак высокоразвитой биологической особи!
Игнатий начинает есть.
Зоя . Вот видишь – ешь. Игнатий . Мне легче съесть вот это, чем с тобой спорить. Хлеб…
Зоя . Хлеб съешь отдельно через два часа.
Игнатий . Почему?
Зоя . Доктор Брэг пишет, что не надо есть все вместе, устраивать в желудке свалку. Дикие звери ведь не едят бутербродов.
Игнатий . Потому что им их не дают. И я не зверь, в конце концов.
Зоя . В конце концов, мне это меньше всего надо. Я же для тебя стараюсь.
Пауза. Смотрят друг на друга.
Зоя . Извини… Я слишком напориста. Да? Игнатий . Нет. Ничего. Ты права.
Зоя . Я как потный летний душный трамвай, набитый людьми. Да?
Игнатий . Нет. Ты живая. Это хорошо.
Зоя . Игнатий! Ты все делаешь правильно. Никуда не лезешь. Не работаешь локтями. Наверное, ты прав. Но я…
Игнатий . Что?
Зоя . Мне не хватает слов. Ты можешь жить так, как ты хочешь, просто тратить побольше слов.
Игнатий . Каких?
Зоя . Хочешь, я за тебя скажу?
Игнатий . Скажи.
Зоя . «Дорогая Зоя! У меня нет ничего на свете, кроме тебя. Какое счастье, что ты у меня есть».
Игнатий . Так оно и есть.
Зоя . Почему ты этого никогда не скажешь?
Игнатий . Так ты же сама знаешь. Зачем говорить то, что и без того ясно.
Звонит телефон, Зоя снимает трубку.
Зоя . Да… Привет. Долго говорить не могу. Кормлю. Ну откуда же у меня? Не знаю… вообще это сейчас самый дефицит. Ладно, узнаю – позвоню.
Кладет трубку.
Игнатий . Кто это? Зоя . Римка.
Игнатий . А что она хочет?
Зоя . Мужа.
Игнатий . Опять мужа! А этого куда дела?
Зоя . Разбежались. Не везет ей, бедной. К ее берегу вечно приплывает если не дерьмо, так палка. Спрашивает, нет ли у меня такого же, как ты?
Игнатий . Я? А что во мне особенного? Болезненный, малооплачиваемый, начинающий старик с комплексом несостоявшейся личности.
Зоя . Порядочный человек. А это, кто понимает, самое главное! Да! Тебе письмо пришло от какой-то Гелены. Что это за имя?
Игнатий . Не знаю. Татарское, наверное…
Зоя . Вот!
Протягивает запечатанный конверт.
Игнатий . Прочитай. Зоя ( вскрывает, читает ). «Дорогой Игнатий! Я помню этот белый южный город с синим тропическим небом. Наши закаты и рассветы и тот пароход, который стоял белой полоской на горизонте…»
Игнатий . Выбрось!
Зоя . Что значит «выбрось»? Она же ждет… Такое красивое письмо… Нехорошо. Надо ответить.
Игнатий . Отвечай сама.
Зоя присела к столу, пишет. Игнатий ест с отвращением.
Зоя ( читает написанное ). «Дорогая Гелена, я тоже помню Сочи и наши прогулки под луной…» А дальше? Игнатий . Пиши что хочешь.
Зоя . Я должна сосредоточиться… ( Уходит. )
Игнатий отодвинул тарелку. Сел к пианино. Стал играть. «Ночевала тучка золотая…»
Зоя ( входя с письмом ). Вот послушай. «Влюбленности похожи на сорванные цветы и на падающие звезды. Они так же украшают жизнь и так же быстро гибнут…» Дом Киры. Рояль. Книги. Лариска сидит перед зеркалом.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента