Тюрин Александр
Каникулы капитана Флинта
Александр Тюрин
Каникулы капитана Флинта
1. Процесс Thread.sleep. "Свой среди черепах и крабов"
Население необитаемого острова составляли пять черепах, ноль юристов, двенадцать бакланов, ноль полицейских, сотня чаек, вдвое больше пальмовых крыс, около тысячи бабочек и неучтенное количество червей, ракообразных, моллюсков и рыб на мелководье.
Так что необитаемым его можно было назвать лишь с большой натяжкой.
Впрочем, капитана Флинта, привыкшего к общению с малоразговорчивыми тварями, такое население вполне устраивало. Оно давно сделалось его семьей.
Он уже не помнил, сколько лет назад команда высадила его на этот берег.
Бунт на корабле - весьма неприятная вещь для капитана, потому что он единственный, кто, при всем желании, не может с криками радости перейти на сторону бунтовщиков.
Но ребята - молодцы. Они могли вздернуть его на рее, чтобы насладиться последней пляской любимого капитана. Или килевать. Но они сочли нужным предать его более изысканной смерти.
Представьте себе сотню сильных незаурядных личностей, с крепким интеллектом, со своими собственными представлениями о прекрасном, тоскующих по свободе и материальному достатку. И ты должен всем им навязать свою волю. А если у кого-то из подчиненных не исчезает тяга к свободе, то надо с ним прощаться. Причем наглядно. Потихоньку отправить за борт, удавить в гальюне шейным платком или отравить медленно действующей сулемой - это лишь сработает против авторитета капитана. А вот убить непокорного у всех на виду, желательно голыми руками, под хруст позвонков и ручьи крови - ничего лучше не придумаешь для создания атмосферы страха на корабле. А ведь только в такой атмосфере можно наладить дисциплину и добиться четкого несения вахты.
Если палубный матрос боится капитана больше, чем морского змея, он полезет под шквальным ветром на брам-ванты, а канонир выдержит три часа в натуральном аду с пеклом и дымом, и будет воевать, даже когда вражеское ядро смахнет ему полголовы.
Только страх перед капитаном остановит разврат на судне и не даст одному матросу смотреть на своего товарища с лаской во взоре. Помня о капитане, никто не посмеет в порту затащить на борт "шоколадку" с выразительной задницей.
Только страх заставит кровожадного варвара питаться сухариками, смиренно выковыривать червячков из галет и говорить "спасибо", "пожалуйста" и "не соблаговолите ли вы передать мне солонку".
Если и есть на море аналогия бога небесного, то это капитан. Хороший капитан вызывает страх, а отличный умеет превратить этот страх в любовь, когда к нему начинают относится как к вождю племени и даже отцу семейства.
Флинт был отличным капитаном. Вплоть до того дня, как один крысенок-юнга позволил себе слегка нагрубить ему и остался при этом в живых...
На острове дисциплина была не нужна, среди червяков и крабов не было сильных личностей.
Наверное, за время затворничества Флинт стал стихийным неоплатоником, поэтому жизнедеятельность животных не была для него реализацией простых программ "пожрать-спариться-удрать", а выражала высшие идеи. Идеи долга, морали, государства.
- Помните, я просил вас об аудиенции? - Флинт поднял камень, под которым во влажном песочке проживал белый червяк по имени Генерал-Губернатор из благородного семейства Enchytraeidae.
Червяк поживал неплохо, разве что сказать об этом не мог, зато солидно растягивался и вообще всячески играл размерами своего тела.
- Ваше превосходительство, доколе мы будем терпеть злодеяния этих крабов, которые воруют юных черепашек на пути от отчего гнезда к вольным просторам моря, не давая им вкусить и малейших радостей жизни?
Червяк поспешно укоротился, мол, дорогой капитан, даже я не властен над законами жизненной бухгалтерии.
На руку капитана села бабочка, которую он звал Матильдой. Она всегда садилась на его руку и начинала трепетать крылышками. И что-то в взмахах нежных крыльев было от трепетания ресниц светской дамы.
- Матильда, что ты делаешь? Я и так был без ума от тебя.
Насекомое в ответ ненадолго придержало свои крылышки. А потом в вальсирующем стиле перелетело на другую руку.
2. Процесс NewThread.start. "Занесенные ветром"
Флинт обернулся. Там, где синь моря сливалась с несколько более блеклой голубизной неба, появился какой-то изьян.
Утром, пока еще не истаяло облачное забрало, смыкавшее серой пеленой небосвод и море, можно было бы понадеяться, что это лишь сгущение водяных паров. Но сейчас погода была отвратительно замечательной.
Через какие-то полчаса Флинт окончательно убедился, что корабль держит курс к острову. Ни румбом левее, ни правее. Судя по тому, как были затянуты риф-банты и дергались кливера, корабль шел круто к ветру. Но, в любом случае несколько морских миль трехмачтовик преодолеет еще до того, как зайдет солнце.
Какое-то чувство из прежней жизни навернулось Флинту на горло и сдавило под кадыком. Он еле выдохнул и побежал к берегу - уничтожать всякие признаки своего присутствия. Хижину, плот, сети. Все надо было спешно раскурочить, разорвать, остатки закопать в песок. Потом еще стереть свои следы, сделав их похожими на следы кожистой черепахи...
Наблюдение за морем он продолжил уже из густых зарослей древесных папоротников. Остров и свобода больше не принадлежали ему.
Глядя на свои задрожавшие вдруг руки, капитан Флинт не мог не сравнить себя с мелким пугливым зверьком, которого каждый может обидеть и раздавить.
Впрочем, зверьку лучше - его могут посадить в клетку с колесом, крутись на здоровье...
В лучах закатного солнца, подмазывающего багровым цветом лениво полощущийся грот-марсель, фрегат встал на якорь в паре кабельтовых от берега. Зажег огни на марсах и корме.
Капитан Флинт понадеялся на то, что до завтрашнего утра ни одна шлюпка не отправится с корабля к острову. Он укрылся пальмовыми листьями и, не смотря на сосущую тяжесть в груди, все-таки заснул.
Сон был неприятным, поверхностным - когда то и дело просыпаешься, а глаза, словно камушки пытаются погрузиться вглубь черепа, который все более напоминает чугунный котел.
А еще был странный звук. Не со стороны моря и не из зарослей. Звук как будто шел из его собственного чрева. И вовсе это не голодное бурчание желудка. А что-то механическое, смахивающее на толчки жидкости через клапан...
Когда Флинт проснулся в последний раз, солнце уже порядком нагрело прикрывавшие его листья. Он с минуту прислушивался и понял, что люди из команды фрегата уже на берегу.
Они были со стороны солнца и Флинт долго щурился, прежде чем увидел фигурки сквозь блеск воды и песка - отсюда они казались какими-то гомункулами. И даже не верилось, что на самом деле - это здоровенные мужланы с толстыми пальцами, сильно звенящими яйцами и вонью из всех щелей. А какими же еще могут быть настоящие моряки?
Шел час за часом, а он все никак не мог разглядеть их как следует. Они словно передвигались вместе с солнцем, но попробуй только высунься из папоротниковых зарослей и моряки мигом засекут его - ведь дальше растут лишь редкие саговые пальмы.
Когда солнце стало клониться к закату, от корабля подошла еще одна шлюпка и моряки как будто стали собираться, чтобы ретироваться на борт.
Откровенное ничем не замутненное счастье побежало по жилам Флинта, он даже зажал себе рот, чтобы оно не вылетело в виде ликующего вопля.
Люди сгрудились вокруг шлюпок, раз-два и отчалят. И вдруг от толпы отделилась одна фигурка и устремилась к зарослям. И хотя она бежала быстро и легко, Флинт вдруг догадался. И ему стало плохо от этой догадки. Бег этот имел основные черты женского бега. Расставленные в стороны руки, качание тазом и недостаточный мах коленом.
Матросня припустила следом, но то ли перепила, то ли забавлялась, так что женщина ушла в приличный отрыв. Сейчас от зарослей ее отделял едва ли один рывок и Флинт уже видел ее лицо. Милое, но с искаженным в отчаянном усилии ртом. Вдруг она упала.
Даже если бы она подвернула ногу, то, по идее, могла бы еще ползти, но она расходовала свои силы на одно лишь жалобное повизгивание.
Преследователи были еще далеко. Флинт мог запросто выскочить из зарослей, подхватить женщину на плечо и тут же снова скрыться в зарослях. Дамочка была щуплой, никакой тебе задницы в три обхвата, забрал ее и мигом ушел. Он ведь знает проходы в хитросплетениях ратонги, где незванные гости будут рубиться мачете и прочими клинками, как на поле великой битвы.
За зарослями начинаются чмокающие болотистые остатки лагуны, где только он разведал все пути. Там чуть в сторону и кувыркнулся в яму с тухлой водой и общительным крокодилом.
А потом. Спасеннная дама поблагодарит его, сделав книксен, она увидит в нем героя. Она будет петь ему, танцевать для него, рисовать с него портреты прутиком на песке. Она в конце концов отдастся ему в десяти различных позах. А может не надо никаких поз, просто она погладит его по щеке и скажет: "Я -твоя".
Мускулы едва не вытолкнули его вперед... Стоп. Это означает конец благодати на одном отдельно взятом острове. У него появится обуза, кандалы, колодки, у него возникнет собственность, причем весьма ценная, потому что на пять сотен морских миль вокруг не наблюдается ни одного существа женского пола, если не считать русалок и самок кита, к которым хрен подкатишь без здоровенного гарпуна.
Преследователи прибавили хода. И вот уже около женщины трое мужиков. Одного удара кулаком по чепцу достаточно, чтобы визг прекратился.
Здоровяк с ляжками, как у быка, и икрами, что пушечные ядра, перекинул бесчувственное щуплое тело через плечо, и вот все они удаляются в сторону заката.
Флинт вспомнил, что давно не дышал, выпустил стиснутый в груди воздух и удивился, что так и не разглядел ни одного матросского лица. Видимо он был полностью сконцентрирован на этой женщине, он пытался ее запомнить. Рот, нос, завитки рыжих волос, выбивающиеся из-под чепца.
Нет, ничего запоминать не нужно. Сейчас вся эта братия-сестрия сядет на свой корабль, поднимет якорь и растает на горизонте.
Ее страдания его совсем не интересуют. Если честно, в южные моря попадают лишь бабы особого сорта. Такого сорта баба мигом уделает любого мужика, едва он глянет не на ее жилистые ручки, а на ее декольте. Однажды на глазах капитана Флинта девица весьма анемичного вида и якобы слабой конституции перерезала горло крупногабаритному как два шкафа австронезийцу, так что его язык вывалился в районе свистящей трахеи...
Шлюпки отчалили от берега и пошли, упрямо преодолевая усилившийся ветер с моря. Теперь спать. Баиньки. Завтра все будет хорошо, все как прежде.
Только бы неплохо бы вырыть из песка гамак. Всего лишь пятьдесят шагов по знакомой тропе, откопал и спи без кошмаров и тяжести в мочевом пузыре.
Луна хорошая, полная. Вот еще несколько шагов. Что-то твердое ударило его в лоб.
Капитан Флинт все же наскочил на саговую пальму... из ее волокнистого ствола торчал нож. Ножом была пригвождена к стволу красавица Матильда.
Флинт не подумал о том, почему столь хорошо видит ночью любимую бабочку, отчего ее окружает светящийся нимб. Он лишь ощущал, как густым горячим варевом по телу перемещается ненависть.
Из кусочков стальной тверди сейчас собиралась его воля, воля прежнего Флинта.
3. Функция Destroy. "Вперед, за бабочку!"
Луна хорошо освещала фрегат и словно окутывала его в серебристый туман от грот-стеньги до ватерлинии. Лунная дорожка тянулась от берега по воде прямо к кораблю, как ковер. Что-то здесь было не так. Парусник как будто подставлялся и может быть даже вызывал Флинта на дуэль.
"ВР", вдруг вспыло в памяти капитана. Но на виртуалку не похоже. Он не мог бы жить на нейроинтерфейсном подключении к виртуалке и вообще не замечать этого.
Во-первых, стыки между трехмерными примитивами, которых гонит из видеобуфера графический конвейер. Их невозможно не заметить! Во-вторых, легкое запаздывание в "пространстве наблюдения" при геометрической трансформации объектов и изменении перспективы. Это должно чувствоваться, если весь рендеринг осуществляется на одной мощной машине и уж тем более, если образы формируется на компьютерном кластере или вычисляющей решетке.
Значит, это - реальность. И в этой реальности он оскорблен, над его чувствами надругались, стадо свиней вторглось в райский уголок, где он нашел себе пристанище.
Капитан Флинт честно пытался уговорить себя. Нельзя реагировать, они только и ждут этого. Сейчас же забиться в папоротниковые заросли и спать. А завтра все будет по-преж... Не будет! Завтра нежная Матильда не сядет к нему на ладонь. А может они раздавили и самого Генерал-Губернатора?
Флинт побежал вдоль кромки папоротниковых зарослей, чувствуя как все легче и легче становится его бег. Как натягиваются мышцы на рычагах конечностей, как легко скользят суставные шарниры, как работает мозг, впитывающий каждый сигнал, световой, звуковой, запаховый, разбивая месть на ряды четких операций, параллельных и последовательных.
В том месте, где когда-то лагуна открывалась к морю, Флинт кинулся в воду и тут же от него в ужасе метнулся рыбий косяк, похожий на серебристое тело ундины.
Неподалеку от корабля он вынырнул на поверхность, бесшумно вдохнул и снова нырнул. Флинт запретил себе думать о том, почему он может так долго оставаться под водой, почему он способен измерять свою силу и простым усилием воли распределять ее по телу.
Лунный свет, растекаясь по зеркалу воды, подсвечивал заросший ракушками и водорослями корпус судна ниже ватерлинии. Чуть сильнее, чем это должно быть на самом деле. Но плывущего Флинта вполне устроило объяснение, что высшие силы потворствуют ему в наказании злодейства.
Флинт поднялся на поверхность вдоль якорной цепи, потом поплыл в сторону полубака, поймал рукой болтающийся шлюпочный фал, и стал карабкаться по борту.
Когда капитан уже уцепился за леер, то услышал шаги. Шли вдоль борта.
Ну, давай, матросик, ближе. Сейчас пора узнать, хорошо ли ты ел кашу.
Флинт резко перемахнул через леер, уцепился за фордун и двумя ногами ухватил матроса за шею. Легкий поворот на девяносто градусов, хруст позвонков и моряк выбывает из списков личного состава, превращаясь в быстро портящееся мясо, которое могут использовать в своих целях только акулы и вечно голодные австронезийцы.
Флинт оглянулся и двинулся вдоль борта на ют.
Сзади послышался скрип палубных досок.
Тот, кого он принимал за кучу стопроцентной тухлятины - встал. И посмотрел затылком. Затем развернул голову на девяносто градусов и улыбнулся.
Ухватившись за вант, чертов матрос проворно перебросил себя через Флинта и оказался за спиной. Очень неприятная ситуация в любом рукопашном бою. Но тут... Флинт показалось, что его глаза уехали на затылок, утянув за собой наблюдаемую часть мира. Матрос стал виден - не очень четко, без деталей, скорее контурно. Но и этого достаточно.
- Теперь ты у меня в кэше, приятель.
Флинт присел и лезвие матросского тесака свистнуло у него над головой.
А вдоль борта, с другой стороны, мчался второй матрос - со скоростью хорошей пули.
Флинт упал на руки и, оставляя над ними центр тяжести, ударил ножницами ног по первому матросу.
Тот рухнул на четвереньки, нечаянно превратившись в удобный трамплин. Флинт вскочил на него и прыгнул на набегающего матроса. Удар по верхнему уровню - кажется больше ничего морячку не требуется - на месте его носа виден лишь кадык. И отдача отбрасывает Флинта снова на первого матроса.
Тот было начал подниматься с колен. Ничего не выйдет, мореман. Теперь твою голову надо будет повернуть для надежности на все сто восемьдесят градусов.
Моряк пустил струйку черной жижи изо рта и окончил свой жизненный путь, обняв палубу.
У матросов нет вопросов?
Вопросов нет, так же как и пульса.
Капитан Флинт, одолжив у трупа тесак, двинулся на корму.
Там пришлось лишить сознания и уронить в воду вахтенного офицера. Если бы вахтенный выпил еще полбутылки рома, то, наверное, сохранил бы плавучесть, но его все-таки утянуло на встречу с ракообразными и кишечнополостными. Флинт спустился по трапу на нижнюю палубу и перерезал горло часовому, который зачем-то бдительно охранял дверь и даже заглядывал в ее замочную скважину. Оставалось предположить, что за дверью, среди четырех тесных переборок находится или золото, или то, что ценится на вес золота в условиях серьезного отрыва от портовых борделей.
- Вставай.
И, хотя находящаяся в заточении женщина наверняка ценилась на вес золота, незабудки под ее глазами свидетельствовали о близком знакомстве с кулакам многочисленных ревнивых кавалеров.
- Я всегда говорил, что женщина на судне - к несчастью.
Она послушно двинулась за ним.
4. Оператор Synchronized. "Здравствуй, папа".
- А мы вас ждали, капитан.
На шканцах стояло пятеро матросов. Вдоль борта с полубака неслось еще с десяток.
Пространство наблюдения оформилось в сферической системе координат. Небосвод соединился с морем в сферу, в центре которой находился Флинт. Он теперь знал всю правду о себе, и ненавидел тех, кто эту правду открыл.
Какой-то юркий тип прополз по рее крюйс-марселя и хотел спрыгнуть прямо на капитана.
Его пришлось убить первым. Пока он еще держался за шкот, из его распоротого брюха на Флинта сыпались потроха.
Капитану больше не требовалась луна, он и так прекрасно видел лица моряков, которые окружали его все плотнее.
Видел, как они меняются, как стекают полисахаридные личины, оголяя полиуглерод головной капсулы и кремнийорганические мандибулы. Как расползаются подвижными нитеботами камзолы, а декоративные ботфорты впитываются прямо в мембраны нижних конечностей с полнооборотными суставами.
И что особенно тошнотворно, из раскрывающихся брюшных отсеков рослых матросов выглядывают вкладыши-юнги.
Флинт все более воспринимал гул их голосов - не в акустическом диапазоне, в пикосети, с быстрыми переходами с одной частоты на другую.
- Капитан Флинт - ты наш, - сказал карлик, едва достающий до колена, видимо представитель морских демонов по связям с общественностью
Женщина уже не стонала, а просто уткнулась Флинту в грудь, исходя мелкой дрожью.
- Хорошо, ребятки, только вам придется еще за меня повоевать.
Он оторвал женщину за рыжие волосы и швырнул ее на палубу.
Прыжок, поворот вокруг реи, один мах и Флинт уже на шканцах. Из под ногтей левой руки выходят трехдюймовые когти со стальным отливом - металорганика. Флинт переходит в ката "раскручивающейся спирали" - и толпа врагов мешает сама себе. Тесаком и когтями капитан укладывает на палубу еще пятерых.
И вдруг временное затишье. Перед Флинтом стоял капитан демонов. Человеческая голова с длинными волосами а-ля маркиз Карамболь, а ниже каркас из метакристаллических стержней, полуприкрытый кевларовым панцирем.
Клинок в руке Карамболя оставил голубоватое свечение в воздухе, разваливая молекулы кислорода и высвобождая энергию химических связей.
В правой руке Флинта забилась васкулоидная кровь и она стала длинее на один клинок с мономолекулярным лезвием.
Три выпада и Карамболь загнал его к фальшборту. Едва удалось вывернуться. Но немного погодя Карамболь снова прижал его, на этот раз к кормовой надстройке. Женщина, лежавшая без движения, внезапно сдернула с головы рыжую шевелюру, превратившись в метамерного конструкта. И попыталась ухватить капитана Флинта за ногу шестью парами своих рук.
"Посмотри внутрь, Флинт." Надпись эта возникла в расширенной реальности прямо над головой врага.
Ну, посмотрел. Взгляд пронесся по собственным нанотрубкам и фуллереновым гнездам, а потом по коммуникационному каналу перепрыгнул в предводителя демонов.
Карамболь стал чем-то вроде многогранника, на одном из граней которого остался его каркас, а на другом - появились в виде глифов и схем алгоритмы его движения.
Его движение было безошибочным. Выиграть у Карамболя было невозможно. Впрочем, иногда нельзя съесть ладью, не пожертвовав пешкой.
Несколько миллисекунд личного времени капитана Флинта заняло сжатие информации и ее перенос по световодам в память на спинтронных накопителях, локализованных в районе нанотрубчатого позвоночника.
Флинт намеренно открылся. Карамболь открылся ненамеренно, нанося решающий удар.
Невидимые в оптическом диапазоне клинки оставляют два светящихся шлейфа и головы двух капитанов начинают одновременно падать с плеч в фонтанах васкулоидной крови.
Безголовое тело Карамболя осталось стоять.
Безголовое тело Флинта рухнуло на палубу и в руках у него оказалась срезанная голова Карамболя.
Безголовое тело Карамболя рухнуло на палубу и осталось неподвижным.
Безголовое тело Флинта насадило на метакристаллический стержень своего каркаса голову Карамболя.
- Новый процессор подключен к системной шине. Все рабочие страницы памяти перегружены со спинтронных накопителей в оперативное запоминающее устройство. Стек активизирован.
Раздались аплодисменты. Метамерная экс-женщина хлопала сразу шестью парами рук и даже поцеловала капитана Флинта своими коллагеновыми губами в трофейное лицо, доставшееся от Карамболя.
- Поздравляю, капитан, вы прошли психологическую реабилитацию, вы прежний, - захебетала дама-двенадцатиручка. - Ну, я же ваш личный киберпсихолог, не узнаете? Общими усилиями мы удачно вернули вас обратно в норму, к семье, сообществу, объединенному файлами общего пользования и библиотеками базовых программ ввода-вывода. Добро пожаловать домой.
- Да пошли вы, - сказал в ответном слове Флинт, - мне не нужна такая семейка даже под страхом колесования. Ничего у вас не выйдет, железяки. Я хочу просто лежать на солнышке.
5. Функция Finalize. "Великая битва потомков Пентиума против homo sapience"
Он посмотрел вдаль, как будто собрался прыгнуть за борт и плыть к острову.
Но внезапно вошло солнце. Так внезапно, как бывает при взрыве ядерного заряда.
За одно мгновение небосвод стал голубым, море - синим, а пальмы - зелеными.
Бросилась в глаза ранее не замеченная цепочка рекламных макромолекулярных облаков, составляющих надпись: "Космическое Таити. Живи как Гоген и даже лучше."
А потом сквозь диамантоидную твердь небосвода стала видна черная туша вражеского космического корабля.
Весь мир тряхнуло, небосвод покрылся трещинами, а потом уже поднебесье заполнил грохот.
Небосвод треснул, было видно как с него падают весело искрящиеся в лучах солнца огромные алмазы.
Небосвод лопнул и на море начался шторм. Нечто подобное, наверное, можно увидеть только на Юпитере, подумал Флинт, и понизил на порядок восприимчивость своей эмоциональной матрицы, а потом и просто заполнил ее нулями.
Море вздыбилось и, подгоняемое бешенными ветрами, рванулось многокилометровыми волнами в пробоину. За несколько минут вся кипящая круговерть вылетела в окружающее Таити космическое пространство. Вместе с фрегатом.
Капитан Флинт, намертво приклеивший себя наноклеем к палубе парусника, захотел вздохнуть, но теперь ему и это не надо было вовсе.
Морская вода не замерзла, находившиеся в ее толще гигроботы впитали всю жидкость и превратились в неисчислимое множество шариков, поглощающих свет и прочее электромагнитное излучение.
За взорванным космическим курортом Таити, который когда-то был просто кометой, виднелись кольцевые миры великого технозмея Ананты.
Капитан Флинт был лучшим капером Ананты, не дававший покоя земным торговым и военным кораблям.
Сегодня Земля нанесла ответный удар. Земной линкор, напоминавший помесь кита и астероида, наконец определил, где находится прославленный капитан-терминатор.
Но если бы земляне знали, что они снова разбудят в капитане Флинте первосортную боевую машину, они никогда бы не сунулись в район Таити.
Громадное облако гигроботов сейчас плыло на линкор землян, мешая работе лазерных прицелов, локаторов и даже антенн, принимавших сигналы от удаленных систем наблюдения.
Под прикрытием этого облака парусный фрегат морфировался в эскадру ко-канонерок, связанных в одну боевую сеть, управление которой завязывалось на мозг-сервер капитана Флинта.
Сегодня он должен был победить, потому что фаталотроны его эскадры уже сфокусировались на линкоре землян. Через какое-то мгновение секретное оружие техноплемени должно было перевести земной линкор в состояние с самой большой вероятностью. Состояние холодной космической пыли.
Ну, а пока капитан Флинт подумал, что отдал бы и эту победу, и свое племя, и даже семью тесно связанных с ним киберов, лишь бы вернуться в тот мир расслабления и грез, которым он владел еще сегодня утром.
Каникулы капитана Флинта
1. Процесс Thread.sleep. "Свой среди черепах и крабов"
Население необитаемого острова составляли пять черепах, ноль юристов, двенадцать бакланов, ноль полицейских, сотня чаек, вдвое больше пальмовых крыс, около тысячи бабочек и неучтенное количество червей, ракообразных, моллюсков и рыб на мелководье.
Так что необитаемым его можно было назвать лишь с большой натяжкой.
Впрочем, капитана Флинта, привыкшего к общению с малоразговорчивыми тварями, такое население вполне устраивало. Оно давно сделалось его семьей.
Он уже не помнил, сколько лет назад команда высадила его на этот берег.
Бунт на корабле - весьма неприятная вещь для капитана, потому что он единственный, кто, при всем желании, не может с криками радости перейти на сторону бунтовщиков.
Но ребята - молодцы. Они могли вздернуть его на рее, чтобы насладиться последней пляской любимого капитана. Или килевать. Но они сочли нужным предать его более изысканной смерти.
Представьте себе сотню сильных незаурядных личностей, с крепким интеллектом, со своими собственными представлениями о прекрасном, тоскующих по свободе и материальному достатку. И ты должен всем им навязать свою волю. А если у кого-то из подчиненных не исчезает тяга к свободе, то надо с ним прощаться. Причем наглядно. Потихоньку отправить за борт, удавить в гальюне шейным платком или отравить медленно действующей сулемой - это лишь сработает против авторитета капитана. А вот убить непокорного у всех на виду, желательно голыми руками, под хруст позвонков и ручьи крови - ничего лучше не придумаешь для создания атмосферы страха на корабле. А ведь только в такой атмосфере можно наладить дисциплину и добиться четкого несения вахты.
Если палубный матрос боится капитана больше, чем морского змея, он полезет под шквальным ветром на брам-ванты, а канонир выдержит три часа в натуральном аду с пеклом и дымом, и будет воевать, даже когда вражеское ядро смахнет ему полголовы.
Только страх перед капитаном остановит разврат на судне и не даст одному матросу смотреть на своего товарища с лаской во взоре. Помня о капитане, никто не посмеет в порту затащить на борт "шоколадку" с выразительной задницей.
Только страх заставит кровожадного варвара питаться сухариками, смиренно выковыривать червячков из галет и говорить "спасибо", "пожалуйста" и "не соблаговолите ли вы передать мне солонку".
Если и есть на море аналогия бога небесного, то это капитан. Хороший капитан вызывает страх, а отличный умеет превратить этот страх в любовь, когда к нему начинают относится как к вождю племени и даже отцу семейства.
Флинт был отличным капитаном. Вплоть до того дня, как один крысенок-юнга позволил себе слегка нагрубить ему и остался при этом в живых...
На острове дисциплина была не нужна, среди червяков и крабов не было сильных личностей.
Наверное, за время затворничества Флинт стал стихийным неоплатоником, поэтому жизнедеятельность животных не была для него реализацией простых программ "пожрать-спариться-удрать", а выражала высшие идеи. Идеи долга, морали, государства.
- Помните, я просил вас об аудиенции? - Флинт поднял камень, под которым во влажном песочке проживал белый червяк по имени Генерал-Губернатор из благородного семейства Enchytraeidae.
Червяк поживал неплохо, разве что сказать об этом не мог, зато солидно растягивался и вообще всячески играл размерами своего тела.
- Ваше превосходительство, доколе мы будем терпеть злодеяния этих крабов, которые воруют юных черепашек на пути от отчего гнезда к вольным просторам моря, не давая им вкусить и малейших радостей жизни?
Червяк поспешно укоротился, мол, дорогой капитан, даже я не властен над законами жизненной бухгалтерии.
На руку капитана села бабочка, которую он звал Матильдой. Она всегда садилась на его руку и начинала трепетать крылышками. И что-то в взмахах нежных крыльев было от трепетания ресниц светской дамы.
- Матильда, что ты делаешь? Я и так был без ума от тебя.
Насекомое в ответ ненадолго придержало свои крылышки. А потом в вальсирующем стиле перелетело на другую руку.
2. Процесс NewThread.start. "Занесенные ветром"
Флинт обернулся. Там, где синь моря сливалась с несколько более блеклой голубизной неба, появился какой-то изьян.
Утром, пока еще не истаяло облачное забрало, смыкавшее серой пеленой небосвод и море, можно было бы понадеяться, что это лишь сгущение водяных паров. Но сейчас погода была отвратительно замечательной.
Через какие-то полчаса Флинт окончательно убедился, что корабль держит курс к острову. Ни румбом левее, ни правее. Судя по тому, как были затянуты риф-банты и дергались кливера, корабль шел круто к ветру. Но, в любом случае несколько морских миль трехмачтовик преодолеет еще до того, как зайдет солнце.
Какое-то чувство из прежней жизни навернулось Флинту на горло и сдавило под кадыком. Он еле выдохнул и побежал к берегу - уничтожать всякие признаки своего присутствия. Хижину, плот, сети. Все надо было спешно раскурочить, разорвать, остатки закопать в песок. Потом еще стереть свои следы, сделав их похожими на следы кожистой черепахи...
Наблюдение за морем он продолжил уже из густых зарослей древесных папоротников. Остров и свобода больше не принадлежали ему.
Глядя на свои задрожавшие вдруг руки, капитан Флинт не мог не сравнить себя с мелким пугливым зверьком, которого каждый может обидеть и раздавить.
Впрочем, зверьку лучше - его могут посадить в клетку с колесом, крутись на здоровье...
В лучах закатного солнца, подмазывающего багровым цветом лениво полощущийся грот-марсель, фрегат встал на якорь в паре кабельтовых от берега. Зажег огни на марсах и корме.
Капитан Флинт понадеялся на то, что до завтрашнего утра ни одна шлюпка не отправится с корабля к острову. Он укрылся пальмовыми листьями и, не смотря на сосущую тяжесть в груди, все-таки заснул.
Сон был неприятным, поверхностным - когда то и дело просыпаешься, а глаза, словно камушки пытаются погрузиться вглубь черепа, который все более напоминает чугунный котел.
А еще был странный звук. Не со стороны моря и не из зарослей. Звук как будто шел из его собственного чрева. И вовсе это не голодное бурчание желудка. А что-то механическое, смахивающее на толчки жидкости через клапан...
Когда Флинт проснулся в последний раз, солнце уже порядком нагрело прикрывавшие его листья. Он с минуту прислушивался и понял, что люди из команды фрегата уже на берегу.
Они были со стороны солнца и Флинт долго щурился, прежде чем увидел фигурки сквозь блеск воды и песка - отсюда они казались какими-то гомункулами. И даже не верилось, что на самом деле - это здоровенные мужланы с толстыми пальцами, сильно звенящими яйцами и вонью из всех щелей. А какими же еще могут быть настоящие моряки?
Шел час за часом, а он все никак не мог разглядеть их как следует. Они словно передвигались вместе с солнцем, но попробуй только высунься из папоротниковых зарослей и моряки мигом засекут его - ведь дальше растут лишь редкие саговые пальмы.
Когда солнце стало клониться к закату, от корабля подошла еще одна шлюпка и моряки как будто стали собираться, чтобы ретироваться на борт.
Откровенное ничем не замутненное счастье побежало по жилам Флинта, он даже зажал себе рот, чтобы оно не вылетело в виде ликующего вопля.
Люди сгрудились вокруг шлюпок, раз-два и отчалят. И вдруг от толпы отделилась одна фигурка и устремилась к зарослям. И хотя она бежала быстро и легко, Флинт вдруг догадался. И ему стало плохо от этой догадки. Бег этот имел основные черты женского бега. Расставленные в стороны руки, качание тазом и недостаточный мах коленом.
Матросня припустила следом, но то ли перепила, то ли забавлялась, так что женщина ушла в приличный отрыв. Сейчас от зарослей ее отделял едва ли один рывок и Флинт уже видел ее лицо. Милое, но с искаженным в отчаянном усилии ртом. Вдруг она упала.
Даже если бы она подвернула ногу, то, по идее, могла бы еще ползти, но она расходовала свои силы на одно лишь жалобное повизгивание.
Преследователи были еще далеко. Флинт мог запросто выскочить из зарослей, подхватить женщину на плечо и тут же снова скрыться в зарослях. Дамочка была щуплой, никакой тебе задницы в три обхвата, забрал ее и мигом ушел. Он ведь знает проходы в хитросплетениях ратонги, где незванные гости будут рубиться мачете и прочими клинками, как на поле великой битвы.
За зарослями начинаются чмокающие болотистые остатки лагуны, где только он разведал все пути. Там чуть в сторону и кувыркнулся в яму с тухлой водой и общительным крокодилом.
А потом. Спасеннная дама поблагодарит его, сделав книксен, она увидит в нем героя. Она будет петь ему, танцевать для него, рисовать с него портреты прутиком на песке. Она в конце концов отдастся ему в десяти различных позах. А может не надо никаких поз, просто она погладит его по щеке и скажет: "Я -твоя".
Мускулы едва не вытолкнули его вперед... Стоп. Это означает конец благодати на одном отдельно взятом острове. У него появится обуза, кандалы, колодки, у него возникнет собственность, причем весьма ценная, потому что на пять сотен морских миль вокруг не наблюдается ни одного существа женского пола, если не считать русалок и самок кита, к которым хрен подкатишь без здоровенного гарпуна.
Преследователи прибавили хода. И вот уже около женщины трое мужиков. Одного удара кулаком по чепцу достаточно, чтобы визг прекратился.
Здоровяк с ляжками, как у быка, и икрами, что пушечные ядра, перекинул бесчувственное щуплое тело через плечо, и вот все они удаляются в сторону заката.
Флинт вспомнил, что давно не дышал, выпустил стиснутый в груди воздух и удивился, что так и не разглядел ни одного матросского лица. Видимо он был полностью сконцентрирован на этой женщине, он пытался ее запомнить. Рот, нос, завитки рыжих волос, выбивающиеся из-под чепца.
Нет, ничего запоминать не нужно. Сейчас вся эта братия-сестрия сядет на свой корабль, поднимет якорь и растает на горизонте.
Ее страдания его совсем не интересуют. Если честно, в южные моря попадают лишь бабы особого сорта. Такого сорта баба мигом уделает любого мужика, едва он глянет не на ее жилистые ручки, а на ее декольте. Однажды на глазах капитана Флинта девица весьма анемичного вида и якобы слабой конституции перерезала горло крупногабаритному как два шкафа австронезийцу, так что его язык вывалился в районе свистящей трахеи...
Шлюпки отчалили от берега и пошли, упрямо преодолевая усилившийся ветер с моря. Теперь спать. Баиньки. Завтра все будет хорошо, все как прежде.
Только бы неплохо бы вырыть из песка гамак. Всего лишь пятьдесят шагов по знакомой тропе, откопал и спи без кошмаров и тяжести в мочевом пузыре.
Луна хорошая, полная. Вот еще несколько шагов. Что-то твердое ударило его в лоб.
Капитан Флинт все же наскочил на саговую пальму... из ее волокнистого ствола торчал нож. Ножом была пригвождена к стволу красавица Матильда.
Флинт не подумал о том, почему столь хорошо видит ночью любимую бабочку, отчего ее окружает светящийся нимб. Он лишь ощущал, как густым горячим варевом по телу перемещается ненависть.
Из кусочков стальной тверди сейчас собиралась его воля, воля прежнего Флинта.
3. Функция Destroy. "Вперед, за бабочку!"
Луна хорошо освещала фрегат и словно окутывала его в серебристый туман от грот-стеньги до ватерлинии. Лунная дорожка тянулась от берега по воде прямо к кораблю, как ковер. Что-то здесь было не так. Парусник как будто подставлялся и может быть даже вызывал Флинта на дуэль.
"ВР", вдруг вспыло в памяти капитана. Но на виртуалку не похоже. Он не мог бы жить на нейроинтерфейсном подключении к виртуалке и вообще не замечать этого.
Во-первых, стыки между трехмерными примитивами, которых гонит из видеобуфера графический конвейер. Их невозможно не заметить! Во-вторых, легкое запаздывание в "пространстве наблюдения" при геометрической трансформации объектов и изменении перспективы. Это должно чувствоваться, если весь рендеринг осуществляется на одной мощной машине и уж тем более, если образы формируется на компьютерном кластере или вычисляющей решетке.
Значит, это - реальность. И в этой реальности он оскорблен, над его чувствами надругались, стадо свиней вторглось в райский уголок, где он нашел себе пристанище.
Капитан Флинт честно пытался уговорить себя. Нельзя реагировать, они только и ждут этого. Сейчас же забиться в папоротниковые заросли и спать. А завтра все будет по-преж... Не будет! Завтра нежная Матильда не сядет к нему на ладонь. А может они раздавили и самого Генерал-Губернатора?
Флинт побежал вдоль кромки папоротниковых зарослей, чувствуя как все легче и легче становится его бег. Как натягиваются мышцы на рычагах конечностей, как легко скользят суставные шарниры, как работает мозг, впитывающий каждый сигнал, световой, звуковой, запаховый, разбивая месть на ряды четких операций, параллельных и последовательных.
В том месте, где когда-то лагуна открывалась к морю, Флинт кинулся в воду и тут же от него в ужасе метнулся рыбий косяк, похожий на серебристое тело ундины.
Неподалеку от корабля он вынырнул на поверхность, бесшумно вдохнул и снова нырнул. Флинт запретил себе думать о том, почему он может так долго оставаться под водой, почему он способен измерять свою силу и простым усилием воли распределять ее по телу.
Лунный свет, растекаясь по зеркалу воды, подсвечивал заросший ракушками и водорослями корпус судна ниже ватерлинии. Чуть сильнее, чем это должно быть на самом деле. Но плывущего Флинта вполне устроило объяснение, что высшие силы потворствуют ему в наказании злодейства.
Флинт поднялся на поверхность вдоль якорной цепи, потом поплыл в сторону полубака, поймал рукой болтающийся шлюпочный фал, и стал карабкаться по борту.
Когда капитан уже уцепился за леер, то услышал шаги. Шли вдоль борта.
Ну, давай, матросик, ближе. Сейчас пора узнать, хорошо ли ты ел кашу.
Флинт резко перемахнул через леер, уцепился за фордун и двумя ногами ухватил матроса за шею. Легкий поворот на девяносто градусов, хруст позвонков и моряк выбывает из списков личного состава, превращаясь в быстро портящееся мясо, которое могут использовать в своих целях только акулы и вечно голодные австронезийцы.
Флинт оглянулся и двинулся вдоль борта на ют.
Сзади послышался скрип палубных досок.
Тот, кого он принимал за кучу стопроцентной тухлятины - встал. И посмотрел затылком. Затем развернул голову на девяносто градусов и улыбнулся.
Ухватившись за вант, чертов матрос проворно перебросил себя через Флинта и оказался за спиной. Очень неприятная ситуация в любом рукопашном бою. Но тут... Флинт показалось, что его глаза уехали на затылок, утянув за собой наблюдаемую часть мира. Матрос стал виден - не очень четко, без деталей, скорее контурно. Но и этого достаточно.
- Теперь ты у меня в кэше, приятель.
Флинт присел и лезвие матросского тесака свистнуло у него над головой.
А вдоль борта, с другой стороны, мчался второй матрос - со скоростью хорошей пули.
Флинт упал на руки и, оставляя над ними центр тяжести, ударил ножницами ног по первому матросу.
Тот рухнул на четвереньки, нечаянно превратившись в удобный трамплин. Флинт вскочил на него и прыгнул на набегающего матроса. Удар по верхнему уровню - кажется больше ничего морячку не требуется - на месте его носа виден лишь кадык. И отдача отбрасывает Флинта снова на первого матроса.
Тот было начал подниматься с колен. Ничего не выйдет, мореман. Теперь твою голову надо будет повернуть для надежности на все сто восемьдесят градусов.
Моряк пустил струйку черной жижи изо рта и окончил свой жизненный путь, обняв палубу.
У матросов нет вопросов?
Вопросов нет, так же как и пульса.
Капитан Флинт, одолжив у трупа тесак, двинулся на корму.
Там пришлось лишить сознания и уронить в воду вахтенного офицера. Если бы вахтенный выпил еще полбутылки рома, то, наверное, сохранил бы плавучесть, но его все-таки утянуло на встречу с ракообразными и кишечнополостными. Флинт спустился по трапу на нижнюю палубу и перерезал горло часовому, который зачем-то бдительно охранял дверь и даже заглядывал в ее замочную скважину. Оставалось предположить, что за дверью, среди четырех тесных переборок находится или золото, или то, что ценится на вес золота в условиях серьезного отрыва от портовых борделей.
- Вставай.
И, хотя находящаяся в заточении женщина наверняка ценилась на вес золота, незабудки под ее глазами свидетельствовали о близком знакомстве с кулакам многочисленных ревнивых кавалеров.
- Я всегда говорил, что женщина на судне - к несчастью.
Она послушно двинулась за ним.
4. Оператор Synchronized. "Здравствуй, папа".
- А мы вас ждали, капитан.
На шканцах стояло пятеро матросов. Вдоль борта с полубака неслось еще с десяток.
Пространство наблюдения оформилось в сферической системе координат. Небосвод соединился с морем в сферу, в центре которой находился Флинт. Он теперь знал всю правду о себе, и ненавидел тех, кто эту правду открыл.
Какой-то юркий тип прополз по рее крюйс-марселя и хотел спрыгнуть прямо на капитана.
Его пришлось убить первым. Пока он еще держался за шкот, из его распоротого брюха на Флинта сыпались потроха.
Капитану больше не требовалась луна, он и так прекрасно видел лица моряков, которые окружали его все плотнее.
Видел, как они меняются, как стекают полисахаридные личины, оголяя полиуглерод головной капсулы и кремнийорганические мандибулы. Как расползаются подвижными нитеботами камзолы, а декоративные ботфорты впитываются прямо в мембраны нижних конечностей с полнооборотными суставами.
И что особенно тошнотворно, из раскрывающихся брюшных отсеков рослых матросов выглядывают вкладыши-юнги.
Флинт все более воспринимал гул их голосов - не в акустическом диапазоне, в пикосети, с быстрыми переходами с одной частоты на другую.
- Капитан Флинт - ты наш, - сказал карлик, едва достающий до колена, видимо представитель морских демонов по связям с общественностью
Женщина уже не стонала, а просто уткнулась Флинту в грудь, исходя мелкой дрожью.
- Хорошо, ребятки, только вам придется еще за меня повоевать.
Он оторвал женщину за рыжие волосы и швырнул ее на палубу.
Прыжок, поворот вокруг реи, один мах и Флинт уже на шканцах. Из под ногтей левой руки выходят трехдюймовые когти со стальным отливом - металорганика. Флинт переходит в ката "раскручивающейся спирали" - и толпа врагов мешает сама себе. Тесаком и когтями капитан укладывает на палубу еще пятерых.
И вдруг временное затишье. Перед Флинтом стоял капитан демонов. Человеческая голова с длинными волосами а-ля маркиз Карамболь, а ниже каркас из метакристаллических стержней, полуприкрытый кевларовым панцирем.
Клинок в руке Карамболя оставил голубоватое свечение в воздухе, разваливая молекулы кислорода и высвобождая энергию химических связей.
В правой руке Флинта забилась васкулоидная кровь и она стала длинее на один клинок с мономолекулярным лезвием.
Три выпада и Карамболь загнал его к фальшборту. Едва удалось вывернуться. Но немного погодя Карамболь снова прижал его, на этот раз к кормовой надстройке. Женщина, лежавшая без движения, внезапно сдернула с головы рыжую шевелюру, превратившись в метамерного конструкта. И попыталась ухватить капитана Флинта за ногу шестью парами своих рук.
"Посмотри внутрь, Флинт." Надпись эта возникла в расширенной реальности прямо над головой врага.
Ну, посмотрел. Взгляд пронесся по собственным нанотрубкам и фуллереновым гнездам, а потом по коммуникационному каналу перепрыгнул в предводителя демонов.
Карамболь стал чем-то вроде многогранника, на одном из граней которого остался его каркас, а на другом - появились в виде глифов и схем алгоритмы его движения.
Его движение было безошибочным. Выиграть у Карамболя было невозможно. Впрочем, иногда нельзя съесть ладью, не пожертвовав пешкой.
Несколько миллисекунд личного времени капитана Флинта заняло сжатие информации и ее перенос по световодам в память на спинтронных накопителях, локализованных в районе нанотрубчатого позвоночника.
Флинт намеренно открылся. Карамболь открылся ненамеренно, нанося решающий удар.
Невидимые в оптическом диапазоне клинки оставляют два светящихся шлейфа и головы двух капитанов начинают одновременно падать с плеч в фонтанах васкулоидной крови.
Безголовое тело Карамболя осталось стоять.
Безголовое тело Флинта рухнуло на палубу и в руках у него оказалась срезанная голова Карамболя.
Безголовое тело Карамболя рухнуло на палубу и осталось неподвижным.
Безголовое тело Флинта насадило на метакристаллический стержень своего каркаса голову Карамболя.
- Новый процессор подключен к системной шине. Все рабочие страницы памяти перегружены со спинтронных накопителей в оперативное запоминающее устройство. Стек активизирован.
Раздались аплодисменты. Метамерная экс-женщина хлопала сразу шестью парами рук и даже поцеловала капитана Флинта своими коллагеновыми губами в трофейное лицо, доставшееся от Карамболя.
- Поздравляю, капитан, вы прошли психологическую реабилитацию, вы прежний, - захебетала дама-двенадцатиручка. - Ну, я же ваш личный киберпсихолог, не узнаете? Общими усилиями мы удачно вернули вас обратно в норму, к семье, сообществу, объединенному файлами общего пользования и библиотеками базовых программ ввода-вывода. Добро пожаловать домой.
- Да пошли вы, - сказал в ответном слове Флинт, - мне не нужна такая семейка даже под страхом колесования. Ничего у вас не выйдет, железяки. Я хочу просто лежать на солнышке.
5. Функция Finalize. "Великая битва потомков Пентиума против homo sapience"
Он посмотрел вдаль, как будто собрался прыгнуть за борт и плыть к острову.
Но внезапно вошло солнце. Так внезапно, как бывает при взрыве ядерного заряда.
За одно мгновение небосвод стал голубым, море - синим, а пальмы - зелеными.
Бросилась в глаза ранее не замеченная цепочка рекламных макромолекулярных облаков, составляющих надпись: "Космическое Таити. Живи как Гоген и даже лучше."
А потом сквозь диамантоидную твердь небосвода стала видна черная туша вражеского космического корабля.
Весь мир тряхнуло, небосвод покрылся трещинами, а потом уже поднебесье заполнил грохот.
Небосвод треснул, было видно как с него падают весело искрящиеся в лучах солнца огромные алмазы.
Небосвод лопнул и на море начался шторм. Нечто подобное, наверное, можно увидеть только на Юпитере, подумал Флинт, и понизил на порядок восприимчивость своей эмоциональной матрицы, а потом и просто заполнил ее нулями.
Море вздыбилось и, подгоняемое бешенными ветрами, рванулось многокилометровыми волнами в пробоину. За несколько минут вся кипящая круговерть вылетела в окружающее Таити космическое пространство. Вместе с фрегатом.
Капитан Флинт, намертво приклеивший себя наноклеем к палубе парусника, захотел вздохнуть, но теперь ему и это не надо было вовсе.
Морская вода не замерзла, находившиеся в ее толще гигроботы впитали всю жидкость и превратились в неисчислимое множество шариков, поглощающих свет и прочее электромагнитное излучение.
За взорванным космическим курортом Таити, который когда-то был просто кометой, виднелись кольцевые миры великого технозмея Ананты.
Капитан Флинт был лучшим капером Ананты, не дававший покоя земным торговым и военным кораблям.
Сегодня Земля нанесла ответный удар. Земной линкор, напоминавший помесь кита и астероида, наконец определил, где находится прославленный капитан-терминатор.
Но если бы земляне знали, что они снова разбудят в капитане Флинте первосортную боевую машину, они никогда бы не сунулись в район Таити.
Громадное облако гигроботов сейчас плыло на линкор землян, мешая работе лазерных прицелов, локаторов и даже антенн, принимавших сигналы от удаленных систем наблюдения.
Под прикрытием этого облака парусный фрегат морфировался в эскадру ко-канонерок, связанных в одну боевую сеть, управление которой завязывалось на мозг-сервер капитана Флинта.
Сегодня он должен был победить, потому что фаталотроны его эскадры уже сфокусировались на линкоре землян. Через какое-то мгновение секретное оружие техноплемени должно было перевести земной линкор в состояние с самой большой вероятностью. Состояние холодной космической пыли.
Ну, а пока капитан Флинт подумал, что отдал бы и эту победу, и свое племя, и даже семью тесно связанных с ним киберов, лишь бы вернуться в тот мир расслабления и грез, которым он владел еще сегодня утром.