Валентинов Владимир
Корифеи русского сыска
Владимир Валентинов
КОРИФЕИ РУССКОГО СЫСКА
Зачитываясь Эдгаром По, Честерфильдом, Конан Дойлом и другими менее именитыми авторами детективных художественных повествований, мы с трудом представляем, каковы же сыщики в реальной жизни. Автор этого очерка, заглядывая в далекую и близкую историю, рассказывает о наиболее примечательных, хотя и малоизвестных личностях в русском сыске.
ВАНЬКА КАИН
Предшественником знаменитого на весь мир Видока, шефа парижской полиции, был ставший первым профессиональным "сыскарем" печально знаменитый Ванька Каин. Его историей интересовался Пушкин, о нем издал лубочный роман писатель-самородок Матвей Комаров - для достоверности рассказа о Каине мы и заручимся свидетельством последнего, поскольку он лично встречался со своим "героем".
Настоящее имя Каина - Иван Осипов. Он родился в 1718 году в семье бедной и пьющей, а в 1731 году его отдали в услужение к богатому московскому купцу Петру Филатьеву. Шустрый подросток, отличавшийся сметливостью, уже был нечист на руку - воровал по мелочи на вино, к которому пристрастился еще в малолетстве. В кабаке Иван познакомился с отставным матросом по прозвищу Камчатка, и тот уговорил его обокрасть хозяина. Ночью Иван вскрыл сундук, набил карманы деньгами и перемахнул через забор. Надо было поскорее уносить ноги, да вот беда - как миновать караульные будки? Иван быстро нашел выход: они тут же украли одежду у священника и, нарядившись попом и дьячком, благополучно добрались до Каменного моста, под которым у костров собирался нищий люд. Однако на следующий день потерявшего бдительность Ивана схватили люди купца. Филатьев приказал не давать поганцу ни хлеба, ни воды и приковать вора к столбу на дворе, где вместо собаки сидел на цепи здоровенный медведь.
Изворотливый Иван и здесь нашелся - его подкармливала тайком девка, присматривавшая за медведем. От нее же он узнал, что в заброшенном колодце за двором купца лежит тело убитого солдата. И лишь только Ваньку поволокли на расправу за кражу, он тут же крикнул: "Слово и дело Государевы!" В те времена это означало, что человек желает сделать донос и его надлежало хоть с плахи снять, но доставить в Тайную канцелярию.
Боясь ответственности, купец отдал Ивана полицейским, а те препроводили его к московскому градоначальнику графу С. А. Салтыкову. После беседы с графом Ванька получил вольную, а у купца начались крупные неприятности.
Обретя свободу, Осипов вновь сошелся с Камчаткой.
Совершив в Москве множество краж, они перебрались в Нижний Новгород, где промышляли на Макарьевской ярмарке, а потом в шайке знаменитого волжского разбойника Михаила Зари.
В конце 1741 года Осипов вернулся в Москву с твердым намерением изменить образ жизни - несколько раз он чуть не лишился головы. Поразмыслив, он написал челобитную хозяину первопрестольной князю Кропоткину: каялся в грехах, просил простить, а за это обещал помочь изловить всех "лихих людишек". Князь для пробы послал ночью Осипова с командой солдат. Результат превзошел все ожидания, и о небывалом случае Кропоткин доложил в правительствующий сенат. Разобравшись, сенат помиловал преступника и назначил его официальным доносителем Сыскного приказа. Так началась карьера Осипова-сыщика, предавшего в руки полиции сотни бывших друзей, за что его и прозвали Каином. Но не только за это.
Год или два Ванька честно выполнял обязанности, но потом природа взяла свое: он выхлопотал за взятки в сенате бумаги, дававшие ему большую полицейскую власть, и открыто начал заниматься самоуправством и вымогательством. Доходами он щедро делился с чиновниками Сыскного приказа и не брезговал ничем. Брал крупные взятки с воров, вымогал "подношения" у раскольников, купцов и мелких торговцев.
Венцом его карьеры стал "увеселительный дом" в Замоскворечье - тип современного казино с публичным домом, где играли в бильярд, карты, кости, пили пиво, имели возможность выбрать даму по вкусу и получать прочие развлечения. Каин и его подручные обирали там посетителей до нитки. Осипов ходил в "немецком" платье, богател день ото дня и даже принудил выйти за него замуж приглянувшуюся красавицу.
Деятельность Ваньки Каина продолжалась восемь лет и рухнула в одночасье. По ходатайству генерал-полицмейстера А. Д. Татищева, возмущенного засильем воров и частыми пожарами в Москве, назначили комиссию для расследования мошенничества Каина. Дознание вели методами, не оставлявшими бывшему вору, сыщику и доносчику никаких шансов отвертеться или откупиться: палач так обрабатывал Каина кнутом, что тот был вынужден правдиво отвечать на вопросы.
Наворотил Осипов столько, что следствие по делу тянулось шесть лет! Наконец в мае 1755 года "русскому Видоку"
вынесли смертный приговор, но, учитывая, что он все-таки выдал множество преступников, смертную казнь заменили вечной каторгой - палач вырвал Каину ноздри, выжег на лбу и щеках позорные литеры В-О-Р. Доносчика-рецидивиста сослали в эстонский город Рогервик, а оттуда угнали в Сибирь, где он и закончил свои дни...
РУССКИЙ ШЕРЛОК ХОЛМС
Совершенно иной фигурой предстает перед нами истинный гений сыска Иван Дмитриевич Путилин. Он родился в мае 1830 года в городе Новый Оскол Курской губернии в семье бедного коллежского регистратора. В 1850 году Путилин поступил на службу в полицию Санкт-Петербурга младшим помощником квартального надзирателя Толкучего рынка. На протяжении сорока лет он успешно боролся с преступностью, а с 1866 года фактически стал начальником столичной сыскной полиции. По свидетельству А. Ф.
Кони, в первой половине 70-х годов прошлого столетия в Петербурге не было ни одного большого и сложного уголовного дела, в раскрытие которого не сделал свой вклад Путилин. Он прекрасно знал уголовный мир столицы и ее окрестностей: переодевшись босяком, не раз посещал притоны, изучал жаргон.
Стройный, кареглазый, приятной наружности, Путилин отличался мягкими манерами, не характерными для криминального сыщика того времени. Лукаводобродушный, прекрасный рассказчик, внимательный слушатель, он хорошо владел пером, имел удивительную память и острый природный ум. Где бы и в какой должности ни служил Путилин, он неизменно пользовался любовью подчиненных и благорасположением начальства.
Выйдя в отставку, Иван Дмитриевич написал интересные мемуары. Скончался он в ноябре 1893 года в своей усадьбе в Новоладожском уезде. Спустя десяток лет после его кончины русский писатель Роман Лукич Антропов переработал мемуары сыщика и под псевдонимом Роман Добрый издал сборник рассказов о "русском Шерлоке Холмсе". Мы же расскажем о практически неизвестном и забавном эпизоде в сыскной практике еще молодого Путилина.
Случилось это, когда Иван Дмитриевич служил помощником частного пристава Апраксина рынка Шерстобитова - тоже хорошего сыщика и порядочного человека. Однажды, вернувшись от обер-полицмейстера столицы Галахова, он вызвал Путилина:
- У французского посланника Монтебелло украли серебряный сервиз. Сам император Николай Павлович приказал непременно его найти. А если не найдем, грозится в Сибирь загнать.
Два дня ушло на раскручивание неподатливой сыскной машины. Сервиз искали городовые, квартальные надзиратели, полицейские осведомители и...
даже петербургские воры! От Путилина они узнали о случившемся и из "патриотических"
чувств решили помочь найти пропажу, а виновного покарать по-своему. Однако серебро как в омут кануло! Даже известный в столице вор Яшка на образах клялся, что никто в Петербурге того клятого сервиза не крал.
Но сервиз-то исчез!
Время шло, Галахов проявлял нетерпение, а Шерстобитов и Иван Дмитриевич чувствовали себя как на горячих углях: император Николай Павлович отличался крутым нравом и попусту Сибирью не грозил.
Убедившись в тщетности усилий, Путилин, пожалуй, в первый и последний раз в жизни решился нарушить закон и нашел оригинальный, рискованный, но, наверное, единственный выход:
они скинулись с Шерстобитовым, взяли рисунки сервиза и покатили к знаменитому Сазикову - его фабрика занимала первое место по производству уникальных изделий из серебра.
Фабрикант понял их с полуслова, и очень скоро новенький сервиз - точная копия сервиза Монтебелло - стоял на столе Шерстобитова. Но вот беда: серебро новое, и француз может заподозрить подделку. Тут отличился пристав - он отправил сервиз для старения в... пожарную команду! Через день все вилки, рюмки и тарелки потускнели и приняли должный вид.
Сервиз вернули послу и облегченно вздохнули. Но, как оказалось, рано!
Гром грянул совершенно неожиданно. На одном из балов император спросил посла:
- Довольны ли вы моей полицией?
- О, она беспримерна, ваше величество, - галантно раскланялся француз и тут же пустил отравленную стрелу. - Не успел мой камердинер признаться, что запутался в долгах и заложил серебро одному иностранцу, как ваши полицейские привезли мне сервиз. Я несказанно доволен:
теперь у меня их два!
Обер-полицмейстер Галахов трясся от страха и ярости: он обозвал Шерстобитова и Путилина шельмами, обложил трехэтажным матом и приказал выпутаться из создавшегося положения в считанные дни:
- Делайте что хотите! Иначе - точно Сибирь!
И опять Путилин нашел выход: не успел Монтебелло уехать на охоту с наследником-цесаревичем, как всю прислугу посла пригласили на именины хлебосольного портного, шившего им ливреи. Празднование затянулось до утра, и французов развозили, как дрова. В ту же ночь Яшка принес Шерстобитову и Путилину мешок с серебряным сервизом. А утром при параде помчался к Галахову и, промокая платочком красные от бессонницы глаза, начал жарко уверять обер-полицмейстера, что французы народ легкомысленный и Монтебелло вполне мог ошибиться!
Когда посол вернулся с охоты, прислуга ползала по особняку с опухшими лицами, а сервиз был только один. Пришлось Монтебелло принести извинения и прикусить язык.
РЫЦАРЬ БЕЗ СТРАХА И УПРЕКА
Наступали новые времена.
Ленин и другие большевистские лидеры в своих работах клеймили буржуазную полицию и после взятия власти обещали устроить все по-новому: отказаться от осведомителей и прочих "капиталистических" атрибутов сыска.
Однако попытки построить "новый мир" в криминальном сыске потерпели поражение. Правда, вся система криминального сыска начала давать сбои и разваливаться сразу после Февральской революции из-за неверных действий Временного правительства. Советская власть только довершила начатое.
После всеобщей и полной амнистии, объявленной в марте 1917 года, всем преступникам, осужденным до февраля, вся Россия оказалась наводнена рецидивистами. Только в Москве и губернии действовали более трех десятков банд, многие из которых насчитывали до ста и более стволов. На счету каждого из их членов числились десятки грабежей, вооруженных налетов и убийств. Чего стоил один Янька-Кошелек, он же Яков Кошельков, имевший до революции десяток судимостей. Он терроризировал даже ВЧК и бросал гранаты на Лубянке. Об этом в революционных фильмах почему-то нет ни одного кадра. Доходило до того, что сотрудникам ВЧК и милиции в темное время суток запрещалось ходить по тротуарам, дабы их не утащили в подворотню и не удавили. Предписывалось двигаться по середине мостовой. Налеты бандитов отличались дерзостью, изощренной жестокостью и цинизмом. Например, ловили прохожего, раздевали донага, а потом брили все волосы на теле и голове... топором. И если несчастный оставался жив и не искалечен, то считал это за великое счастье!
По городу гуляли банды Мишки Рябого, Сережки-Барина, Плещинского по кличке Гриша-Адвокат, Филиппова-Козули, Сафонова-Сабана и Селезнева, даже в уголовной среде получившего прозвище Чума.
А уж о ворах и говорить нечего! В тот период преступный мир различал более тридцати категорий воров. Например: торбовщики - воры самой низшей квалификации, кравшие мешки у крестьян; капорщики - воры шапок, голубятники - чердачные воры, халтурщики обчищали квартиры, где лежал покойник перед отпеванием, марушники крали на похоронах, клюквенники обчищали храмы, мойщики обирали в поездах...
Естественно, в такой обстановке новая власть не могла отказаться от криминального сыска. Милицию создали еще в ноябре 1917 года, а 5 октября 1918 года для "охраны революционного порядка, негласного расследования преступлений уголовного характера и борьбы с бандитизмом" образовали уголовный розыск. В Москве создали городское управление УГРО. Его первым начальником стал Александр Максимович Трепалов.
Сейчас мало кто знает об этом замечательном человеке, хотя именно ему мы обязаны ликвидацией бандитов в Москве и знаменитого Хитрова рынка. Может быть, многие из нас и прямо обязаны ему своей жизнью, поскольку благодаря ему остались живы наши дедушки и бабушки, прадедушки и прабабушки.
Трепалов родился в 1887 году в Санкт-Петербурге. Работал вальцовщиком на судоремонтном заводе, служил гальванером на броненосном крейсере "Рюрик" Балтийского флота, сидел в страшной плавучей тюрьме на корабле "Грозный" в Ревеле, прошел фронты Первой мировой войны. С 1908 года он был большевиком, но нас интересуют не его политические взгляды, а оперативное искусство.
Александр Максимович никогда не учился даже азам криминального сыска, однако обладал острым природным умом, цепкой памятью, недюжинными организаторскими способностями и не стеснялся учиться тому, чего не знал или не умел. Его отличали большое личное мужество, холодная отвага, беспримерное умение владеть собой в совершенно невообразимых ситуациях. Кроме того, балтиец был настоящим атлетом и прекрасно владел оружием.
Первое, с чего он начал, - изучение методов работы старой сыскной полиции и архивов.
Второе - анализ уголовных дел, третье - реорганизация УГРО, придание ему мобильности и боеспособности. Четвертое - быстрое обучение сотрудников искусству криминального сыска, умению получать необходимую информацию. Чтобы смело взять на вооружение испытанные многими десятилетиями методы "проклятого прошлого", нужно было немалое политическое мужество. Наиболее ярко характер Александра Максимовича проявился в ликвидации бандитов.
Ночи напролет горел свет в окнах старого особняка по Большому Гнездниковскому переулку, где тогда располагалось Московское УГРО. Оставляя на сон и отдых по два-три часа в сутки, Александр Максимович подолгу сам разговаривал с задержанными, расспрашивал о привычках и характере главарей банд, а потом изучал архивные дела и разглядывал тюремные фотографии тех, кто терроризировал город. Однажды на совещании он сообщил:
- Есть одна задумка. Меня уголовный мир Москвы еще не знает в лицо. Исходя из этого, разрабатываем и в сжатые сроки проводим операцию по ликвидации головки Хитрова рынка. Приманка для них есть - ограбление железнодорожных касс. Один из членов банды Водопроводчика показал, что тот уже предлагал совершить налет на кассы общими силами, но мы им тогда помешали, уничтожив и самого Водопроводчика и его банду. Я хочу прийти к бандитам под видом петроградского налетчика Сашки Косого и предложить план, якобы разработанный Водопроводчиком.
Риск, конечно, есть, но операция стоит того. Естественно, заявиться на Хитровку и назваться Косым - несусветная глупость, но есть выход. У нас находится один молодой бандит из шайки Водопроводчика. Я с ним поговорил он согласен помочь. Приведет меня в притон мадам Севастьяновой, с которой связан Мишка Рябой, и представит...
Через несколько дней Трепалова, разыгравшего роль бандита Косого, пригласили на тайную сходку главарей банд. Тогда, кроме Рябого, пришли Гриша-Адвокат, Чума и Сабан. Заманчиво было покончить разом с этой нечистью, но Александр Максимович решил выждать и не ошибся: бандиты приняли его план и согласились собраться перед делом на квартире в доме Ефремова. В налете на кассы, кроме главарей, должны были принять участие более двух десятков до зубов вооруженных рецидивистов...
В назначенный день Мишка ждал Трепалова в условном месте. Бандит был возбужден, глаза мутные, движения резкие, порывистые. "Кокаину нанюхался", - подойдя к нему, определил Трепалов.
На квартиру, которую внимательно осмотрела Севастьянова, еще с ночи тайком пришли сотрудники УГРО, и каждого из них Александр Максимович предупредил: брать тихо, без выстрела! И вот он сам ведет к засаде главаря одной из банд.
- Фартовый ты, Сашка, парень, - взяв Трепалова под руку, шепнул Мишка. - Люб ты мне. Хочешь, тайну скажу?
Гришка-Адвокат не придет!
- Почему?
- Спужался, - хихикнул Мишка. - Боится, что при дележке серьезные разборки пойдут и...
- Ладно, нечего время терять, - Александр Максимович потянул за собой бандита. Вот и подъезд дома Ефремова. В парадном Трепалов пропустил Рябого вперед и оказался справа от него. Первая ступенька, вторая... Площадка с дверями квартир.
Внезапно, словно почуяв неладное, Мишка остановился:
- Давай подождем здесь, пока другие подойдут.
В тишине раздался характерный щелчок - повернулся барабан нагана, поставив патрон напротив ствола. Все, дальше тянуть нельзя - и железные пальцы балтийца намертво сомкнулись на запястье Рябого. Тот дернулся, но Александр Максимович сжал еще сильнее, заставив бандита выпустить оружие и присесть от жуткой боли - суставы Мишки трещали, словно зажатые в стальных тисках.
Мишка рванулся, но получил крепкий удар и обмяк. Трепалов быстро втащил его в предупредительно открытую дверь и обезоружил.
- Остальных будем брать в прихожей! - распорядился он...
В этой операции ликвидировали почти всю головку "вольного города Хивы" - Хитрова рынка, главного притона и оплота бандитов в Москве. "Хитровское дело" не только создало первому начальнику Московского уголовного розыска непререкаемый авторитет среди подчиненных, но и породило традицию - в опасном деле старший идет впереди!
Гришке-Адвокату, избежавшему засады, не удалось долго погулять по городу. В течение двух недель сотрудники УГРО провели ряд операций, ликвидировав банды Сынка, Адвоката, Мартазина и Якова Кошелькова. Поистине Трепалов обладал всеми качествами высококлассного сыщика: в считанные месяцы Москва была очищена от бандформирований уголовного толка.
Так родился легендарный МУР, у колыбели которого стоял бывший рабочий-металлист, балтийский моряк Александр Максимович Трепалов, которому в ту пору едва минуло 30 лет. Нет сомнений, он был одним из выдающихся мастеров сыска своего времени, и досадно, что эти его таланты не успели полностью раскрыться. В 1920 году ВЦИК наградил Трепалова орденом Красного знамени - более высокой награды тогда не существовало! В том же году его перевели на другую работу. Судьба Александра Максимовича сложилась трагично: в июне 1937 года заместитель наркома тяжелой промышленности СССР Трепалов был арестован, а в августе того же года расстрелян. Он никого не оговорил на долгих допросах и стойко держался до конца, не признав никаких ложных обвинений. Жаль, что в столице нет ни улицы, ни переулка его имени.
Трепалов, своей грудью закрывший Москву от бандитских пуль, заслужил это!
Можно написать тома захватывающих повествований о современных "гениях сыска". Можно и... нельзя! В отличие от литературных и киногероев настоящий сыщик, как и разведчик, обретает известность, лишь уйдя на покой, а то и после смерти. Быть может, только спустя годы мы узнаем новые имена дотоле не известных, но знаменитых делами русских сыщиков служителей нелегкого и опасного искусства.
КОРИФЕИ РУССКОГО СЫСКА
Зачитываясь Эдгаром По, Честерфильдом, Конан Дойлом и другими менее именитыми авторами детективных художественных повествований, мы с трудом представляем, каковы же сыщики в реальной жизни. Автор этого очерка, заглядывая в далекую и близкую историю, рассказывает о наиболее примечательных, хотя и малоизвестных личностях в русском сыске.
ВАНЬКА КАИН
Предшественником знаменитого на весь мир Видока, шефа парижской полиции, был ставший первым профессиональным "сыскарем" печально знаменитый Ванька Каин. Его историей интересовался Пушкин, о нем издал лубочный роман писатель-самородок Матвей Комаров - для достоверности рассказа о Каине мы и заручимся свидетельством последнего, поскольку он лично встречался со своим "героем".
Настоящее имя Каина - Иван Осипов. Он родился в 1718 году в семье бедной и пьющей, а в 1731 году его отдали в услужение к богатому московскому купцу Петру Филатьеву. Шустрый подросток, отличавшийся сметливостью, уже был нечист на руку - воровал по мелочи на вино, к которому пристрастился еще в малолетстве. В кабаке Иван познакомился с отставным матросом по прозвищу Камчатка, и тот уговорил его обокрасть хозяина. Ночью Иван вскрыл сундук, набил карманы деньгами и перемахнул через забор. Надо было поскорее уносить ноги, да вот беда - как миновать караульные будки? Иван быстро нашел выход: они тут же украли одежду у священника и, нарядившись попом и дьячком, благополучно добрались до Каменного моста, под которым у костров собирался нищий люд. Однако на следующий день потерявшего бдительность Ивана схватили люди купца. Филатьев приказал не давать поганцу ни хлеба, ни воды и приковать вора к столбу на дворе, где вместо собаки сидел на цепи здоровенный медведь.
Изворотливый Иван и здесь нашелся - его подкармливала тайком девка, присматривавшая за медведем. От нее же он узнал, что в заброшенном колодце за двором купца лежит тело убитого солдата. И лишь только Ваньку поволокли на расправу за кражу, он тут же крикнул: "Слово и дело Государевы!" В те времена это означало, что человек желает сделать донос и его надлежало хоть с плахи снять, но доставить в Тайную канцелярию.
Боясь ответственности, купец отдал Ивана полицейским, а те препроводили его к московскому градоначальнику графу С. А. Салтыкову. После беседы с графом Ванька получил вольную, а у купца начались крупные неприятности.
Обретя свободу, Осипов вновь сошелся с Камчаткой.
Совершив в Москве множество краж, они перебрались в Нижний Новгород, где промышляли на Макарьевской ярмарке, а потом в шайке знаменитого волжского разбойника Михаила Зари.
В конце 1741 года Осипов вернулся в Москву с твердым намерением изменить образ жизни - несколько раз он чуть не лишился головы. Поразмыслив, он написал челобитную хозяину первопрестольной князю Кропоткину: каялся в грехах, просил простить, а за это обещал помочь изловить всех "лихих людишек". Князь для пробы послал ночью Осипова с командой солдат. Результат превзошел все ожидания, и о небывалом случае Кропоткин доложил в правительствующий сенат. Разобравшись, сенат помиловал преступника и назначил его официальным доносителем Сыскного приказа. Так началась карьера Осипова-сыщика, предавшего в руки полиции сотни бывших друзей, за что его и прозвали Каином. Но не только за это.
Год или два Ванька честно выполнял обязанности, но потом природа взяла свое: он выхлопотал за взятки в сенате бумаги, дававшие ему большую полицейскую власть, и открыто начал заниматься самоуправством и вымогательством. Доходами он щедро делился с чиновниками Сыскного приказа и не брезговал ничем. Брал крупные взятки с воров, вымогал "подношения" у раскольников, купцов и мелких торговцев.
Венцом его карьеры стал "увеселительный дом" в Замоскворечье - тип современного казино с публичным домом, где играли в бильярд, карты, кости, пили пиво, имели возможность выбрать даму по вкусу и получать прочие развлечения. Каин и его подручные обирали там посетителей до нитки. Осипов ходил в "немецком" платье, богател день ото дня и даже принудил выйти за него замуж приглянувшуюся красавицу.
Деятельность Ваньки Каина продолжалась восемь лет и рухнула в одночасье. По ходатайству генерал-полицмейстера А. Д. Татищева, возмущенного засильем воров и частыми пожарами в Москве, назначили комиссию для расследования мошенничества Каина. Дознание вели методами, не оставлявшими бывшему вору, сыщику и доносчику никаких шансов отвертеться или откупиться: палач так обрабатывал Каина кнутом, что тот был вынужден правдиво отвечать на вопросы.
Наворотил Осипов столько, что следствие по делу тянулось шесть лет! Наконец в мае 1755 года "русскому Видоку"
вынесли смертный приговор, но, учитывая, что он все-таки выдал множество преступников, смертную казнь заменили вечной каторгой - палач вырвал Каину ноздри, выжег на лбу и щеках позорные литеры В-О-Р. Доносчика-рецидивиста сослали в эстонский город Рогервик, а оттуда угнали в Сибирь, где он и закончил свои дни...
РУССКИЙ ШЕРЛОК ХОЛМС
Совершенно иной фигурой предстает перед нами истинный гений сыска Иван Дмитриевич Путилин. Он родился в мае 1830 года в городе Новый Оскол Курской губернии в семье бедного коллежского регистратора. В 1850 году Путилин поступил на службу в полицию Санкт-Петербурга младшим помощником квартального надзирателя Толкучего рынка. На протяжении сорока лет он успешно боролся с преступностью, а с 1866 года фактически стал начальником столичной сыскной полиции. По свидетельству А. Ф.
Кони, в первой половине 70-х годов прошлого столетия в Петербурге не было ни одного большого и сложного уголовного дела, в раскрытие которого не сделал свой вклад Путилин. Он прекрасно знал уголовный мир столицы и ее окрестностей: переодевшись босяком, не раз посещал притоны, изучал жаргон.
Стройный, кареглазый, приятной наружности, Путилин отличался мягкими манерами, не характерными для криминального сыщика того времени. Лукаводобродушный, прекрасный рассказчик, внимательный слушатель, он хорошо владел пером, имел удивительную память и острый природный ум. Где бы и в какой должности ни служил Путилин, он неизменно пользовался любовью подчиненных и благорасположением начальства.
Выйдя в отставку, Иван Дмитриевич написал интересные мемуары. Скончался он в ноябре 1893 года в своей усадьбе в Новоладожском уезде. Спустя десяток лет после его кончины русский писатель Роман Лукич Антропов переработал мемуары сыщика и под псевдонимом Роман Добрый издал сборник рассказов о "русском Шерлоке Холмсе". Мы же расскажем о практически неизвестном и забавном эпизоде в сыскной практике еще молодого Путилина.
Случилось это, когда Иван Дмитриевич служил помощником частного пристава Апраксина рынка Шерстобитова - тоже хорошего сыщика и порядочного человека. Однажды, вернувшись от обер-полицмейстера столицы Галахова, он вызвал Путилина:
- У французского посланника Монтебелло украли серебряный сервиз. Сам император Николай Павлович приказал непременно его найти. А если не найдем, грозится в Сибирь загнать.
Два дня ушло на раскручивание неподатливой сыскной машины. Сервиз искали городовые, квартальные надзиратели, полицейские осведомители и...
даже петербургские воры! От Путилина они узнали о случившемся и из "патриотических"
чувств решили помочь найти пропажу, а виновного покарать по-своему. Однако серебро как в омут кануло! Даже известный в столице вор Яшка на образах клялся, что никто в Петербурге того клятого сервиза не крал.
Но сервиз-то исчез!
Время шло, Галахов проявлял нетерпение, а Шерстобитов и Иван Дмитриевич чувствовали себя как на горячих углях: император Николай Павлович отличался крутым нравом и попусту Сибирью не грозил.
Убедившись в тщетности усилий, Путилин, пожалуй, в первый и последний раз в жизни решился нарушить закон и нашел оригинальный, рискованный, но, наверное, единственный выход:
они скинулись с Шерстобитовым, взяли рисунки сервиза и покатили к знаменитому Сазикову - его фабрика занимала первое место по производству уникальных изделий из серебра.
Фабрикант понял их с полуслова, и очень скоро новенький сервиз - точная копия сервиза Монтебелло - стоял на столе Шерстобитова. Но вот беда: серебро новое, и француз может заподозрить подделку. Тут отличился пристав - он отправил сервиз для старения в... пожарную команду! Через день все вилки, рюмки и тарелки потускнели и приняли должный вид.
Сервиз вернули послу и облегченно вздохнули. Но, как оказалось, рано!
Гром грянул совершенно неожиданно. На одном из балов император спросил посла:
- Довольны ли вы моей полицией?
- О, она беспримерна, ваше величество, - галантно раскланялся француз и тут же пустил отравленную стрелу. - Не успел мой камердинер признаться, что запутался в долгах и заложил серебро одному иностранцу, как ваши полицейские привезли мне сервиз. Я несказанно доволен:
теперь у меня их два!
Обер-полицмейстер Галахов трясся от страха и ярости: он обозвал Шерстобитова и Путилина шельмами, обложил трехэтажным матом и приказал выпутаться из создавшегося положения в считанные дни:
- Делайте что хотите! Иначе - точно Сибирь!
И опять Путилин нашел выход: не успел Монтебелло уехать на охоту с наследником-цесаревичем, как всю прислугу посла пригласили на именины хлебосольного портного, шившего им ливреи. Празднование затянулось до утра, и французов развозили, как дрова. В ту же ночь Яшка принес Шерстобитову и Путилину мешок с серебряным сервизом. А утром при параде помчался к Галахову и, промокая платочком красные от бессонницы глаза, начал жарко уверять обер-полицмейстера, что французы народ легкомысленный и Монтебелло вполне мог ошибиться!
Когда посол вернулся с охоты, прислуга ползала по особняку с опухшими лицами, а сервиз был только один. Пришлось Монтебелло принести извинения и прикусить язык.
РЫЦАРЬ БЕЗ СТРАХА И УПРЕКА
Наступали новые времена.
Ленин и другие большевистские лидеры в своих работах клеймили буржуазную полицию и после взятия власти обещали устроить все по-новому: отказаться от осведомителей и прочих "капиталистических" атрибутов сыска.
Однако попытки построить "новый мир" в криминальном сыске потерпели поражение. Правда, вся система криминального сыска начала давать сбои и разваливаться сразу после Февральской революции из-за неверных действий Временного правительства. Советская власть только довершила начатое.
После всеобщей и полной амнистии, объявленной в марте 1917 года, всем преступникам, осужденным до февраля, вся Россия оказалась наводнена рецидивистами. Только в Москве и губернии действовали более трех десятков банд, многие из которых насчитывали до ста и более стволов. На счету каждого из их членов числились десятки грабежей, вооруженных налетов и убийств. Чего стоил один Янька-Кошелек, он же Яков Кошельков, имевший до революции десяток судимостей. Он терроризировал даже ВЧК и бросал гранаты на Лубянке. Об этом в революционных фильмах почему-то нет ни одного кадра. Доходило до того, что сотрудникам ВЧК и милиции в темное время суток запрещалось ходить по тротуарам, дабы их не утащили в подворотню и не удавили. Предписывалось двигаться по середине мостовой. Налеты бандитов отличались дерзостью, изощренной жестокостью и цинизмом. Например, ловили прохожего, раздевали донага, а потом брили все волосы на теле и голове... топором. И если несчастный оставался жив и не искалечен, то считал это за великое счастье!
По городу гуляли банды Мишки Рябого, Сережки-Барина, Плещинского по кличке Гриша-Адвокат, Филиппова-Козули, Сафонова-Сабана и Селезнева, даже в уголовной среде получившего прозвище Чума.
А уж о ворах и говорить нечего! В тот период преступный мир различал более тридцати категорий воров. Например: торбовщики - воры самой низшей квалификации, кравшие мешки у крестьян; капорщики - воры шапок, голубятники - чердачные воры, халтурщики обчищали квартиры, где лежал покойник перед отпеванием, марушники крали на похоронах, клюквенники обчищали храмы, мойщики обирали в поездах...
Естественно, в такой обстановке новая власть не могла отказаться от криминального сыска. Милицию создали еще в ноябре 1917 года, а 5 октября 1918 года для "охраны революционного порядка, негласного расследования преступлений уголовного характера и борьбы с бандитизмом" образовали уголовный розыск. В Москве создали городское управление УГРО. Его первым начальником стал Александр Максимович Трепалов.
Сейчас мало кто знает об этом замечательном человеке, хотя именно ему мы обязаны ликвидацией бандитов в Москве и знаменитого Хитрова рынка. Может быть, многие из нас и прямо обязаны ему своей жизнью, поскольку благодаря ему остались живы наши дедушки и бабушки, прадедушки и прабабушки.
Трепалов родился в 1887 году в Санкт-Петербурге. Работал вальцовщиком на судоремонтном заводе, служил гальванером на броненосном крейсере "Рюрик" Балтийского флота, сидел в страшной плавучей тюрьме на корабле "Грозный" в Ревеле, прошел фронты Первой мировой войны. С 1908 года он был большевиком, но нас интересуют не его политические взгляды, а оперативное искусство.
Александр Максимович никогда не учился даже азам криминального сыска, однако обладал острым природным умом, цепкой памятью, недюжинными организаторскими способностями и не стеснялся учиться тому, чего не знал или не умел. Его отличали большое личное мужество, холодная отвага, беспримерное умение владеть собой в совершенно невообразимых ситуациях. Кроме того, балтиец был настоящим атлетом и прекрасно владел оружием.
Первое, с чего он начал, - изучение методов работы старой сыскной полиции и архивов.
Второе - анализ уголовных дел, третье - реорганизация УГРО, придание ему мобильности и боеспособности. Четвертое - быстрое обучение сотрудников искусству криминального сыска, умению получать необходимую информацию. Чтобы смело взять на вооружение испытанные многими десятилетиями методы "проклятого прошлого", нужно было немалое политическое мужество. Наиболее ярко характер Александра Максимовича проявился в ликвидации бандитов.
Ночи напролет горел свет в окнах старого особняка по Большому Гнездниковскому переулку, где тогда располагалось Московское УГРО. Оставляя на сон и отдых по два-три часа в сутки, Александр Максимович подолгу сам разговаривал с задержанными, расспрашивал о привычках и характере главарей банд, а потом изучал архивные дела и разглядывал тюремные фотографии тех, кто терроризировал город. Однажды на совещании он сообщил:
- Есть одна задумка. Меня уголовный мир Москвы еще не знает в лицо. Исходя из этого, разрабатываем и в сжатые сроки проводим операцию по ликвидации головки Хитрова рынка. Приманка для них есть - ограбление железнодорожных касс. Один из членов банды Водопроводчика показал, что тот уже предлагал совершить налет на кассы общими силами, но мы им тогда помешали, уничтожив и самого Водопроводчика и его банду. Я хочу прийти к бандитам под видом петроградского налетчика Сашки Косого и предложить план, якобы разработанный Водопроводчиком.
Риск, конечно, есть, но операция стоит того. Естественно, заявиться на Хитровку и назваться Косым - несусветная глупость, но есть выход. У нас находится один молодой бандит из шайки Водопроводчика. Я с ним поговорил он согласен помочь. Приведет меня в притон мадам Севастьяновой, с которой связан Мишка Рябой, и представит...
Через несколько дней Трепалова, разыгравшего роль бандита Косого, пригласили на тайную сходку главарей банд. Тогда, кроме Рябого, пришли Гриша-Адвокат, Чума и Сабан. Заманчиво было покончить разом с этой нечистью, но Александр Максимович решил выждать и не ошибся: бандиты приняли его план и согласились собраться перед делом на квартире в доме Ефремова. В налете на кассы, кроме главарей, должны были принять участие более двух десятков до зубов вооруженных рецидивистов...
В назначенный день Мишка ждал Трепалова в условном месте. Бандит был возбужден, глаза мутные, движения резкие, порывистые. "Кокаину нанюхался", - подойдя к нему, определил Трепалов.
На квартиру, которую внимательно осмотрела Севастьянова, еще с ночи тайком пришли сотрудники УГРО, и каждого из них Александр Максимович предупредил: брать тихо, без выстрела! И вот он сам ведет к засаде главаря одной из банд.
- Фартовый ты, Сашка, парень, - взяв Трепалова под руку, шепнул Мишка. - Люб ты мне. Хочешь, тайну скажу?
Гришка-Адвокат не придет!
- Почему?
- Спужался, - хихикнул Мишка. - Боится, что при дележке серьезные разборки пойдут и...
- Ладно, нечего время терять, - Александр Максимович потянул за собой бандита. Вот и подъезд дома Ефремова. В парадном Трепалов пропустил Рябого вперед и оказался справа от него. Первая ступенька, вторая... Площадка с дверями квартир.
Внезапно, словно почуяв неладное, Мишка остановился:
- Давай подождем здесь, пока другие подойдут.
В тишине раздался характерный щелчок - повернулся барабан нагана, поставив патрон напротив ствола. Все, дальше тянуть нельзя - и железные пальцы балтийца намертво сомкнулись на запястье Рябого. Тот дернулся, но Александр Максимович сжал еще сильнее, заставив бандита выпустить оружие и присесть от жуткой боли - суставы Мишки трещали, словно зажатые в стальных тисках.
Мишка рванулся, но получил крепкий удар и обмяк. Трепалов быстро втащил его в предупредительно открытую дверь и обезоружил.
- Остальных будем брать в прихожей! - распорядился он...
В этой операции ликвидировали почти всю головку "вольного города Хивы" - Хитрова рынка, главного притона и оплота бандитов в Москве. "Хитровское дело" не только создало первому начальнику Московского уголовного розыска непререкаемый авторитет среди подчиненных, но и породило традицию - в опасном деле старший идет впереди!
Гришке-Адвокату, избежавшему засады, не удалось долго погулять по городу. В течение двух недель сотрудники УГРО провели ряд операций, ликвидировав банды Сынка, Адвоката, Мартазина и Якова Кошелькова. Поистине Трепалов обладал всеми качествами высококлассного сыщика: в считанные месяцы Москва была очищена от бандформирований уголовного толка.
Так родился легендарный МУР, у колыбели которого стоял бывший рабочий-металлист, балтийский моряк Александр Максимович Трепалов, которому в ту пору едва минуло 30 лет. Нет сомнений, он был одним из выдающихся мастеров сыска своего времени, и досадно, что эти его таланты не успели полностью раскрыться. В 1920 году ВЦИК наградил Трепалова орденом Красного знамени - более высокой награды тогда не существовало! В том же году его перевели на другую работу. Судьба Александра Максимовича сложилась трагично: в июне 1937 года заместитель наркома тяжелой промышленности СССР Трепалов был арестован, а в августе того же года расстрелян. Он никого не оговорил на долгих допросах и стойко держался до конца, не признав никаких ложных обвинений. Жаль, что в столице нет ни улицы, ни переулка его имени.
Трепалов, своей грудью закрывший Москву от бандитских пуль, заслужил это!
Можно написать тома захватывающих повествований о современных "гениях сыска". Можно и... нельзя! В отличие от литературных и киногероев настоящий сыщик, как и разведчик, обретает известность, лишь уйдя на покой, а то и после смерти. Быть может, только спустя годы мы узнаем новые имена дотоле не известных, но знаменитых делами русских сыщиков служителей нелегкого и опасного искусства.