Владимир Васильев
Долг, честь и taimas
Как всегда первыми его появление заметили долгоживущие и дети.
Эльф, задумчиво почивавший на лавочке напротив ворот мастерской, неожиданно вскинул голову и обратил взгляд в сторону ближайшего перекрестка. Один из троих орков-подростков, что втихую давили в подворотне бутылку ворованного портвейна, уронил полупустой стакан, а остальные двое его даже не обматерили.
К перекрестку приткнулся старенький пикап, прирученный, наверное, еще до Крымского Передела.
Орки торопливо отступили в спасительную полутьму подворотни. Эльф принял менее расслабленную позу, даже оторвавшись от давно не крашенной скамеечной спинки.
Из пикапа вылез живой, одетый в выцветшую джинсу и тяжелые гномьи ботинки. Он был совершенно лыс; даже с такого расстояния эльф различил татуировку на голове. Экскаваторный ковш, зависший точно над ухом. И силуэт живого рядом – не то эльфа, не то человека. А, может быть, не слишком коренастого орка.
Эльф мгновенно понял, что у другого уха вытатуирован собственно экскаватор, а лапа с ковшом тянется через весь обритый затылок.
Орки татуировки не рассмотрели. Главным образом из-за иного строения глаз. То есть, что-то такое темное, украшающее голову приехавшего на пикапе они различили, но внимание их было занято в основном пристегнутым к куртке ружьем – тяжелой помповухой без приклада.
Живой забросил за спину бурый шмотник – всего на одну лямку – и неторопливо направился к воротам, над которыми красовалась (если это слово было применить к выцветшим буквам) лаконичная вывеска:
За воротами открылся небольшой дворик, упирающийся в вереницу боксов-гаражей; на площадке перед единственным открытым боксом замер грузовик «Ингул» с болезненно откинутой вперед кабиной. Рядом в не меньшей задумчивости чем грузовик стоял пожилой кобольд в истертом от долго употребления кожаном фартуке поверх спецовки. Обуви на кобольде не было.
Когда лысый приблизился, кобольд порывисто обернулся, разомкнув сложенные на груди руки.
– Геральт? – сказал кобольд с удивлением. – Какими судьбами? Привет!
– День добрый, Сход Развалыч, – поздоровался тот, которого назвали Геральтом. По тону его чувствовалось, что к кобольду он питает глубокое и совершенно искреннее уважение. Как к отцу или учителю.
– Геральт, – послышался голос, который мог принадлежать только эльфу. – Значит, ты и правда ведьмак?
Геральт чуть повернул голову и скосил взгляд: в воротах стоял эльф, решившийся наконец покинуть лавочку.
– Это кто, Сход Развалыч? – осведомился ведьмак после десятисекундного раздумья.
Кобольд снова раскинул руки в стороны, только на этот раз не для объятий:
– Не знаю. Назвался Иландом. Он ждет тебя уже седьмой день, и я его считал полным идиотом, потому что не ожидал твоего появления. А он сослался на какой-то неведомый мне принцип Шекли и принялся тебя ждать. Глазам не верю просто. Что за принцип, а, почтенный?
– А, – ведьмак неожиданно вздохнул и устало махнул рукой. – Дурацкий принцип. Но иногда работает. Потом как-нибудь расскажу.
И он повернулся к эльфу.
– Зачем ты ждал меня?
– Я хочу тебя нанять.
– Я работаю за деньги, – предупредил ведьмак. – Причем, за немалые.
– Я знаю, ведьмак. Я знаю даже то, что вы, ведьмаки, работаете только с полной предоплатой. Но у нас нет выхода.
– Ну, что же… Где мы можем обсудить вашу проблему? Здесь недалеко, на Туровской есть замечательный шинок.
– Мне все равно, – ответил эльф.
– Сход Развалыч, – ведьмак снова обратился к кобольду, – я снова у вас остановлюсь, вы не против?
Но кобольд ответить не успел: его перебил потенциальный наниматель Геральта:
– Останавливаться не придется, – заявил он не допускающим возражений тоном. – Мы уедем очень быстро.
– Посмотрим, – хладнокровно отозвался ведьмак. – Посмотрим. А пока я мечтаю только об одном: о сичениках по-винницки и о бокале темного пива.
– Будут и сиченики, будет и пиво, – все так же хмуро заверил эльф. – Пойдем.
И они пошли. Свернули с Нижнего Вала в сторону Щекавицы; эльф явно знал, где находится упомянутый Геральтом шинок.
«Что ж, – подумал ведьмак. – Начало этой истории мне нравится. Впрочем, истории я пока как раз и не слышал. Но у каждой истории бывает начало, когда еще ничего не ясно, когда контуры будущих событий только намечаются, но когда уже задается настроение. Так вот: мне начинает нравиться настроение этой истории…»
В шинке Геральт отвлекся: он был достаточно сильно голоден, чтобы помышлять о чем-нибудь помимо еды. Эльф не мешал насыщаться, просто безмолвно сидел напротив, вяло ковырялся вилкой в салате и цедил «Слезу Элендила» из высокого бокала на потемневшей от времени серебряной ножке. «Слеза» стоила так называемую «прямую цену»: грамм – гривна. Так что Иланд только за свое питье выложил не меньше сотни. Это весьма обнадеживало.
Насытившись, Геральт залпом заглотал бокал «Черниговского темного» и взялся за второй, уже не торопясь, с расстановочкой, слизывая с губ пену и потягивая пиво маленькими глотками. Организм блаженствовал.
– Ну, – вопросительно протянул Геральт, – что там у вас?
Ему понравилось, что эльф не форсировал событий. Собственно, ведьмак даже устал ожидать, когда же ему изложат задачу. Поэтому и спросил сам.
– У нас четыре смерти, – мрачно сообщил эльф. – Я поведаю предысторию для начала, ладно?
– Конечно, – Геральт поудобнее откинулся на спинку стула. – И велите, чтобы не забывали подносить пиво…
Эльф сухо щелкнул длинными пальцами с тщательно ухоженными ногтями; тут же примчался официант.
«Ну, еще бы, – подумал Геральт. – К тем, кто заказывает „Слезу Элендила“ официанты спешат в первую очередь…»
– Наверное, стоит начать с легенд. Так будет правильнее.
«С легенд? – удивился ведьмак. – Господи, что ж за работу мне хотят подсунуть-то?»
– Ты знаком со специальной техникой радиосвязи? – спросил эльф.
– Ну… – Геральт пожал плечами и глянул в сторону, на секунду, не больше. И снова встретился со льдистым взглядом эльфа. – В общих чертах. Я ведь ведьмак.
– Слыхал байки о заблудившихся радиосигналах?
– Слыхал. Кто ж подобных баек не слыхал?
– Это не байки, Геральт.
Ведьмак вдумчиво осушил бокал; пустой тут же заменили на полный.
– Это действительно не байки. Наш предводитель – его зовут Финдамиэль – занимается заблудившимися радиосигналами уже более полутора тысяч лет.
– Ого, – честно признал Геральт. – Впечатляет. И до чего же он дозанимался?
– Ну, во-первых, выделил частоты, на которых заблудившиеся радиосигналы звучат особенно часто. Во-вторых попытался систематизировать периодичность и продолжительность диких передач.
– И?
– Они чаще всего звучат весной, в периоды первых гроз. И почти никогда не случаются зимами, во время снегов. Впрочем, это не очень важно. Важно другое. За последние пятнадцать лет число диких передач возросло.
– Сильно?
– Сильно. В семьдесят раз.
– Ого! – вторично впечатлился ведьмак. – Это что же получается?
– Получается, что заблудившиеся радиосигналы проскакивают не два-три раза в год, а раз в сутки. Ну, немного реже, если честно, – уточнил эльф. – Кроме того, они стали гораздо длиннее по времени и чище от помех.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что ваш предводитель сумел эти передачи раскодировать?
Эльф поднял на ведьмака морозный взгляд долгожителя.
– Именно это я и хочу сказать.
Геральт зябко поежился – отчасти от взгляда собеседника, отчасти от его слов.
– Там были координаты, – хмуро пояснил Иланд. – Координаты в какой-то неизвестной цифровой системе. Шесть лет назад Финдамиэль впервые осуществил реальную привязку к реальным картам. Год назад впервые выделил обе координаты и пересчитал их в общеупотребительную проекцию.
– Где? – коротко справился Геральт.
– Под Черновцами. Старый-престарый замок.
– Вы его обследовали?
– Пытались. Погибло два эльфа. В первый же день.
Ведьмак неодобрительно покачал головой:
– Как они погибли?
– Один нарвался на ловушку в коридоре – его проткнуло железной арматуриной. Второй провалился в подземелье. Он был еще жив, когда его начали пожирать крысы, я сам слышал его крики.
Глаза эльфа стали еще белее, чем раньше.
Геральт, хоть и мутант, но все же короткоживущий человек, прекрасно знал, как относятся к смерти долгожители-эльфы. И как дорого они ценят жизни собратьев. Их ведь очень мало рождается, эльфов. Каждый новорожденный долгожитель в пределах Большого Киева – праздник для любого из взрослых эльфов. Но эти праздники случаются все реже.
– Им не было еще и по четыреста лет, – глухо сказал Иланд. – Погибли в сущности дети…
«Эх, жизнь… – подумал Геральт со смешанным чувством. – Мне нет еще тридцати пяти. По меркам эльфов я еще эмбрион… И именно поэтому они хотят сунуть в самое горнило меня, человека, чья жизнь не стоит и серебряного гроша. Сохранив тем самым свои драгоценные тысячелетние жизни…»
– Дался вам этот замок, – буркнул ведьмак вслух. – Неужели он вам так важен?
Иланд снова уткнулся в бокал.
– В замке находится один из запеленгованных источников диких радиосигналов.
Эльф, задумчиво почивавший на лавочке напротив ворот мастерской, неожиданно вскинул голову и обратил взгляд в сторону ближайшего перекрестка. Один из троих орков-подростков, что втихую давили в подворотне бутылку ворованного портвейна, уронил полупустой стакан, а остальные двое его даже не обматерили.
К перекрестку приткнулся старенький пикап, прирученный, наверное, еще до Крымского Передела.
Орки торопливо отступили в спасительную полутьму подворотни. Эльф принял менее расслабленную позу, даже оторвавшись от давно не крашенной скамеечной спинки.
Из пикапа вылез живой, одетый в выцветшую джинсу и тяжелые гномьи ботинки. Он был совершенно лыс; даже с такого расстояния эльф различил татуировку на голове. Экскаваторный ковш, зависший точно над ухом. И силуэт живого рядом – не то эльфа, не то человека. А, может быть, не слишком коренастого орка.
Эльф мгновенно понял, что у другого уха вытатуирован собственно экскаватор, а лапа с ковшом тянется через весь обритый затылок.
Орки татуировки не рассмотрели. Главным образом из-за иного строения глаз. То есть, что-то такое темное, украшающее голову приехавшего на пикапе они различили, но внимание их было занято в основном пристегнутым к куртке ружьем – тяжелой помповухой без приклада.
Живой забросил за спину бурый шмотник – всего на одну лямку – и неторопливо направился к воротам, над которыми красовалась (если это слово было применить к выцветшим буквам) лаконичная вывеска:
«СХОД. РАЗВАЛ. ВУЛКАНИЗАЦИЯ. КРУГЛОСУТОЧНО.»Мимо эльфа живой прошествовал даже не взглянув в сторону скамейки.
За воротами открылся небольшой дворик, упирающийся в вереницу боксов-гаражей; на площадке перед единственным открытым боксом замер грузовик «Ингул» с болезненно откинутой вперед кабиной. Рядом в не меньшей задумчивости чем грузовик стоял пожилой кобольд в истертом от долго употребления кожаном фартуке поверх спецовки. Обуви на кобольде не было.
Когда лысый приблизился, кобольд порывисто обернулся, разомкнув сложенные на груди руки.
– Геральт? – сказал кобольд с удивлением. – Какими судьбами? Привет!
– День добрый, Сход Развалыч, – поздоровался тот, которого назвали Геральтом. По тону его чувствовалось, что к кобольду он питает глубокое и совершенно искреннее уважение. Как к отцу или учителю.
– Геральт, – послышался голос, который мог принадлежать только эльфу. – Значит, ты и правда ведьмак?
Геральт чуть повернул голову и скосил взгляд: в воротах стоял эльф, решившийся наконец покинуть лавочку.
– Это кто, Сход Развалыч? – осведомился ведьмак после десятисекундного раздумья.
Кобольд снова раскинул руки в стороны, только на этот раз не для объятий:
– Не знаю. Назвался Иландом. Он ждет тебя уже седьмой день, и я его считал полным идиотом, потому что не ожидал твоего появления. А он сослался на какой-то неведомый мне принцип Шекли и принялся тебя ждать. Глазам не верю просто. Что за принцип, а, почтенный?
– А, – ведьмак неожиданно вздохнул и устало махнул рукой. – Дурацкий принцип. Но иногда работает. Потом как-нибудь расскажу.
И он повернулся к эльфу.
– Зачем ты ждал меня?
– Я хочу тебя нанять.
– Я работаю за деньги, – предупредил ведьмак. – Причем, за немалые.
– Я знаю, ведьмак. Я знаю даже то, что вы, ведьмаки, работаете только с полной предоплатой. Но у нас нет выхода.
– Ну, что же… Где мы можем обсудить вашу проблему? Здесь недалеко, на Туровской есть замечательный шинок.
– Мне все равно, – ответил эльф.
– Сход Развалыч, – ведьмак снова обратился к кобольду, – я снова у вас остановлюсь, вы не против?
Но кобольд ответить не успел: его перебил потенциальный наниматель Геральта:
– Останавливаться не придется, – заявил он не допускающим возражений тоном. – Мы уедем очень быстро.
– Посмотрим, – хладнокровно отозвался ведьмак. – Посмотрим. А пока я мечтаю только об одном: о сичениках по-винницки и о бокале темного пива.
– Будут и сиченики, будет и пиво, – все так же хмуро заверил эльф. – Пойдем.
И они пошли. Свернули с Нижнего Вала в сторону Щекавицы; эльф явно знал, где находится упомянутый Геральтом шинок.
«Что ж, – подумал ведьмак. – Начало этой истории мне нравится. Впрочем, истории я пока как раз и не слышал. Но у каждой истории бывает начало, когда еще ничего не ясно, когда контуры будущих событий только намечаются, но когда уже задается настроение. Так вот: мне начинает нравиться настроение этой истории…»
В шинке Геральт отвлекся: он был достаточно сильно голоден, чтобы помышлять о чем-нибудь помимо еды. Эльф не мешал насыщаться, просто безмолвно сидел напротив, вяло ковырялся вилкой в салате и цедил «Слезу Элендила» из высокого бокала на потемневшей от времени серебряной ножке. «Слеза» стоила так называемую «прямую цену»: грамм – гривна. Так что Иланд только за свое питье выложил не меньше сотни. Это весьма обнадеживало.
Насытившись, Геральт залпом заглотал бокал «Черниговского темного» и взялся за второй, уже не торопясь, с расстановочкой, слизывая с губ пену и потягивая пиво маленькими глотками. Организм блаженствовал.
– Ну, – вопросительно протянул Геральт, – что там у вас?
Ему понравилось, что эльф не форсировал событий. Собственно, ведьмак даже устал ожидать, когда же ему изложат задачу. Поэтому и спросил сам.
– У нас четыре смерти, – мрачно сообщил эльф. – Я поведаю предысторию для начала, ладно?
– Конечно, – Геральт поудобнее откинулся на спинку стула. – И велите, чтобы не забывали подносить пиво…
Эльф сухо щелкнул длинными пальцами с тщательно ухоженными ногтями; тут же примчался официант.
«Ну, еще бы, – подумал Геральт. – К тем, кто заказывает „Слезу Элендила“ официанты спешат в первую очередь…»
– Наверное, стоит начать с легенд. Так будет правильнее.
«С легенд? – удивился ведьмак. – Господи, что ж за работу мне хотят подсунуть-то?»
– Ты знаком со специальной техникой радиосвязи? – спросил эльф.
– Ну… – Геральт пожал плечами и глянул в сторону, на секунду, не больше. И снова встретился со льдистым взглядом эльфа. – В общих чертах. Я ведь ведьмак.
– Слыхал байки о заблудившихся радиосигналах?
– Слыхал. Кто ж подобных баек не слыхал?
– Это не байки, Геральт.
Ведьмак вдумчиво осушил бокал; пустой тут же заменили на полный.
– Это действительно не байки. Наш предводитель – его зовут Финдамиэль – занимается заблудившимися радиосигналами уже более полутора тысяч лет.
– Ого, – честно признал Геральт. – Впечатляет. И до чего же он дозанимался?
– Ну, во-первых, выделил частоты, на которых заблудившиеся радиосигналы звучат особенно часто. Во-вторых попытался систематизировать периодичность и продолжительность диких передач.
– И?
– Они чаще всего звучат весной, в периоды первых гроз. И почти никогда не случаются зимами, во время снегов. Впрочем, это не очень важно. Важно другое. За последние пятнадцать лет число диких передач возросло.
– Сильно?
– Сильно. В семьдесят раз.
– Ого! – вторично впечатлился ведьмак. – Это что же получается?
– Получается, что заблудившиеся радиосигналы проскакивают не два-три раза в год, а раз в сутки. Ну, немного реже, если честно, – уточнил эльф. – Кроме того, они стали гораздо длиннее по времени и чище от помех.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что ваш предводитель сумел эти передачи раскодировать?
Эльф поднял на ведьмака морозный взгляд долгожителя.
– Именно это я и хочу сказать.
Геральт зябко поежился – отчасти от взгляда собеседника, отчасти от его слов.
– Там были координаты, – хмуро пояснил Иланд. – Координаты в какой-то неизвестной цифровой системе. Шесть лет назад Финдамиэль впервые осуществил реальную привязку к реальным картам. Год назад впервые выделил обе координаты и пересчитал их в общеупотребительную проекцию.
– Где? – коротко справился Геральт.
– Под Черновцами. Старый-престарый замок.
– Вы его обследовали?
– Пытались. Погибло два эльфа. В первый же день.
Ведьмак неодобрительно покачал головой:
– Как они погибли?
– Один нарвался на ловушку в коридоре – его проткнуло железной арматуриной. Второй провалился в подземелье. Он был еще жив, когда его начали пожирать крысы, я сам слышал его крики.
Глаза эльфа стали еще белее, чем раньше.
Геральт, хоть и мутант, но все же короткоживущий человек, прекрасно знал, как относятся к смерти долгожители-эльфы. И как дорого они ценят жизни собратьев. Их ведь очень мало рождается, эльфов. Каждый новорожденный долгожитель в пределах Большого Киева – праздник для любого из взрослых эльфов. Но эти праздники случаются все реже.
– Им не было еще и по четыреста лет, – глухо сказал Иланд. – Погибли в сущности дети…
«Эх, жизнь… – подумал Геральт со смешанным чувством. – Мне нет еще тридцати пяти. По меркам эльфов я еще эмбрион… И именно поэтому они хотят сунуть в самое горнило меня, человека, чья жизнь не стоит и серебряного гроша. Сохранив тем самым свои драгоценные тысячелетние жизни…»
– Дался вам этот замок, – буркнул ведьмак вслух. – Неужели он вам так важен?
Иланд снова уткнулся в бокал.
– В замке находится один из запеленгованных источников диких радиосигналов.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента