Михаил Веллер
Несовпадение вершин
Пик мужской сексуальности приходится на 18–23, а женской – на 30–35. Зачем, почему, отчего?
Таким образом юноша страдает от неудовлетворенности. Он готов к совокуплению всегда и в любой момент. Постоянной партнерши у него как правило нет. Устройство жизни несет его в армию, в путешествия, в замкнутые мужские коллективы, где отсутствующими женщинами просто бредят. По ночам у него поллюции. Семью содержать ему не на что. Социально он еще незрел. Общество ранние мужские браки в принципе не одобряет, уклад и обычаи им не способствуют.
Когда же он в этом возрасте женится, он стремится иметь несколько сношений за ночь и в любое время суток. Молодая жена мощь его страсти обычно разделить не в силах. Ее сексуальная потребность гораздо меньше. От столь активной половой жизни она часто чувствует себя разбитой, ей столько не надо, она относится к этому как «к исполнению супружеского долга», тяжкой женской повинности. Скандалы делаются обычны: он крайне болезненно реагирует на то, что она сейчас совсем не хочет, а ее достает и возмущает то, что вот он вдруг опять захотел, а с ее решительным отсутствием желания в данный момент ну никак же не желает считаться, что за гадский мужской эгоизм.
Проходит десяток лет, и ситуация меняется. Женщины жалуются подругам и врачам на неудовлетворенность. Их сексуальная потребность теперь выше того, что они получают от мужа.
Вопрос: а где же гармония природы, черт возьми?
Традиционно, почти всегда и везде, мужчине рекомендовалось вступать в брак около 30, а женщине – около 20. С социальной точки зрения это понятно: он должен «войти в силу», «стать на ноги», найти свое место в обществе, иметь возможности обеспечивать и защищать семью. А она к 20 давно полностью готова ко всему, чего ж ей зря вянуть и пропадать.
О’кей. Тогда почему бы, черт возьми, ее половому влечению не достигать полного развития в 20, а его – в 30?..
Опять же: девушка формируется и взрослеет раньше, не только физически, но и, в силу женского конформизма и лучшей обучаемости, умственно раньше, в 18 лет она уже взрослая женщина, рассудительная и зрелая, по своему мировоззрению она готова к самостоятельной жизни гораздо лучше горячих и незрелых сверстников. Где же ее половое влечение, равное мужскому? И – на кой черт ей нужна в 35 лет большая половая потребность? Казалось бы: солидная замужняя особь, семья есть, дети рождаются, что получила от мужа – на том и спасибо.
И почему бы тогда мужчине в 20 лет не быть полуфригидным, а в 40 становиться сперматозавром и ломать с женой супружескую кровать? Увы, увы.
А что, если женить 20-летних юношей на 30—35-летних женщинах? Не получится. Все приличные женщины до 25-летнего возраста (ну, в среднем, условно) будут разобраны, обольщены, соблазнены, взяты замуж. Да и что ж ей, основную и лучшую часть жизни полноправным человеком не быть и детей не рожать?..
Тогда логично узаконить сексуальные связи юношей со зрелыми женщинами. Муж им покажет связи! Головы отвинтит! И общество всегда будет на его стороне.
Таким образом юноша страдает от неудовлетворенности. Он готов к совокуплению всегда и в любой момент. Постоянной партнерши у него как правило нет. Устройство жизни несет его в армию, в путешествия, в замкнутые мужские коллективы, где отсутствующими женщинами просто бредят. По ночам у него поллюции. Семью содержать ему не на что. Социально он еще незрел. Общество ранние мужские браки в принципе не одобряет, уклад и обычаи им не способствуют.
Когда же он в этом возрасте женится, он стремится иметь несколько сношений за ночь и в любое время суток. Молодая жена мощь его страсти обычно разделить не в силах. Ее сексуальная потребность гораздо меньше. От столь активной половой жизни она часто чувствует себя разбитой, ей столько не надо, она относится к этому как «к исполнению супружеского долга», тяжкой женской повинности. Скандалы делаются обычны: он крайне болезненно реагирует на то, что она сейчас совсем не хочет, а ее достает и возмущает то, что вот он вдруг опять захотел, а с ее решительным отсутствием желания в данный момент ну никак же не желает считаться, что за гадский мужской эгоизм.
Проходит десяток лет, и ситуация меняется. Женщины жалуются подругам и врачам на неудовлетворенность. Их сексуальная потребность теперь выше того, что они получают от мужа.
Вопрос: а где же гармония природы, черт возьми?
Традиционно, почти всегда и везде, мужчине рекомендовалось вступать в брак около 30, а женщине – около 20. С социальной точки зрения это понятно: он должен «войти в силу», «стать на ноги», найти свое место в обществе, иметь возможности обеспечивать и защищать семью. А она к 20 давно полностью готова ко всему, чего ж ей зря вянуть и пропадать.
О’кей. Тогда почему бы, черт возьми, ее половому влечению не достигать полного развития в 20, а его – в 30?..
Опять же: девушка формируется и взрослеет раньше, не только физически, но и, в силу женского конформизма и лучшей обучаемости, умственно раньше, в 18 лет она уже взрослая женщина, рассудительная и зрелая, по своему мировоззрению она готова к самостоятельной жизни гораздо лучше горячих и незрелых сверстников. Где же ее половое влечение, равное мужскому? И – на кой черт ей нужна в 35 лет большая половая потребность? Казалось бы: солидная замужняя особь, семья есть, дети рождаются, что получила от мужа – на том и спасибо.
И почему бы тогда мужчине в 20 лет не быть полуфригидным, а в 40 становиться сперматозавром и ломать с женой супружескую кровать? Увы, увы.
А что, если женить 20-летних юношей на 30—35-летних женщинах? Не получится. Все приличные женщины до 25-летнего возраста (ну, в среднем, условно) будут разобраны, обольщены, соблазнены, взяты замуж. Да и что ж ей, основную и лучшую часть жизни полноправным человеком не быть и детей не рожать?..
Тогда логично узаконить сексуальные связи юношей со зрелыми женщинами. Муж им покажет связи! Головы отвинтит! И общество всегда будет на его стороне.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента