Виктор Колюжняк. Букварь Янки

Виктор Колюжняк
Букварь Янки

   – А если… – начала было Янка.
   – Без «если», – прервал Бричиков. – Кстати, если хочешь – кури.
   Янка достала из сумочки пачку и закурила, закинув ногу на ногу.
   – Все будет хорошо, – сказал Бричиков и улыбнулся.
   Естественно, Янка ему ни черта не поверила. В свои шестнадцать она уже научилась не верить. Однако улыбнулась в ответ, затянулась и покорно кивнула.
 
   Банк был маленьким, уютным. Это успокаивало и настораживало одновременно.
   Янке захотелось выругаться, и она чертыхнулась. Затем, поддавшись настроению, выругалась еще раз. Сидевшая неподалеку мадам посмотрела на нее, поджала губы, но ничего не сказала. Специально для нее Янка выругалась в третий раз.
   Бричиков должен был прийти с минуты на минуту, а она так и не начала действовать. «Твою же ж мать», – вздохнула Янка и пошла к стойке, почти коснувшись по пути охранника. Тот вздрогнул, но в ее сторону так и не посмотрел. Продолжая играть роль богатой испорченной девочки, Янка наклонилась к операционному окну.
   Кассир улыбнулся ей, кося глазами в вырез.
   – Скажите «а», – попросила она.
   – Что?
   – Скажите «а».
   – А, – улыбнулся кассир. – Это шут…
   Глаза его стали круглыми. Безо всяких метафор. Два идеальных белых круга, в каждом из которых горела буква А.
   – Молодец, – прошептала Янка, обернулась, поймала взгляд охранника и улыбнулась ему, после чего вновь развернулась к клерку. – Давай, быстро складывай деньги. Еще быстрее! Ну! – торопила она.
   Кассир старался изо всех сил. Наконец деньги кончились, и он тщательно завернул их в пакет, передавая Янке.
   – Бинго! – сказала она.
   Тотчас в глазах кассира «Б» сменило «А». Он развязно посмотрел на нее и подмигнул. «Забавно, – подумала Янка. – Надо запомнить».
   Чья-то рука опустилась ей на плечо. Янка повернула голову и увидела перстень с иероглифом.
   – Все нормально? – спросил Бричиков.
   – У нас все в ажуре, папаша, – ответил кассир и подмигнул.
   Бричиков спрятал деньги в карман и показал ему перстень.
   – Нормальная печатка, – одобрительно кивнул кассир, и глаза его помутнели.
   – Уходим, – сказал Бричиков.
   Янка шла и чувствовала взгляд охранника. Он ничего не сказал, а только продолжал пялиться на ее ноги.
 
   Вася нравился всем, а не только Янке. Красивый, добрый, соблазнительный до дрожи в коленках.
   – Можешь помочь? – спросила Янка, поймав его после школы.
   – Чем?
   – Дома надо шкаф переставить. Я одна не справлюсь.
   – Конечно.
   Предлог был удобный. После смерти матери Янке все приходилось делать самой. Бричиков помогал только с «заработками».
   – Сейчас идем?
   – Нет, приходи вечером. Часов в пять.
   – Хорошо.
   Янка купила вино и фрукты. Убралась в квартире и подгадала так, чтобы выйти из душа к приходу Васи.
   – Ну, и где шкаф? – спросил он.
   – В спальне.
   На столике стояла бутылка вина и фрукты. Свет был приглушен. Янка в халатике присела на кровать.
   Вася был красивым, добрым, соблазнительным до дрожи в коленках, наивным и ни черта не понимал намеков.
   – Куда двигать? – спросил он.
   – Никуда. Иди сюда, – попросила Янка.
   Вася подошел и встал рядом с кроватью.
   – А долго стоять? – спросил он. – Меня дома ждут. Я к ЕГЭ готовлюсь.
   Янка встала, обхватила его руками и притянула к себе.
   – Бинго! – прошептала она, глядя ему в глаза, и поцеловала.
   Сильные руки сжали ее и полезли под халатик.
   – Покувыркаемся, детка, – утвердительно сказал Вася.
   Они кувыркались часа три, пока Янка не поняла, что уже больше не может. Тело устало и болело, а агрессивный Вася нравился ей все меньше и меньше.
   – Хватит, – попросила Янка.
   – Еще нет, – он притянул ее к себе.
   – Прекрати!
   – Только когда захочу!
   – Все! – крикнула Янка, всматриваясь в горящую «Б» в безумных глазах.
   На миг ей показалось, что там уже «В». Затем Вася их закрыл и упал на кровать.
   – Ты чего? – спросила Янка. Вася не отвечал. – Ты спишь? – она подвинулась чуть ближе. – Что случилось?
   Пульс не прощупывался. Искусственное дыхание и массаж сердца Янка делать не умела, но честно пыталась. Не помогло. Тогда она набрала номер Бричикова и сказала: «Приезжай!»
   Ушла в ванную, включила душ, усердно скоблила себя мочалкой и плакала.
   Бричиков выслушал ее, вынес труп на улицу и несколько раз ударил по голове найденной возле мусорки палкой, не забыв очистить карманы.
 
   Гроб стоял на двух табуретках. Янка долго не решалась подойти, а как только сделала шаг, перед ней появилась Васина мать.
   – Уйди! – почти прошипела она. – Уйди, гнида! Это к тебе он пошел. Это из-за тебя все!
   Янке хотелось плюнуть ей в глаза, но она сдержалась.
   – Он ушел. Сказал, что все будет нормально, – она старалась, чтобы голос не дрогнул.
   – Уйди! – не сдавалась мать.
   Накатила усталость, и Янка почувствовала облегчение. Не надо стоять здесь и мучиться из-за того, что произошло. Но уйти просто так было слишком.
   – Гори в аду, – сказала Янка. Повернулась и вышла.
   Через три дня женщина умерла. Каждый день температура повышалась, и сбить ее было невозможно. Медики качали головами, разводили руками и устраивали дискуссии. Янка пыталась вспомнить, слышал ли кто-нибудь разговор. Вроде бы нет.
   Она позвонила Бричикову и сказала, что хочет переехать. Пускай подсуетится. Опекун как-никак.
 
   – Дом, – сказала Янка. – Мне нужен дом.
   – Ну, дом так дом, – пожал плечами Бричиков. – Только сначала надо будет еще одно дельце провернуть.
   – Хорошо, – Янка кивнула.
   В квартиру она не возвращалась, жила у Бричикова. Школу тоже забросила: считать-писать умеет, а диплом, если понадобится, купит.
   – Делишки делать будем. Да, – сказала Янка. – Но сначала мне нужно подстричься.
   Она распустила волосы и показала Бричикову, как именно. Он пожал плечами и фыркнул. У него это здорово получалось.
 
   – Еще, – попросила Янка.
   Бричиков посмотрел на нее, но все же налил коньяку в стакан. Янка выпила залпом, скривилась и закурила, развалившись в кресле.
   Сегодня она убила трех человек.
   Простое слово «все» убивало идеально. Главное только – смотреть в глаза. Инкассаторы посмотрели.
   Она не хотела их убивать, но Бричиков сказал, что иначе нельзя. Могут вызвать подмогу. «Заставить сказать «А» куда сложнее, – убеждал он. – Их надо убить. Ты же хочешь дом?»
   Дом Янка хотела, но не до такой степени. А сейчас ей и вовсе было на него наплевать.
   – Я так и не выучила других слов, – сказала она.
   – И не надо, – Бричиков махнул рукой. – Этих четырех хватит. Даже двух. Вряд ли нам понадобится, например, «Бинго!».
   – Сука.
   Бричиков улыбнулся. Янка ненавидела, когда он улыбался.
   – Все! – сказала она, глядя ему в глаза.
   В ответ ей погрозили пальцем.
   – Не забывайся. Ты колдуешь, а я расколдовываю.
   – Я могу справиться и без тебя.
   – Уже справилась пару раз, – Бричиков опять улыбнулся.
   – Сука, – повторила Янка. – Налей еще.
   Он налил. И наливал до тех пор, пока она не отключилась.
 
   Елка стояла посреди комнаты. В мешке с песком, как положено. На ней висели какие-то старые игрушки, которым было больше лет, чем Янке.
   А под елкой лежала мама. Узел завязанного сзади халата торчал, и казалось, что мама не умерла, а притворяется подарком.
   В тот раз, в прошлом, Янка так и подумала. Сейчас, во сне, она уже знала правду.
   Мама умерла. Врачи сказали, что это был сердечный приступ. Оно устало, износилось, и все.
   Янка знала, что бывает от слова «все». С этой мыслью она и проснулась.