Владимир Шулятиков
Несколько слов о литературном «оскудении»[1]
Пессимистический взгляд на современное состояние русской беллетристики получил, как известно, весьма широкое распространение. «Литературное безвременье» – вот предмет постоянных жалоб, раздающихся и в обществе и в печати. «Литература оскудевает» – вот положение, которое в большинстве случаев признается за неопровержимую истину, за истину, не требующую никаких доказательств. «Современным художникам также далеко до писателей «классического» прошлого, как земле до неба», – таковы категорические заявления, которые приходится слышать почти на каждом шагу.
Что современная русская беллетристическая литература переживает период кризиса, не подлежит ни малейшему сомнению. Не подлежит также сомнению, что она приобретает характер, совершенно отличный от того, какой имела раньше, например, в шестидесятых-семидесятых годах. Но насколько категорические заявления и жалобы справедливы? В какой степени они оправдываются фактами действительности? В каких формах выражается кризис, переживаемый литературой? В чем сущность «оскудения?» Вот ряд вопросов, требующих ближайшего рассмотрения.
В своей последней статье, посвященной как раз вопросу об «оскудении» современной беллетристики, критик «Русского Богатства»[2] г. Подарский отмечает, между прочим, следующий интересный факт: он доказывает, что недовольство текущей беллетристикой вовсе не является исключительным достоянием наших дней. Жалобы па литературное «оскудение» раздавались на всем протяжении XIX века, не исключая эпох, признанных эпохами «рассвета литературы». «Строго судила себя, – говорит г. Подарский. – устами своих выдающихся представителей литература семидесятых годов. «С неменьшей строгостью высказывалась на свой счет литература шестидесятых годов на странницах «Современника». И раньше того, восходя к сороковым и тридцатым годам, мы найдем то же недовольство, то же страстное искание? лучшего под пером Белинского, который в одной из самых блестящих статей своих прямо доказывал отсутствие настоящей литературы. И если бы мы захотели подвигаться все дальше и дальше, то, пожалуй, дошли бы и до писателей екатерининского века». Отметивши этот факт, г. Подарский спешит оговориться, что жалобы людей семидесятых, шестидесятых, сороковых годов на литературное «оскудение» не имеют ничего общего с современными аналогичными жалобами. В первом случае, по его мнению, пессимистический взгляд на состояние текущей литературы являлся плодом самых повышенных запросов на жизнь и самых строгих требований к литературе, представляемых людьми необыкновенно развитыми и стремящимися к бесконечному самосовершенствованию. Во втором случае жалобы вызваны действительно безнадежным состоянием литературы.
Как типичный сотрудник «Русского Богатства» г. Подарский усвоил себе безусловно отрицательную точку зрения на современный ход жизни и на современных людей. Все в прошлом, ничего в настоящем – таково его credo; начиная с конца семидесятых годов русская жизнь, по его мнению, пошла на убыль; переживаемая нами эпоха характеризуется им как эпоха непрерывно развивающейся общественной реакции. Подобный, слишком пристрастный взгляд на прошлое и настоящее лишил его возможности дать надлежащую оценку литературным явлениям, заставил его неправильно истолковать значение отмеченного им факта недовольства текущей литературой, которое высказывали представители различных десятилетий и эпох.
Следует обратиться к журналам любой эпохи, посмотреть подряд несколько периодических органов этой эпохи и познакомиться с беллетристическим материалом, содержащимся в них; следует далее приглядеться к общей массе книг, изданных в эту эпоху, – тогда легко убедиться в том, что жалобы на литературное «оскудение» не являлись только результатом, высокого умственного развития, но были порождены действительно мало утешительным состоянием литературы. В каждую эпоху подавляющая масса беллетристических произведений представляла из себя нечто мало жизненное и мало художественное. По сравнению с этой общей массой число произведений, отмеченных печатью крупного дарования, было всегда очень и очень незначительно. Появление каждого из этих произведений критика всегда приветствовала как выходящее из ряда вон событие.
Наше время художественными талантами и дарованиями ничуть не беднее любой из предыдущих эпох. Напротив, теперь литература может гордиться таким изобилием талантов и дарований, какого, пожалуй, раньше и не встречалось.
В конце девяностых годов выдвинулась целая группа молодых художников слова. Художники слова, начавшие свою деятельность несколько раньше, в предыдущее десятилетие, проявили в конце девяностых годов усиленную энергию. И в настоящую минуту в рядах действующей литературной армии находятся: Максим Горький, В. Вересаев, г. Скиталец[3], Антон Чехов, Леонид Андреев, г. Тан[4], Евг. Чириков[5], А. Серафимович[6], Иван Бунин, К. Баранцевич[7], Д. Мамин-Сибиряк[8], М. Альбов[9] и другие; с другой стороны, нельзя не отметить также имен: К. Бальмонта[10], Ё. Фофанова [11], Д. С. Мережковского, А. Будищева[12] и других.
Что современная русская беллетристическая литература переживает период кризиса, не подлежит ни малейшему сомнению. Не подлежит также сомнению, что она приобретает характер, совершенно отличный от того, какой имела раньше, например, в шестидесятых-семидесятых годах. Но насколько категорические заявления и жалобы справедливы? В какой степени они оправдываются фактами действительности? В каких формах выражается кризис, переживаемый литературой? В чем сущность «оскудения?» Вот ряд вопросов, требующих ближайшего рассмотрения.
В своей последней статье, посвященной как раз вопросу об «оскудении» современной беллетристики, критик «Русского Богатства»[2] г. Подарский отмечает, между прочим, следующий интересный факт: он доказывает, что недовольство текущей беллетристикой вовсе не является исключительным достоянием наших дней. Жалобы па литературное «оскудение» раздавались на всем протяжении XIX века, не исключая эпох, признанных эпохами «рассвета литературы». «Строго судила себя, – говорит г. Подарский. – устами своих выдающихся представителей литература семидесятых годов. «С неменьшей строгостью высказывалась на свой счет литература шестидесятых годов на странницах «Современника». И раньше того, восходя к сороковым и тридцатым годам, мы найдем то же недовольство, то же страстное искание? лучшего под пером Белинского, который в одной из самых блестящих статей своих прямо доказывал отсутствие настоящей литературы. И если бы мы захотели подвигаться все дальше и дальше, то, пожалуй, дошли бы и до писателей екатерининского века». Отметивши этот факт, г. Подарский спешит оговориться, что жалобы людей семидесятых, шестидесятых, сороковых годов на литературное «оскудение» не имеют ничего общего с современными аналогичными жалобами. В первом случае, по его мнению, пессимистический взгляд на состояние текущей литературы являлся плодом самых повышенных запросов на жизнь и самых строгих требований к литературе, представляемых людьми необыкновенно развитыми и стремящимися к бесконечному самосовершенствованию. Во втором случае жалобы вызваны действительно безнадежным состоянием литературы.
Как типичный сотрудник «Русского Богатства» г. Подарский усвоил себе безусловно отрицательную точку зрения на современный ход жизни и на современных людей. Все в прошлом, ничего в настоящем – таково его credo; начиная с конца семидесятых годов русская жизнь, по его мнению, пошла на убыль; переживаемая нами эпоха характеризуется им как эпоха непрерывно развивающейся общественной реакции. Подобный, слишком пристрастный взгляд на прошлое и настоящее лишил его возможности дать надлежащую оценку литературным явлениям, заставил его неправильно истолковать значение отмеченного им факта недовольства текущей литературой, которое высказывали представители различных десятилетий и эпох.
Следует обратиться к журналам любой эпохи, посмотреть подряд несколько периодических органов этой эпохи и познакомиться с беллетристическим материалом, содержащимся в них; следует далее приглядеться к общей массе книг, изданных в эту эпоху, – тогда легко убедиться в том, что жалобы на литературное «оскудение» не являлись только результатом, высокого умственного развития, но были порождены действительно мало утешительным состоянием литературы. В каждую эпоху подавляющая масса беллетристических произведений представляла из себя нечто мало жизненное и мало художественное. По сравнению с этой общей массой число произведений, отмеченных печатью крупного дарования, было всегда очень и очень незначительно. Появление каждого из этих произведений критика всегда приветствовала как выходящее из ряда вон событие.
Наше время художественными талантами и дарованиями ничуть не беднее любой из предыдущих эпох. Напротив, теперь литература может гордиться таким изобилием талантов и дарований, какого, пожалуй, раньше и не встречалось.
В конце девяностых годов выдвинулась целая группа молодых художников слова. Художники слова, начавшие свою деятельность несколько раньше, в предыдущее десятилетие, проявили в конце девяностых годов усиленную энергию. И в настоящую минуту в рядах действующей литературной армии находятся: Максим Горький, В. Вересаев, г. Скиталец[3], Антон Чехов, Леонид Андреев, г. Тан[4], Евг. Чириков[5], А. Серафимович[6], Иван Бунин, К. Баранцевич[7], Д. Мамин-Сибиряк[8], М. Альбов[9] и другие; с другой стороны, нельзя не отметить также имен: К. Бальмонта[10], Ё. Фофанова [11], Д. С. Мережковского, А. Будищева[12] и других.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента