Влас Михайлович Дорошевич
Друг актера
H.A. Рудзевич[1][2]
* * *
Есть человек, который мог бы составить:
– Путеводитель по России.
Для гг. актеров.
Город такой-то.
Какой в нем театр? Сколько сбору? И что надо тамошней публике?
И каков там полицеймейстер?
– Анафема, каких свет не видывал?
Или:
– Милейший человек в мире! Ну, ангел! Требуют ли цензурованного экземпляра «Ревизора»? Или даже «Горе от ума» на веру разрешают.
– Я никаких Грибоедовых не знаю. Я на вас, Николай Александрович, полагаюсь! Вы говорите, что дозволено, – я подписываю!
– Боже ж ты ж мой!
И какой в том городе агент общества драматических писателей. Ходит ли по бесплатным билетам «только сам». То есть:
– С женой, детьми и свояченицей.
Или водит с собой еще деверя, свояка, золовок и остальной город.
Встретившись в пути с Геннадием Демьянычем Несчастливцевым или с Аркашей Счастливцевым, H.A. Рудзевич мог бы им указать: первому – как ближе всего пройти из Керчи в Вологду, второму – в какой станице земли войска Донского можно дать по дороге:
– Лиро-комический вечер и «заработать».
Рубля два с полтиной…
Я не знаю, сам он совершал ли такие пешие путешествия…
Но, судя по тому, что антрепризу держать…
Рудзевич – антрепренер!!!
Это просто – друг актеров.
Человек, для которого весь мир делится на две неровные половины:
– Актеры и все прочее.
Считается только первое.
Россия, это – актеры.
И с ними со всеми Рудзевич на ты.
«Остальное» – не считается.
Это:
– Так! Публика!
Он любит театр, принесший ему разорение и приносящий только материальные беды.
Любит с упрямостью хохла.
Любит искусство, любит драму, но больше всех любит актера.
Любит настоящею, всепоглощающею любовью.
Что такое любовь?
– Порыв ненависти между двумя порывами страсти! – определил Поль Бурже.[3]
Об актере он не может говорить:
– Путеводитель по России.
Для гг. актеров.
Город такой-то.
Какой в нем театр? Сколько сбору? И что надо тамошней публике?
И каков там полицеймейстер?
– Анафема, каких свет не видывал?
Или:
– Милейший человек в мире! Ну, ангел! Требуют ли цензурованного экземпляра «Ревизора»? Или даже «Горе от ума» на веру разрешают.
– Я никаких Грибоедовых не знаю. Я на вас, Николай Александрович, полагаюсь! Вы говорите, что дозволено, – я подписываю!
– Боже ж ты ж мой!
И какой в том городе агент общества драматических писателей. Ходит ли по бесплатным билетам «только сам». То есть:
– С женой, детьми и свояченицей.
Или водит с собой еще деверя, свояка, золовок и остальной город.
Встретившись в пути с Геннадием Демьянычем Несчастливцевым или с Аркашей Счастливцевым, H.A. Рудзевич мог бы им указать: первому – как ближе всего пройти из Керчи в Вологду, второму – в какой станице земли войска Донского можно дать по дороге:
– Лиро-комический вечер и «заработать».
Рубля два с полтиной…
Я не знаю, сам он совершал ли такие пешие путешествия…
Но, судя по тому, что антрепризу держать…
Рудзевич – антрепренер!!!
Это просто – друг актеров.
Человек, для которого весь мир делится на две неровные половины:
– Актеры и все прочее.
Считается только первое.
Россия, это – актеры.
И с ними со всеми Рудзевич на ты.
«Остальное» – не считается.
Это:
– Так! Публика!
Он любит театр, принесший ему разорение и приносящий только материальные беды.
Любит с упрямостью хохла.
Любит искусство, любит драму, но больше всех любит актера.
Любит настоящею, всепоглощающею любовью.
Что такое любовь?
– Порыв ненависти между двумя порывами страсти! – определил Поль Бурже.[3]
Об актере он не может говорить:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента