Влас Михайлович Дорошевич
Л.Д. Донской[1][2]
* * *
«Прощальный бенефис Л.Д. Донского».[3]
Это звучит странно.
У г. Донского вовсе не такой голос, чтоб говорить:
– Прощайте!
Таким голосом хорошо сказать и:
– Здравствуйте!
Г-н Донской может сказать это, как угодно.
В стиле «а terra»[4] из «Пророка», замирая как Рауль[5] на фразе:
– Di mi ancora![6]
Сладко, как Лионель из «Марты», или мужественно, как Роберт.[7]
Его голос – гибкий и послушный инструмент.
78 партий звучат на этом инструменте красиво и художественно.
И каких разнообразных партий!
Репертуара г. Донского хватило бы и на очень хорошего тенора di forza[8], и на очень хорошего тенора di grazia.[9]
Природа была очень щедра к г. Донскому.
Но она не была слишком щедра.
Подарив отличное колье, не подарила к нему футляра.
Г-н Донской все, что взял на сцене, взял искусством.
Природа не наградила его внешностью «тенора-душки».
Г-н Донской, когда я вижу его на сцене, – напоминает мне контрабас Кусевицкого.[10]
Этот контрабас поет как виолончель.
В его исполнении много художественности и школы.
Превосходная школа сделала его голос и гибким, и прочным.
А между тем, это самородок.
Балетный артист Гольц[11], гуляя однажды, услыхал, как пел маляр[12], красивший дом.
И в сущности, молчаливый служитель сцены и создал этого прекрасного певца.
Гольц заинтересовался маляром, который пел превосходным тенором, и познакомил его с Мельниковым.[13]
Так получился Донской.
Его история, – это история о том, как маляр сделался художником.
К импрессарио является певец.
– Я кончил консерваторию с золотой медалью!
Это звучит странно.
У г. Донского вовсе не такой голос, чтоб говорить:
– Прощайте!
Таким голосом хорошо сказать и:
– Здравствуйте!
Г-н Донской может сказать это, как угодно.
В стиле «а terra»[4] из «Пророка», замирая как Рауль[5] на фразе:
– Di mi ancora![6]
Сладко, как Лионель из «Марты», или мужественно, как Роберт.[7]
Его голос – гибкий и послушный инструмент.
78 партий звучат на этом инструменте красиво и художественно.
И каких разнообразных партий!
Репертуара г. Донского хватило бы и на очень хорошего тенора di forza[8], и на очень хорошего тенора di grazia.[9]
Природа была очень щедра к г. Донскому.
Но она не была слишком щедра.
Подарив отличное колье, не подарила к нему футляра.
Г-н Донской все, что взял на сцене, взял искусством.
Природа не наградила его внешностью «тенора-душки».
Г-н Донской, когда я вижу его на сцене, – напоминает мне контрабас Кусевицкого.[10]
Этот контрабас поет как виолончель.
В его исполнении много художественности и школы.
Превосходная школа сделала его голос и гибким, и прочным.
А между тем, это самородок.
Балетный артист Гольц[11], гуляя однажды, услыхал, как пел маляр[12], красивший дом.
И в сущности, молчаливый служитель сцены и создал этого прекрасного певца.
Гольц заинтересовался маляром, который пел превосходным тенором, и познакомил его с Мельниковым.[13]
Так получился Донской.
Его история, – это история о том, как маляр сделался художником.
К импрессарио является певец.
– Я кончил консерваторию с золотой медалью!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента