Влас Михайлович Дорошевич
Счастье
(Татарская сказка)[1]
* * *
Ее вяло и безучастно рассказала старая татарка.
Ее, шутя, пересказала молодая, хорошенькая женщина.
Ее печально расскажу я вам. Жил-был на свете татарин Гуссейн. Был он беден, – хотел быть богат.
Был одинок, – хотел быть женат. Был несчастен, – хотел быть счастливым. Клял и проклинал он Судьбу.
– Ты грабишь одних, чтобы отдать все другим! Почему у одних все есть, когда ничего нет у других? Почему? Почему ничего нет у меня?
И Гуссейн принимался клясть Судьбу так, что даже она, которую все всегда кляли, наконец, не выдержала, явилась к Гуссейну и сказала:
– Чего тебе нужно, дурак?
– Где мое счастье? Зачем ты украла мое счастье? Куда дела? Подай мне мое счастье!
– Никто твоего счастья не крал. Оно – в Тридесятом царстве. Слушай. В Тридесятом царстве ждет тебя царевна такой красоты, какой еще свет не создавал. И видит тебя, молодца и красавца, во сне. Много знатных женихов, – все царские, королевские дети сватаются к ней. Ни за кого не хочет идти. В Тридесятом царстве царевна тоскует о тебе. В горе старый царь: вянет и блекнет царевна. Сегодня царь дал великий обет: «Кто бы ни был он, хоть нищий, кого выберет моя царевна, – отдам за него, сделаю его своим сыном, передам ему свое Тридесятое царство, свою несметную силу, свои несчетные богатства». Месяц дал царевне отец на размышление. Если же чрез месяц не выберет царевна мужа себе по душе, – выдаст ее царь Тридесятого царства за того королевича, кто ему придется по разуму: «стерпится – слюбится». Слушай. Сегодня новолуние. Если к следующей новорожденной луне будешь ты в Тридесятом царстве, – царевна, и царство, и богатство, и сила – твои. Будешь царем, будешь силен, будешь богат, жена будет красавица. Больше человеку нечего желать. Больше человеку нечего дать. Поспеешь, – все твое. Нет, – пеняй на себя. Сказала и исчезла.
Стал спрашивать Гуссейн у людей:
– Где Тридесятое царство? Только машут рукой. – За тридевять земель. – А можно поспеть туда до новой луны? Смеются:
– Ежели на лошади ехать день и ночь, не переставая, – пожалуй, доедешь. Да лошадей, молодец, много загнать нужно. А у Гуссейна и одной нет. Был он молод. Значит – смел.
Ее, шутя, пересказала молодая, хорошенькая женщина.
Ее печально расскажу я вам. Жил-был на свете татарин Гуссейн. Был он беден, – хотел быть богат.
Был одинок, – хотел быть женат. Был несчастен, – хотел быть счастливым. Клял и проклинал он Судьбу.
– Ты грабишь одних, чтобы отдать все другим! Почему у одних все есть, когда ничего нет у других? Почему? Почему ничего нет у меня?
И Гуссейн принимался клясть Судьбу так, что даже она, которую все всегда кляли, наконец, не выдержала, явилась к Гуссейну и сказала:
– Чего тебе нужно, дурак?
– Где мое счастье? Зачем ты украла мое счастье? Куда дела? Подай мне мое счастье!
– Никто твоего счастья не крал. Оно – в Тридесятом царстве. Слушай. В Тридесятом царстве ждет тебя царевна такой красоты, какой еще свет не создавал. И видит тебя, молодца и красавца, во сне. Много знатных женихов, – все царские, королевские дети сватаются к ней. Ни за кого не хочет идти. В Тридесятом царстве царевна тоскует о тебе. В горе старый царь: вянет и блекнет царевна. Сегодня царь дал великий обет: «Кто бы ни был он, хоть нищий, кого выберет моя царевна, – отдам за него, сделаю его своим сыном, передам ему свое Тридесятое царство, свою несметную силу, свои несчетные богатства». Месяц дал царевне отец на размышление. Если же чрез месяц не выберет царевна мужа себе по душе, – выдаст ее царь Тридесятого царства за того королевича, кто ему придется по разуму: «стерпится – слюбится». Слушай. Сегодня новолуние. Если к следующей новорожденной луне будешь ты в Тридесятом царстве, – царевна, и царство, и богатство, и сила – твои. Будешь царем, будешь силен, будешь богат, жена будет красавица. Больше человеку нечего желать. Больше человеку нечего дать. Поспеешь, – все твое. Нет, – пеняй на себя. Сказала и исчезла.
Стал спрашивать Гуссейн у людей:
– Где Тридесятое царство? Только машут рукой. – За тридевять земель. – А можно поспеть туда до новой луны? Смеются:
– Ежели на лошади ехать день и ночь, не переставая, – пожалуй, доедешь. Да лошадей, молодец, много загнать нужно. А у Гуссейна и одной нет. Был он молод. Значит – смел.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента