Володин Александр. Мать Иисуса

Володин Александр
Мать Иисуса

   АЛЕКСАНДР ВОЛОДИН
   Мать Иисуса
   Сценарий
   Тридцать третий год нашей эры. Дом Марии, матери Иисуса. В открытой двери стоит ее младшая сестра. Она вглядывается в сумрак дома.
   - Мария! - тихо позвала она.
   - Что там? Где мальчик? - отозвалась Мария.
   - Отвела ребеночка, нашлись люди, приютили.
   - Видишь - побоялись.
   - Ну кто теперь не боится! Тоже дрожат. Самые верные друзья попрятались. Все куда-то исчезли, никого не найти. А первый друг, Петр, первый и отрекся.
   - Вот ругаешься. Нехорошо.
   - Почему нехорошо?
   - А вот потому и нехорошо.
   - Почему нехорошо? Ты можешь объяснить членораздельно?
   - Что?
   - Почему, спрашиваю, нехорошо? Мария прислушивалась к тому, что происходит на улице. Гомон голосов нарастал.
   - А... Он что говорил? Других не надо судить. Тогда и тебя судить не будут.
   - Не знаю, не слышала, чтоб он это говорил.
   - Спроси у людей, которые слышали.
   - Все что-нибудь слышали. Каждый что-нибудь да слышал. Мы, говорят, ученики. Учились, учились, ничему не научились.
   - Я все-таки пойду, - сказала Мария.
   - Куда?
   - Туда, где Он.
   - Сейчас? Зачем?
   - Не знаю, не знаю. Лягу на гробницу, полежу.
   - Заберут.
   - Ну и заберут.
   - Тогда я тоже с тобой. Пускай видят. А то правда, живой был - за ним толпы ходили, а казнили - никого нет...
   Дверь отворилась. Вошел мальчик лет шестнадцати.
   - Почему ты ушел? - спросила Мария.
   - Они сказали - иди домой.
   - Кто сказал?
   - Там хозяин пришел. Он сказал, чтоб я убирался домой, не хватает, чтобы меня у них нашли.
   - Еще один смельчак, - сказала сестра.
   - Я есть хочу, - жалобно сказал мальчик.
   - Что ты сразу начинаешь ныть? Как будто ему не дают. Не дадут - тогда будешь ныть.
   - Смотри, мама, она опять придирается.
   - Потому что не строй из себя ребеночка.
   - Не ссорьтесь, - сказала Мария.
   - Поцелуй его, - сказала сестра.
   - Я и тебя могу поцеловать.
   - Мы уйдем, а его куда денем?
   - Я дома буду, я есть хочу, - сказал мальчик.
   - Сейчас покормлю, - сказала Мария.
   - А вы куда собрались?
   - Мы в Ерусалим идем.
   - Зачем?
   - Пойдем к гробнице, где лежит Иисус.
   - В гробнице Его уже нет.
   - Как нет? - не поняла Мария.
   - Так, нет.
   - Где же Он? - спросила сестра.
   - А Его унесли оттуда.
   - Куда унесли? Кто унес? Где Он? Где! - всполошилась Мария.
   - Неизвестно. Кто-то вытащил и унес.
   - Что-то недослышал, что-то недопонял и болтает, - сказала сестра.
   - Мама, она опять.
   - Объясни, недоразвитый, - что ты там недопонял?
   - Да это все уже знают. Женщины пошли к пещере, а камень отвален. Пещера открыта, и никого там нет.
   - Какие женщины ходили? Припомни, кто это видел? - настаивала сестра.
   - Магдалина ходила и еще кто-то.
   - Магдалине верить нельзя, она истеричка.
   - А если Петр видел то же самое? Только потому, что я это говорю, мне не верят!
   - Постой, что они видели там? Просто пустая пещера?
   - Просто пустая пещера. И только пелены лежат, в которые Он был обернут. Белые пелены в крови.
   - Верно, Он был обернут, - сказала Мария.
   - Если это правда - надо разобраться. Может быть, Его эти негодяи утащили, фарисеи. И зарыли где-нибудь в другом месте. Чтоб ничего не осталось. Чтоб никто не мог прийти к этой пещере. Чтобы не встретились пришедшие туда, не посмотрели бы друг другу в глаза, не подумали чего-нибудь...
   - А говорят, наоборот, что его унесли друзья и спрятали в надежном месте, - сказал мальчик.
   - Как они тебя спрятали, так они и Его спрятали.
   - А может быть, Он все-таки остался жив? - сказала Мария.
   - Что ты? - воскликнул мальчик.
   - Мария, перестань, - сказала сестра.
   - Думают, замучили Его до смерти, а Он жив...
   - Пойдем, там все выясним. Нечего верить слухам, да еще из десятых уст.
   - Теперь как раз нельзя отлучаться. В случае чего - куда Ему идти? Он же сюда пойдет. Пришел, а нас дома нет.
   - Мария, бедная моя, ты послушай себя, что ты говоришь. Он три часа висел на кресте. Потом специально проверяли, что Он умер!
   - Ты иди. Все узнай там и мне расскажешь. А я пойду. Привести хоть в порядок дом. Разгром такой... Сынок, ты помоги мне, чтобы побыстрее.
   - Я есть хочу.
   - Говорят тебе, помоги! Растормозись немножко, - сказала сестра.
   Вошел старший сводный брат Иисуса.
   - Здравствуй, Мария, - сказал он и почтительно поцеловал Марию.
   - Ты слышал? Иисуса не нашли в гробнице.
   - Путаница какая-то. Но вы пока молчите. Если что спросят, ничего не знаем.
   - Что ты всех пугаешь? Все время пугает. Сам трясется, хочет, чтобы все тряслись! Зачем тогда пришел сюда? - возмутилась сестра.
   - Я пришел только дать совет. А ваше дело - принять к сведению или наплевать. Как обычно вы и делаете. Но тогда смотрите сами.
   - Он правильно говорит. Сейчас главное - молчать. Потом наговоримся, когда Он объявится, - сказала Мария.
   - Кто объявится?
   - Помолчи, Мария, - сказала сестра.
   - Секреты, - сказал старший брат. - Но потом ко мне не бегите. Мария, сядь и послушай. И вы послушайте. Сейчас тут за дверью стоит один человек. Римлянин. Крупнейший меценат, путешественник, знаток восточных языков.
   - Не слишком ли много достоинств, - съязвила сестра.
   - Он просит привести его сюда. Просто познакомиться с семьей. Иисуса он почитает и сам возмущен этой бессмысленной казнью. Словом, это мой добрый знакомый и в каком-то смысле даже друг.
   - Интересно, как ты с ним подружился. Поставлял женщин? Или продавал сувениры?
   - Ты нехорошо говоришь, сестра. Она так не думает.
   - Почему, так и думаю.
   - Словом, человек ждет за дверью. Специально сюда ехал, что же, отправим его обратно? Или все-таки разрешим зайти? - настаивал старший брат.
   - Позови его. Действительно, сколько времени держим человека за дверью, - сказала Мария.
   - Но условие. Никаких споров, никаких намеков. Это может плохо кончиться для всех. Все-таки человек из Рима.
   - Добрый друг донесет властям, - не удержалась сестра.
   - Вот это я как раз имел в виду, такие разговорчики.
   - Мам, а поесть когда, - жалобно сказал мальчик.
   - Уйдет, тогда поешь.
   Он отворил дверь, позвал:
   - Прошу вас. Немного врасплох, но ничего, ничего... Вошел римлянин. Это был человек средних лет, мужественного облика, в светлых одеждах.
   - Это его брат, это - мать, это - ее сестра... Познакомьтесь: это наш гость из Рима.
   - Благодарю вас за то, что вы согласились меня принять. Прошу прощения, что я явился к вам в такой момент.
   - Виновата, вы случайно не слышали, что там? - спросила Мария римлянина.
   - В общем, все это потом, Мария, потом, - сказал старший брат. И, обращаясь к римлянину, продолжал: - Вот это был, по существу, его уголок. Здесь полка, которую он собственноручно выпилил. Довольно интересный узор, несколько национальный, может быть... На чердаке сохранилась кроватка, в которой он спал в детстве, можно подняться, посмотреть.
   - Не суетись, - сказала Мария.
   - В чем дело? Что опять не так?
   - Ты забыла, наш гость - римлянин. Почему же не посуетиться перед ним? - сказала сестра.
   - Я, кажется, просил.
   - Ничего, это естественно. Но если бы вы меня узнали поближе, ваша неприязнь, надеюсь, уменьшилась бы, - сказал римлянин.
   - Не люблю об этом рассуждать, но мне непонятно вот это оголтелое неприятие всего чужеземного.
   - Особенно римского, - съязвила сестра.
   - Рим - это Рим.
   - А весь остальной мир создан для его удовольствия.
   - Я просил...
   - А половина римских императоров были негодяи! И у каждого руки по локоть в крови!
   - Если тебе жизнь не дорога - продолжай.
   - Быть осужденной за учение Иисуса - для меня только радость. "Вас будут ненавидеть! За одно только имя мое!" Вот что Он сказал!
   - А я тебе другие слова Его напомню: "Всякая власть - от кого она? От бога!"
   - Не говорил он этого! Ты сейчас придумал! Теперь начнут придумывать, потому что Он уже никому не может ответить!
   - Ваша сестра, Мария, мне кажется ближе к истине, - сказал римлянин.
   - Всякая власть в какой-то мере зло.
   - Приятно слышать.
   - Владычество Рима - тяжелое бремя, я понимаю вас. Римлянам смешно рассчитывать на любовь порабощенной страны. Однако, всякая ненависть, в том числе и к властям, - тоже зло. И в свою очередь порождает ненависть. Разве не так?
   - Интересная мысль! - сказал старший брат.
   - Вы знаете, сейчас это кажется невероятным, но может случиться, что последователи вашего брата когда-нибудь обретут власть и так же будут преследовать и казнить тех, кто мыслит иначе.
   Как вы можете это говорить! - возмутилась Мария.
   - Тихо, Мария. - проговорил старший брат.
   - Простите, это так, разврат ума. Счастлив, что познакомился с вами, сказал римлянин. И обращаясь к сестре, продолжал: - Сохраню самое искреннее уважение. Но с другими не советую говорить так откровенно.
   - Вы правы, сейчас надо молчать. Хотя Иисус ничего плохого не хотел. Он хорошего хотел, одного хорошего, - сказала Мария.
   - Но ведь никто не спорит! Все, собственно, ясно, - миролюбиво сказал старший брат.
   - Вы, наверное, много путешествовали, нагляделись всего. Тщеславие, гордыня, злословие. Вино пьют уже не для веселья, а из-за распущенности. А веселья все равно становится все меньше. Многие живут только завистью друг к другу. Ради своего превосходства некоторые жертвуют всем, даже жизнью. Хорошо ли это? Каждый хочет отделиться от других, впадает в уныние. А Он что говорил? У Него все слова были простые. Только простые слова, я их часто слышала. Сострадание. Милосердие. Братство. Любовь. Не просто любовь жены и мужа, а вообще любовь к ближнему, это значит к любому человеку. Вот и все почти слова. Ну еще - терпение, это понятно. И главное, это не ради кого-то, но ради собственного же блага, для своей же радости и покоя. А у кого в душе есть радость, тот и с другими может поделиться. Я понятно говорю?
   - Понятно, понятно, - сказал старший брат.
   - Если бы я мог верить, как вы! - воскликнул римлянин.
   - Это просто, - сказала Мария. - Это как раз очень просто.
   - Что вы! Я боюсь забот, страданий, люблю наслаждения.
   - Вы были в Риме! - вдруг воскликнул мальчик.
   - Дошло, - сказал старший брат.
   - Я был в Риме, я живу в Риме и там, видимо, умру.
   - Я никогда не был в Риме.
   - Это большое упущение. Я мог бы кое-что тебе рассказать. Впрочем, и ты можешь кое-что мне рассказать.
   - А я ничего не знаю, - ухмыльнулся мальчик.
   - Ты жил в Галилее.
   - Я и сейчас тут живу.
   - Тогда давай так. Я тебе буду рассказывать про Рим, а ты мне расскажешь про своего брата.