Игорь Журавель
Страх (сборник рассказов)
Улей страха
Его звали Артур. С ударением на первый слог, в честь знаменитого короля бриттов. На протяжении всего жизненного пути многие говорили ему, что он убогий, Артур не отрицал этого. Он пробавлялся случайными заработками и жил в коммуналке. Соседи по квартире убогим его не называли, вероятно, потому, что были куда более асоциальными и опустившимися людьми, чем наш герой.
Артур любил играть на гитаре. Часто он просто садился где-нибудь на улице в центре города и играл, в основном свои песни, а также «Гражданскую оборону», «Buzzcocks» и «Sex Pistols». Однажды какой-то мажористого вида гражданин остановился и бросил ему рублевый. Это очень оскорбило музыканта, он вскочил на ноги и разбил гитару об голову этого человека.
— Не для тебя играю, мразь! — Кричал Артур.
В тот день пришлось побегать от милиции.
Еще Артур очень боялся пчел, иррациональный страх перед полосатыми труженицами пришел еще в детстве. Естественно, как и многие люди, он не в состоянии помнить былое отчетливо и во всех подробностях, но наиболее яркие эпизоды детских лет вспоминаются легко.
Однажды в пятилетнем возрасте Артур полночи читал под одеялом с фонариком книгу «Урфин Джюс и его деревянные солдаты» и ужасно не выспался. Не удивительно, что на следующий день в детском саду во время завтрака мальчик выключился. И приснился ему кошмар — нянечка, с доброй улыбкой пытающаяся накормить подопечного кашей из пчел. Промасленные тельца насекомых на ложке — пусть и всего лишь кошмар, но Артур этого никогда не забудет.
Проснувшись и увидев нянечку, паренек мигом вскочил из-за стола и побежал. Он выбежал во двор и припустил по асфальтированной дорожке. Чувствуя погоню за спиной, вслушиваясь в приближающиеся шаги, думал: лучше умереть, чем дать накормить себя пчелиной кашей.
Он бежал по асфальтовой дорожке и слышал лишь два звука: стук собственных каблуков и стук каблуков преследователя. В жизни нередко случается заподло, и это был как раз такой случай — Артур подвернул ногу, упал и потерял сознание. Позднее врачи вынесли вердикт: мальчик лишился чувств от боли. Но истину знал лишь сам потерпевший — он хорошо переносил боль, причиной послужил страх.
В ту ночь из-за боли в ноге Артур не мог долгое время уснуть, пришлось даже сделать укол. Но лучше б он и вовсе не засыпал, сон обернулся кошмаром. Мальчик увидел себя глядящим в зеркало, он был в той же одежде, что обычно надевал в детский сад. Но ужасно было иное — его тело было телом гигантской пчелы. Проснувшись в холодном поту, Артур впервые в жизни перекрестился по требованию сердца, а не по указу набожной матери. До утра он лежал, завернувшись в одеяло, его била дрожь, да еще и болела нога. Забывшись под утро, Артур вновь увидел сон о каше из пчел. Мигом проснувшись, он побежал к окну, распахнул его настежь и высунулся наружу. Мальчишку вывернуло.
На следующий день он встретил на улице сумасшедшую цыганку. Она выкрикивала что-то про пчел и дико хохотала. Следующие несколько лет жизни Артур до сих пор не помнит.
И ведь случилось нечто, заставившее взгляд молодого человека приобрести осмысленность, а сердце забиться часто и с чувством — он увидел даму своей мечты. Она грациозной походкой шагала по мостовой, и он видел, как ее светлые волосы темнеют под струями дождя. Свет ее глаз, глядящих вокруг с очаровывающим любопытством, пронзил Артура насквозь. «Ну, черт возьми», — подумал он и бросил взгляд на ее руки. Глаза и руки — главное в особи женского пола. И надежды не обманули — это были лучшие руки из созданных Богом на протяжении долгих веков.
Артур вскочил на ноги и стремглав бросился к выходу. Но в двери путь ему преградил сосед Николай, мужчина средних лет, законченный торчок. Он стоял руки по швам и остекленевшим взглядом смотрел пред собой.
— Отойди, Коля! — Отчаянно воскликнул Артур.
— Типа, — не двигаясь с места, пробормотал Николай, — ширнуться бы. Ширка есть, Артурчик?
— Сукин ты сын! — Молодой человек со всей силы толкнул соседа, перескочил через упавшее тело и кинулся к входной двери. Впопыхах открыв замок, он сбежал по лестнице и выскочил из подъезда. Оказалось слишком поздно — на улице не было ни души. Никакого движения, кроме покачивания деревьев, да еще уносимого ветром комка газеты.
Пришлось несолоно хлебавши вернуться в квартиру. Николай так и лежал на полу, глядя в потолок бессмысленными пустыми глазами. Артур взял соседа за ворот, оттащил его в комнату и положил на диван. Затем вернулся к себе и сел у окна, понурив голову. Другого такого шанса судьба могла и не предоставить.
Все остальное время он сидел у окна и ждал повторного шанса. Странно, что его не постигла голодная смерть, ведь Артур, пребывая в полной апатии, забросил всяческую деятельность и не зарабатывал себе на еду. Сердобольные соседи иногда чего-нибудь приносили, но такое бывало редко. И их не в чем обвинить, эти представители дна общества зачастую забывали о себе самих, стоит ли уж говорить об их свихнувшемся соседе — о нем и вовсе сложно вспомнить.
И все же судьба дала второй шанс. Однажды Артур вновь увидел свою ясноглазую избранницу — она грациозно шагала по тротуару, размахивая старомодным чемоданчиком. Влюбленный мигом выбежал — благо на сей раз сторчавшиеся соседи не преграждали ему путь. Не определившись до конца с дальнейшим планом действий, Артур пошел за незнакомкой вслед. Он любил импровизировать, но решил несколько повременить с этим.
Путь был довольно неблизким. Было очевидно, что незнакомка пренебрегает услугами транспорта, любит ходить пешком. Но, как и многое в этом мире, их странствие, в конце концов, было окончено. Конечной точкой был вокзал.
Девушка купила билет на электричку. Стоявший за ней в очереди Артур, впервые услышал голос своей избранницы. И не был разочарован, надо сказать. Было в нем что-то и от маленькой невинной девочки, и от матери богов одновременно.
В электричке он сидел и украдкой поглядывал на предмет воздыханий. Так, казалось, совершенно ушла в себя. «Хорошо, что я так и не спрыгнул на асфальт с крыши высотки. А ведь были позывы. Пожалуй, это неприятно, когда проламывается череп, но все же есть в этом что-то сладкое», — так думал Артур в пути.
В конце концов, они сошли на одной из ничем не примечательных станций и пошли проселочной дорогой — девушка и влюбленный в нее молодой человек, последний несколькими метрами позади. Она шла, ни разу не оглянувшись, то ли погрузилась в свои фантазии, то ли просто не подавала виду, что заметила кого бы то ни было. Путь был не долог, минут двадцать от силы.
И когда Артур увидел конечную точку путешествия, он пережил самое горькое разочарование в своей жизни. Прекрасная незнакомка подошла к своему участку, в центре его располагался уютный домик, большую же часть остального места занимали ульи. Пчелы! Любовь или страх? Последний оказался сильнее, и неудачник Артур бросился наутек в лес.
Было не холодно, да и темнота не пугала. Но костер — важный аспект странствий, создающий уют. Любому, даже самому убежденному бродяге, иногда хочется посидеть у камина. Развалиться в кресле, смотреть на потрескивающие сучья, ждать момента, когда подойдет человек-животное и обольет его горячим кофе.
В одиночестве он пребывал недолго. Что-то хрустнуло за спиной, Артур обернулся и узрел довольно молодого человека с нехарактерной для его возраста длинной бородой.
— Пахнет костром и жареной дичью. Падай. — Пригласил Артур.
— Благодарю, — молвил новоприбывший и уселся у огня.
Бородач погрел руки, посидел некоторое время, молча глядя на огонь. Главный герой нашей истории также не нарушал тишину — его не интересовал пришелец. Так прошло минут пятнадцать. Наконец парень с бородой прервал молчание, он не выразил желание продолжить знакомство, просто поведал свою историю:
— Сейчас я чувствую себя, как чувствовала бы девочка Дороти, оказавшись в маленькой избушке, за стеклами окон которой видны войны и страдания, силящаяся вскрыть бесчисленное множество замков на двери, ведущей в волшебную страну Оз. Все начиналось настолько странно, что я не могу это выразить словами. Скажу лишь, что переломным моментом послужило увиденное мной на одном из городских мостов — башенные краны в форме скособоченных крестов над индустриальными зданиями — церкви мира, сдвинувшегося с места. Я понял, что нечего мне здесь делать, теперь хожу и ищу уцелевшие порталы. Знаешь, есть такая легенда. Когда-то давным-давно то ли Бог, то ли какие-то еще сверхсущества нарисовали мелом двери в другие миры. Со временем большая часть этих дверей затерлась. Если кто-то проходит сквозь подобную затертую дверь, это порождает некий сбой, этим и обусловлено все чудесное, не поддающееся научному объяснению. Как правило, обычные люди не подходят к таким дверям, это подвластно лишь избранным. Кроме того подобных порталов не так уж много. И это хорошо, иначе наш мир еще много веков назад захлестнули бы безумие и хаос.
— Что стряслось, бабушка? — Удивленно спросил путник.
Вместо ответа старуха достала из котомки банку и открыла ее, из банки прямо на Артура ринулся рой пчел. И не было более ничего, кроме страха
Артур любил играть на гитаре. Часто он просто садился где-нибудь на улице в центре города и играл, в основном свои песни, а также «Гражданскую оборону», «Buzzcocks» и «Sex Pistols». Однажды какой-то мажористого вида гражданин остановился и бросил ему рублевый. Это очень оскорбило музыканта, он вскочил на ноги и разбил гитару об голову этого человека.
— Не для тебя играю, мразь! — Кричал Артур.
В тот день пришлось побегать от милиции.
Еще Артур очень боялся пчел, иррациональный страх перед полосатыми труженицами пришел еще в детстве. Естественно, как и многие люди, он не в состоянии помнить былое отчетливо и во всех подробностях, но наиболее яркие эпизоды детских лет вспоминаются легко.
Однажды в пятилетнем возрасте Артур полночи читал под одеялом с фонариком книгу «Урфин Джюс и его деревянные солдаты» и ужасно не выспался. Не удивительно, что на следующий день в детском саду во время завтрака мальчик выключился. И приснился ему кошмар — нянечка, с доброй улыбкой пытающаяся накормить подопечного кашей из пчел. Промасленные тельца насекомых на ложке — пусть и всего лишь кошмар, но Артур этого никогда не забудет.
Проснувшись и увидев нянечку, паренек мигом вскочил из-за стола и побежал. Он выбежал во двор и припустил по асфальтированной дорожке. Чувствуя погоню за спиной, вслушиваясь в приближающиеся шаги, думал: лучше умереть, чем дать накормить себя пчелиной кашей.
Он бежал по асфальтовой дорожке и слышал лишь два звука: стук собственных каблуков и стук каблуков преследователя. В жизни нередко случается заподло, и это был как раз такой случай — Артур подвернул ногу, упал и потерял сознание. Позднее врачи вынесли вердикт: мальчик лишился чувств от боли. Но истину знал лишь сам потерпевший — он хорошо переносил боль, причиной послужил страх.
В ту ночь из-за боли в ноге Артур не мог долгое время уснуть, пришлось даже сделать укол. Но лучше б он и вовсе не засыпал, сон обернулся кошмаром. Мальчик увидел себя глядящим в зеркало, он был в той же одежде, что обычно надевал в детский сад. Но ужасно было иное — его тело было телом гигантской пчелы. Проснувшись в холодном поту, Артур впервые в жизни перекрестился по требованию сердца, а не по указу набожной матери. До утра он лежал, завернувшись в одеяло, его била дрожь, да еще и болела нога. Забывшись под утро, Артур вновь увидел сон о каше из пчел. Мигом проснувшись, он побежал к окну, распахнул его настежь и высунулся наружу. Мальчишку вывернуло.
На следующий день он встретил на улице сумасшедшую цыганку. Она выкрикивала что-то про пчел и дико хохотала. Следующие несколько лет жизни Артур до сих пор не помнит.
* * *
Однажды в один из совершенно непримечательных осенних дней Артур присел у окна без цели, без идей, просто глядеть в окно. Он часто включал музыку и просто сидел, его могли сторонние наблюдатели принять за мыслителя, но это было бы ошибкой, мыслей у него было мало, все малоинтересны. Лишь отрешение, непонимание.И ведь случилось нечто, заставившее взгляд молодого человека приобрести осмысленность, а сердце забиться часто и с чувством — он увидел даму своей мечты. Она грациозной походкой шагала по мостовой, и он видел, как ее светлые волосы темнеют под струями дождя. Свет ее глаз, глядящих вокруг с очаровывающим любопытством, пронзил Артура насквозь. «Ну, черт возьми», — подумал он и бросил взгляд на ее руки. Глаза и руки — главное в особи женского пола. И надежды не обманули — это были лучшие руки из созданных Богом на протяжении долгих веков.
Артур вскочил на ноги и стремглав бросился к выходу. Но в двери путь ему преградил сосед Николай, мужчина средних лет, законченный торчок. Он стоял руки по швам и остекленевшим взглядом смотрел пред собой.
— Отойди, Коля! — Отчаянно воскликнул Артур.
— Типа, — не двигаясь с места, пробормотал Николай, — ширнуться бы. Ширка есть, Артурчик?
— Сукин ты сын! — Молодой человек со всей силы толкнул соседа, перескочил через упавшее тело и кинулся к входной двери. Впопыхах открыв замок, он сбежал по лестнице и выскочил из подъезда. Оказалось слишком поздно — на улице не было ни души. Никакого движения, кроме покачивания деревьев, да еще уносимого ветром комка газеты.
Пришлось несолоно хлебавши вернуться в квартиру. Николай так и лежал на полу, глядя в потолок бессмысленными пустыми глазами. Артур взял соседа за ворот, оттащил его в комнату и положил на диван. Затем вернулся к себе и сел у окна, понурив голову. Другого такого шанса судьба могла и не предоставить.
* * *
Долгое время Артур был сам не свой. Он бродил по городу, отчасти его вела надежда на чудо — он жаждал встретить прекрасную незнакомку, ту самую. По большей части он хаотично шатался по улицам благодаря смутному осознанию, что движение это жизнь — Артур видел в себе признаки старения, его это пугало. Глупо все это — совершенно чужой человек вроде бы — но бывает достаточно одного взгляда, достаточно одного мига.Все остальное время он сидел у окна и ждал повторного шанса. Странно, что его не постигла голодная смерть, ведь Артур, пребывая в полной апатии, забросил всяческую деятельность и не зарабатывал себе на еду. Сердобольные соседи иногда чего-нибудь приносили, но такое бывало редко. И их не в чем обвинить, эти представители дна общества зачастую забывали о себе самих, стоит ли уж говорить об их свихнувшемся соседе — о нем и вовсе сложно вспомнить.
И все же судьба дала второй шанс. Однажды Артур вновь увидел свою ясноглазую избранницу — она грациозно шагала по тротуару, размахивая старомодным чемоданчиком. Влюбленный мигом выбежал — благо на сей раз сторчавшиеся соседи не преграждали ему путь. Не определившись до конца с дальнейшим планом действий, Артур пошел за незнакомкой вслед. Он любил импровизировать, но решил несколько повременить с этим.
* * *
Туфельки девушки стучали по мостовой, словно хрустальные башмачки Элли по дороге из желтого кирпича. Она легко перепрыгивала через лужи и загадочно улыбалась, размышляя о чем-то своем.Путь был довольно неблизким. Было очевидно, что незнакомка пренебрегает услугами транспорта, любит ходить пешком. Но, как и многое в этом мире, их странствие, в конце концов, было окончено. Конечной точкой был вокзал.
Девушка купила билет на электричку. Стоявший за ней в очереди Артур, впервые услышал голос своей избранницы. И не был разочарован, надо сказать. Было в нем что-то и от маленькой невинной девочки, и от матери богов одновременно.
В электричке он сидел и украдкой поглядывал на предмет воздыханий. Так, казалось, совершенно ушла в себя. «Хорошо, что я так и не спрыгнул на асфальт с крыши высотки. А ведь были позывы. Пожалуй, это неприятно, когда проламывается череп, но все же есть в этом что-то сладкое», — так думал Артур в пути.
В конце концов, они сошли на одной из ничем не примечательных станций и пошли проселочной дорогой — девушка и влюбленный в нее молодой человек, последний несколькими метрами позади. Она шла, ни разу не оглянувшись, то ли погрузилась в свои фантазии, то ли просто не подавала виду, что заметила кого бы то ни было. Путь был не долог, минут двадцать от силы.
И когда Артур увидел конечную точку путешествия, он пережил самое горькое разочарование в своей жизни. Прекрасная незнакомка подошла к своему участку, в центре его располагался уютный домик, большую же часть остального места занимали ульи. Пчелы! Любовь или страх? Последний оказался сильнее, и неудачник Артур бросился наутек в лес.
* * *
Он блуждал меж деревьев весь день, был весь боль. В конце концов, когда стемнело, плохо видящий в темноте несчастный странник все же развел костер и присел на землю, уставившись бездумно на огонь.Было не холодно, да и темнота не пугала. Но костер — важный аспект странствий, создающий уют. Любому, даже самому убежденному бродяге, иногда хочется посидеть у камина. Развалиться в кресле, смотреть на потрескивающие сучья, ждать момента, когда подойдет человек-животное и обольет его горячим кофе.
В одиночестве он пребывал недолго. Что-то хрустнуло за спиной, Артур обернулся и узрел довольно молодого человека с нехарактерной для его возраста длинной бородой.
— Пахнет костром и жареной дичью. Падай. — Пригласил Артур.
— Благодарю, — молвил новоприбывший и уселся у огня.
Бородач погрел руки, посидел некоторое время, молча глядя на огонь. Главный герой нашей истории также не нарушал тишину — его не интересовал пришелец. Так прошло минут пятнадцать. Наконец парень с бородой прервал молчание, он не выразил желание продолжить знакомство, просто поведал свою историю:
— Сейчас я чувствую себя, как чувствовала бы девочка Дороти, оказавшись в маленькой избушке, за стеклами окон которой видны войны и страдания, силящаяся вскрыть бесчисленное множество замков на двери, ведущей в волшебную страну Оз. Все начиналось настолько странно, что я не могу это выразить словами. Скажу лишь, что переломным моментом послужило увиденное мной на одном из городских мостов — башенные краны в форме скособоченных крестов над индустриальными зданиями — церкви мира, сдвинувшегося с места. Я понял, что нечего мне здесь делать, теперь хожу и ищу уцелевшие порталы. Знаешь, есть такая легенда. Когда-то давным-давно то ли Бог, то ли какие-то еще сверхсущества нарисовали мелом двери в другие миры. Со временем большая часть этих дверей затерлась. Если кто-то проходит сквозь подобную затертую дверь, это порождает некий сбой, этим и обусловлено все чудесное, не поддающееся научному объяснению. Как правило, обычные люди не подходят к таким дверям, это подвластно лишь избранным. Кроме того подобных порталов не так уж много. И это хорошо, иначе наш мир еще много веков назад захлестнули бы безумие и хаос.
* * *
На следующее утро Артур проснулся один у догоревшего костра. Он поднялся и побрел, куда ноги несут. Шел долго. Наконец на лесной тропинке он встретил старуху, она хохотала будто безумная.— Что стряслось, бабушка? — Удивленно спросил путник.
Вместо ответа старуха достала из котомки банку и открыла ее, из банки прямо на Артура ринулся рой пчел. И не было более ничего, кроме страха
Психушка
Сидя перед камином, я наслаждаюсь теплом и слушаю тихий шепот своих хаотичных мыслей, взгляд беспорядочно блуждает по залу. Перевожу глаза с огня на свои порезанные руки, с рук на каменные стены, со стен на девушку со странным взглядом на медвежьей шкуре. Это, пожалуй, самое уютное помещение в нашей обители.
Если сложить руки вместе, сочетание порезов образует узор, похожий на ласточку. «Интересно, что бы это значило», — думаю я, поглаживая бороду. В этой частной психиатрической лечебнице индивидуальный подход к каждому пациенту. Мне, к примеру, почему-то не дают бриться. Никогда раньше не любил растительность на лице, теперь же я похож на Томаса Чонга.
Девушка бросает на меня взгляд, и лицо ее на мгновение озаряет улыбка. Лишь на миг, вот она уже вновь отрешенна и бесстрастна. Никто здесь не знает, как ее зовут, она не сказала ни слова за все время пребывания в этом месте. Эта девчонка самая ненормальная даже среди нашего сборища психов, ее поступки непредсказуемы, вспышки насилия перемежаются с апатичностью. Все пациенты ее боятся, кроме меня. Мне очень симпатична эта хаотичная представительница прекрасного пола, она одна из немногих таких в месте моего нынешнего заключения.
Воспоминания волнами окатывают меня.
Сначала о детстве. В детстве все воспринималось по иному, к примеру, навозные мухи в моих глазах были прекрасными созданиями. Их тельца казались позолоченными, я тогда мог бы их даже принять за Божьих вестников при иных обстоятельствах. Но тогда я еще не верил в Бога. В возрасте двадцати лет, отойдя в кусты помочиться и увидев навозную муху, я понял, что все изменилось. Пришла вера в Господа, но ушла, увы, вера в навозных мух, теперь они были лишь мерзкими насекомыми.
Затем наиболее яркие картины из юности. Как-то раз я сидел посреди огромного поля на бревне и смотрел на волшебного вида одинокое дерево, обгоревшее снизу и сломанное сверху. У меня было странное состояние, казалось, что я прорвался сквозь время, пройдя через непонятного назначения дверь на берегу располагающегося неподалеку озера, и попал в древний мир. Было ожидание чего-то вроде выезжающего из-за кустов конного отряда скифских воинов, и лишь самолет в небе портил впечатление. Мир был прекрасен. Было лишь немного жаль, что ожидавшая меня на поле пещерная кошка не захотела общаться и покинула меня.
Удивительные существа эти пещерные кошки. Они были изначально, подобно богам. Задолго до создания людей и животных и до появления упорядоченного мира. Пещерные кошки внешне напоминают обычных, но значительно больше размером и умеют разговаривать, голоса их очень красивые, звонкие и переливистые. Эти обитатели вселенной грациозны, мудры и невыносимо прекрасны. Однажды мне довелось побывать на одном из их собраний. Я отдыхал за городом, была Вальпургиева ночь. Я пошел погулять, осторожно ступая меж ветвями, тусклого света пробивающихся сквозь кроны деревьев лучей полной луны не хватало, чтобы чувствовать себя уверенно. Выйдя на огромную поляну, я обнаружил там десятки пещерных кошек. Они тоже заметили меня. Кошки Пещеры Призраков хотели разорвать меня своими крепкими когтями, но они были в меньшинстве, и остальные не дали им этого сделать. В большинстве своем пещерные кошки не убивают без веских оснований. Они сказали мне лечь в образованный выжженной травой круг и лежать там до конца ночи. Я подчинился, глядел на звезды и слушал их тихий говор. Но когда настало утро и кошки разошлись, я не мог припомнить ни слова из услышанного. Осталось лишь впечатление прикосновения к неведомому, одно из сильнейших в моей жизни.
Наконец воспоминания о последних днях перед заключением в клинику. В один из вечеров я лежал на диване и смотрел телевизор. Это было до крайности увлекательное шоу. Оно носило название «Теряй голову». В студию приносили отрубленные головы, и участники по очереди с ними разговаривали. Побеждал тот, чья беседа была наиболее долгой и увлекательной. Когда передача закончилась, я выпил вечернюю кружку пива и уснул. Проснувшись ночью, я понял, что нахожусь в том странном состоянии, когда сон еще не ушел до конца и логика искажена. Такие моменты благоприятны для погружения в неведомое. Я закрывал глаза и открывал их в совсем другом мире. Возможно, было и возвращение тем же путем. Сначала я просто созерцал. Затем попытался вступить в контакт с местными, они выглядели подобно людям. Аборигены не приняли чудака, попытались меня пленить. Но не тут-то было. Я принялся перетягивать их в свой мир, просто хватал, а затем закрывал глаза и открывал у себя в комнате. Так я перетащил двоих в образе людей — мужчину и женщину — и одного в образе собаки. Здесь они превращались в какие-то сгустки энергии, я пожирал их, высасывал души этих существ. С мужчиной было тяжело, он отчаянно сопротивлялся. В конце концов, я решил прерваться и поспать. Утром я открыл глаза и осознал, что нет на самом деле никакого города. Все, что нас окружает — иллюзия. Все эти здания, скамейки, тротуары. Есть лишь лес, и что может быть реальным так это деревья. Затем случился провал в памяти. Очнулся я уже в психушке.
Девушка поднимается на ноги, подходит к камину и вытаскивает один из камней. Я вижу тайник, из тайника немедленно извлекается мелок, камень встает на место. Ненормальная юная особа подходит к стене и рисует вертикальный прямоугольник в человеческий рост высотой. В прямоугольнике дорисовывает сбоку кружочек. Осознаю, что это дверь. Она пытается открыть ее. Нарисованные двери почти никогда не открываются, этот случай не исключение.
Девушка кладет мелок на место, закрывает тайничок, затем поворачивается ко мне.
— Снова ничего не вышло, — грустно говорит она.
— Не знал, что ты разговариваешь, — удивляюсь я.
— Только с теми, кому доверяю, — отвечает девчонка, — тебе вот доверяю. Сама не знаю почему. А еще я знаю, почему идет дождь, это птицы, стараясь не намочить крылья, купаются в море, а затем прилетают сюда и расправляют перья.
— Да, точно. Кстати, ты замечала, что если подморозить воду так, чтобы часть превратилась в снег, а затем открутить крышку бутылки и протолкнуть снег внутрь, это напоминает прикосновение к мертвецу?
— Пожалуй, так и есть.
Она подмигивает, прикладывает палец к губам и выходит из комнаты, оставляя меня в одиночестве. Черт, я же не узнал ее имени! Ладно, успеется. Оно и к лучшему. Ведь если забыть свое имя и возраст, можно достигнуть бессмертия. Я твердо убежден в этом. Вдруг ей удалось осуществить эту мечту?
Пожалуй, не мешало бы стереть со стены дверь. Не стоит давать врачам лишних поводов для беспокойства. Я подхожу и начинаю настойчиво работать рукавом, стирая следы этой странной попытки вырваться на свободу. Впрочем, что в ней странного? Это же дурка, здесь такое в порядке вещей.
Справившись, я сажусь перед камином, смотрю в огонь и слушаю потрескивание сучьев. Некоторое время никакие другие звуки не нарушают тишину. Затем раздаются крики толстого дурачка Вальки. Это самое глупое, зато самое безобидно существо среди нас. Обычно он просто сидит, задумавшись о чем-то своем и периодически облизывая губы. Или играет в телевизор, сводя руки впереди себя в форме круга, изображает то прогноз погоды, то новости, то комментарий футбольного матча между командами «Манчестер Юнайтед» и «Ноттингем Форрест». Не знаю, почему ему так полюбились именно эти две команды. Рассказы, кстати, завлекательны, часть пациентов даже с увлечением слушают его комментарий, сопереживая одной из команд. Доходит даже до драк между фанатами. Причиной крика служит то, что Валя панически боится уколов. Врачи же в рамках курса лечения регулярно колют этому дебилу какую-то гадость, преимущественно в задницу. Вскоре визгливые вопли прекращаются, вновь лишь треск поленьев и мои мысли об освобождении, воспоминания, меланхолия, мысли о странной пациентке… В конце концов я встаю и иду в палату спать.
Помнится, когда-то я так же лежал еще в жизни до психушки, а ведь тогда мне надо было рано утром идти по делам. Тогда мне мешала не только жара, но и почему-то очень громкое щебетание птиц, а также другие странные звуки с улицы, если б не шум автомобилей, могло создаться впечатление, что я в деревне.
Мне жутковато от мысли, что палата — иллюзия, плод воображения, есть только лес. Что вот-вот я не выдержу осознания этого и упаду вниз, на деревья, помимо которых ничего нет и быть не может.
В моей палате есть компьютер, но из программного обеспечения на нем только проигрыватель. Музыки, к счастью, достаточно. Ставлю «Сакмаров бэнд», поднимаюсь с постели и принимаюсь хаотично бродить по помещению. Здесь не выпускают ночью на прогулку и не дают выпить — идеальные условия, чтобы окончательно свихнуться. В городе нельзя не пить.
Я подхожу к зарешеченному окну и выглядываю во двор.
Я вижу во дворе несколько человек в странных кольчугах и шлемах с огромными беспорядочно торчащими в стороны металлическими колючками. Они пытаются прикоснуться друг к другу, и в то же время боятся этих прикосновений. Это чем — то напоминает в метафорическом смысле обычные взаимоотношения между людьми.
Таких людей с колючками я когда-то видел во сне. Там еще была медная статуя свободы в человеческий рост, с громыханием расхаживавшая по улицам. Я наблюдал за ней и силился понять, живая она или нет?
Плохо помню сюжет, лишь вспоминается, что главный герой домогался пышнотелой девки. Та протестовала, пришлось отступить. Когда парень уже почти зашел за угол, барышня опомнилась и стала просить того вернуться, что она, мол, на все готова. Молодой человек же лишь посмеивался и периодически выглядывал из-за угла. Дай им Боже счастья и любви, даже если их на самом деле не существует.
Отхожу от окна и ложусь в постель. В какой-то момент долгожданное забытье все же настигает меня.
Проснувшись, сразу же поднимаюсь с постели. Раннее утро. С детских лет добровольно не вставал так рано. Утреннее солнце не такое, как всегда, разъедающее, словно серная кислота, оно доброе и ласковое, будто в детстве. Выйдя на балкон и закурив, я понимаю: вот оно, Солнце Нового Дня.
Гляжу вниз и вместо двора психиатрической лечебницы вижу бескрайние водные просторы. Неподалеку расположился парусник, там ждут меня. Я прыгаю, погружаюсь на мгновение с головой в теплую соленую воду. Выныриваю и плыву к судну.
Если сложить руки вместе, сочетание порезов образует узор, похожий на ласточку. «Интересно, что бы это значило», — думаю я, поглаживая бороду. В этой частной психиатрической лечебнице индивидуальный подход к каждому пациенту. Мне, к примеру, почему-то не дают бриться. Никогда раньше не любил растительность на лице, теперь же я похож на Томаса Чонга.
Девушка бросает на меня взгляд, и лицо ее на мгновение озаряет улыбка. Лишь на миг, вот она уже вновь отрешенна и бесстрастна. Никто здесь не знает, как ее зовут, она не сказала ни слова за все время пребывания в этом месте. Эта девчонка самая ненормальная даже среди нашего сборища психов, ее поступки непредсказуемы, вспышки насилия перемежаются с апатичностью. Все пациенты ее боятся, кроме меня. Мне очень симпатична эта хаотичная представительница прекрасного пола, она одна из немногих таких в месте моего нынешнего заключения.
Воспоминания волнами окатывают меня.
Сначала о детстве. В детстве все воспринималось по иному, к примеру, навозные мухи в моих глазах были прекрасными созданиями. Их тельца казались позолоченными, я тогда мог бы их даже принять за Божьих вестников при иных обстоятельствах. Но тогда я еще не верил в Бога. В возрасте двадцати лет, отойдя в кусты помочиться и увидев навозную муху, я понял, что все изменилось. Пришла вера в Господа, но ушла, увы, вера в навозных мух, теперь они были лишь мерзкими насекомыми.
Затем наиболее яркие картины из юности. Как-то раз я сидел посреди огромного поля на бревне и смотрел на волшебного вида одинокое дерево, обгоревшее снизу и сломанное сверху. У меня было странное состояние, казалось, что я прорвался сквозь время, пройдя через непонятного назначения дверь на берегу располагающегося неподалеку озера, и попал в древний мир. Было ожидание чего-то вроде выезжающего из-за кустов конного отряда скифских воинов, и лишь самолет в небе портил впечатление. Мир был прекрасен. Было лишь немного жаль, что ожидавшая меня на поле пещерная кошка не захотела общаться и покинула меня.
Удивительные существа эти пещерные кошки. Они были изначально, подобно богам. Задолго до создания людей и животных и до появления упорядоченного мира. Пещерные кошки внешне напоминают обычных, но значительно больше размером и умеют разговаривать, голоса их очень красивые, звонкие и переливистые. Эти обитатели вселенной грациозны, мудры и невыносимо прекрасны. Однажды мне довелось побывать на одном из их собраний. Я отдыхал за городом, была Вальпургиева ночь. Я пошел погулять, осторожно ступая меж ветвями, тусклого света пробивающихся сквозь кроны деревьев лучей полной луны не хватало, чтобы чувствовать себя уверенно. Выйдя на огромную поляну, я обнаружил там десятки пещерных кошек. Они тоже заметили меня. Кошки Пещеры Призраков хотели разорвать меня своими крепкими когтями, но они были в меньшинстве, и остальные не дали им этого сделать. В большинстве своем пещерные кошки не убивают без веских оснований. Они сказали мне лечь в образованный выжженной травой круг и лежать там до конца ночи. Я подчинился, глядел на звезды и слушал их тихий говор. Но когда настало утро и кошки разошлись, я не мог припомнить ни слова из услышанного. Осталось лишь впечатление прикосновения к неведомому, одно из сильнейших в моей жизни.
Наконец воспоминания о последних днях перед заключением в клинику. В один из вечеров я лежал на диване и смотрел телевизор. Это было до крайности увлекательное шоу. Оно носило название «Теряй голову». В студию приносили отрубленные головы, и участники по очереди с ними разговаривали. Побеждал тот, чья беседа была наиболее долгой и увлекательной. Когда передача закончилась, я выпил вечернюю кружку пива и уснул. Проснувшись ночью, я понял, что нахожусь в том странном состоянии, когда сон еще не ушел до конца и логика искажена. Такие моменты благоприятны для погружения в неведомое. Я закрывал глаза и открывал их в совсем другом мире. Возможно, было и возвращение тем же путем. Сначала я просто созерцал. Затем попытался вступить в контакт с местными, они выглядели подобно людям. Аборигены не приняли чудака, попытались меня пленить. Но не тут-то было. Я принялся перетягивать их в свой мир, просто хватал, а затем закрывал глаза и открывал у себя в комнате. Так я перетащил двоих в образе людей — мужчину и женщину — и одного в образе собаки. Здесь они превращались в какие-то сгустки энергии, я пожирал их, высасывал души этих существ. С мужчиной было тяжело, он отчаянно сопротивлялся. В конце концов, я решил прерваться и поспать. Утром я открыл глаза и осознал, что нет на самом деле никакого города. Все, что нас окружает — иллюзия. Все эти здания, скамейки, тротуары. Есть лишь лес, и что может быть реальным так это деревья. Затем случился провал в памяти. Очнулся я уже в психушке.
Девушка поднимается на ноги, подходит к камину и вытаскивает один из камней. Я вижу тайник, из тайника немедленно извлекается мелок, камень встает на место. Ненормальная юная особа подходит к стене и рисует вертикальный прямоугольник в человеческий рост высотой. В прямоугольнике дорисовывает сбоку кружочек. Осознаю, что это дверь. Она пытается открыть ее. Нарисованные двери почти никогда не открываются, этот случай не исключение.
Девушка кладет мелок на место, закрывает тайничок, затем поворачивается ко мне.
— Снова ничего не вышло, — грустно говорит она.
— Не знал, что ты разговариваешь, — удивляюсь я.
— Только с теми, кому доверяю, — отвечает девчонка, — тебе вот доверяю. Сама не знаю почему. А еще я знаю, почему идет дождь, это птицы, стараясь не намочить крылья, купаются в море, а затем прилетают сюда и расправляют перья.
— Да, точно. Кстати, ты замечала, что если подморозить воду так, чтобы часть превратилась в снег, а затем открутить крышку бутылки и протолкнуть снег внутрь, это напоминает прикосновение к мертвецу?
— Пожалуй, так и есть.
Она подмигивает, прикладывает палец к губам и выходит из комнаты, оставляя меня в одиночестве. Черт, я же не узнал ее имени! Ладно, успеется. Оно и к лучшему. Ведь если забыть свое имя и возраст, можно достигнуть бессмертия. Я твердо убежден в этом. Вдруг ей удалось осуществить эту мечту?
Пожалуй, не мешало бы стереть со стены дверь. Не стоит давать врачам лишних поводов для беспокойства. Я подхожу и начинаю настойчиво работать рукавом, стирая следы этой странной попытки вырваться на свободу. Впрочем, что в ней странного? Это же дурка, здесь такое в порядке вещей.
Справившись, я сажусь перед камином, смотрю в огонь и слушаю потрескивание сучьев. Некоторое время никакие другие звуки не нарушают тишину. Затем раздаются крики толстого дурачка Вальки. Это самое глупое, зато самое безобидно существо среди нас. Обычно он просто сидит, задумавшись о чем-то своем и периодически облизывая губы. Или играет в телевизор, сводя руки впереди себя в форме круга, изображает то прогноз погоды, то новости, то комментарий футбольного матча между командами «Манчестер Юнайтед» и «Ноттингем Форрест». Не знаю, почему ему так полюбились именно эти две команды. Рассказы, кстати, завлекательны, часть пациентов даже с увлечением слушают его комментарий, сопереживая одной из команд. Доходит даже до драк между фанатами. Причиной крика служит то, что Валя панически боится уколов. Врачи же в рамках курса лечения регулярно колют этому дебилу какую-то гадость, преимущественно в задницу. Вскоре визгливые вопли прекращаются, вновь лишь треск поленьев и мои мысли об освобождении, воспоминания, меланхолия, мысли о странной пациентке… В конце концов я встаю и иду в палату спать.
* * *
Душная майская ночь, заснуть невозможно. Лежу на кровати, прикрыв ноги ватным одеялом, я всегда прикрываю ноги, даже в такую ужасную жару.Помнится, когда-то я так же лежал еще в жизни до психушки, а ведь тогда мне надо было рано утром идти по делам. Тогда мне мешала не только жара, но и почему-то очень громкое щебетание птиц, а также другие странные звуки с улицы, если б не шум автомобилей, могло создаться впечатление, что я в деревне.
Мне жутковато от мысли, что палата — иллюзия, плод воображения, есть только лес. Что вот-вот я не выдержу осознания этого и упаду вниз, на деревья, помимо которых ничего нет и быть не может.
В моей палате есть компьютер, но из программного обеспечения на нем только проигрыватель. Музыки, к счастью, достаточно. Ставлю «Сакмаров бэнд», поднимаюсь с постели и принимаюсь хаотично бродить по помещению. Здесь не выпускают ночью на прогулку и не дают выпить — идеальные условия, чтобы окончательно свихнуться. В городе нельзя не пить.
Я подхожу к зарешеченному окну и выглядываю во двор.
Я вижу во дворе несколько человек в странных кольчугах и шлемах с огромными беспорядочно торчащими в стороны металлическими колючками. Они пытаются прикоснуться друг к другу, и в то же время боятся этих прикосновений. Это чем — то напоминает в метафорическом смысле обычные взаимоотношения между людьми.
Таких людей с колючками я когда-то видел во сне. Там еще была медная статуя свободы в человеческий рост, с громыханием расхаживавшая по улицам. Я наблюдал за ней и силился понять, живая она или нет?
Плохо помню сюжет, лишь вспоминается, что главный герой домогался пышнотелой девки. Та протестовала, пришлось отступить. Когда парень уже почти зашел за угол, барышня опомнилась и стала просить того вернуться, что она, мол, на все готова. Молодой человек же лишь посмеивался и периодически выглядывал из-за угла. Дай им Боже счастья и любви, даже если их на самом деле не существует.
Отхожу от окна и ложусь в постель. В какой-то момент долгожданное забытье все же настигает меня.
Проснувшись, сразу же поднимаюсь с постели. Раннее утро. С детских лет добровольно не вставал так рано. Утреннее солнце не такое, как всегда, разъедающее, словно серная кислота, оно доброе и ласковое, будто в детстве. Выйдя на балкон и закурив, я понимаю: вот оно, Солнце Нового Дня.
Гляжу вниз и вместо двора психиатрической лечебницы вижу бескрайние водные просторы. Неподалеку расположился парусник, там ждут меня. Я прыгаю, погружаюсь на мгновение с головой в теплую соленую воду. Выныриваю и плыву к судну.
Явление Корнея в «Дохлый койот»
Уверен, многие из вас мечтают или, по крайней мере, когда-то мечтали научиться летать. Кто-то хотел отрастить себе крылья и, усердно помахивая ими, коряво порхать, теряясь в догадках, куда пристроить мешающие руки. Иные ничего не усложняли и были согласны на обычную левитацию. Ладно. Допустим, ваша мечта осуществилась, и вы воспарили над городом. Вот вы висите под облаками и, блаженно щурясь, глядите вниз. Вы видите заполненные автомобилями и пешеходами улицы, дома, парки, фонтаны… Ничего нового, разве что вид с высоты птичьего полета. И на что вы надеялись? Все чудеса, что можно было рассмотреть сверху, давно выявлены системами спутникового наблюдения и взяты под контроль спецслужб. Так что предлагаю послать ко всем чертям эту вульгарщину, опустить стопы на грешную землю и смело шагать навстречу приключениям.
Итак, наш взгляд падает на непримечательную вывеску с надписью: бар «Дохлый койот», и рука сама тянется к дверце. Открыв ее, входим и наблюдаем перед собой коридорчик длиной метра два, далее — створки с явным закосом под салуны Дикого Запада. Что ж — вперед.
Внутри мы созерцаем барную стойку, столики, освещающие все это великолепие люстры, в которых горят максимум по одной лампочке, остальные же, похоже, разбиты пулями. Ну и, разумеется, наличествуют клиенты и бармен, а помимо них — потасканные шлюхи у стойки. Последние находятся здесь на ставке, они скорее для антуража, нежели для выполнения прямых обязанностей. Клиентов в заведении мало, и народ это небогатый. Не у всех у них есть деньги даже на дешевых шлюх, а у кого и есть, скорее потратит их на выпивку.
Бармена зовут Николай. Он сосредоточенно протирает бокалы и размышляет. Вот взгляд его меланхоличен. Бармен вспоминает свою бывшую жену, он до сих пор ее любит. Суженая бросила Николая три года назад, ей надоело его постоянное скучающее состояние. «Если тебе скучно жить, пойди и повесься», — в сердцах бросила она, прежде чем хлопнуть дверью и навсегда исчезнуть из жизни Николая.
Через некоторое время глаза обретают мечтательный блеск. Ставя очередной протертый бокал на место, работник бара вспоминает, как видел в метро женщину, на ногах которой было по четыре пальца. Не вследствие травмы, от природы. И это не выглядело вовсе каким-нибудь уродством, все было вполне гармонично. Возможно, поэтому больше никто не обратил на ту женщину внимания.
Николай, покончив с бокалами, опускает взгляд на полированную поверхность стойки. Он пытается смотреть в глаза своему отражению. Это очень сложно, требует сосредоточенности. Вы, вероятно, замечали, что, глядя в глаза отражению, в какой-то момент осознаешь, что на деле смотришь в пустоту?
От этого занятия его отрывают слова сидящей напротив шлюхи:
— Коль, плесни виски.
Проститутки здесь получают в день определенное количество еды и выпивки за счет заведения. Николай наливает на пару пальцев, протягивает стакан и задает давно интересующий его вопрос:
— Слышь, Катерина, что ты здесь вообще забыла? Платят мало, клиентов практически нет.
— Понимаешь, Коля, — не задумываясь, отвечает Катя, — такой уж я человек. Лучше все ж сидеть день-деньской в теплом баре, чем торговать собой на морозе. Что мне до тех денег?
Створки распахиваются, и появляется новый посетитель. Он одет в элегантный костюм, шея обмотана шарфом. На голове красуется широкополая ковбойская шляпа. Вид у новоприбывшего чересчур импозантный для этого дешевого кабака. Неспешно подходит он к стойке, присаживается, снимает головной убор, резко бросает:
— Дабл виски!
Бармен неспешно достает початую бутылку и, тщательно отмеряя дозу, наливает напиток в стакан. Посетитель с полминуты разглядывает полученное пойло, затем берет себя левой рукой за волосы и… отделяет голову от тела. Проститутка Катя испуганно глядит на него широко раскрытыми глазами. Она удостаивается заговорщицкого подмигивания. Только что обезглавивший себя человек поднимает правой рукой свой стакан с двойным виски, заливает напиток себе в рот. Струйка выливается снизу и льется в пространство, прикрытое шарфом, то есть по логике (если уместно о ней говорить) в глотку. Допив, мужчина ставит стакан, эффектным жестом возвращает голову на положенное место и обращается к окружающим:
— Ну не надо так на меня таращиться. Меня зовут Корней. И я вообще-то довольно неплохой парень.
Николай задумчиво смотрит на удивительного посетителя, достает сигарету, закуривает. Между тем Корней продолжает:
— Некогда я был хранителем края Мира. Я сидел под яблоней, что произрастает перед краем, в позе лотоса и следил, чтобы никто не прошел. Учитывая, что мало путников достигают столь дальних земель, работа моя была несложна. Но однажды нашлось несколько смельчаков, решившихся бросить мне вызов. Увы, я ничего не смог им противопоставить, за что и был впоследствии обезглавлен и отправлен в изгнание.
— Край Мира, — Катя восхищенно глядит на рассказчика, — я всегда мечтала там побывать. Какой он?
— Там вечные сумерки. А еще снег, очень много снега. Он все падает и падает. И фонари, все разной формы. Они постоянно растут, поэтому снегом их не заваливает.
— Сложно представить. Возьми меня с собой, Корней. Мы пройдем далеко-далеко за край. — Умоляющим тоном произносит Екатерина.
— Там холодно, барышня.
— А мы тепло оденемся. И хорошо подготовимся… — В этот момент становится ясно, что Катя забросит ремесло шлюхи и, скорее всего, никогда не вернется в этот бар.
Корнею надоело скитаться. Он поднимается на ноги, надевает шляпу и подает руку Кате. Ему легко на душе, ведь терять уже нечего, зато есть что обретать. Они уходят навстречу чудесам: обезглавленный скиталец, лишенный своей крайне нелепой профессии, и бывшая проститутка из самого дешевого питейного заведения в городе.
Николай тушит сигарету и возвращается к своим обязанностям. Он не знает, но, впрочем, догадывается, что завтра опять проснется рано, буркнет себе под нос что-то вроде: «Будь моя воля, утро было бы навеки вырезано цензурой из картины реальности», и вновь забудется беспокойным сном. А во второй половине дня он пойдет на работу, мечтая о прекрасной даме с крепкой плеткой. Крепкой — чтоб не рвалась — ведь порванная плетка это все равно, что разбитое сердце.
Итак, наш взгляд падает на непримечательную вывеску с надписью: бар «Дохлый койот», и рука сама тянется к дверце. Открыв ее, входим и наблюдаем перед собой коридорчик длиной метра два, далее — створки с явным закосом под салуны Дикого Запада. Что ж — вперед.
Внутри мы созерцаем барную стойку, столики, освещающие все это великолепие люстры, в которых горят максимум по одной лампочке, остальные же, похоже, разбиты пулями. Ну и, разумеется, наличествуют клиенты и бармен, а помимо них — потасканные шлюхи у стойки. Последние находятся здесь на ставке, они скорее для антуража, нежели для выполнения прямых обязанностей. Клиентов в заведении мало, и народ это небогатый. Не у всех у них есть деньги даже на дешевых шлюх, а у кого и есть, скорее потратит их на выпивку.
Бармена зовут Николай. Он сосредоточенно протирает бокалы и размышляет. Вот взгляд его меланхоличен. Бармен вспоминает свою бывшую жену, он до сих пор ее любит. Суженая бросила Николая три года назад, ей надоело его постоянное скучающее состояние. «Если тебе скучно жить, пойди и повесься», — в сердцах бросила она, прежде чем хлопнуть дверью и навсегда исчезнуть из жизни Николая.
Через некоторое время глаза обретают мечтательный блеск. Ставя очередной протертый бокал на место, работник бара вспоминает, как видел в метро женщину, на ногах которой было по четыре пальца. Не вследствие травмы, от природы. И это не выглядело вовсе каким-нибудь уродством, все было вполне гармонично. Возможно, поэтому больше никто не обратил на ту женщину внимания.
Николай, покончив с бокалами, опускает взгляд на полированную поверхность стойки. Он пытается смотреть в глаза своему отражению. Это очень сложно, требует сосредоточенности. Вы, вероятно, замечали, что, глядя в глаза отражению, в какой-то момент осознаешь, что на деле смотришь в пустоту?
От этого занятия его отрывают слова сидящей напротив шлюхи:
— Коль, плесни виски.
Проститутки здесь получают в день определенное количество еды и выпивки за счет заведения. Николай наливает на пару пальцев, протягивает стакан и задает давно интересующий его вопрос:
— Слышь, Катерина, что ты здесь вообще забыла? Платят мало, клиентов практически нет.
— Понимаешь, Коля, — не задумываясь, отвечает Катя, — такой уж я человек. Лучше все ж сидеть день-деньской в теплом баре, чем торговать собой на морозе. Что мне до тех денег?
Створки распахиваются, и появляется новый посетитель. Он одет в элегантный костюм, шея обмотана шарфом. На голове красуется широкополая ковбойская шляпа. Вид у новоприбывшего чересчур импозантный для этого дешевого кабака. Неспешно подходит он к стойке, присаживается, снимает головной убор, резко бросает:
— Дабл виски!
Бармен неспешно достает початую бутылку и, тщательно отмеряя дозу, наливает напиток в стакан. Посетитель с полминуты разглядывает полученное пойло, затем берет себя левой рукой за волосы и… отделяет голову от тела. Проститутка Катя испуганно глядит на него широко раскрытыми глазами. Она удостаивается заговорщицкого подмигивания. Только что обезглавивший себя человек поднимает правой рукой свой стакан с двойным виски, заливает напиток себе в рот. Струйка выливается снизу и льется в пространство, прикрытое шарфом, то есть по логике (если уместно о ней говорить) в глотку. Допив, мужчина ставит стакан, эффектным жестом возвращает голову на положенное место и обращается к окружающим:
— Ну не надо так на меня таращиться. Меня зовут Корней. И я вообще-то довольно неплохой парень.
Николай задумчиво смотрит на удивительного посетителя, достает сигарету, закуривает. Между тем Корней продолжает:
— Некогда я был хранителем края Мира. Я сидел под яблоней, что произрастает перед краем, в позе лотоса и следил, чтобы никто не прошел. Учитывая, что мало путников достигают столь дальних земель, работа моя была несложна. Но однажды нашлось несколько смельчаков, решившихся бросить мне вызов. Увы, я ничего не смог им противопоставить, за что и был впоследствии обезглавлен и отправлен в изгнание.
— Край Мира, — Катя восхищенно глядит на рассказчика, — я всегда мечтала там побывать. Какой он?
— Там вечные сумерки. А еще снег, очень много снега. Он все падает и падает. И фонари, все разной формы. Они постоянно растут, поэтому снегом их не заваливает.
— Сложно представить. Возьми меня с собой, Корней. Мы пройдем далеко-далеко за край. — Умоляющим тоном произносит Екатерина.
— Там холодно, барышня.
— А мы тепло оденемся. И хорошо подготовимся… — В этот момент становится ясно, что Катя забросит ремесло шлюхи и, скорее всего, никогда не вернется в этот бар.
Корнею надоело скитаться. Он поднимается на ноги, надевает шляпу и подает руку Кате. Ему легко на душе, ведь терять уже нечего, зато есть что обретать. Они уходят навстречу чудесам: обезглавленный скиталец, лишенный своей крайне нелепой профессии, и бывшая проститутка из самого дешевого питейного заведения в городе.
Николай тушит сигарету и возвращается к своим обязанностям. Он не знает, но, впрочем, догадывается, что завтра опять проснется рано, буркнет себе под нос что-то вроде: «Будь моя воля, утро было бы навеки вырезано цензурой из картины реальности», и вновь забудется беспокойным сном. А во второй половине дня он пойдет на работу, мечтая о прекрасной даме с крепкой плеткой. Крепкой — чтоб не рвалась — ведь порванная плетка это все равно, что разбитое сердце.