Страница:
Высокий и не слишком красивый тридцатилетний парень весь прямо-таки светился потрясающей харизматичностью. Темноволосый, с идеально ухоженной, черной как уголь эспаньолкой, обрамляющей нахально улыбающийся рот. Резко выступающие скулы, обтянутые мертвенно-бледной кожей, контрастировали с черной краской для век под опасно сверкающими глазами – такая раскраска была обычной для бандитов из трущоб. Он носил тяжелую кожаную куртку, украшенную богатой вышивкой шелком и нелепыми скоплениями блесток. А вот в паре автоматических пистолетов марки «Гекатер», покоящихся в выполненных на заказ особенных кобурах, позволяющих быстро выхватить оружие, ничего смешного не было.
– Будьте готовы. Не исключено, что сразу после высадки нам придется вступить в перестрелку, – сказал я.
– Потрясные новости, – откликнулся Бегунди с голодной улыбкой.
– Только скажите, куда стрелять, сэр, – отозвался Хаар.
Я удовлетворенно кивнул.
– Никакой показухи, слышите меня? Рисоваться будете потом.
Казалось, мои слова задели Бегунди за живое.
– Можно подумать, бывает иначе! – возмутился он.
– На самом деле я думал о тебе, Хаар, – ответил я.
Хаар покраснел. Он оказался чрезвычайно… увлекающимся. Инстинкт убийцы.
– Можете доверять мне, сэр, – сказал он.
– Это важно. Я знаю, что это всегда важно, но на сей раз, это… личное. Так что без фокусов.
– Мы ловим парня, который кокнул папочку Ди? – спросил Бегунди.
Ди. Так они называли Медею Бетанкор, моего пилота.
– Да. И ради ее блага, будьте настороже.
Я поднялся в кабину. Мимо нас проплывали нагромождения облаков. Медея управляла машиной с видом взбесившегося демона.
Ей было немногим более семидесяти пяти лет – еще практически девчонка. Ошеломительная, изменчивая, умная, сексуальная, она унаследовала талант пилота от своего погибшего отца так же, как и его темную главианскую кожу и внешнюю красоту.
Она носила светло-вишневую летную безрукавку Мидаса.
– Медея, ты не должна терять самообладания, – сказал я.
– Хорошо, – ответила она, не сводя взгляда с панели управления.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Это только работа.
– Я знаю. Все хорошо.
– Если захочешь отказаться, я пойду тебе навстречу.
– Отказаться?! – прорычала она и резко обернулась ко мне. Ее огромные карие глаза наполняли сердитые слезы. – Мы преследуем убийцу моего отца! Я всю свою жизнь ждала этого момента! И это не метафора! Я не собираюсь отказываться, босс!
Она никогда не знала своего отца. Фэйд Туринг убил Мидаса Бетанкора за месяц до ее рождения.
– Прекрасно. Ты будешь мне нужна. Я бы хотел, чтобы ты была со мной. Но не давай волю эмоциям, хорошо?
– Этого не будет.
– Рад слышать.
Последовала долгая пауза. Я развернулся, собираясь уйти.
– Грегор? – мягко произнесла она.
– Да, Медея?
– Убей этого выродка. Пожалуйста.
Вернувшись в свою каюту, я приступил к приготовлениям. Вместо костюма главного ревизора я надел бронированный доспех, армированные сталью высокие сапоги, кожаную куртку и тяжелый, непромокаемый плащ с бронированными щитками на плечах. Знак властных полномочий я закрепил на груди, а инсигнию инквизитора повязал под горлом.
Затем я извлек из сейфа свое излюбленное оружие – крупнокалиберный болтерный пистолет, рунный посох, сделанный для меня магосом Адептус Механикус Буром, и наконец изогнутый, испещренный пентаграммами силовой меч, который был выкован из сломавшейся на две половины картайской сабли – Ожесточающей.
Я поочередно благословил их.
И вспомнил о Мидасе Бетанкоре, который погиб уже более полувека назад. Ожесточающая нетерпеливо заурчала в моих руках.
Глава 3
– Будьте готовы. Не исключено, что сразу после высадки нам придется вступить в перестрелку, – сказал я.
– Потрясные новости, – откликнулся Бегунди с голодной улыбкой.
– Только скажите, куда стрелять, сэр, – отозвался Хаар.
Я удовлетворенно кивнул.
– Никакой показухи, слышите меня? Рисоваться будете потом.
Казалось, мои слова задели Бегунди за живое.
– Можно подумать, бывает иначе! – возмутился он.
– На самом деле я думал о тебе, Хаар, – ответил я.
Хаар покраснел. Он оказался чрезвычайно… увлекающимся. Инстинкт убийцы.
– Можете доверять мне, сэр, – сказал он.
– Это важно. Я знаю, что это всегда важно, но на сей раз, это… личное. Так что без фокусов.
– Мы ловим парня, который кокнул папочку Ди? – спросил Бегунди.
Ди. Так они называли Медею Бетанкор, моего пилота.
– Да. И ради ее блага, будьте настороже.
Я поднялся в кабину. Мимо нас проплывали нагромождения облаков. Медея управляла машиной с видом взбесившегося демона.
Ей было немногим более семидесяти пяти лет – еще практически девчонка. Ошеломительная, изменчивая, умная, сексуальная, она унаследовала талант пилота от своего погибшего отца так же, как и его темную главианскую кожу и внешнюю красоту.
Она носила светло-вишневую летную безрукавку Мидаса.
– Медея, ты не должна терять самообладания, – сказал я.
– Хорошо, – ответила она, не сводя взгляда с панели управления.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Это только работа.
– Я знаю. Все хорошо.
– Если захочешь отказаться, я пойду тебе навстречу.
– Отказаться?! – прорычала она и резко обернулась ко мне. Ее огромные карие глаза наполняли сердитые слезы. – Мы преследуем убийцу моего отца! Я всю свою жизнь ждала этого момента! И это не метафора! Я не собираюсь отказываться, босс!
Она никогда не знала своего отца. Фэйд Туринг убил Мидаса Бетанкора за месяц до ее рождения.
– Прекрасно. Ты будешь мне нужна. Я бы хотел, чтобы ты была со мной. Но не давай волю эмоциям, хорошо?
– Этого не будет.
– Рад слышать.
Последовала долгая пауза. Я развернулся, собираясь уйти.
– Грегор? – мягко произнесла она.
– Да, Медея?
– Убей этого выродка. Пожалуйста.
Вернувшись в свою каюту, я приступил к приготовлениям. Вместо костюма главного ревизора я надел бронированный доспех, армированные сталью высокие сапоги, кожаную куртку и тяжелый, непромокаемый плащ с бронированными щитками на плечах. Знак властных полномочий я закрепил на груди, а инсигнию инквизитора повязал под горлом.
Затем я извлек из сейфа свое излюбленное оружие – крупнокалиберный болтерный пистолет, рунный посох, сделанный для меня магосом Адептус Механикус Буром, и наконец изогнутый, испещренный пентаграммами силовой меч, который был выкован из сломавшейся на две половины картайской сабли – Ожесточающей.
Я поочередно благословил их.
И вспомнил о Мидасе Бетанкоре, который погиб уже более полувека назад. Ожесточающая нетерпеливо заурчала в моих руках.
Глава 3
МИКВОЛ
ДЮРЕР, СТАНЦИЯ СЛЕЖЕНИЯ СПО 272
ПОВОРОТ ДЕЛА
Миквол представлял собой обширную вулканическую плиту, шестнадцати километров длиной и девяти шириной, выступающую из черных вод полярного океана. С воздуха остров казался холодным и безжизненным. Отвесные пики высотой в сотню метров обрамляли его по краям, а между ними простиралась пустыня, усыпанная валунами и каменными обломками.
– Есть признаки жизни? – спросил я.
Медея пожала плечами. Нам ничего не удавалось обнаружить. Огоньки и диаграммы на дисплеях приборов мигали и скакали как сумасшедшие – магнитные бури выводили оборудование из строя.
– Мне приземлиться? – спросила она.
– Может быть, – сказал я. – Но вначале сделай еще один заход к югу.
Мы заложили вираж. Облачный покров был низким, и клубы холодного тумана окутывали мрачные очертания острова.
В кабину вошел Фишиг.
– Говоришь, здесь были какие-то здания? – спросил я.
– Станция слежения, – кивнул он, – которую Силы Планетарной Обороны использовали в первые годы после освобождения. Ее оставили еще несколько десятилетий тому назад. Располагалась в глубине острова. У меня есть только примерные координаты.
– Что это? – Медея указала на южные утесы.
Внизу мы смогли различить несколько заброшенных пристаней, посадочные доки и блочные ангары, сгруппированные у подножия скалы. Железнодорожные рельсы, опирающиеся на ряд ржавеющих столбов, спускались от одного из самых больших ангаров.
– Это постройки аэродрома, – сказал Фишиг. – Он использовался для снабжения острова, когда здесь еще размещались сотрудники СПО.
– Там какое-то морское судно. Довольно большое, – сказал я и посмотрел на Медею: – Садись вон там. Утес рядом с ангарами. Катер спрячем среди скал.
Было невероятно холодно, в воздухе висел сырой соленый туман. Эмосу, Дахаулту и Медее я приказал оставаться на борту, а остальные приготовились к высадке. Уже на трапе я спохватился и обвернулся к Вервеуку:
– Ты тоже остаешься на борту, Бастиан.
Он обеспокоенно посмотрел на меня. Опять этот проклятый тоскливый взгляд.
– Мне бы хотелось, чтобы кто-то, на кого я могу рассчитывать, присматривал за катером, – не моргнув глазом, солгал я.
Выражение его лица немедленно переменилось: гордость, чувство собственной важности.
– Конечно, сэр!
Мы прошли по утесу, тянущемуся вдоль высоких скал, и направились к блочным строениям. Такие здания можно было встретить во всех концах Империума. Их собирали из стандартных модулей. Время и непогода заметно потрепали постройки. Окна были забиты досками, а прогнившие стены из прессованного искусственного волокна покрывали многочисленные заплаты. Дождь и соленые брызги смыли краску с наружных панелей, но кое-где еще можно было различить потускневшие гербы Сил Планетарной Обороны Дюрера.
Хаар и Фишиг шли впереди. Дуклан вскинул винтовку к плечу и опустил на глаз прицел. Годвин спокойно нес оружие в опущенной руке. Датчик перемещений потрескивал и пощелкивал на его левом плече. Мы с Расси держались позади них, а Елизавета, Кара и Бегунди замыкали шествие.
Фишиг указал на рельсы, которые мы видели с воздуха.
– Похоже на канатный подъемник или фуникулер. Доходит до вершины утеса.
– Функционирует? – спросил Расси.
– Сомневаюсь, сэр, – ответил Фишиг. – Он старый и давно не ремонтировался. Мне не нравится, как выглядят те кабели.
Основные канаты подъемника представляли собой толстые стальные тросы, но сейчас они слабо покачивались на ветру между опорами и казались весьма ненадежными.
– Впрочем, есть лестница, – добавил Фишиг. – Прямо в скале рядом с подъемником.
Мы подошли к заброшенным причалам. Если не считать завываний ветра, тишину нарушало только тихое позвякивание ржавых цепей. У причала был пришвартован корабль – современный океанический двадцатиметровый экраноплан цвета полированной стали. Трафаретные изображения на его борту подсказали нам, что это чартерное судно из Финъярда – предположительно то самое, которое Туринг нанял, чтобы добраться до острова.
Матросов или кого-нибудь из команды видно не было, да и все люки оказались задраенными. Наши приборы не определяли и работы какой бы то ни было автоматики.
– Хотите, чтобы я забралась внутрь? – спросила Кара.
– Возможно…
Крик Хаара не дал мне договорить.
Он стоял в дверях ближайшего модульного строения – посадочного ангара, установленного над водой на сваях, – и указывал в темноту здания. Я поспешил к нему. В полумраке я смог увидеть четыре тела, лежащие на дощатом настиле у пересохшего колодца. Фишиг опустился на колено возле одного из них.
– Местные моряки. Документы так и лежат в их карманах. Рабочие из Финъярда.
– Как давно их убили?
Фишиг пожал плечами:
– Возможно, они пролежали здесь сутки. В каждом случае по одному выстрелу в затылок.
– Экипаж судна.
Годвин поднялся.
– Дело начинает проясняться.
– Почему же они не сбросили тела в море? – поинтересовался Хаар.
– Потому что экраноплан весьма сложен в управлении и экипаж им был необходим живым, чтобы добраться сюда, – предположил я.
– Но если они убили их, как только оказались здесь… – заговорил Хаар.
Я прошелся по ангару.
– Это значит, что они не собираются покидать остров. По крайней мере, не на этом судне.
Я приказал Каре Свол взломать дверь рубки экраноплана. Внутри не оказалось ничего интересного, только кое-какое оборудование и разный хлам, принадлежавший экипажу. Все остальное пассажиры забрали с собой.
Единственное, что нам удалось узнать, учитывая грузоподъемность экраноплана и количество спасательных жилетов, так это то, что с Турингом на Миквол могло прибыть порядка двадцати человек.
– Они отправились вглубь острова, – решил я. – И туда же двинемся мы.
– Передать Ди, чтобы готовила катер? – спросил Бегунди.
– Нет. Мы пойдем пешком. Мне бы хотелось подобраться к Турингу как можно ближе, прежде чем он обнаружит нас. Катер мы сможем вызвать, когда он нам потребуется.
– Медее это не понравится, Грегор, – предупредила Биквин.
Я и сам это прекрасно понимал.
Я полагал, что Медея заслужила право отомстить за отца. Месть не могла быть достойным мотивом для действий инквизитора. Но не для своевольного, вспыльчивого боевого пилота.
Однако ее невоздержность могла стать нам помехой. Я хотел взять Туринга чисто, и меня вовсе не радовала мысль, что, обуреваемая слепой яростью, Медея сорвется и натворит дел.
Биквин была права. Медее это и в самом деле не понравилось.
– Я иду!
– Нет.
– Я иду с вами!
– Нет! – Я схватил Бетанкор за руку и заглянул ей в лицо. – Ты не пойдешь. Не сейчас.
– Грегор! – завопила она.
– Послушай! Подумай об этом спокойно…
– Спокойно?! Этот ублюдок убил моего отца…
– Послушай! Я не хочу, чтобы нас обнаружили раньше времени. Это означает, что катер останется здесь. И мне необходимо, чтобы судно было готово взлететь по первому сигналу, то есть ты должна остаться на борту! Медея, ты единственная, кто может им управлять!
Она освободилась от моей руки, отвернулась и уставилась на волны.
– Медея?
– Ладно. Но я хочу быть там, когда…
– Ты там будешь. Я обещаю.
– Клянешься?
– Клянусь.
Она медленно развернулась и посмотрела на меня. В ее глазах все еще горела ярость.
– Поклянись на своей тайне, – сказала она.
– Что?
– Сделай это по-главиански. Поклянись на своей тайне.
Теперь я вспомнил. Главианская традиция. Они считали, что клятвы более надежны, если подтверждаются обещанием разгласить самые личные, самые глубокие тайны. Полагаю, в давние времена это означало, что главианский пилот обязуется обменяться ценными техническими или навигационными секретами с кем-то еще, что являлось испытанием на верность и честность. Однажды, много лет назад, этого от меня потребовал и Мидас. Он заставил меня пообещать ему трехмесячный отпуск, когда я вынуждал его работать чрезмерно много. Но такой возможности не представилось, потому что на нас наваливалось то одно, то другое дело, и в итоге мне пришлось рассказать ему, что я люблю Елизавету и каждой клеточкой своего тела мечтаю быть вместе с ней.
Тогда это было самой глубокой, самой темной моей тайной. Как все-таки меняются со временем некоторые вещи.
– Я клянусь на своей тайне, – сказал я.
– На самой серьезной тайне.
– На своей самой серьезной тайне.
Она сплюнула под ноги, а затем быстро облизала свою ладонь и протянула ее мне. Я повторил эти жесты и пожал ее руку.
Мы оставили Бетанкор, Эмоса, Дахаулта и Вервеука в боевом катере и направились к каменной лестнице.
К тому времени, как мы достигли вершины, пошел дождь и последние ступени стали предательски скользкими. Соленый ветер налетал с моря, пробираясь под наши одежды.
Я беспокоился о Поле Расси. Он был старше меня более чем на век и хотя старался не подавать виду, но после подъема выглядел усталым, задыхался и даже побледнел.
– Я в порядке, – сказал он, тяжело навалившись на трость. – Не суетитесь.
– Ты уверен, Поль?
Он улыбнулся.
– Грегор, я слишком много лет провел в залах судов и архивах. Происходящее кажется мне почти приключением. Я уже и забыл, как мне это нравилось. – Расси поднял трость и взмахнул ей, словно саблей. – Пойдем?
Мы продвигались вглубь острова. Фишиг прихватил с собой ауспекс, настроенный на сигнал базы СПО. С нее мы и решили начать. Небо светилось мутной белизной. Полосы тумана липли к земле, словно дымовая завеса. Дождь не прекращался ни на минуту. Пейзаж не радовал глаз – сплошь острые скальные выступы и крутые, темные лощины, усыпанные щебнем. Из земли кое-где торчали антрацитово-темные, местами покрытые потеками вулканического стекла камни – некоторые размером с человеческую голову, а некоторые – с боевой танк. Зловещее, унылое место. Одноцветный мир.
Спустя два часа мы добрались до одной из периферийных вышек станции слежения. Изъеденную ржавчиной конструкцию венчали металлические лепестки, некогда бывшие приемными антеннами.
– Мы уже близко, – сказал Фишиг, сверяясь с ауспексом. – База СПО за следующим мысом.
Станция слежения СПО 272 была основана вновь организованными Силами Планетарной Обороны вскоре после освобождения Дюрера. Она стала частью глобальной системы наблюдения, в которую входило еще примерно три сотни аналогичных баз. СПО Дюрера были способны круглосуточно отслеживать орбитальный трафик, местную транспортную сеть и даже основные космические и варп-перемещения, собирая жизненно важные тактические сведения в данном регионе субсектора. В течение двадцати лет после аннексии территории систему наблюдения постепенно сокращали. В итоге оставили только цепочку сканирующих маяков на высокой орбите и подчиненную подсеть сенсорных буев, разбросанных по всей системе Дюрера.
В конце концов, приблизительно три десятилетия тому назад СПО покинули и эту устаревшую станцию и были, несомненно, рады тому, что им никогда больше не придется совершать обходы среди этих суровых скал.
Станция располагалась на берегу длинного полярного озера, с северной стороны обрамленного острыми скалами. Его гладкая, мерцающая, смолисто-темная поверхность время от времени покрывалась рябью, ледяные ветра разгоняли клубившийся над водой туман.
Восемнадцать длинных домов были выстроены вокруг круглого здания генераторной станции. Ангар, достаточно большой, чтобы разместить в нем несколько десантных кораблей или орбитальных перехватчиков, складские помещения, многочисленные машинные цеха, маленькая часовня Экклезиархии, центральный командный пост с прилегающими конструкциями, радиально расходящимися от него во все стороны, скопление вышек с антеннами.
Все это было отдано на милость стихии. Типовые сборные здания состарились и обветшали, окна были забиты досками. Улицу между зданиями загромождал ржавеющий хлам: старые топливные баки, остовы грузовиков, покрытые коррозией металлические ставни.
От главной антенны остался только каркас, развернутая на запад полусфера, образованная стальными перекладинами и ржавыми балками. Отражаясь в черном зеркале озера, это сооружение больше походило на останки какого-то гиганта, точнее – на обнажившиеся ребра огромной грудной клетки.
Стараясь оставаться незамеченными, мы вышли на холодное побережье и направились к ближайшему длинному строению. Все, кроме Бегунди, взяли оружие на изготовку. Ауспекс Фишига, как и его датчик перемещений, указывал на наличие живого существа где-то неподалеку. Однако из-за проклятых магнитных возмущений приборы не могли определить расстояние до обнаруженного объекта.
Я сделал спутникам знак сохранять молчание и жестом приказал Хаару продвигаться по левой стороне улицы, а Фишигу – по правой. Неплохо было бы послать вперед и Кару, но, как я и просил, она держалась рядом с Расси, крепко сжимая штурмовую винтовку в обтянутых перчатками руках. Поль извлек из складок темных, отороченных мехом одеяний многоствольную «перечницу»[1], выглядевшую весьма экзотично.
Биквин держалась позади, чтобы ее аура ментальной пустоты не вступала в конфликт с моим сознанием. Перед высадкой на Миквол она сменила свой официальный наряд на стеганый, облегающий комбинезон и прочные сапоги и завернулась в темно-зеленый бархатный, украшенный вышивкой плащ с капюшоном. Посох она оставила на борту катера. В руках Елизаветы поблескивал изящный длинноствольный микролазерный пистолет, подаренный мной на ее сто пятидесятый день рождения. Щечки его рукоятки были инкрустированы жемчугом. Вообще это оружие являло собой настоящий шедевр, изготовленный еще в древности магосом Нуелом с Гиенны. Изящный, элегантный и невероятно мощный пистолет очень подходил Биквин.
Фишиг подал сигнал Хаару. Хаар опустился на одно колено, чтобы обеспечить моему рослому помощнику прикрытие, пока тот направлялся к черному ходу следующего длинного строения. Я отправил Бегунди им на помощь. Так до сих пор и не вытащив пистолетов из кобуры, он побежал вперед легкой, размашистой походкой.
Дождавшись его, Фишиг скользнул внутрь здания, а через несколько секунд за ним последовал и Бегунди.
Мы подождали с минуту, а затем Бекс появился в дверях и знаками позвал нас подойти.
Укрыться от сырости и ветра, конечно, было хорошо, однако в темных, пропахших тленом внутренностях старого модульного барака оказалось не многим лучше. Мы вошли внутрь. Хаар с Карой встали на страже у дверей, а Бегунди прошел вперед.
Фишиг что-то нашел.
Вернее, Фишиг кого-то нашел.
Грязный, иссохший и завшивленный старик сжался в углу, скуля каждый раз, когда по нему пробегал луч фонаря Годвина. Если бы я увидел такого человека на улицах Эриаля, то принял бы его за нищего. Но здесь все было иначе.
– Дай мне фонарь, – сказал я.
Старик с затравленным видом подался назад, когда я направил на него луч яркого белого света. Все его тело было покрыто коркой грязи, он был изможден, явно голоден и очень напуган.
Но, несмотря на это, я смог опознать его одеяния.
– Отче?
Он застонал.
– Отче, мы друзья. – Я отстегнул свою инсигнию и протянул ее старику, чтобы он смог ее рассмотреть. – Я инквизитор Грегор Эйзенхорн, Ордо Ксенос Геликана. Мы прибыли сюда по официальному запросу. Не бойтесь.
Священник посмотрел на меня, нервно заморгал и медленно протянул заскорузлую руку к инсигнии. Я позволил ему взять ее. Несколько долгих минут он внимательно рассматривал знак Инквизиции. А затем руки его задрожали и он заплакал.
Жестом приказав Фишигу и остальным отойти назад, я опустился возле старика на колени.
– Как вас зовут?
– Д-дроник.
– Дроник?
– Отец Эришаль Дроник, глава прихода Миквол, благословен будь Бог-Император Человечества!
– Храни нас всех Бог-Император, – ответил я. – Вы можете рассказать мне, как здесь оказались, отче?
– Я всегда был здесь, – ответил он. – Солдаты, может быть, и ушли, но пока здесь стоит часовня, есть и приход, а значит, есть и священник.
Во имя Золотого Трона, этот старик жил здесь в одиночестве в течение тридцати лет!
– Эту территорию так и не десакрализовали?
– Нет, сэр. И я благодарен за это. Выполнение священного долга перед этим приходом дало мне время на раздумья!
– Скорее уж на то, чтобы сойти с ума, – пробормотал Хаар.
– Довольно! – бросил я через плечо.
– Позвольте мне убедиться, что я правильно вас понял, – обратился я Дронику. – Вы служили здесь священником, и, когда СПО покинули базу, вы остались и заботились о часовне?
– Да, сэр, именно так.
– Как же вы выжили? – поинтересовался Фишиг. Прирожденный детектив, он хотел узнать все подробности этой истории.
– Рыба, – ответил священник, и, судя по ужасающе зловонному дыханию, я был склонен ему поверить. – Рыба… Раз в неделю я спускался к посадочной площадке и ловил рыбу, а улов коптил и хранил в ангаре. Кроме того, солдаты оставили много консервов. А что? Вы голодны?
– Нет, – быстро проговорил Фишиг, явно не готовый к великодушию и гостеприимству старика.
– Почему же вы прячетесь здесь? – мягко спросила Биквин.
Дроник посмотрел на меня так, словно просил разрешения ответить.
– Продолжайте, – кивнул я.
– Они выгнали меня, – сказал он. – Из моего ангара. Подлецы. Они попытались убить меня, но, знаете, я умею бегать!
– Не сомневаюсь.
– Почему они выгнали вас? – вновь вступил в разговор Фишиг.
– Им был нужен ангар. Думаю, они хотели заполучить мою рыбу.
– Уверен, что это так. Копченая рыба здесь в цене. Но ведь им было нужно что-то еще?
– Они нуждались в пространстве, – с унылым видом кивнул старик.
– Зачем?
– Для работы.
– Какой работы?
– Они ремонтируют своего бога.
Я бросил косой взгляд на Фишига.
– Своего бога? И что же это за бог?
– Уж не мой, это точно! – воскликнул Дроник, а затем внезапно замер, словно задумавшись. – Но, тем не менее, это бог.
– Почему вы так говорите? – спросил я.
– Он большой. Все боги большие. Верно ведь?
– Как правило.
– Вы сказали «они». – Расси присел рядом со мной. – Кого вы имеете в виду? Сколько их здесь? – Тон Расси был мягким и успокаивающим.
Я ощутил тонкий след психического воздействия, осторожно пущенного им в ход. Неудивительно, что он приобрел репутацию великого инквизитора. Каким же я был глупцом, что сам до сих пор не задал этих простых вопросов!
– Божьи кузнецы,– ответил старый священник. – Не знаю их имен. Их девять. И еще девять. Потом четырнадцать других. И пятеро.
– Тридцать семь? – выдохнул Фишиг. Дроник поморщился.
– О, их куда больше. Девять, еще девять, четырнадцать, пять, десять, три и шестнадцать…
– Слабоумие, – взглянув на меня, прошептал Расси. – Старик способен запоминать их количество только по группам, которые видел. Он не способен к идентификации целого.
– Я не дурак, – неожиданно встрял Дроник.
– Этого я и не говорил, отче, – ответил Расси.
– И не безумец.
– Конечно.
Старик глупо улыбнулся и кивнул:
– У вас не найдется рыбы?
– Босс! – внезапно прошипел Хаар.
– Что случилось? – Я быстро вскочил на ноги.
– Движение… в тридцати метрах… – Его дальномер попискивал, считывая показания.
Хаар стоял на коленях в дверях, держа оружие на изготовку.
– Что ты видишь?
– Неприятности. Восемь вооруженных мужчин. Идут стандартным армейским пехотным строем. И идут они сюда.
– Должно быть, мы где-то задели сигнализацию, – предположил Бегунди.
– Я не хочу ввязываться в драку. Пока не хочу.– Я посмотрел на остальных. – Предлагаю уйти через другой выход и перегруппироваться.
– Мы должны взять его с собой. – Расси указал на старого священника.
– Согласен. Пойдем.
Бегунди открыл дальнюю дверь барака и пошел вперед. Биквин двинулась следом, а за ней – Фишиг. Поль нагнулся, чтобы помочь священнику подняться.
– Пойдем, отче, – сказал он.
Увидев протянутую руку, Дроник вскрикнул.
– Вот дерьмо! Нас обнаружили! – воскликнул Хаар. – Они идут!
Лазерные лучи, яркие и яростные, внезапно влетели в дверной проем и пробили дыры в прогнившем прессованном волокне.
Кара нырнула в укрытие. Хаар не шелохнулся, и я услышал, как протрещала его лазерная длинностволка.
– Минус один, – удовлетворенно произнес снайпер.
Мы с Расси подняли старого священника на ноги и потащили к заднему выходу. Позади нас снова раздался треск лазгана, к которому присоединился стрекот штурмовой винтовки Кары Свол. Ответный огонь забарабанил по стене барака и пробил в ней отверстия.
– Вытаскивай его, – прокричал я Полю и побежал к двери.
Встав рядом с Карой, я несколько раз выстрелил из болтерного пистолета через выбитое окно. Ответные лазерные лучи пролетали над улицей и расплескивались по стене здания. Несколько человек в серых громоздких доспехах бежали в нашу сторону, изредка останавливаясь для того, чтобы разрядить очередную обойму.
Внезапная догадка, четкая и ясная, вонзилась в мое сознание. Я бросился к Каре и Дуклану.
– Уходим! – провыл я.
– Есть признаки жизни? – спросил я.
Медея пожала плечами. Нам ничего не удавалось обнаружить. Огоньки и диаграммы на дисплеях приборов мигали и скакали как сумасшедшие – магнитные бури выводили оборудование из строя.
– Мне приземлиться? – спросила она.
– Может быть, – сказал я. – Но вначале сделай еще один заход к югу.
Мы заложили вираж. Облачный покров был низким, и клубы холодного тумана окутывали мрачные очертания острова.
В кабину вошел Фишиг.
– Говоришь, здесь были какие-то здания? – спросил я.
– Станция слежения, – кивнул он, – которую Силы Планетарной Обороны использовали в первые годы после освобождения. Ее оставили еще несколько десятилетий тому назад. Располагалась в глубине острова. У меня есть только примерные координаты.
– Что это? – Медея указала на южные утесы.
Внизу мы смогли различить несколько заброшенных пристаней, посадочные доки и блочные ангары, сгруппированные у подножия скалы. Железнодорожные рельсы, опирающиеся на ряд ржавеющих столбов, спускались от одного из самых больших ангаров.
– Это постройки аэродрома, – сказал Фишиг. – Он использовался для снабжения острова, когда здесь еще размещались сотрудники СПО.
– Там какое-то морское судно. Довольно большое, – сказал я и посмотрел на Медею: – Садись вон там. Утес рядом с ангарами. Катер спрячем среди скал.
Было невероятно холодно, в воздухе висел сырой соленый туман. Эмосу, Дахаулту и Медее я приказал оставаться на борту, а остальные приготовились к высадке. Уже на трапе я спохватился и обвернулся к Вервеуку:
– Ты тоже остаешься на борту, Бастиан.
Он обеспокоенно посмотрел на меня. Опять этот проклятый тоскливый взгляд.
– Мне бы хотелось, чтобы кто-то, на кого я могу рассчитывать, присматривал за катером, – не моргнув глазом, солгал я.
Выражение его лица немедленно переменилось: гордость, чувство собственной важности.
– Конечно, сэр!
Мы прошли по утесу, тянущемуся вдоль высоких скал, и направились к блочным строениям. Такие здания можно было встретить во всех концах Империума. Их собирали из стандартных модулей. Время и непогода заметно потрепали постройки. Окна были забиты досками, а прогнившие стены из прессованного искусственного волокна покрывали многочисленные заплаты. Дождь и соленые брызги смыли краску с наружных панелей, но кое-где еще можно было различить потускневшие гербы Сил Планетарной Обороны Дюрера.
Хаар и Фишиг шли впереди. Дуклан вскинул винтовку к плечу и опустил на глаз прицел. Годвин спокойно нес оружие в опущенной руке. Датчик перемещений потрескивал и пощелкивал на его левом плече. Мы с Расси держались позади них, а Елизавета, Кара и Бегунди замыкали шествие.
Фишиг указал на рельсы, которые мы видели с воздуха.
– Похоже на канатный подъемник или фуникулер. Доходит до вершины утеса.
– Функционирует? – спросил Расси.
– Сомневаюсь, сэр, – ответил Фишиг. – Он старый и давно не ремонтировался. Мне не нравится, как выглядят те кабели.
Основные канаты подъемника представляли собой толстые стальные тросы, но сейчас они слабо покачивались на ветру между опорами и казались весьма ненадежными.
– Впрочем, есть лестница, – добавил Фишиг. – Прямо в скале рядом с подъемником.
Мы подошли к заброшенным причалам. Если не считать завываний ветра, тишину нарушало только тихое позвякивание ржавых цепей. У причала был пришвартован корабль – современный океанический двадцатиметровый экраноплан цвета полированной стали. Трафаретные изображения на его борту подсказали нам, что это чартерное судно из Финъярда – предположительно то самое, которое Туринг нанял, чтобы добраться до острова.
Матросов или кого-нибудь из команды видно не было, да и все люки оказались задраенными. Наши приборы не определяли и работы какой бы то ни было автоматики.
– Хотите, чтобы я забралась внутрь? – спросила Кара.
– Возможно…
Крик Хаара не дал мне договорить.
Он стоял в дверях ближайшего модульного строения – посадочного ангара, установленного над водой на сваях, – и указывал в темноту здания. Я поспешил к нему. В полумраке я смог увидеть четыре тела, лежащие на дощатом настиле у пересохшего колодца. Фишиг опустился на колено возле одного из них.
– Местные моряки. Документы так и лежат в их карманах. Рабочие из Финъярда.
– Как давно их убили?
Фишиг пожал плечами:
– Возможно, они пролежали здесь сутки. В каждом случае по одному выстрелу в затылок.
– Экипаж судна.
Годвин поднялся.
– Дело начинает проясняться.
– Почему же они не сбросили тела в море? – поинтересовался Хаар.
– Потому что экраноплан весьма сложен в управлении и экипаж им был необходим живым, чтобы добраться сюда, – предположил я.
– Но если они убили их, как только оказались здесь… – заговорил Хаар.
Я прошелся по ангару.
– Это значит, что они не собираются покидать остров. По крайней мере, не на этом судне.
Я приказал Каре Свол взломать дверь рубки экраноплана. Внутри не оказалось ничего интересного, только кое-какое оборудование и разный хлам, принадлежавший экипажу. Все остальное пассажиры забрали с собой.
Единственное, что нам удалось узнать, учитывая грузоподъемность экраноплана и количество спасательных жилетов, так это то, что с Турингом на Миквол могло прибыть порядка двадцати человек.
– Они отправились вглубь острова, – решил я. – И туда же двинемся мы.
– Передать Ди, чтобы готовила катер? – спросил Бегунди.
– Нет. Мы пойдем пешком. Мне бы хотелось подобраться к Турингу как можно ближе, прежде чем он обнаружит нас. Катер мы сможем вызвать, когда он нам потребуется.
– Медее это не понравится, Грегор, – предупредила Биквин.
Я и сам это прекрасно понимал.
Я полагал, что Медея заслужила право отомстить за отца. Месть не могла быть достойным мотивом для действий инквизитора. Но не для своевольного, вспыльчивого боевого пилота.
Однако ее невоздержность могла стать нам помехой. Я хотел взять Туринга чисто, и меня вовсе не радовала мысль, что, обуреваемая слепой яростью, Медея сорвется и натворит дел.
Биквин была права. Медее это и в самом деле не понравилось.
– Я иду!
– Нет.
– Я иду с вами!
– Нет! – Я схватил Бетанкор за руку и заглянул ей в лицо. – Ты не пойдешь. Не сейчас.
– Грегор! – завопила она.
– Послушай! Подумай об этом спокойно…
– Спокойно?! Этот ублюдок убил моего отца…
– Послушай! Я не хочу, чтобы нас обнаружили раньше времени. Это означает, что катер останется здесь. И мне необходимо, чтобы судно было готово взлететь по первому сигналу, то есть ты должна остаться на борту! Медея, ты единственная, кто может им управлять!
Она освободилась от моей руки, отвернулась и уставилась на волны.
– Медея?
– Ладно. Но я хочу быть там, когда…
– Ты там будешь. Я обещаю.
– Клянешься?
– Клянусь.
Она медленно развернулась и посмотрела на меня. В ее глазах все еще горела ярость.
– Поклянись на своей тайне, – сказала она.
– Что?
– Сделай это по-главиански. Поклянись на своей тайне.
Теперь я вспомнил. Главианская традиция. Они считали, что клятвы более надежны, если подтверждаются обещанием разгласить самые личные, самые глубокие тайны. Полагаю, в давние времена это означало, что главианский пилот обязуется обменяться ценными техническими или навигационными секретами с кем-то еще, что являлось испытанием на верность и честность. Однажды, много лет назад, этого от меня потребовал и Мидас. Он заставил меня пообещать ему трехмесячный отпуск, когда я вынуждал его работать чрезмерно много. Но такой возможности не представилось, потому что на нас наваливалось то одно, то другое дело, и в итоге мне пришлось рассказать ему, что я люблю Елизавету и каждой клеточкой своего тела мечтаю быть вместе с ней.
Тогда это было самой глубокой, самой темной моей тайной. Как все-таки меняются со временем некоторые вещи.
– Я клянусь на своей тайне, – сказал я.
– На самой серьезной тайне.
– На своей самой серьезной тайне.
Она сплюнула под ноги, а затем быстро облизала свою ладонь и протянула ее мне. Я повторил эти жесты и пожал ее руку.
Мы оставили Бетанкор, Эмоса, Дахаулта и Вервеука в боевом катере и направились к каменной лестнице.
К тому времени, как мы достигли вершины, пошел дождь и последние ступени стали предательски скользкими. Соленый ветер налетал с моря, пробираясь под наши одежды.
Я беспокоился о Поле Расси. Он был старше меня более чем на век и хотя старался не подавать виду, но после подъема выглядел усталым, задыхался и даже побледнел.
– Я в порядке, – сказал он, тяжело навалившись на трость. – Не суетитесь.
– Ты уверен, Поль?
Он улыбнулся.
– Грегор, я слишком много лет провел в залах судов и архивах. Происходящее кажется мне почти приключением. Я уже и забыл, как мне это нравилось. – Расси поднял трость и взмахнул ей, словно саблей. – Пойдем?
Мы продвигались вглубь острова. Фишиг прихватил с собой ауспекс, настроенный на сигнал базы СПО. С нее мы и решили начать. Небо светилось мутной белизной. Полосы тумана липли к земле, словно дымовая завеса. Дождь не прекращался ни на минуту. Пейзаж не радовал глаз – сплошь острые скальные выступы и крутые, темные лощины, усыпанные щебнем. Из земли кое-где торчали антрацитово-темные, местами покрытые потеками вулканического стекла камни – некоторые размером с человеческую голову, а некоторые – с боевой танк. Зловещее, унылое место. Одноцветный мир.
Спустя два часа мы добрались до одной из периферийных вышек станции слежения. Изъеденную ржавчиной конструкцию венчали металлические лепестки, некогда бывшие приемными антеннами.
– Мы уже близко, – сказал Фишиг, сверяясь с ауспексом. – База СПО за следующим мысом.
Станция слежения СПО 272 была основана вновь организованными Силами Планетарной Обороны вскоре после освобождения Дюрера. Она стала частью глобальной системы наблюдения, в которую входило еще примерно три сотни аналогичных баз. СПО Дюрера были способны круглосуточно отслеживать орбитальный трафик, местную транспортную сеть и даже основные космические и варп-перемещения, собирая жизненно важные тактические сведения в данном регионе субсектора. В течение двадцати лет после аннексии территории систему наблюдения постепенно сокращали. В итоге оставили только цепочку сканирующих маяков на высокой орбите и подчиненную подсеть сенсорных буев, разбросанных по всей системе Дюрера.
В конце концов, приблизительно три десятилетия тому назад СПО покинули и эту устаревшую станцию и были, несомненно, рады тому, что им никогда больше не придется совершать обходы среди этих суровых скал.
Станция располагалась на берегу длинного полярного озера, с северной стороны обрамленного острыми скалами. Его гладкая, мерцающая, смолисто-темная поверхность время от времени покрывалась рябью, ледяные ветра разгоняли клубившийся над водой туман.
Восемнадцать длинных домов были выстроены вокруг круглого здания генераторной станции. Ангар, достаточно большой, чтобы разместить в нем несколько десантных кораблей или орбитальных перехватчиков, складские помещения, многочисленные машинные цеха, маленькая часовня Экклезиархии, центральный командный пост с прилегающими конструкциями, радиально расходящимися от него во все стороны, скопление вышек с антеннами.
Все это было отдано на милость стихии. Типовые сборные здания состарились и обветшали, окна были забиты досками. Улицу между зданиями загромождал ржавеющий хлам: старые топливные баки, остовы грузовиков, покрытые коррозией металлические ставни.
От главной антенны остался только каркас, развернутая на запад полусфера, образованная стальными перекладинами и ржавыми балками. Отражаясь в черном зеркале озера, это сооружение больше походило на останки какого-то гиганта, точнее – на обнажившиеся ребра огромной грудной клетки.
Стараясь оставаться незамеченными, мы вышли на холодное побережье и направились к ближайшему длинному строению. Все, кроме Бегунди, взяли оружие на изготовку. Ауспекс Фишига, как и его датчик перемещений, указывал на наличие живого существа где-то неподалеку. Однако из-за проклятых магнитных возмущений приборы не могли определить расстояние до обнаруженного объекта.
Я сделал спутникам знак сохранять молчание и жестом приказал Хаару продвигаться по левой стороне улицы, а Фишигу – по правой. Неплохо было бы послать вперед и Кару, но, как я и просил, она держалась рядом с Расси, крепко сжимая штурмовую винтовку в обтянутых перчатками руках. Поль извлек из складок темных, отороченных мехом одеяний многоствольную «перечницу»[1], выглядевшую весьма экзотично.
Биквин держалась позади, чтобы ее аура ментальной пустоты не вступала в конфликт с моим сознанием. Перед высадкой на Миквол она сменила свой официальный наряд на стеганый, облегающий комбинезон и прочные сапоги и завернулась в темно-зеленый бархатный, украшенный вышивкой плащ с капюшоном. Посох она оставила на борту катера. В руках Елизаветы поблескивал изящный длинноствольный микролазерный пистолет, подаренный мной на ее сто пятидесятый день рождения. Щечки его рукоятки были инкрустированы жемчугом. Вообще это оружие являло собой настоящий шедевр, изготовленный еще в древности магосом Нуелом с Гиенны. Изящный, элегантный и невероятно мощный пистолет очень подходил Биквин.
Фишиг подал сигнал Хаару. Хаар опустился на одно колено, чтобы обеспечить моему рослому помощнику прикрытие, пока тот направлялся к черному ходу следующего длинного строения. Я отправил Бегунди им на помощь. Так до сих пор и не вытащив пистолетов из кобуры, он побежал вперед легкой, размашистой походкой.
Дождавшись его, Фишиг скользнул внутрь здания, а через несколько секунд за ним последовал и Бегунди.
Мы подождали с минуту, а затем Бекс появился в дверях и знаками позвал нас подойти.
Укрыться от сырости и ветра, конечно, было хорошо, однако в темных, пропахших тленом внутренностях старого модульного барака оказалось не многим лучше. Мы вошли внутрь. Хаар с Карой встали на страже у дверей, а Бегунди прошел вперед.
Фишиг что-то нашел.
Вернее, Фишиг кого-то нашел.
Грязный, иссохший и завшивленный старик сжался в углу, скуля каждый раз, когда по нему пробегал луч фонаря Годвина. Если бы я увидел такого человека на улицах Эриаля, то принял бы его за нищего. Но здесь все было иначе.
– Дай мне фонарь, – сказал я.
Старик с затравленным видом подался назад, когда я направил на него луч яркого белого света. Все его тело было покрыто коркой грязи, он был изможден, явно голоден и очень напуган.
Но, несмотря на это, я смог опознать его одеяния.
– Отче?
Он застонал.
– Отче, мы друзья. – Я отстегнул свою инсигнию и протянул ее старику, чтобы он смог ее рассмотреть. – Я инквизитор Грегор Эйзенхорн, Ордо Ксенос Геликана. Мы прибыли сюда по официальному запросу. Не бойтесь.
Священник посмотрел на меня, нервно заморгал и медленно протянул заскорузлую руку к инсигнии. Я позволил ему взять ее. Несколько долгих минут он внимательно рассматривал знак Инквизиции. А затем руки его задрожали и он заплакал.
Жестом приказав Фишигу и остальным отойти назад, я опустился возле старика на колени.
– Как вас зовут?
– Д-дроник.
– Дроник?
– Отец Эришаль Дроник, глава прихода Миквол, благословен будь Бог-Император Человечества!
– Храни нас всех Бог-Император, – ответил я. – Вы можете рассказать мне, как здесь оказались, отче?
– Я всегда был здесь, – ответил он. – Солдаты, может быть, и ушли, но пока здесь стоит часовня, есть и приход, а значит, есть и священник.
Во имя Золотого Трона, этот старик жил здесь в одиночестве в течение тридцати лет!
– Эту территорию так и не десакрализовали?
– Нет, сэр. И я благодарен за это. Выполнение священного долга перед этим приходом дало мне время на раздумья!
– Скорее уж на то, чтобы сойти с ума, – пробормотал Хаар.
– Довольно! – бросил я через плечо.
– Позвольте мне убедиться, что я правильно вас понял, – обратился я Дронику. – Вы служили здесь священником, и, когда СПО покинули базу, вы остались и заботились о часовне?
– Да, сэр, именно так.
– Как же вы выжили? – поинтересовался Фишиг. Прирожденный детектив, он хотел узнать все подробности этой истории.
– Рыба, – ответил священник, и, судя по ужасающе зловонному дыханию, я был склонен ему поверить. – Рыба… Раз в неделю я спускался к посадочной площадке и ловил рыбу, а улов коптил и хранил в ангаре. Кроме того, солдаты оставили много консервов. А что? Вы голодны?
– Нет, – быстро проговорил Фишиг, явно не готовый к великодушию и гостеприимству старика.
– Почему же вы прячетесь здесь? – мягко спросила Биквин.
Дроник посмотрел на меня так, словно просил разрешения ответить.
– Продолжайте, – кивнул я.
– Они выгнали меня, – сказал он. – Из моего ангара. Подлецы. Они попытались убить меня, но, знаете, я умею бегать!
– Не сомневаюсь.
– Почему они выгнали вас? – вновь вступил в разговор Фишиг.
– Им был нужен ангар. Думаю, они хотели заполучить мою рыбу.
– Уверен, что это так. Копченая рыба здесь в цене. Но ведь им было нужно что-то еще?
– Они нуждались в пространстве, – с унылым видом кивнул старик.
– Зачем?
– Для работы.
– Какой работы?
– Они ремонтируют своего бога.
Я бросил косой взгляд на Фишига.
– Своего бога? И что же это за бог?
– Уж не мой, это точно! – воскликнул Дроник, а затем внезапно замер, словно задумавшись. – Но, тем не менее, это бог.
– Почему вы так говорите? – спросил я.
– Он большой. Все боги большие. Верно ведь?
– Как правило.
– Вы сказали «они». – Расси присел рядом со мной. – Кого вы имеете в виду? Сколько их здесь? – Тон Расси был мягким и успокаивающим.
Я ощутил тонкий след психического воздействия, осторожно пущенного им в ход. Неудивительно, что он приобрел репутацию великого инквизитора. Каким же я был глупцом, что сам до сих пор не задал этих простых вопросов!
– Божьи кузнецы,– ответил старый священник. – Не знаю их имен. Их девять. И еще девять. Потом четырнадцать других. И пятеро.
– Тридцать семь? – выдохнул Фишиг. Дроник поморщился.
– О, их куда больше. Девять, еще девять, четырнадцать, пять, десять, три и шестнадцать…
– Слабоумие, – взглянув на меня, прошептал Расси. – Старик способен запоминать их количество только по группам, которые видел. Он не способен к идентификации целого.
– Я не дурак, – неожиданно встрял Дроник.
– Этого я и не говорил, отче, – ответил Расси.
– И не безумец.
– Конечно.
Старик глупо улыбнулся и кивнул:
– У вас не найдется рыбы?
– Босс! – внезапно прошипел Хаар.
– Что случилось? – Я быстро вскочил на ноги.
– Движение… в тридцати метрах… – Его дальномер попискивал, считывая показания.
Хаар стоял на коленях в дверях, держа оружие на изготовку.
– Что ты видишь?
– Неприятности. Восемь вооруженных мужчин. Идут стандартным армейским пехотным строем. И идут они сюда.
– Должно быть, мы где-то задели сигнализацию, – предположил Бегунди.
– Я не хочу ввязываться в драку. Пока не хочу.– Я посмотрел на остальных. – Предлагаю уйти через другой выход и перегруппироваться.
– Мы должны взять его с собой. – Расси указал на старого священника.
– Согласен. Пойдем.
Бегунди открыл дальнюю дверь барака и пошел вперед. Биквин двинулась следом, а за ней – Фишиг. Поль нагнулся, чтобы помочь священнику подняться.
– Пойдем, отче, – сказал он.
Увидев протянутую руку, Дроник вскрикнул.
– Вот дерьмо! Нас обнаружили! – воскликнул Хаар. – Они идут!
Лазерные лучи, яркие и яростные, внезапно влетели в дверной проем и пробили дыры в прогнившем прессованном волокне.
Кара нырнула в укрытие. Хаар не шелохнулся, и я услышал, как протрещала его лазерная длинностволка.
– Минус один, – удовлетворенно произнес снайпер.
Мы с Расси подняли старого священника на ноги и потащили к заднему выходу. Позади нас снова раздался треск лазгана, к которому присоединился стрекот штурмовой винтовки Кары Свол. Ответный огонь забарабанил по стене барака и пробил в ней отверстия.
– Вытаскивай его, – прокричал я Полю и побежал к двери.
Встав рядом с Карой, я несколько раз выстрелил из болтерного пистолета через выбитое окно. Ответные лазерные лучи пролетали над улицей и расплескивались по стене здания. Несколько человек в серых громоздких доспехах бежали в нашу сторону, изредка останавливаясь для того, чтобы разрядить очередную обойму.
Внезапная догадка, четкая и ясная, вонзилась в мое сознание. Я бросился к Каре и Дуклану.
– Уходим! – провыл я.