Потом я узнал, что моя готовность спеть эту песню стала чем-то вроде печати, закрепившей нашу сделку. Сейчас мы ведем переговоры о заключении крупного контракта с региональной торговой палатой, предусматривающего разработку программы «Попадание в десятку к 2010 году» для Нового Орлеана и юго-восточной Луизианы и ее запуск на практике.
Увеличение CO2 в этой «ванне» означает больше тепла в атмосфере, а количество тепла в системе похоже на наличие воды в ванне. Когда мы говорим о глобальном потеплении и изменении климата, конечно, все такие истории заканчиваются переполнением «ванны» и переливом из нее ее содержимого. Но если с реальной ванной результатом такого развития события становится мокрый пол, то в случае с CO2 последствия намного более тяжелые – уход под воду более половины Флориды и Бангладеш.
В Новом Орлеане основные физические принципы системного мышления были продемонстрированы очень наглядно. С одной стороны, Новый Орлеан является своего рода «ванной»: большие части чашеобразного города расположены, о чем очень хорошо известно, ниже уровня моря. Пустая «ванна» Нового Орлеана всего лишь ожидала, когда откроется кран и в нее начнет поступать вода из соседней более крупной и уже почти заполненной до краев емкости, в качестве которой выступает озеро Пончартрейн, хотя переливу воды оттуда препятствовали построенные дамбы. Даже когда нижняя «ванна» была еще пустой, уже требовалось включать насосы для откачивания воды, просачивающейся в нее после сильных дождей, но насосы не способны справиться с огромным объемом воды, если ее гонит ураганный ветер. В конце концов возникла следующая цепочка событий: тепло породило ураган, ураган погнал потоки воды, потоки воды обрушились на дамбу, дамба не выдержала напора и разрушилась, вода хлынула в пустую «ванну», которая стала заполняться.
Но, как мы знаем, системное мышление не ограничивается лишь пониманием простых физических причинно-следственных связей. Надо также разобраться и в сущности решений, которые направлены либо на изменение этих причин, либо на реагирование на возникшие последствия. Не бывает убийства без решения убить, даже если такое решение было принято непреднамеренно, и это то, что отличает убийство от несчастного случая. Ураганы, штормовые волны и дамбы не принимают сами решений, они – только последствия. Мы пока все еще ищем убийцу Нового Орлеана, и «Катрина», хотя и чудовищная по своей сути, больше не является у нас подозреваемой.
При таком рассмотрении можно лучше понять сущность одной новой научной концепции – устойчивости. У систем всех видов, будь они природными, механическими или социальными, часто имеются уровни состояния, при достижении которых вернуть их в прежнее положение уже нельзя, как ни старайся. Иногда эти уровни называют критическими точками. Кроме того, эти пороговые значения могут подавать относительно слабые сигналы – предупреждения о том сбое, который может произойти, если система, к несчастью, получит слишком сильный толчок и пройдет такую точку. Сначала все работает хорошо, затем, может быть, работает чуть хуже и вдруг перестает работать вообще.
В истории Нового Орлеана имеется множество эпизодов, демонстрирующих концепцию устойчивости или, вернее, ее отсутствия. Физические системы в виде береговой линии, буферных территорий в заболоченном протоке реки, дамб, каналов и насосов были изначально недостаточно надежными. К тому же их защитные характеристики заметно ухудшились, хотя еще и не достигли катастрофического уровня. Экономические системы, хотя и находившиеся в процессе восстановления, после периода длительного спада еще не вышли на достаточный для нормальной работы уровень. Социальные системы почти все время находились в состоянии нестабильности. Некоторые люди рассказывали мне, что единственным «обручем», удерживающим всю систему от распада, был общий философский взгляд на жизнь – фатализм. Хотя никто не ожидал, что ситуация хоть в чем-то будет улучшаться, оказалось, что социальная система может выдержать поразительно высокий уровень преступности и неравенства и так до конца и не сломаться. (Фактически одним из важных «рычагов» в нашем первоначальном исследовании, проведенном при подготовке программы «Попадание в десятку к 2010 году», была задача внушить жителям региона идею о том, что жизнь в будущем станет лучше. Данные обзора подтвердили, что этот регион отстает от многих других по своей способности заставлять людей верить в будущие положительные изменения.)
Система с высоким уровнем устойчивости может выдержать даже сильное «шоковое воздействие» и после его окончания восстановиться, снова прийти в сбалансированное состояние. Представьте себе циркового канатоходца, в которого пьяный зритель кинул бутылку. После удара артист покачнулся, но удержал равновесие и продолжил свой путь. Предельно внимательный и всегда готовый к неожиданностям, он никогда не достигает «критической» для себя точки, переломного момента. Но когда «Катрина» обрушилась на Новый Орлеан, город был не готов к такому удару (если продолжить сравнение с предыдущим примером, бутылка попала в канатоходца в тот момент, когда он уже потерял из-за чего-то равновесие). Возникло состояние, когда несколько переломных моментов наступили одновременно, в результате чего возник сильнейший эффект домино. Физический удар штормовых волн привел к тому, что система дамб вышла за критический уровень. То же самое немедленно случилось с плохо работающей системой управления в чрезвычайных ситуациях и многими слабыми системами социальной защиты, которые на самом деле предназначались как раз для того, чтобы уберечь от подобной катастрофы.
Поэтому устойчивость в первую очередь говорит нам о механизме, при помощи которого был создан этот город. Но пока мы не знаем ответа на вопрос «Кто же создал все это?»
* * *
Устойчивое развитие требует системного мышления, а системы часто описываются метафорично. Даже Питер Сенге, гуру бизнеса, специализирующийся в этой области и автор классической книги «Пятая дисциплина», часто рассказывает о таких проблемах, как глобальное потепление, следующим образом. Атмосфера – это своего рода «ванна»[47], в которую вливается диоксид углерода (CO2), но из-за различных природных процессов он из этой ванны выливается. До того как люди начали сжигать ископаемое топливо, приток и отток CO2 колебались, однако в целом система была более или менее в равновесии. Но с увеличением активности людей, сжигающих топливо (уголь, нефть, леса) во все больших количествах, в эту «ванну» теперь вливается больше CO2, чем из нее вытекает. Из-за этого в атмосфере накапливается CO2.Увеличение CO2 в этой «ванне» означает больше тепла в атмосфере, а количество тепла в системе похоже на наличие воды в ванне. Когда мы говорим о глобальном потеплении и изменении климата, конечно, все такие истории заканчиваются переполнением «ванны» и переливом из нее ее содержимого. Но если с реальной ванной результатом такого развития события становится мокрый пол, то в случае с CO2 последствия намного более тяжелые – уход под воду более половины Флориды и Бангладеш.
В Новом Орлеане основные физические принципы системного мышления были продемонстрированы очень наглядно. С одной стороны, Новый Орлеан является своего рода «ванной»: большие части чашеобразного города расположены, о чем очень хорошо известно, ниже уровня моря. Пустая «ванна» Нового Орлеана всего лишь ожидала, когда откроется кран и в нее начнет поступать вода из соседней более крупной и уже почти заполненной до краев емкости, в качестве которой выступает озеро Пончартрейн, хотя переливу воды оттуда препятствовали построенные дамбы. Даже когда нижняя «ванна» была еще пустой, уже требовалось включать насосы для откачивания воды, просачивающейся в нее после сильных дождей, но насосы не способны справиться с огромным объемом воды, если ее гонит ураганный ветер. В конце концов возникла следующая цепочка событий: тепло породило ураган, ураган погнал потоки воды, потоки воды обрушились на дамбу, дамба не выдержала напора и разрушилась, вода хлынула в пустую «ванну», которая стала заполняться.
Но, как мы знаем, системное мышление не ограничивается лишь пониманием простых физических причинно-следственных связей. Надо также разобраться и в сущности решений, которые направлены либо на изменение этих причин, либо на реагирование на возникшие последствия. Не бывает убийства без решения убить, даже если такое решение было принято непреднамеренно, и это то, что отличает убийство от несчастного случая. Ураганы, штормовые волны и дамбы не принимают сами решений, они – только последствия. Мы пока все еще ищем убийцу Нового Орлеана, и «Катрина», хотя и чудовищная по своей сути, больше не является у нас подозреваемой.
* * *
Театральный район, Нью-Йорк
Весна 1983 г.
Сначала о главном: я не могу поверить своей удаче. Квартира (хотя правильнее сказать, что это комната в чужой квартире) – идеальное место для такого амбициозного певца, актера и писателя, как я. Дешево. Рядом Бродвей. Хорошие люди. Свой телефон в комнате. Отец Дж. был довольно известным композитором, и я думаю, что Дж. и его жена, М., сейчас живут на роялти, получаемое за произведения его папочки. Похоже, им не приходится работать, а чтобы получить добавку к своему небольшому, но стабильному доходу, они сдают жилье.
Предупреждающие знаки не заставили себя долго ждать. Управляющий зданием был человеком небольшого роста и странного вида по имени Хайнц. «Привет, я ваш новый жилец!» – заявил я ему при нашей первой встрече. Он как-то осторожно взглянул на меня и произнес с явно выраженным немецким акцентом: «Фы фофсе не мой шилец, а их. Фам следофало бы лучше заботиться о себе!»
Сначала Дж. попросил дать ему небольшую сумму раньше установленного срока как часть арендной платы за следующий месяц. «У нас возникли непредвиденные расходы», – объяснил он. Мне не хотелось расставаться с деньгами, но я отдал их хозяину квартиры, так как очень хотел проявить дружелюбие. Мы приятно болтали друг с другом в вечернее время. Я подружился с их собакой. Затем из моего холодильника начала исчезать еда. Я стал замечать пустые бутылки из-под водки. По вечерам я начал оставаться у себя в комнате. Как-то вечером, когда М. отправилась на неделю проведать своих родных, Дж. привел домой двух проституток. Из-за шума уснуть было трудно, если не сказать большего. В ту же ночь около четырех часов утра в мою комнату ворвалась собака, которая сначала чуть не снесла дверь с петель, а потом наложила рядом с моей кроватью. Хорошенькое дело в такое время.
«Ну, как тебе новая квартира?» – поинтересовался мой друг. «Понимаешь, я оказался в странной ситуации, – ответил я. – Мне немного неудобно. И я не знаю, как мне следует поступить».
Какое-то время все было терпимо. Но через неделю, когда вернулась М., Дж. напился. Он утверждал, что я должен им деньги (на самом деле должниками были они). Он запер дверь квартиры изнутри на замок, который, как он мне до этого говорил, был сломан, и поэтому я не получил от него ключа. Я оказался взаперти и не мог выйти. Дж. начал бушевать, поэтому мне пришлось забаррикадироваться в своей комнате. Раз он даже стукнул по моей двери бейсбольной битой, которой он иногда размахивал.
Именно в этот момент зазвонил мой телефон. «Как у тебя дела с новой квартирой?» – поинтересовался мой друг. Я рассказал ему о происходящем за дверью. «Боже, вызови полицию! Я сейчас приеду!»
Сразу же после этого в остальной части квартиры все стихло. Я выглянул за дверь. Дж. и М., по-видимому, отправились на прогулку с собакой! Пьяные в стельку, они даже забыли запереть «сломанный» секретный замок. Входная дверь была приоткрыта, а в замке торчал ключ.
Потом я снова закрылся у себя (отгородился от хозяев) и позвонил в полицию. Через несколько минут появились два дружелюбно настроенных полицейских и мой друг. Друг помог мне перенести мои вещи в машину, а полицейские стояли на страже и делали какие-то записи. В коридоре из-за своей двери выглянула соседка. «Уезжаете?» – спросила она. «Да», – эмоционально ответил я. «Это хорошо, – прошептала женщина. – Человек, который жил до Вас, рассказывал мне, что ему здесь угрожали пистолетом».
* * *
Иногда люди не замечают, что система, даже та, с которой они хорошо знакомы, или та, от которой зависит их жизнь, подходит к какой-то критической точке. Мы можем видеть, что происходят какие-то изменения, что ситуация становится все более неустойчивой и все более несбалансированной, но мы часто упускаем из виду, что баланс – это такое положение дел, которое нарушается внезапно. Все происходящие процессы вокруг могут испытывать колебания и восстанавливаться, но в какой-то момент эти колебания становятся настолько значительными, что восстановление прежнего положения дел становится невозможным. Наступает коллапс.При таком рассмотрении можно лучше понять сущность одной новой научной концепции – устойчивости. У систем всех видов, будь они природными, механическими или социальными, часто имеются уровни состояния, при достижении которых вернуть их в прежнее положение уже нельзя, как ни старайся. Иногда эти уровни называют критическими точками. Кроме того, эти пороговые значения могут подавать относительно слабые сигналы – предупреждения о том сбое, который может произойти, если система, к несчастью, получит слишком сильный толчок и пройдет такую точку. Сначала все работает хорошо, затем, может быть, работает чуть хуже и вдруг перестает работать вообще.
В истории Нового Орлеана имеется множество эпизодов, демонстрирующих концепцию устойчивости или, вернее, ее отсутствия. Физические системы в виде береговой линии, буферных территорий в заболоченном протоке реки, дамб, каналов и насосов были изначально недостаточно надежными. К тому же их защитные характеристики заметно ухудшились, хотя еще и не достигли катастрофического уровня. Экономические системы, хотя и находившиеся в процессе восстановления, после периода длительного спада еще не вышли на достаточный для нормальной работы уровень. Социальные системы почти все время находились в состоянии нестабильности. Некоторые люди рассказывали мне, что единственным «обручем», удерживающим всю систему от распада, был общий философский взгляд на жизнь – фатализм. Хотя никто не ожидал, что ситуация хоть в чем-то будет улучшаться, оказалось, что социальная система может выдержать поразительно высокий уровень преступности и неравенства и так до конца и не сломаться. (Фактически одним из важных «рычагов» в нашем первоначальном исследовании, проведенном при подготовке программы «Попадание в десятку к 2010 году», была задача внушить жителям региона идею о том, что жизнь в будущем станет лучше. Данные обзора подтвердили, что этот регион отстает от многих других по своей способности заставлять людей верить в будущие положительные изменения.)
Система с высоким уровнем устойчивости может выдержать даже сильное «шоковое воздействие» и после его окончания восстановиться, снова прийти в сбалансированное состояние. Представьте себе циркового канатоходца, в которого пьяный зритель кинул бутылку. После удара артист покачнулся, но удержал равновесие и продолжил свой путь. Предельно внимательный и всегда готовый к неожиданностям, он никогда не достигает «критической» для себя точки, переломного момента. Но когда «Катрина» обрушилась на Новый Орлеан, город был не готов к такому удару (если продолжить сравнение с предыдущим примером, бутылка попала в канатоходца в тот момент, когда он уже потерял из-за чего-то равновесие). Возникло состояние, когда несколько переломных моментов наступили одновременно, в результате чего возник сильнейший эффект домино. Физический удар штормовых волн привел к тому, что система дамб вышла за критический уровень. То же самое немедленно случилось с плохо работающей системой управления в чрезвычайных ситуациях и многими слабыми системами социальной защиты, которые на самом деле предназначались как раз для того, чтобы уберечь от подобной катастрофы.
Поэтому устойчивость в первую очередь говорит нам о механизме, при помощи которого был создан этот город. Но пока мы не знаем ответа на вопрос «Кто же создал все это?»
* * *
Стокгольм, Швеция
Апрель 2004 г.
Я смотрю на улицу через окно кухни и думаю о Бобе Борсоди. Он недавно ушел из жизни. Спрыгнул с моста, соединяющего берегареки Миссисипи в Новом Орлеане. Хотел покончить со своими страданиями. У него был рак.
Он все сделал методично, продуманно и драматично – в полном соответствии со своим характером. Боб руководил работой одного слегка богемного кафе, где он также ставил спектакли. В те времена, когда я его знал, половина его клиентов были студентами, и поэтому на лето он закрывал кафе и отправлялся в поездку по стране на товарняках. Я провел много часов в этом кафе: занимался, писал плохие стихи и пил травяной чай. Однажды я даже сыграл роль в одной русской пьесе о цирке, которую поставил Боб. Она называлась «Тот, кто получает пощечины». Я играл дрессировщика лошадей и скакал на пони по маленькому кафе. Бобиграл клоуна, получающего пощечины. В этой пьесе клоун получает один метафорический удар за другим, и так продолжается до тех пор, пока не перестает быть смешным.
О «глубоком погружении» Боба[48]мне рассказал мой друг Майкл Циммерман, который прислал мне вырезку из газеты о его кончине. Не думаю, что сам Майкл часто ходил в заведение Борсоди. Но он вспомнил, что я там нередко бывал. Кафе Борсоди стало своего рода мостом между моей студенческой жизнью, в которой я чувствовал себя все более чужим, и «реальным миром». В этом кафе с его столиками, оформленными в стиле декупаж, и множеством безделушек, претендующих на оригинальность, отличие от других воспринималось как самое обычное дело. Более того, индивидуальность поощрялась. Здесь считалось нормальным выражать беспокойство о состоянии мира, что, видимо, отличало меня от большинства моих сокурсников.
Но у такой заботы часто есть своя темная сторона – риск поддаться меланхолии. Прыжок Боба напоминает мне об одной особенности, с которой я несколько раз столкнулся при посещении Нового Орлеана в качестве консультанта. Культуре этих мест при всей ее красоте свойственна значительная отстраненность. «Вот такое это место, – говорят иногда здешние люди, имея в виду коррупцию, преступность и бедность. – И таким здесь все и останется».
Если мы узнаем о самоубийстве одного из членов своей семьи или друга, у нас обычно возникает чувство вины, даже если никаких оснований для этого нет. Как правило, в подобных случаях мы думаем: «Может быть, я мог этому помешать?» Было понятно, что положение Боба к лучшему не изменится, он был неизлечимо болен, его болезнь все более прогрессировала. Я должен признать, что способ смерти, который Боб выбрал для себя, в значительной степени отличался от смертей других близких мне людей, умерших от рака. Боб сделал свой уход красивым.
Но когда близкий нам человек страдает от смертельной, но излечимой болезни, особенно болезни, тяжесть которой зависит от образа жизни, разве мы не обязаны вмешаться? Разве мы не должны помочь ему изменить свои привычки? Неужели мы не станем даже пробовать сделать это?
Глядя в окно, я думал, что эти слова были точно такими же, которые мне сказал бы Боб много лет назад. Поэтому я представляю, как он их говорит, не спеша наливая мне чай в чашку, после долгой паузы в нашем разговоре. «Иногда, – говорит он, – вера в то, что можно добиться лучшего, это единственное, что на самом деле может сделать нас лучше».
* * *
Если бы эта глава была из какого-нибудь детектива о таинственном убийстве, мы с вами сейчас оказались бы на месте, где детектив обобщает увиденное и перечисляет улики, пытаясь найти виновного. Выше я уже упоминал о своей уверенности в том, что катастрофы с «Катриной» теоретически можно было избежать. Можно представить себе различные решения, принятые в прошлом, и «альтернативную Вселенную», в которой люди, участвовавшие в проекте «Попадание в десятку к 2010 году», успешно руководили бы регионом и создали бы в нем такие условия, которые позволили улучшить по крайней мере хотя бы некоторые или даже все уязвимые системы региона, добиться характеристик, не позволявших превысить их порог устойчивости, и тогда они выдержали бы удар «Катрины» и не разрушились бы. Фактически в начале 2000-х гг. Новый Орлеан уже добился заметного успеха: всего за три года в списке 200 регионов, составляемом Forbes, он резко пошел вверх и занял 86-е место. Это доказывает, что регион был способен достичь практически невозможного и за небольшой промежуток времени.Конец бесплатного ознакомительного фрагмента