Страница:
Поглядев на его могучие плечи, Брент поверил, что это действие дает эффект.
- Но вообще-то, я уже привык, - широко улыбаясь, продолжал радист, - и вы можете так меня называть. Тем более что по боевому расписанию во время атаки мы в рубке рядом. Я еще и акустик, и моя ГАС стоит бок о бок с вашим КУТом. - И, заметив растерянность Брента, пояснил: - Компьютером управления торпедами.
- Ясно, Пит, - сказал Брент, удрученный своим невежеством. Показывайте дальше.
Ромеро, явно польщенный возможностью блеснуть познаниями, продолжал:
- Оборудования, работающего на крайне низкой частоте, у нас нет.
- Стало быть, при погружении мы становимся глухонемыми?
- Ну почему же, сэр?! Имеется дюжина BRT-1, радиогидроакустических буев.
Брент слышал о таких, но ни разу не видел. Лодка сбрасывала буи, оборудованные радиопередатчиком и магнитофоном, которые передавали сообщение не сразу, а через какое-то заданное время, позволяя лодке до начала сеанса связи покинуть опасную зону.
- Да? И сколько же времени они нам дают?
- От пятнадцати минут до часа.
Брент обвел прибор глазами:
- Он действует, только когда лодка в надводном положении.
- Именно так, сэр. Надо подвсплыть, чтобы принять или передать сообщение. Отличная штука, - он любовно похлопал прибор по боку. - ICS-2.
- Интегральная система связи. Я с этим знаком: на "Йонаге" стоит другая модель, ICS-11.
Радист кивнул:
- Она, конечно, не в пример мощнее и современнее, но и наша дело свое знает. Она маленькая, компактная - то, что нужно для подводной лодки. Осуществляет все виды связи: "корабль - корабль", "берег - корабль", "самолет - корабль".
Дон Симпсон переводил живые умные глаза с одного на другого, молча слушая их разговор и не вмешиваясь.
- Работает на очень низких, средних, высоких частотах? - осведомился Брент.
- А также на очень высоких и ультравысоких. Пока были спутники, брала сигналы даже от них.
- Ну и какой у нее диапазон частот?
- От десяти килогерц до тридцати мегагерц. Воспринимает голос, телетайп, телеграфный код...
- Черт побери! - восхитился Брент. - Какая разносторонняя одаренность! Не уступит одиннадцатой модели.
- Нет, у нее мощность поменьше, - скромно заметил радист. - Варьируется в зависимости от диапазона, но не более пятисот ватт.
Брент остался доволен не только приемопередающей станцией, но и симпатичным старшиной второй статьи, так похожим на пещерного человека. Офицеру очень важно иметь под рукой грамотного и толкового специалиста, а Пит Ромеро был именно таков.
- Ну Дон, - Брент окинул испытующим взглядом шифровальщика, - вам известно, что мы будем работать "пакетно"?
- Так точно, сэр. Аппаратура имеется, - с уверенной улыбкой ответил Симпсон.
Ромеро растерянно поглядывал то на одного, то на другого и пребывал в явном замешательстве. Шифровальщик, очень довольный тем, что предоставилась возможность блеснуть своими познаниями, стал объяснять:
- Это новая система передачи совершенно секретной информации. Документ раздробляется на несколько тысяч мелких фрагментов, каждый из которых снабжен закодированным адресом получателя. Передающий компьютер автоматически направляет фрагменты в любую из свободных директорий. - Он показал на компьютер, подсоединенный к одному из передатчиков. - ТВС-22, а это - шифратор. Ниже - наш компьютер и включенный принтер. Мы можем расшифровывать - то есть собирать из этих кусочков - передачи и ЦРУ, и командования ВМФ.
- Понимаю, - сказал, потирая свой узенький лобик, Ромеро, - но лишь в том случае, если ты знаешь код?
- Верно, Ромеро, - поощрительно улыбнулся ему Брент. - Вам тоже придется этим заниматься: у нас недокомплект личного состава, а потому у каждого будет две-три специальности. В случае необходимости будете подменять друг друга. Это и вас касается, Симпсон.
- Есть, сэр, - ответили шифровальщик и радист в один голос.
По трапу простучали чьи-то шаги, и через радиорубку прошли три незнакомых Бренту офицера. В ту же минуту из динамика донеслось:
- Мистер Уильямс, мистер Росс, мистер Каденбах, мистер Данлэп - в кают-компанию!
Брент, пробираясь мимо мокрых от пота подводников, перешагивая через разбросанные на палубе инструменты, направился в кают-компанию. Там перед адмиралом Алленом уже стояли навытяжку трое офицеров - лейтенант и двое энсинов, - а вскоре появились старпом, механик и штурман. Аллен представил новичков, начав, как всегда со старшего по званию.
- Лейтенант Бернард Питтмэн, - произнес он, указывая на высокого худощавого голубоглазого человека лет тридцати с каким-то растерянно-боязливым выражением лица. - Энсин Роберт Оуэн, энсин Герберт Бэттл.
Оуэн оказался коренастым крепышом с дружелюбной улыбкой, а Бэттл невысоким худеньким юношей, блестящие светло-карие глаза которого беспокойно и беспрерывно бегали по лицам и предметам, окружавшим его. После рукопожатий все по знаку адмирала разместились за столом. Кок Пабло Фортуне внес и поставил кофе и блюдо с печеньем.
Выяснилось, что все трое служили на атомных лодках, а о дизель-электрических представление имеют весьма слабое. Затем адмирал кратко сообщил им о степени готовности "Блэкфина" к "бою и походу" и о том, какую задачу предстоит решать. Брент заметил, что в глазах Питтмэна мелькнула такая тревога, что ему стало неловко за него.
- Сэр... - начал Бэттл. - Вы сказали: через неделю проведем ходовые испытания... Но я ничего не знаю об этом типе лодок - совсем не знаком с ним.
Его товарищи закивали.
- Это мне известно, - ответил адмирал. - Четверо из нас плавали на дизельных лодках, а остальные научатся премудростям управления очень быстро. Иначе... Иначе наше первое погружение станет последним. Старпом познакомит вас с лодкой, проведет, так сказать, обзорную экскурсию. Разместитесь вы в гостинице "Оукмонт", ваши каюты будут готовы только дня через четыре.
Потом он быстро перечислил командный состав "Блэкфина": лейтенант Реджинальд Уильямс - старший офицер, лейтенант Фредерик Хассе - командир торпедной БЧ, лейтенант Брент Росс, отвечающий за связь и радиолокацию, лейтенант Чарли Каденбах - штурман, лейтенант Брукс Данлэп - старший механик, лейтенант Бернард Питтмэн - акустик, энсин Роберт Оуэн снабжение, энсин Герберт Бэттл - командир поста погружения и всплытия.
- Вопросы? - сказал Аллен, обведя всех взглядом.
- Сэр, - вскинул руку Питтмэн, едва не смахнув на пол чашку. - Вы назначили меня акустиком, то есть начальником ГАС. Но оборудование, которое я здесь видел, - безнадежное старье. Я, господин адмирал, плавал на "Джоне Адамсе", имел там дело с SQS-26-м, и на "Лос-Анджелесе" - там стоял BQQ-5. У обоих было по пятьсот семьдесят шесть гидроакустических преобразователей носового расположения, обе системы предоставляли искомые данные с учетом температуры воды, солености, искажений звуковых волн... И еще десятков других факторов! Это лучшие активные ГАСы на свете, сэр! - Он беспомощно развел руками. - Но как обращаться с этой рухлядью, я не знаю, сэр! Понятия не имею!
Адмирал побарабанил пальцами по столу.
- Вот что, лейтенант, я кое-что в современной технике понимаю и как-нибудь обойдусь без ваших лекций! - Питтмэн заморгал глазами и густо покраснел. Брент с трудом скрыл усмешку. - Мне известно, - продолжал адмирал, показывая свою осведомленность, - что вы привыкли работать с комплексной боевой системой, куда входит активная ГАС, шумопеленгатор с буксируемой антенной и БИУС - боевая информационная управляющая система, выдающая решения по управлению огнем. - Он подпер подбородок кулаком и уставился на Питтмэна. - Нам обещали новую ГАС. Но я решил обойтись без нее. Поставим только новые преобразователи, более надежные цепи и на том модернизацию "Блэкфина" будем считать завершенной.
- Как? И все? А остальное? Неужели придется работать с тем оборудованием, что я видел в рубке и на ЦП? Но ведь это все относится к временам Второй мировой?!
- К вашему сведению, лейтенант, гидролокатор не претерпел принципиальных изменений с семнадцатого года, хотя, конечно, гораздо приятнее сидеть за обтекаемыми пультами с цветными дисплеями, нажимать кнопки мощных современных компьютеров, смотреть, как загораются ряды разноцветных огоньков. Я вас отлично понимаю! Но принцип-то остался прежним! Активный гидролокатор, что ты с ним ни делай, умеет только одно посылать импульс к цели, а потом по эхосигналу определять ее местоположение и дальность. Эффект Допплера! Вот и все! - Для большей убедительности он пристукнул ладонью по столу. - И не важно, где он стоит - на "Джоне Адамсе", на "Лос-Анджелесе" или на "Блэкфине". Разницы никакой!
Питтмэн тяжело вздохнул, примиряясь с неизбежным:
- Стало быть, никаких комплексных систем не будет? Работать предстоит на базовом, времен войны, оборудовании?
- Да. "Марк-IV", в активном и пассивном режимах. Никаких компьютерных обработок.
- А пассивный - что? Шумопеленгаторы?
- Да.
- Образца шестнадцатого года?
- Не я устанавливаю правила, лейтенант, - подводя итог разговору, отрезал Аллен.
- Разрешите спросить, сэр? - подал голос Герберт Бэттл. - Поскольку автоматического выбора мы будем лишены и каталога "угроз" нет, как нет и компьютера, можно ли, по крайней мере, использовать материалы информационной системы НАТО, ее каталог шумов, донных постов наблюдения и радиоперехвата? Службы НАТО смогут определить местонахождение и идентифицировать лодки, которые будут охотиться за нами.
Аллен тяжело вздохнул:
- Ход ваших мыслей верен, мистер Бэттл. Шумопеленгаторы противника, работающие в западной и северной частях Тихого океана, засекут даже акулу. Что уж говорить про нас! Но, по Женевским соглашениям, эти системы ни НАТО, ни русские использовать не могут. - За столом пронесся недовольный ропот. - Джентльмены, повторяю: мы не будем располагать данными ВМС США и НАТО. Не будем! Помощь от Центра по исследованию акустики, Центра по борьбе с подводными лодками нам получать запрещено! Все поняли? Запрещено! Но и ливийцы не получат технического содействия от русских и стран Варшавского Договора. И мы и они будем предоставлены самим себе.
- Простите, сэр... А вы верите в эту "гласность"? - напрямик спросил Оуэн.
- А если и не верю - что это меняет?
- "Наше дело - не рассуждать, дело делать и умирать", - процитировал знаменитую строчку Теннисона лейтенант Питтмэн.
- Да. Вам за это платят жалованье, - неожиданно сказал Брент.
В наступившей тишине они молча уставились друг на друга.
- Итак, после "экскурсии" вас, джентльмены, - адмирал поочередно глянул на троих новичков, - и вас, лейтенант Росс, прошу еще раз зайти ко мне. Я хочу, чтобы вы как можно скорее освоились на лодке, досконально проштудировали все инструкции, руководства и наставления, изучили свое место по боевому расписанию и своих подчиненных. Время не ждет, время поджимает, а нам не хватает еще десяти человек экипажа. Скорее всего, мы их так и не получим, и каждому придется работать за двоих. - Он хлопнул ладонью по столу. - Изучите лодку - вы должны стать мастерами на все руки и уметь все! Вы все четверо будете стоять вахты - вахтенными начальниками и помощниками дежурного по кораблю.
Новички переглянулись: чувство неуверенности, владевшее ими, почти физически ощущалось в кают-компании. Естественно, его заметил и адмирал:
- Знаю-знаю, сейчас вы сбиты с толку и растерянны. Это естественно, и винить вам себя не в чем. Вы все - не первый день на флоте и, гарантирую, быстро освоитесь. Вся разница между нашим "Блэкфином" и ПЛАРБом в том, что у нас нет компьютеров, а значит, и визуального отображения на дисплеях и мониторах всего, что делается на посту погружения и вплытия, в ГАС, в машинном отделении, в торпедных отсеках. Тем не менее "Блэкфин" - лодка как лодка со всеми присущими лодке свойствами и характеристиками: не очень-то проворна, медленно погружается... Она - дочка старой "Голландии", а вы имели дело с внучками, вот и все. Зато она может лежать на грунте беззвучно, как мертвая, а эти современные красотки - самые шумные из всех обитателей моря, и грому от них больше, чем при извержении вулкана. - Его серо-зеленые глаза устало оглядели сидящих за столом. - Чудес на свете не бывает, я их и не жду, но на усердие, трудолюбие, желание овладеть новой для вас техникой рассчитывать могу и должен. - Он чуть сощурился, и продолжал, отделяя слово от слова как бы ударами топора: - Рассчитываю и на то, что не дрогнете в минуту опасности, при встрече с врагом. И помните, джентльмены, "Блэкфину" предстоит дальний поход до зоны его боевого патрулирования, и, поверьте старику, к этому времени вы будете знать лодку лучше, чем своих жен или... - он коротко глянул на Брента, возлюбленных. - Прошелестевший в кают-компании смешок разрядил напряжение. - Все свободны.
Следующие два часа Брент провел в радиорубке с Доном Симпсоном, Тони Ромеро и двумя немолодыми японцами, отданными ему под начало, - Гороку Кумано и Сиро Мацуокой. Первый, коренастый, с начинающими редеть волосами, восемь лет прослужил в торговом флоте и еще десять - в Силах самообороны. Его товарищ, потомственный рыбак, можно сказать, вырос в море, проплавав восемнадцать лет на кораблях японского флота. Оба были смышлеными, схватывали на лету и буквально глотали наставления, как будто английский был для них родным. Они сменили зеленые робы на "синее рабочее" обмундирование американских моряков - синие шапочки с длинным козырьком, синие рубашки чертовой кожи, черные носки, брюки из грубого сукна. Теперь весь экипаж лодки был одет одинаково. "Все они члены одной команды и не должны отличаться друг от друга, даже если мне придется у всех на заднице отпечатать слово "Блэкфин", - как выразился Реджинальд Уильямс.
Брент вскоре убедился, что четверо его подчиненных блестяще владеют телеграфным кодом, флажными сигналами по международному своду и знают все существующие на свете флаги и вымпелы. Все это должно было им пригодиться: когда лодка пойдет в надводном положении, они будут стоять сигнальные вахты, одновременно выполняя обязанности впередсмотрящих. Бренту нужны были еще люди, но он знал, что может рассчитывать всего лишь на двух матросов. Но матросы эти никак не могут считаться классными специалистами, они еще очень мало знают и умеют - их придется всему учить, а делать это опять же придется ему и его старшинам... Он только собрался зайти в ходовую рубку посмотреть на компьютер управления торпедной стрельбой, как по принудительной трансляции его срочно вызвали в кают-компанию.
Там он с Питтмэном, Оуэном и Бэттлом погрузился в изучение руководств по средствам связи. Сам он листал тоненькие, помеченные 1942 годом, брошюрки - наставления по эксплуатации компьютера торпедной стрельбы. "Компьютер... - хмыкнул он. - Значит, уже тогда были компьютеры?"
Еще через несколько часов, когда все уже выдохлись, а у Брента заболели глаза, в кают-компанию вошел адмирал. Он по-стариковски грузно и устало опустился в кресло, сообщив троим новичкам, что старший механик ждет их в машинном отделении. Когда они вышли, он повернулся к Бренту:
- Новый радар и РЛС радиоэлектронной разведки смонтируют завтра. Получаем SPS-10, РЛС обнаружения надводных и воздушных целей.
- О Господи! "Десятке" - лет тридцать!
- "Вестингауз" слегка модернизировал ее. Новая катодная трубка.
- Ну а РЭР чем нас порадует?
Аллен медленно раздвинул губы в улыбке:
- С радиоэлектронной разведкой дела обстоят получше, чем с гидропеленгатором. Нам дают WLR-8.
- Мощная штука, - просиял Брент.
- К тому же модернизирован.
- Неужели?
Аллен рассмеялся:
- У нас на лодке места не хватит для всей системы.
- Для компьютеров? Их два, а без них - это просто груда железа.
- Обойдемся одним. Нам дают "Сильванию" PSP-300.
- Отлично. Это уже режим автоматического захвата и сопровождения цели. Немало.
- Немало, Брент. И измерение направления сигнала, анализ частоты, модуляции и ширины импульса.
- Но каталога первостепенных "угроз" нет?
- Нет. - Кончиками пальцев адмирал провел по отросшей седой щетине на подбородке. - В ходовой рубке места для него не хватит. Я прикажу поставить его в ЦП у поста погружения и всплытия. Так или иначе, использовать его мы будем перед всплытием и на поверхности.
- Правильно, сэр.
Взгляд адмирала стал озабоченным:
- Вот какое дело, Брент... Я не смогу завтра пойти с вами в ООН. - Он беспомощно развел руками. - Ты сам видишь, что творится на лодке: миллион проблем и все надо решить одновременно. Если останусь здесь, проку и пользы будет больше. Итак, пойдете вы с Бернштейном, а мою особу будет представлять старпом.
- Я уверен, что все это будет впустую, сэр.
- У нас приказ - никуда не денешься.
- Разумеется, сэр.
Адмирал пробежал пальцами по столу, как по клавишам рояля.
- Есть один маленький, едва заметный шансик на то, что будет сделан первый шаг ко взаимопониманию.
- С палестинцами? Но ведь в этой игре они пешки. Тяжелые фигуры - это Каддафи, Хафез Асад, Саддам Хуссейн, Валид Джумблат...
- Знаю, знаю, Брент. Но Арафат пользуется большим влиянием в арабских кругах.
- Теперь в игру вступает еще и Хомейни.
- Откуда такие сведения, Брент?
Лейтенант передал ему свой разговор с Дэйл Макинтайр.
- Скверно, - выслушав его, покачал головой Аллен, но уже в следующее мгновение плутоватая улыбка заиграла на его лице: - Кстати, лейтенант Росс, в пятницу вечером идете в увольнение. Надеюсь, вы используете его с толком.
Брент покраснел, как школьник.
- Постараюсь, сэр.
До штаб-квартиры Организации Объединенных Наций было недалеко - по диагонали до Ист-Ривер и Сорок Второй улицы, - однако поймать такси оказалось очень сложно: количество их сильно сократилось из-за нехватки бензина. А к "делегации адмирала Фудзиты" в последний момент прибавился еще один член - старшина торпедистов Масайори Фудзивара. Аллен отправил его с Брентом в качестве, как он сказал, "советника и телохранителя": "Он будет прикрывать тебе спину - от арабов можно ждать чего угодно".
Брент не возражал: Фудзивара и вправду был надежнейшим из надежных. Пистолет остался на лодке, а без него Брент чувствовал себя словно раздетым. Но пронести "Оцу" через установленные при входе в ООН рамы-детекторы было невозможно.
Три такси промчались мимо, и тогда старшина стал посреди Вест-авеню, так что четвертому волей-неволей пришлось затормозить. Водитель выругался и закричал, что машина заказана. Фудзивара, хлестнув своим кожаным витым жгутом по ветровому стеклу, схватил его за шиворот. Тотчас выяснилось, что заказ может и подождать. Брент, Бернштейн и Уильямс, не теряя времени, залезли на заднее сиденье, Фудзивара сел впереди. Рядом с элегантными моряками в "синем повседневном" полковник в своем песочном бесформенном комбинезоне смотрелся несколько странно и выпадал из ансамбля. Однако все уже не раз слышали от него: "Пока моя страна воюет, я в штатском ходить не буду".
Тридцатидевятиэтажная башня Секретариата ООН, сотворенная из белого мрамора, зеленого стекла и алюминия, выделялась своим величавым изяществом даже в этом мире великолепных небоскребов, окружавших ее.
Они вылезли из такси на Первой авеню и подошли к семи бронзово-никелевым дверям главного входа в здание Генеральной Ассамблеи. По дороге Уильямс прочел надпись на постаменте бронзовой фигуры:
- "Перекуем мечи на орала"...
- ...и поглубже запашем Каддафи, - под общий смех презрительно усмехнулся Бернштейн.
У дверей охранник проверил их документы и пропуска, заглянул в регистрационную книгу и вежливо сообщил, что встреча состоится в зале номер два, что арабская делегация уже прибыла и ожидает их вместе с британским посредником. Он показал на широкий коридор, уходящий из холла влево. Миновав справочную, бронзовую фигуру Посейдона и бронзовую же модель первого спутника, они оказались у цели.
Через массивные дубовые двери офицеры и Фудзивара вошли в длинную комнату с полированным столом посередине, за которым сидело шесть человек: пятеро - в щегольских, но строгих костюмах, а шестой - в великолепном шелковом бурнусе. Трое курили - в комнате стоял характерный душный запах египетского табака.
При появлении делегации со своего места во главе стола поднялся высокий сухощавый господин средних лет и, показывая зубы в улыбке, претендующей на сердечность, заговорил нежнейшим голосом актера Королевского шекспировского театра:
- Меня зовут Невилл Хэтсуэй, я помощник британского представителя при ООН, генеральный секретарь попросил меня тут посидеть, посмотреть что к чему. Он сам ужасно хочет, чтобы дело пошло, ну, и всякое такое.
Брент, разглядывая англичанина, с трудом подавил усмешку: этот облаченный в превосходно сшитый твидовый костюм сухопарый джентльмен с редкими седеющими волосами, прилизанными на прямой пробор, с тоненькими усиками под аристократически горбатым крупным носом и не менее крупным кадыком, казалось, сошел со страниц журнала "Панч". Для того чтобы еще полнее соответствовать представлению о совершенном британце, на переносице у него ненадежно сидело золотое пенсне.
Но вот взгляд его упал на человека, сидевшего рядом, и он узнал Кеннета Розенкранца - американца, изменившего своей стране. Это был рослый, мучнисто-бледный человек лет тридцати с львиной головой, увенчанной гривой густых светло-русых, почти соломенных волос, бесцветными губами и восковыми, как у покойника, щеками. Серо-синие глаза вонзились в Брента двумя лазерными лучами, и в них появилось такое удовлетворение, что казалось: Кеннет сидит не за столом, а в кабине своего истребителя, долго ловил и вот наконец поймал Брента в прицел видоискателя.
При появлении представителей адмирала Фудзиты никто из арабов не встал.
- Рад до смерти, что опять пришлось свидеться, мистер Росс, - с сарказмом произнес Розенкранц.
- Оу, вы знакомы? - сказал Хэтсуэй. - Добрый знак.
Брент, гладя на Розенкранца, чувствовал, как давняя ненависть снова вселяется в его душу, затопляя ее. Да, он знал этого человека - он слишком хорошо его знал. Он вспомнил, как год назад в лазарете "Йонаги" едва не прикончил его в жестокой кулачной драке. А Кеннет, поменяйся они тогда местами, не упустил бы такого случая. Ничего удивительного: это был прирожденный убийца, убийца по профессии и по душевному складу, убивавший из-за денег, но не только поэтому. Брент был уверен, что, лишись Розенкранц своего миллионного жалованья и пятидесяти тысяч долларов в виде премии за каждый сбитый самолет, он все равно продолжал бы убивать, ибо это доставляло ему наслаждение. Ходили слухи, что на фюзеляже его Me-109 изображено семьдесят звездочек - по числу сбитых японских самолетов.
- Да, мистер Хэтсуэй, - ровным голосом сказал Брент. - Мы - старинные приятели. - Он не отрывал глаз от Кеннета. - Давно мы с вами не виделись, капитан. Помнится, у нас оставались кое-какие нерешенные вопросы.
Бесцветные губы дрогнули:
- Как же, как же. Не думай, что я об этом забыл.
- Хорошо. А то я готов освежить вам память - где скажете, когда скажете.
- Скажу, не сомневайся. Встретимся, будь спокоен.
- Прошу садиться, джентльмены, - сказал британец, - и приступим к делу.
Бернштейн кивнул и придвинул стул. Брент и Уильямс последовали его примеру. Хэтсуэй представил первых трех членов арабской делегации - худых смуглых людей с ярко выраженными чертами своей расы. Иман Юнис, так живописно драпировавшийся в свой бурнус, был личным представителем Ясира Арафата. Сириец Джаи Ахмед - Хафеза Асада, Али Сабах - аятоллы Хомейни.
Брент и Бернштейн обменялись в эту минуту быстрым многозначительным взглядом.
Розенкранц, прервав британца, представил пятого и последнего участника переговоров - тучного седого человека за пятьдесят, с толстыми чувственными губами и неподвижными глазами кобры.
- Это капитан Вольфганг Ватц, больше известный по прозвищу "Зебра", один из моих лучших истребителей. За ним числятся десять япошек.
Фудзивара гневно вскинулся, но Брент положил ему руку на плечо.
Ватц кивнул и скривил пухлые яркие губы в самодовольной усмешке.
Брент никогда не видел его, но, разумеется, был о нем наслышан. Этот ас еще в шестнадцать лет стал офицером Люфтваффе и воевал в эскадрилье знаменитого Адольфа Галланда. Теперь он служил Каддафи, был одним из самых высокооплачиваемых пилотов и летал ведомым Розенкранца на ярко размалеванном, полосатом - отсюда и его прозвище - "Мессершмитте". Он пользовался славой безжалостного убийцы, расстреливавшего в воздухе спускавшихся на парашютах летчиков и в воде - моряков на спасательном плоту.
Фудзивара тем временем все же высвободился и встал. Брент, загремев стульями, схватил его и почти силой усадил обратно. Британец так широко раскрыл глаза, что пенсне чуть не соскочило у него с носа, и голосом школьного учителя, урезонивающего шалунов, сказал:
- А ну-ка, тихо! У нас важные дела!
Брент чувствовал, что старшина чуть обмяк под его рукой, но дышал по-прежнему коротко и прерывисто, а лицо его от прилива крови потемнело. Хэтсуэй кивнул Бернштейну как старшему в чине:
- Представьте, полковник, своих коллег, и приступим без канители.
Бернштейн поднялся и назвал фамилии представителей адмирала Фудзиты. Участники переговоров смотрели друг на друга с откровенной и неприкрытой ненавистью. Рукопожатий не было. Брент не ждал от этой встречи ничего хорошего. Что это - в самом деле первый шаг к примирению или хитроумная интрига?
Британец постучал о стол оправой пенсне:
- Но вообще-то, я уже привык, - широко улыбаясь, продолжал радист, - и вы можете так меня называть. Тем более что по боевому расписанию во время атаки мы в рубке рядом. Я еще и акустик, и моя ГАС стоит бок о бок с вашим КУТом. - И, заметив растерянность Брента, пояснил: - Компьютером управления торпедами.
- Ясно, Пит, - сказал Брент, удрученный своим невежеством. Показывайте дальше.
Ромеро, явно польщенный возможностью блеснуть познаниями, продолжал:
- Оборудования, работающего на крайне низкой частоте, у нас нет.
- Стало быть, при погружении мы становимся глухонемыми?
- Ну почему же, сэр?! Имеется дюжина BRT-1, радиогидроакустических буев.
Брент слышал о таких, но ни разу не видел. Лодка сбрасывала буи, оборудованные радиопередатчиком и магнитофоном, которые передавали сообщение не сразу, а через какое-то заданное время, позволяя лодке до начала сеанса связи покинуть опасную зону.
- Да? И сколько же времени они нам дают?
- От пятнадцати минут до часа.
Брент обвел прибор глазами:
- Он действует, только когда лодка в надводном положении.
- Именно так, сэр. Надо подвсплыть, чтобы принять или передать сообщение. Отличная штука, - он любовно похлопал прибор по боку. - ICS-2.
- Интегральная система связи. Я с этим знаком: на "Йонаге" стоит другая модель, ICS-11.
Радист кивнул:
- Она, конечно, не в пример мощнее и современнее, но и наша дело свое знает. Она маленькая, компактная - то, что нужно для подводной лодки. Осуществляет все виды связи: "корабль - корабль", "берег - корабль", "самолет - корабль".
Дон Симпсон переводил живые умные глаза с одного на другого, молча слушая их разговор и не вмешиваясь.
- Работает на очень низких, средних, высоких частотах? - осведомился Брент.
- А также на очень высоких и ультравысоких. Пока были спутники, брала сигналы даже от них.
- Ну и какой у нее диапазон частот?
- От десяти килогерц до тридцати мегагерц. Воспринимает голос, телетайп, телеграфный код...
- Черт побери! - восхитился Брент. - Какая разносторонняя одаренность! Не уступит одиннадцатой модели.
- Нет, у нее мощность поменьше, - скромно заметил радист. - Варьируется в зависимости от диапазона, но не более пятисот ватт.
Брент остался доволен не только приемопередающей станцией, но и симпатичным старшиной второй статьи, так похожим на пещерного человека. Офицеру очень важно иметь под рукой грамотного и толкового специалиста, а Пит Ромеро был именно таков.
- Ну Дон, - Брент окинул испытующим взглядом шифровальщика, - вам известно, что мы будем работать "пакетно"?
- Так точно, сэр. Аппаратура имеется, - с уверенной улыбкой ответил Симпсон.
Ромеро растерянно поглядывал то на одного, то на другого и пребывал в явном замешательстве. Шифровальщик, очень довольный тем, что предоставилась возможность блеснуть своими познаниями, стал объяснять:
- Это новая система передачи совершенно секретной информации. Документ раздробляется на несколько тысяч мелких фрагментов, каждый из которых снабжен закодированным адресом получателя. Передающий компьютер автоматически направляет фрагменты в любую из свободных директорий. - Он показал на компьютер, подсоединенный к одному из передатчиков. - ТВС-22, а это - шифратор. Ниже - наш компьютер и включенный принтер. Мы можем расшифровывать - то есть собирать из этих кусочков - передачи и ЦРУ, и командования ВМФ.
- Понимаю, - сказал, потирая свой узенький лобик, Ромеро, - но лишь в том случае, если ты знаешь код?
- Верно, Ромеро, - поощрительно улыбнулся ему Брент. - Вам тоже придется этим заниматься: у нас недокомплект личного состава, а потому у каждого будет две-три специальности. В случае необходимости будете подменять друг друга. Это и вас касается, Симпсон.
- Есть, сэр, - ответили шифровальщик и радист в один голос.
По трапу простучали чьи-то шаги, и через радиорубку прошли три незнакомых Бренту офицера. В ту же минуту из динамика донеслось:
- Мистер Уильямс, мистер Росс, мистер Каденбах, мистер Данлэп - в кают-компанию!
Брент, пробираясь мимо мокрых от пота подводников, перешагивая через разбросанные на палубе инструменты, направился в кают-компанию. Там перед адмиралом Алленом уже стояли навытяжку трое офицеров - лейтенант и двое энсинов, - а вскоре появились старпом, механик и штурман. Аллен представил новичков, начав, как всегда со старшего по званию.
- Лейтенант Бернард Питтмэн, - произнес он, указывая на высокого худощавого голубоглазого человека лет тридцати с каким-то растерянно-боязливым выражением лица. - Энсин Роберт Оуэн, энсин Герберт Бэттл.
Оуэн оказался коренастым крепышом с дружелюбной улыбкой, а Бэттл невысоким худеньким юношей, блестящие светло-карие глаза которого беспокойно и беспрерывно бегали по лицам и предметам, окружавшим его. После рукопожатий все по знаку адмирала разместились за столом. Кок Пабло Фортуне внес и поставил кофе и блюдо с печеньем.
Выяснилось, что все трое служили на атомных лодках, а о дизель-электрических представление имеют весьма слабое. Затем адмирал кратко сообщил им о степени готовности "Блэкфина" к "бою и походу" и о том, какую задачу предстоит решать. Брент заметил, что в глазах Питтмэна мелькнула такая тревога, что ему стало неловко за него.
- Сэр... - начал Бэттл. - Вы сказали: через неделю проведем ходовые испытания... Но я ничего не знаю об этом типе лодок - совсем не знаком с ним.
Его товарищи закивали.
- Это мне известно, - ответил адмирал. - Четверо из нас плавали на дизельных лодках, а остальные научатся премудростям управления очень быстро. Иначе... Иначе наше первое погружение станет последним. Старпом познакомит вас с лодкой, проведет, так сказать, обзорную экскурсию. Разместитесь вы в гостинице "Оукмонт", ваши каюты будут готовы только дня через четыре.
Потом он быстро перечислил командный состав "Блэкфина": лейтенант Реджинальд Уильямс - старший офицер, лейтенант Фредерик Хассе - командир торпедной БЧ, лейтенант Брент Росс, отвечающий за связь и радиолокацию, лейтенант Чарли Каденбах - штурман, лейтенант Брукс Данлэп - старший механик, лейтенант Бернард Питтмэн - акустик, энсин Роберт Оуэн снабжение, энсин Герберт Бэттл - командир поста погружения и всплытия.
- Вопросы? - сказал Аллен, обведя всех взглядом.
- Сэр, - вскинул руку Питтмэн, едва не смахнув на пол чашку. - Вы назначили меня акустиком, то есть начальником ГАС. Но оборудование, которое я здесь видел, - безнадежное старье. Я, господин адмирал, плавал на "Джоне Адамсе", имел там дело с SQS-26-м, и на "Лос-Анджелесе" - там стоял BQQ-5. У обоих было по пятьсот семьдесят шесть гидроакустических преобразователей носового расположения, обе системы предоставляли искомые данные с учетом температуры воды, солености, искажений звуковых волн... И еще десятков других факторов! Это лучшие активные ГАСы на свете, сэр! - Он беспомощно развел руками. - Но как обращаться с этой рухлядью, я не знаю, сэр! Понятия не имею!
Адмирал побарабанил пальцами по столу.
- Вот что, лейтенант, я кое-что в современной технике понимаю и как-нибудь обойдусь без ваших лекций! - Питтмэн заморгал глазами и густо покраснел. Брент с трудом скрыл усмешку. - Мне известно, - продолжал адмирал, показывая свою осведомленность, - что вы привыкли работать с комплексной боевой системой, куда входит активная ГАС, шумопеленгатор с буксируемой антенной и БИУС - боевая информационная управляющая система, выдающая решения по управлению огнем. - Он подпер подбородок кулаком и уставился на Питтмэна. - Нам обещали новую ГАС. Но я решил обойтись без нее. Поставим только новые преобразователи, более надежные цепи и на том модернизацию "Блэкфина" будем считать завершенной.
- Как? И все? А остальное? Неужели придется работать с тем оборудованием, что я видел в рубке и на ЦП? Но ведь это все относится к временам Второй мировой?!
- К вашему сведению, лейтенант, гидролокатор не претерпел принципиальных изменений с семнадцатого года, хотя, конечно, гораздо приятнее сидеть за обтекаемыми пультами с цветными дисплеями, нажимать кнопки мощных современных компьютеров, смотреть, как загораются ряды разноцветных огоньков. Я вас отлично понимаю! Но принцип-то остался прежним! Активный гидролокатор, что ты с ним ни делай, умеет только одно посылать импульс к цели, а потом по эхосигналу определять ее местоположение и дальность. Эффект Допплера! Вот и все! - Для большей убедительности он пристукнул ладонью по столу. - И не важно, где он стоит - на "Джоне Адамсе", на "Лос-Анджелесе" или на "Блэкфине". Разницы никакой!
Питтмэн тяжело вздохнул, примиряясь с неизбежным:
- Стало быть, никаких комплексных систем не будет? Работать предстоит на базовом, времен войны, оборудовании?
- Да. "Марк-IV", в активном и пассивном режимах. Никаких компьютерных обработок.
- А пассивный - что? Шумопеленгаторы?
- Да.
- Образца шестнадцатого года?
- Не я устанавливаю правила, лейтенант, - подводя итог разговору, отрезал Аллен.
- Разрешите спросить, сэр? - подал голос Герберт Бэттл. - Поскольку автоматического выбора мы будем лишены и каталога "угроз" нет, как нет и компьютера, можно ли, по крайней мере, использовать материалы информационной системы НАТО, ее каталог шумов, донных постов наблюдения и радиоперехвата? Службы НАТО смогут определить местонахождение и идентифицировать лодки, которые будут охотиться за нами.
Аллен тяжело вздохнул:
- Ход ваших мыслей верен, мистер Бэттл. Шумопеленгаторы противника, работающие в западной и северной частях Тихого океана, засекут даже акулу. Что уж говорить про нас! Но, по Женевским соглашениям, эти системы ни НАТО, ни русские использовать не могут. - За столом пронесся недовольный ропот. - Джентльмены, повторяю: мы не будем располагать данными ВМС США и НАТО. Не будем! Помощь от Центра по исследованию акустики, Центра по борьбе с подводными лодками нам получать запрещено! Все поняли? Запрещено! Но и ливийцы не получат технического содействия от русских и стран Варшавского Договора. И мы и они будем предоставлены самим себе.
- Простите, сэр... А вы верите в эту "гласность"? - напрямик спросил Оуэн.
- А если и не верю - что это меняет?
- "Наше дело - не рассуждать, дело делать и умирать", - процитировал знаменитую строчку Теннисона лейтенант Питтмэн.
- Да. Вам за это платят жалованье, - неожиданно сказал Брент.
В наступившей тишине они молча уставились друг на друга.
- Итак, после "экскурсии" вас, джентльмены, - адмирал поочередно глянул на троих новичков, - и вас, лейтенант Росс, прошу еще раз зайти ко мне. Я хочу, чтобы вы как можно скорее освоились на лодке, досконально проштудировали все инструкции, руководства и наставления, изучили свое место по боевому расписанию и своих подчиненных. Время не ждет, время поджимает, а нам не хватает еще десяти человек экипажа. Скорее всего, мы их так и не получим, и каждому придется работать за двоих. - Он хлопнул ладонью по столу. - Изучите лодку - вы должны стать мастерами на все руки и уметь все! Вы все четверо будете стоять вахты - вахтенными начальниками и помощниками дежурного по кораблю.
Новички переглянулись: чувство неуверенности, владевшее ими, почти физически ощущалось в кают-компании. Естественно, его заметил и адмирал:
- Знаю-знаю, сейчас вы сбиты с толку и растерянны. Это естественно, и винить вам себя не в чем. Вы все - не первый день на флоте и, гарантирую, быстро освоитесь. Вся разница между нашим "Блэкфином" и ПЛАРБом в том, что у нас нет компьютеров, а значит, и визуального отображения на дисплеях и мониторах всего, что делается на посту погружения и вплытия, в ГАС, в машинном отделении, в торпедных отсеках. Тем не менее "Блэкфин" - лодка как лодка со всеми присущими лодке свойствами и характеристиками: не очень-то проворна, медленно погружается... Она - дочка старой "Голландии", а вы имели дело с внучками, вот и все. Зато она может лежать на грунте беззвучно, как мертвая, а эти современные красотки - самые шумные из всех обитателей моря, и грому от них больше, чем при извержении вулкана. - Его серо-зеленые глаза устало оглядели сидящих за столом. - Чудес на свете не бывает, я их и не жду, но на усердие, трудолюбие, желание овладеть новой для вас техникой рассчитывать могу и должен. - Он чуть сощурился, и продолжал, отделяя слово от слова как бы ударами топора: - Рассчитываю и на то, что не дрогнете в минуту опасности, при встрече с врагом. И помните, джентльмены, "Блэкфину" предстоит дальний поход до зоны его боевого патрулирования, и, поверьте старику, к этому времени вы будете знать лодку лучше, чем своих жен или... - он коротко глянул на Брента, возлюбленных. - Прошелестевший в кают-компании смешок разрядил напряжение. - Все свободны.
Следующие два часа Брент провел в радиорубке с Доном Симпсоном, Тони Ромеро и двумя немолодыми японцами, отданными ему под начало, - Гороку Кумано и Сиро Мацуокой. Первый, коренастый, с начинающими редеть волосами, восемь лет прослужил в торговом флоте и еще десять - в Силах самообороны. Его товарищ, потомственный рыбак, можно сказать, вырос в море, проплавав восемнадцать лет на кораблях японского флота. Оба были смышлеными, схватывали на лету и буквально глотали наставления, как будто английский был для них родным. Они сменили зеленые робы на "синее рабочее" обмундирование американских моряков - синие шапочки с длинным козырьком, синие рубашки чертовой кожи, черные носки, брюки из грубого сукна. Теперь весь экипаж лодки был одет одинаково. "Все они члены одной команды и не должны отличаться друг от друга, даже если мне придется у всех на заднице отпечатать слово "Блэкфин", - как выразился Реджинальд Уильямс.
Брент вскоре убедился, что четверо его подчиненных блестяще владеют телеграфным кодом, флажными сигналами по международному своду и знают все существующие на свете флаги и вымпелы. Все это должно было им пригодиться: когда лодка пойдет в надводном положении, они будут стоять сигнальные вахты, одновременно выполняя обязанности впередсмотрящих. Бренту нужны были еще люди, но он знал, что может рассчитывать всего лишь на двух матросов. Но матросы эти никак не могут считаться классными специалистами, они еще очень мало знают и умеют - их придется всему учить, а делать это опять же придется ему и его старшинам... Он только собрался зайти в ходовую рубку посмотреть на компьютер управления торпедной стрельбой, как по принудительной трансляции его срочно вызвали в кают-компанию.
Там он с Питтмэном, Оуэном и Бэттлом погрузился в изучение руководств по средствам связи. Сам он листал тоненькие, помеченные 1942 годом, брошюрки - наставления по эксплуатации компьютера торпедной стрельбы. "Компьютер... - хмыкнул он. - Значит, уже тогда были компьютеры?"
Еще через несколько часов, когда все уже выдохлись, а у Брента заболели глаза, в кают-компанию вошел адмирал. Он по-стариковски грузно и устало опустился в кресло, сообщив троим новичкам, что старший механик ждет их в машинном отделении. Когда они вышли, он повернулся к Бренту:
- Новый радар и РЛС радиоэлектронной разведки смонтируют завтра. Получаем SPS-10, РЛС обнаружения надводных и воздушных целей.
- О Господи! "Десятке" - лет тридцать!
- "Вестингауз" слегка модернизировал ее. Новая катодная трубка.
- Ну а РЭР чем нас порадует?
Аллен медленно раздвинул губы в улыбке:
- С радиоэлектронной разведкой дела обстоят получше, чем с гидропеленгатором. Нам дают WLR-8.
- Мощная штука, - просиял Брент.
- К тому же модернизирован.
- Неужели?
Аллен рассмеялся:
- У нас на лодке места не хватит для всей системы.
- Для компьютеров? Их два, а без них - это просто груда железа.
- Обойдемся одним. Нам дают "Сильванию" PSP-300.
- Отлично. Это уже режим автоматического захвата и сопровождения цели. Немало.
- Немало, Брент. И измерение направления сигнала, анализ частоты, модуляции и ширины импульса.
- Но каталога первостепенных "угроз" нет?
- Нет. - Кончиками пальцев адмирал провел по отросшей седой щетине на подбородке. - В ходовой рубке места для него не хватит. Я прикажу поставить его в ЦП у поста погружения и всплытия. Так или иначе, использовать его мы будем перед всплытием и на поверхности.
- Правильно, сэр.
Взгляд адмирала стал озабоченным:
- Вот какое дело, Брент... Я не смогу завтра пойти с вами в ООН. - Он беспомощно развел руками. - Ты сам видишь, что творится на лодке: миллион проблем и все надо решить одновременно. Если останусь здесь, проку и пользы будет больше. Итак, пойдете вы с Бернштейном, а мою особу будет представлять старпом.
- Я уверен, что все это будет впустую, сэр.
- У нас приказ - никуда не денешься.
- Разумеется, сэр.
Адмирал пробежал пальцами по столу, как по клавишам рояля.
- Есть один маленький, едва заметный шансик на то, что будет сделан первый шаг ко взаимопониманию.
- С палестинцами? Но ведь в этой игре они пешки. Тяжелые фигуры - это Каддафи, Хафез Асад, Саддам Хуссейн, Валид Джумблат...
- Знаю, знаю, Брент. Но Арафат пользуется большим влиянием в арабских кругах.
- Теперь в игру вступает еще и Хомейни.
- Откуда такие сведения, Брент?
Лейтенант передал ему свой разговор с Дэйл Макинтайр.
- Скверно, - выслушав его, покачал головой Аллен, но уже в следующее мгновение плутоватая улыбка заиграла на его лице: - Кстати, лейтенант Росс, в пятницу вечером идете в увольнение. Надеюсь, вы используете его с толком.
Брент покраснел, как школьник.
- Постараюсь, сэр.
До штаб-квартиры Организации Объединенных Наций было недалеко - по диагонали до Ист-Ривер и Сорок Второй улицы, - однако поймать такси оказалось очень сложно: количество их сильно сократилось из-за нехватки бензина. А к "делегации адмирала Фудзиты" в последний момент прибавился еще один член - старшина торпедистов Масайори Фудзивара. Аллен отправил его с Брентом в качестве, как он сказал, "советника и телохранителя": "Он будет прикрывать тебе спину - от арабов можно ждать чего угодно".
Брент не возражал: Фудзивара и вправду был надежнейшим из надежных. Пистолет остался на лодке, а без него Брент чувствовал себя словно раздетым. Но пронести "Оцу" через установленные при входе в ООН рамы-детекторы было невозможно.
Три такси промчались мимо, и тогда старшина стал посреди Вест-авеню, так что четвертому волей-неволей пришлось затормозить. Водитель выругался и закричал, что машина заказана. Фудзивара, хлестнув своим кожаным витым жгутом по ветровому стеклу, схватил его за шиворот. Тотчас выяснилось, что заказ может и подождать. Брент, Бернштейн и Уильямс, не теряя времени, залезли на заднее сиденье, Фудзивара сел впереди. Рядом с элегантными моряками в "синем повседневном" полковник в своем песочном бесформенном комбинезоне смотрелся несколько странно и выпадал из ансамбля. Однако все уже не раз слышали от него: "Пока моя страна воюет, я в штатском ходить не буду".
Тридцатидевятиэтажная башня Секретариата ООН, сотворенная из белого мрамора, зеленого стекла и алюминия, выделялась своим величавым изяществом даже в этом мире великолепных небоскребов, окружавших ее.
Они вылезли из такси на Первой авеню и подошли к семи бронзово-никелевым дверям главного входа в здание Генеральной Ассамблеи. По дороге Уильямс прочел надпись на постаменте бронзовой фигуры:
- "Перекуем мечи на орала"...
- ...и поглубже запашем Каддафи, - под общий смех презрительно усмехнулся Бернштейн.
У дверей охранник проверил их документы и пропуска, заглянул в регистрационную книгу и вежливо сообщил, что встреча состоится в зале номер два, что арабская делегация уже прибыла и ожидает их вместе с британским посредником. Он показал на широкий коридор, уходящий из холла влево. Миновав справочную, бронзовую фигуру Посейдона и бронзовую же модель первого спутника, они оказались у цели.
Через массивные дубовые двери офицеры и Фудзивара вошли в длинную комнату с полированным столом посередине, за которым сидело шесть человек: пятеро - в щегольских, но строгих костюмах, а шестой - в великолепном шелковом бурнусе. Трое курили - в комнате стоял характерный душный запах египетского табака.
При появлении делегации со своего места во главе стола поднялся высокий сухощавый господин средних лет и, показывая зубы в улыбке, претендующей на сердечность, заговорил нежнейшим голосом актера Королевского шекспировского театра:
- Меня зовут Невилл Хэтсуэй, я помощник британского представителя при ООН, генеральный секретарь попросил меня тут посидеть, посмотреть что к чему. Он сам ужасно хочет, чтобы дело пошло, ну, и всякое такое.
Брент, разглядывая англичанина, с трудом подавил усмешку: этот облаченный в превосходно сшитый твидовый костюм сухопарый джентльмен с редкими седеющими волосами, прилизанными на прямой пробор, с тоненькими усиками под аристократически горбатым крупным носом и не менее крупным кадыком, казалось, сошел со страниц журнала "Панч". Для того чтобы еще полнее соответствовать представлению о совершенном британце, на переносице у него ненадежно сидело золотое пенсне.
Но вот взгляд его упал на человека, сидевшего рядом, и он узнал Кеннета Розенкранца - американца, изменившего своей стране. Это был рослый, мучнисто-бледный человек лет тридцати с львиной головой, увенчанной гривой густых светло-русых, почти соломенных волос, бесцветными губами и восковыми, как у покойника, щеками. Серо-синие глаза вонзились в Брента двумя лазерными лучами, и в них появилось такое удовлетворение, что казалось: Кеннет сидит не за столом, а в кабине своего истребителя, долго ловил и вот наконец поймал Брента в прицел видоискателя.
При появлении представителей адмирала Фудзиты никто из арабов не встал.
- Рад до смерти, что опять пришлось свидеться, мистер Росс, - с сарказмом произнес Розенкранц.
- Оу, вы знакомы? - сказал Хэтсуэй. - Добрый знак.
Брент, гладя на Розенкранца, чувствовал, как давняя ненависть снова вселяется в его душу, затопляя ее. Да, он знал этого человека - он слишком хорошо его знал. Он вспомнил, как год назад в лазарете "Йонаги" едва не прикончил его в жестокой кулачной драке. А Кеннет, поменяйся они тогда местами, не упустил бы такого случая. Ничего удивительного: это был прирожденный убийца, убийца по профессии и по душевному складу, убивавший из-за денег, но не только поэтому. Брент был уверен, что, лишись Розенкранц своего миллионного жалованья и пятидесяти тысяч долларов в виде премии за каждый сбитый самолет, он все равно продолжал бы убивать, ибо это доставляло ему наслаждение. Ходили слухи, что на фюзеляже его Me-109 изображено семьдесят звездочек - по числу сбитых японских самолетов.
- Да, мистер Хэтсуэй, - ровным голосом сказал Брент. - Мы - старинные приятели. - Он не отрывал глаз от Кеннета. - Давно мы с вами не виделись, капитан. Помнится, у нас оставались кое-какие нерешенные вопросы.
Бесцветные губы дрогнули:
- Как же, как же. Не думай, что я об этом забыл.
- Хорошо. А то я готов освежить вам память - где скажете, когда скажете.
- Скажу, не сомневайся. Встретимся, будь спокоен.
- Прошу садиться, джентльмены, - сказал британец, - и приступим к делу.
Бернштейн кивнул и придвинул стул. Брент и Уильямс последовали его примеру. Хэтсуэй представил первых трех членов арабской делегации - худых смуглых людей с ярко выраженными чертами своей расы. Иман Юнис, так живописно драпировавшийся в свой бурнус, был личным представителем Ясира Арафата. Сириец Джаи Ахмед - Хафеза Асада, Али Сабах - аятоллы Хомейни.
Брент и Бернштейн обменялись в эту минуту быстрым многозначительным взглядом.
Розенкранц, прервав британца, представил пятого и последнего участника переговоров - тучного седого человека за пятьдесят, с толстыми чувственными губами и неподвижными глазами кобры.
- Это капитан Вольфганг Ватц, больше известный по прозвищу "Зебра", один из моих лучших истребителей. За ним числятся десять япошек.
Фудзивара гневно вскинулся, но Брент положил ему руку на плечо.
Ватц кивнул и скривил пухлые яркие губы в самодовольной усмешке.
Брент никогда не видел его, но, разумеется, был о нем наслышан. Этот ас еще в шестнадцать лет стал офицером Люфтваффе и воевал в эскадрилье знаменитого Адольфа Галланда. Теперь он служил Каддафи, был одним из самых высокооплачиваемых пилотов и летал ведомым Розенкранца на ярко размалеванном, полосатом - отсюда и его прозвище - "Мессершмитте". Он пользовался славой безжалостного убийцы, расстреливавшего в воздухе спускавшихся на парашютах летчиков и в воде - моряков на спасательном плоту.
Фудзивара тем временем все же высвободился и встал. Брент, загремев стульями, схватил его и почти силой усадил обратно. Британец так широко раскрыл глаза, что пенсне чуть не соскочило у него с носа, и голосом школьного учителя, урезонивающего шалунов, сказал:
- А ну-ка, тихо! У нас важные дела!
Брент чувствовал, что старшина чуть обмяк под его рукой, но дышал по-прежнему коротко и прерывисто, а лицо его от прилива крови потемнело. Хэтсуэй кивнул Бернштейну как старшему в чине:
- Представьте, полковник, своих коллег, и приступим без канители.
Бернштейн поднялся и назвал фамилии представителей адмирала Фудзиты. Участники переговоров смотрели друг на друга с откровенной и неприкрытой ненавистью. Рукопожатий не было. Брент не ждал от этой встречи ничего хорошего. Что это - в самом деле первый шаг к примирению или хитроумная интрига?
Британец постучал о стол оправой пенсне: